Логическая семантика (сборник статей)

Логическая семантика: перспективы дляфилософии языка

иэпистемологии

Сборник научных статей, посвященных юбилею

Е.Д. Смирновой

М о с к в а «Креативная экономика»

2011

СОДЕРЖАНИЕ

Е.Г. Драгалина-Черная, Д.В. Зайцев.

Предисловие. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 5

Семантика, онтология и обоснование логики . . . . 13

Е.Д. Смирнова

Обобщающий подход к построению семантики и его роль в обосновании логических систем. . . . . . . . 14

Е.Г. Драгалина-Черная

Семантическое обоснование логики:

истоки и перспективы. . . . . . . . . . . . . . . . . . 37

В.Л. Васюков

Логическая семантика и внутренняя онтология языка. . . . 55

З.А. Cокулер

Интерпретация программы Гильберта в работах Е.Д. Смирновой . . . . . . . . . . . . . . . . 82

Семантические основания неклассических логических систем. . . . . . . . . . 97

Смирнова Е.Д.

Семантические предпосылки паранепротиворечивых логик (Обоснование паранепротиворечивых логик и анализ противоречий). . . . . . . . . . . . . . . . . 98

Д.В. Зайцев

Истина, следование и современная логика . . . . . . . . . 109

И.Б. Микиртумов

Аспекты значения и «праща» Дэвидсона . . . . . . . . . 126

Я.В. Шрамко

Каково подлинное понятие ложности в интуиционистской логике? . . . . . . . . . . . . . . . 143

В. М. Попов

Семантическая характеризация

паранормальных логик I0,1, I0,2, I0,3,…. . . . . . . . . . 161

В.В. Горбатов

О необходимости различения форм и уровней нефрегевости. . . . . . . . . . . . . . . . . 168

3

ЗНАК, СМЫСЛ, ЗНАЧЕНИЕ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 183

А.М. Анисов

Семиотическая типология знаков. . . . . . . . . . . . . 184

Н.Л.Абрамян

Логики и лингвисты о знаке. . . . . . . . . . . . . . . 203

Н.В. Зайцева

Значение как идеальный объект. . . . . . . . . . . . . 218

Л.А. Демина

Пролегомены к критике единой теории смысла. . . . . . . 240

Н.В. Заикина

Гуссерль и теория семантических категорий. . . . . . . . 256

В.В. Долгоруков

Кантовские категории и формальная семантика. . . . . . . 263

Логика и логическая семантика в культуре . . . . . 273

В.С. Меськов, Г.В. Сорина

Логика: взгляд из культуры. . . . . . . . . . . . . . . 274

Г.В. Гриненко

Закон партиципации и семантика сакрального . . . . . . . 295

К.А. Михайлов

Мировоззренческие функции логической семантики и ее место в логическом знании. . . . . . . . . . . . . . 313

Сведения об авторах . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 324

4

Предисловие

Проблематика смысла и значения, уходящая корнями в неизбежный для любого философствующего субъекта вопрос «Что все это значит?», образует ядро разнообразных философских традиций, апеллирующих к «трансцендентальной смысловой реальности». Вместе с тем, философ, решившийся обратиться в поисках ответа на этот вопрос к специалисту по логической семантике, столкнется с неожиданным препятствием. «Конечно, – скажет ему этот специалист, – мы обязательно займемся твоимвопросом,но сначалатебенеобходимо узнать всеоб ограничительных теоремах, конвенции Т, интенсиональности и паранепротиворечивости».Иделонетольковтом,чтоэтотсписок задач, который будет только расширяться по мере продвижения вперед, может негативно сказаться на энтузиазме философа, но, прежде всего, в том, что сама релевантность этих задач для ответа на философские вопросы нетривиальна, причем не только для начинающего философа, но даже для творцов и мэтров логической семантики.

Как известно, дисциплинарный статус логической семантики с самого её возникновения определялся, в первую очередь, задачами обоснования и развития математики. Г. Фреге включал логическую семантику в свой глобальный проект создания универсального языка математики. «Конечной целью моих устремлений, – писал он, – была некая lingua characteristica, предназначенная прежде всего для математики, а не ограниченное чистой логикой исчисление – calculus» [3, с. 161]. Другой творец современной логики Ч.С. Пирс также подчинял задачу развития логической семантики некоей сверхзадаче, а именно, разработке семиотики, частью которой должна была стать логика как «формальная семиотика». «Всякое необходимое рассуждение, – полагал он, – есть, строго говоря, математическое рассуждение» [1, с. 140]. В выборе метода рассуждения о главном, с его точки зрения, предмете – непрерывности Пирс рекомендовал логике и философии следовать за геометрией. У истоков логической семантики стоял также Э. Гуссерль, который понимал логику

