Александр Солженицын

1918−2008 Архипелаг гуЛаг

Краткое содержание романа

Читается за 5–10 мин

оригинал— за 49−50 ч

Архи­пелаг ГУЛаг — это система лагерей, раски­нув­шаяся по всей стране. «Абори­ге­нами» этого архи­пе­лага стано­ви­лись люди, прошедшие через арест и неправый суд. Людей аресто­вы­вали, в основном, по ночам, и полу­раз­детых, расте­рянных, не пони­ма­ющих своей вины, бросали в страшную мясо­рубку лагерей.

История Архи­пе­лага нача­лась в 1917 году с объяв­лен­ного Лениным «Крас­ного террора». Это событие стало «истоком», от кото­рого лагеря напол­ни­лись «реками» невинно осуж­дённых. Сначала сажали только инопар­тийцев, но с приходом к власти Сталина грянули громкие процессы: дело врачей, инже­неров, вреди­телей пищевой промыш­лен­ности, церков­ников, винов­ников смерти Кирова. За гром­кими процес­сами скры­ва­лось множе­ство негласных дел, попол­ня­ющих Архи­пелаг. Кроме того, аресто­вы­ва­лось множе­ство «врагов народа», в ссылку попа­дали целые нацио­наль­ности, а раску­ла­ченных крестьян ссылали дерев­нями. Война не оста­но­вила эти потоки, напротив, они усили­лись за счёт обру­севших немцев, распро­стра­ни­телей слухов и людей, побы­вавших в плену или тылу. После войны к ним доба­ви­лись эмигранты и насто­ящие преда­тели — власовцы и казаки-крас­новцы. Стано­ви­лись «абори­ге­нами» Архи­пе­лага и те, кто его наполнял — верхи партии и НКВД пери­о­ди­чески проре­жи­ва­лись.

Основой всех арестов служила Пять­десят Восьмая статья, состо­ящая из четыр­на­дцати пунктов, со сроками заклю­чения 10, 15, 20 и 25 лет. Десять лет давали только детям. Целью след­ствия по 58-ой было не дока­зать вину, а сломить волю чело­века. Для этого широко приме­ня­лись пытки, которые огра­ни­чи­ва­лись только фанта­зией следо­ва­теля. Прото­колы след­ствия состав­ля­лись так, что аресто­ванный невольно тянул за собой других. Прошёл через такое след­ствие и Алек­сандр Солже­ницын. Чтобы не навре­дить другим, он подписал обви­ни­тельное заклю­чение, обре­ка­ющее на деся­ти­летнее заклю­чение и вечную ссылку.

Самым первым кара­ющим органом стал Рево­лю­ци­онный Трибунал, созданный в 1918 году. Его члены имели право расстре­ли­вать «преда­телей» без суда. Он превра­тился в ВЧК, затем — во ВЦИК, из кото­рого и роди­лось НКВД. Расстрелы продол­жа­лись недолго. Смертная казнь была отме­нена в 1927 и остав­лена только для 58-ой. В 1947 году Сталин заменил «высшую меру» на 25 лет лагерей — стране требо­ва­лись рабы.

Самый первый «остров» Архи­пе­лага возник в 1923 году на месте Соло­вец­кого мона­стыря. Затем появи­лись ТОНы — тюрьмы особого назна­чения и этапы. Люди попа­дали на Архи­пелаг разными спосо­бами: в вагон-заках, на баржах, паро­ходах и пешими этапами. В тюрьмы аресто­ванных достав­ляли в «воронках» — фургон­чиках чёрного цвета. Роль портов Архи­пе­лага играли пере­сылки, временные лагеря, состо­ящие из палаток, землянок, бараков или участков земли под открытым небом. На всех пере­сылках держать «поли­ти­че­ских» в узде помо­гали специ­ально отобранные урки, или «соци­ально близкие». Солже­ницын побывал на пере­сылке Красная Пресня в 1945 году.