5

как формальную онтологию – априорное учение о формальных структурах предметности. Программа построения формальной онтологии осознавалась им как возрождение картезианской мечты о Mathesis Universalis – всеобщей математике, уходящей корнями в арабскую математику с её идеалом «универсального алгоритма». Отец теоретико-модельной семантики А. Тарский стремилсяксозданиюметаматематическойтеориидедуктивных систем.Именновпроцесседостиженияэтойцели,поставленной уже Д. Гильбертом в его программе обоснования геометрии, он обнаружил недостаточность теоретико-доказательственных методов и поставил задачу разработки математически строгой семантическойтеории.Этапныммоментомвразвитиилогической семантики стало определение А. Тарским понятия истинности для формализованных языков. Вместе с тем, хорошо известно его негативное отношение к попыткам распространения этого определения на естественные языки, парадоксальность которых обусловлена их универсальностью. Когда в июне 1971 года Д. Дэвидсон выступил на посвященном Тарскому симпозиуме с докладом, в котором излагалась одна из первых попыток разработки семантики естественного языка на основе схемы Т, Тарский заявил протест и настоял на исключении статьи Дэвидсона из материалов симпозиума. Известно также настороженное отношение Тарского к использованию семантических методов при решении онтологических проблем. Он полагал, что онтология, понимаемая как «общая теория предметов», вообще «едва ли имеет какую-либо связь с семантикой» [2, с. 119].

Такимобразом,ссамогомоментаеёвозникновенияфилософские перспективы логической семантики не выглядели безоблачными. Прошедшие десятилетия не только не принесли полной определенности, но и породили новые проблемы и вопросы. Ясным и очевидным стало, пожалуй, только одно – логическая семантика не просто имеет прямое отношение к философской логике, но, по сути дела, составляет ее ядро. Однако в поисках ответа на ключевой вопрос – что же представляет собой так называемая философская логика – нас снова поджидает вполне ожидаемый плюрализм подходов и точек зрения. Обозначим только полярные мнения. Хорошо известна позиция Б. Рассела,

6

афористически выраженная им в статье «Наше знание внешнего мира» [1] – любая философская проблема, став объектом рефлексии, оказывается либо вообще не философской, либо логической! Такова точка зрения радикального философа-логика. Другой полюс в понимании философской логики обычно выражается обобщенным мнением философов, не являющихся логиками. Для них философская логика – это современный органон, представляющий собой разнообразие формальных средств для исследования широкого круга философских проблем, преимущественно связанных с языком. При таком подходе, очевидно, что имеются сферы философского знания, не имеющие никакого отношения к логике и применению формальных методов исследования.

Разнообразие интерпретаций философской логики во многом обусловлено пониманием того, что такое логика вообще. В той же статье Рассел остроумно замечал, что термин «логика» никогда не используется даже двумя философами в одном и том же смысле и требует обязательного прояснения. К сожалению, за прошедшие без малого сто лет ни логическое, ни философское сообщества так и не смогли прийти к окончательному мнению, что есть логика. В полном соответствии с диагнозом Рассела мы, авторы этого предисловия, также не сумели прийти к полному согласию, но наши мнения совпали в главном – вопрос о том, что такое логика, несомненно, является центральным для философской логики, что и позволило нам дать спасительное, в духе Р. Смаллиана, определение: философская логика – это наука о том, что такое логика.

В этом месте можно было бы поставить эффектную точку и предоставить слово нашим авторам. Но специфический жанр представляемого вашему вниманию сборника не позволяет нам этого сделать. Дело в том, что это юбилейный сборник научных статей,итакоесовмещениежанровдалеконеслучайно.Всетворчество нашего юбиляра – Елены Дмитриевны Смирновой– это особый, самобытный логико-семантический путь философствования, а достигнутые на этом пути результаты служат прекрасной иллюстрацией проблематики философской логики. Поэтому мы посчитали уместным, во-первых, более подробно обосновать

7

заявленную выше связь логической семантики, философской логики, философии языка и эпистемологии, а во-вторых, хотя бы кратко, в общих чертах, обрисовать подход Елены Дмитриевны к этой непростой для концептуализации, но увлекательной и завораживающей сфере философского исследования.

Представляется, что тематика исследований, относящихся к философской логике, неоднородна, рассматриваемые в этом контексте проблемы имеют разную природу, и это различие носит принципиальный характер. В первом приближении все эти проблемы можно разделить на две большие группы: логические проблемы философии и философские проблемы логики.