Эмигранты, крестьяне и «малые народы» пере­во­зили крас­ными эшело­нами. Чаще всего такие эшелоны оста­нав­ли­ва­лись на пустом месте, посреди степи или тайги, и осуж­дённые сами строили лагерь. Особо важные заклю­чённые, в основном учёные, пере­во­зи­лись спец­кон­воем. Так пере­во­зили и Солже­ни­цына. Он назвался ядерным физиком, и после Красной Пресни его пере­везли в Бутырки.

Закон о прину­ди­тельных работах был принят Лениным в 1918 году. С тех пор «абори­генов» ГУЛага исполь­зо­вали как бесплатную рабочую силу. Испра­ви­тельно-трудовые лагеря были объеди­нены в ГУМЗак (Главное Управ­ление Мест Заклю­чения), и кото­рого и родился ГУЛаг (Главное Управ­ление Лагерей). Самыми страш­ными местами Архи­пе­лага были СЛОНы — Северные Лагеря Особого Назна­чения — в число которых входили и Соловки.

Ещё тяжелее стало заклю­чённым после введения пяти­леток. До 1930 года рабо­тало только около 40% «абори­генов». Первая пяти­летка поло­жила начало «великим стройкам». Маги­страли, железные дороги и каналы заклю­чённые строили голыми руками, без техники и денег. Люди рабо­тали по 12-14 часов в сутки, лишённые нормальной еды и тёплой одежды. Эти стройки унесли тысячи жизней.

Без побегов не обхо­ди­лось, однако бежать «в пустоту», не надеясь на помощь, было прак­ти­чески невоз­можно. Насе­ление, живущее вне лагерей, прак­ти­чески не знало, что проис­ходит за колючей прово­локой. Многие искренне верили, что «поли­ти­че­ские» на самом деле виновны. Кроме того, за поимку сбежавших из лагеря неплохо платили.

К 1937 году Архи­пелаг разросся на всю страну. Лагеря для 38-ой появи­лись в Сибири, на Дальнем востоке и в Средней Азии. Каждым лагерем управ­ляли два началь­ника: один руко­водил произ­вод­ством, другой — рабочей силой. Основным способом воздей­ствия на «абори­генов» была «котловка» — распре­де­ление пайка согласно выпол­ненной норме. Когда «котловка» пере­стала помо­гать, были созданы бригады. За невы­пол­нение плана брига­дира сажали в карцер. Всё это Солже­ницын в полной мере испытал в лагере Новый Иеру­салим, куда попал 14 августа 1945 года.

Жизнь «абори­гена» состояла из голода, холода и беско­нечной работы. Основной работой для заклю­чённых служил лесо­повал, который в годы войны назы­вали «сухим расстрелом». Зеки жили в палатках или землянках, где невоз­можно было высу­шить мокрую одежду. Эти жилища часто обыс­ки­вали, а людей внезапно пере­во­дили на другие работы. В таких усло­виях заклю­чённые очень быстро превра­ща­лись в «доходяг». Лагерная санчасть в жизни заклю­чённых прак­ти­чески не участ­во­вала. Так, в Буре­по­лом­ском лагере в феврале каждую ночь умирало 12 человек, а их вещи опять шли в дело.

Женщины-заклю­чённые пере­но­сили тюрьму легче, чем мужчины, а в лагерях умирали быстрее. Самых красивых брало себе лагерное началь­ство и «придурки», остальные шли на общие работы. Если женщина бере­ме­нела, её оправ­ляли в специ­альный лагпункт. Мать, закон­чившая кормить грудью, отправ­ля­лась назад в лагерь, а ребёнок попадал в детский дом. В 1946 году были созданы женские лагеря, а женский лесо­повал отменён. Сидели в лагерях и «мало­летки», дети до 12 лет. Для них тоже суще­ство­вали отдельные колонии. Ещё одним «персо­нажем» лагерей был лагерный «придурок», человек, который сумел полу­чить лёгкую работу и тёплое, сытое местечко. В основном, они и выжи­вали.