1.Логическиепроблемыфилософии. Вэтугруппупопада-

ют классические философские проблемы, исследование которых осуществляется логическими методами. Важно отметить, что сама эта группа может быть разделена на две подгруппы,

взависимости от природы и генезиса проблем. К первой относятся те проблемы, которые возникают в рамках философии при анализе языка и рассуждений, но требуют для решения обязательного применения логических средств. Классическими примерами такого рода исследований служат «логический фатализм и случайность будущего», «модальные и временные контексты», «аналитическое и синтетическое». Вторую подгруппу составляют философские проблемы, которые могли быть поставлены только в рамках самой логики. К ним относятся так называемый «парадокс познаваемости мира», обнаруженный Ф. Фитчем в статье 1963 года в связи с формальной экспликацией эпистемических модальностей, парадоксы следования и импликации, немонотонные (модифицируемые) рассуждения, вопрос о статусе, количестве и структуре истинностных значений и т.п.

2.Философские проблемы логики. Это философские

проблемы самой логики как науки. Несомненно, центральной среди философских проблем логики является та, которую мы уже обсуждали выше, – что есть логика. К этому же кругу проблем относятся пусть менее фундаментальные, но ничуть не менее философские проблемы обоснования природы логического знания, философские интерпретации теорем Геделя и

8

других теорем об ограниченности формализмов, поиск универсальной «прото-логики», экспликация логического следования и т.п.

Важно отметить, что эти проблемы «второго рода» обязаны своим существованием и постановкой логическим проблемам философии. Первоначально возникая как чисто философские эти проблемы благодаря погружению в логический контекст трансформируются и превращаются в проблемы самой логики! Более того, сами логико-философские средства анализа и постановки таких проблем зачастую становятся объектом изучения не только философской логики, но и логики в самом широком смысле. Прекрасный тому пример – классическая модальная логика и так называемая «advanced modal logic». В своем современном виде последняя колоссально далека от исходного средства анализа модальных контекстов, как по проблематике, так и по используемому инструментарию, и поэтому на сегодняшний деньсоченьбольшойнатяжкойможетбытьотнесенак«чистой» философской логике. (Правда, заметим, в скобках, это совсем не означает, что завтра и ли послезавтра скрытая до поры связь современной модальной логики с философской проблематикой не проявит себя.)

Таким образом, весь сложный комплекс «логического философствования» – это не только и не столько результат «применения логики к философии», сколько совершенно самостоятельный рациональный путь философского исследования, ядро которого составляет логическая семантика, задающая вектор развития и определяющая перспективы не только философской логики, но и философии языка и формальной эпистемологии.

Надопризнаться,чтофилософам,прошедшимшколукафедры логики Московского университета, очень повезло. С самого начала нас вела по этому пути Елена Дмитриевна Смирнова – искусный лоцман, чья семантическая навигация уберегла нас от крайностей психологизма и логицизма, эмпиризма и платонизма, априоризма и конвенционализма. Кредо Елены Дмитриевны – системный подход к логике, основанный на спецификации её места в познавательной деятельности. «Вопрос о единой логике или многих логиках, – подчеркивает она,– становится

9

прозрачным, если учесть … системный подход к логике, ее месту и принципам: не просто механическое изменение законов логики и каких-то ее основоположений – отказ от одних и принятие других (речь идет не о логических формализмах), – а ее место в определенной системе познавательной деятельности с ее особенностями и предпосылками. Тем самым логика не есть нечто абсолютное, «присущее нашему уму». Принимаемые явным или неявным образом определенные абстракции и идеализации, определенные нормы и принципы познавательной деятельности – вот что детерминирует те идеальные связи, которые лежат в основе логики, ее законов» (наст. издание).

Многообразие логических систем парадоксальным образом сближает конвенционализм и априоризм, которые в равной мере, хотя и по разным причинам, отрицают теоретический характер предпочтения той или иной логической системы. Если конвенционализм подчеркивает сугубо прагматический характер этого выбора, то априоризм полагает излишним вообще какое-либо обоснование априорной по своей природе логики. В обоих случаях происходит онтологизация логико-семантического метода, исключающая возможность его критической рефлексивной оценки. Каждая логическая система создает свою собственную оправдывающую её онтологию, которая постоянно меняется, подстраиваясь под тот образ, который создает для неё непогрешимый логический метод. Отрицание возможности рефлексии, являясь, по сути, формой рефлексии, заставляет усомниться в теоретическом характере процедуры обоснования логических систем. Действительно, если эти системы строятся по принципу ad hoc с семантиками, специально подобранными для оправдания соответствующих теорем, и зеркально отражающими их онтологиями, то вопрос их обоснования не является метатеоретическим, а уходит в туманную область метафизики или определяется практическими интересами своих создателей. Но этот вопрос становится метатеоретическим, если в число задач философской логики включается систематическая характеристика логических систем в терминах точно определяемых металогических свойств, варьи-

10