К 1950 году лагеря напол­ни­лись «врагами народа». Встре­ча­лись среди них и насто­ящие поли­ти­че­ские, которые даже на Архи­пе­лаге устра­и­вали заба­стовки, к сожа­лению, безре­зуль­татные — их не поддер­жи­вало обще­ственное мнение. Совет­ский народ вообще ничего не знал, на этом и стоял ГУЛаг. Неко­торые заклю­чённые, однако, сохра­няли верность партии и Сталину до послед­него. Именно из таких орто­доксов полу­ча­лись стукачи или сексоты — глаза и уши ЧК-КГБ. Пыта­лись завер­бо­вать и Солже­ни­цына. Он подписал обяза­тель­ство, но доно­си­тель­ством не зани­мался.

Человек, доживший до конца срока, на волю попадал редко. Чаще всего он стано­вился «повтор­ником». Заклю­чённым оста­ва­лось только бежать. Пойманные беглецы нака­зы­ва­лись. Испра­ви­тельно-трудовой кодекс 1933 года, который действовал до начала 60-х, запрещал изоля­торы. К этому времени были изоб­ре­тены другие виды внут­ри­ла­герных нака­заний: РУРы (Роты Усилен­ного Режима), БУРы (Бригады Усилен­ного Режима), ЗУРы (Зоны Усилен­ного Режима) и ШИзо (Штрафные Изоля­торы).

Каждую лагерную зону непре­менно окружал посёлок. Многие посёлки со временем превра­ти­лись в большие города, такие как Магадан или Норильск. Прила­герный мир насе­ляли семьи офицеров и надзи­ра­телей, вохра, и множе­ство различных аван­тю­ри­стов и прохо­димцев. Несмотря на бесплатную рабсилу, лагеря стоили госу­дар­ству очень дорого. В 1931 году Архи­пелаг был пере­ведён на само­оку­па­е­мость, но из этого ничего не вышло, поскольку охран­никам надо было платить, а началь­никам лагерей — воро­вать.

На лагерях Сталин не оста­но­вился. 17 апреля 1943 года он ввёл каторгу и висе­лицу. Каторжные лагпункты созда­ва­лись при шахтах, и это был самый страшный труд. Осуж­да­лись на каторгу и женщины. В основном, катор­жа­нами стано­ви­лись преда­тели: полицаи, бурго­мистры, «немецкие подстилки», но раньше они тоже были совет­скими людьми. Разница между лагерем и каторгой стала исче­зать к 1946 году. В 1948 году был создан некий сплав лагеря и каторги — Особые Лагеря. В них сидела вся 58-ая. Заклю­чённых назы­вали по номерам и давали самую тяжёлую работу. Солже­ни­цыну достался особый лагерь Степной, затем — Экиба­стуз­ский.

Восстания и заба­стовки заклю­чённых случа­лись и в особ­ла­герях. Самое первое восстание произошло в лагере возле Усть-Усы зимой 1942 года. Волнение возни­кали потому, что в особ­ла­герях были собраны только «поли­ти­че­ские». Сам Солже­ницын тоже участ­вовал в заба­стовке 1952 года.

Каждого «туземца» Архи­пе­лага после окон­чания срока ждала ссылка. До 1930 года это был «минус»: осво­бож­дён­ному можно было выби­рать место житель­ства, за исклю­че­нием неко­торых городов. После 1930 года ссылка стала отдельным видом изоляции, а с 1948 она стала прослойкой между зоной и остальным миром. Каждый ссыльный в любой момент мог снова оказаться в лагере. Неко­торым сразу давали срок в виде ссылки — в основном, раску­ла­ченным крестьянам и малым нациям. Солже­ницын окан­чивал свой срок в Кок-Терекском районе Казах­стана. Ссылку с 58-ой начали снимать только после XX съезда. Осво­бож­дение тоже трудно было пере­жить. Человек менялся, стано­вился чужим для своих близких, и должен был скры­вать своё прошлое от друзей и сослу­живцев.

История Особых лагерей продол­жи­лась и после смерти Сталина. В 1954 году они слились с ИТЛ, но не исчезли. После осво­бож­дения Солже­ницын начал полу­чать письма от совре­менных «туземцев» Архи­пе­лага, которые убедили его: ГУЛаг будет суще­ство­вать, пока суще­ствует создавшая его система.