2. Россия накануне ХХ в.: внутриполитическая и социально-экономическая ситуации, идеологические теории и зарождение рабочего движения.

Рубежные десятилетия XVIII-XIX вв., пожалуй, могут характеризоваться как период превращения истории стран и народов во всеобщую или мировую историю. Переплетение судеб, интересов, конфликтов разных государств, резкое усложнение геополитической карты мира, стремление к коалициям и формированию мировых империй – все это и многое другое являлось внешним проявлением глубинных процессов цивилизационного развития, начала перехода человечества на новые ступени своего бытия. В рамках привычного формационного подхода к развитию общественно-экономических отношений этот переход именуется сменой феодализма капитализмом.

Но следует отметить ту особенность, что объективно развивавшаяся интернационализация истории сопровождалась подъемом национального самосознания, стремлением к укреплению национальных государств. Это противоречие объективных и субъективных тенденций развития неизбежно вело к военному и экономическому противоборству, к идеологической нетерпимости.

Интересно, что наиболее острые противоречия наблюдаются в этот период между странами, которые твердо встали на путь капиталистических преобразований в ходе (и после) социальнополитических революций – между Англией и Францией. Это явилось проявлением борьбы национальной буржуазии за мировое господство, т.е. за рынки сырья, рабочей силы, сбыта товаров и т.д.

Россия, распространившая в начале XIX в. свои пределы на три континента и обладавшая десятками миллионов жителей, тоже приняла активное участие в процессе перекройки геополитической карты мира. Но ее социально-политическая и культурно-экономическая отсталость по сравнению с теми же Англией и Францией диктовали иную цель борьбы – расширение своего влияния во имя консервации, сохранения достигнутого в предыдущее столетие. Однако достижение этой цели «упиралось» в указанную выше цивилизационную отсталость России. Получался замкнутый круг, который попытался разорвать Александр I.

В начале своего царствования молодой император, опираясь на прогрессивно настроенных аристократов проанглийской ориентации, на помощь выдающегося государственного деятеля России начала века М.М. Сперанского, сделал несколько шагов по осовремениванию административно-бюрократического «безобразного здания» управления страной (вплоть до разработки проекта российской конституции), по ослаблению наиболее острых проблем крепостничества. Но открытое сопротивление политической верхушки (екатерининских вельмож),

20

заставило либерально настроенного царя отказаться от реализации своих «мечтаний».

Отечественная война 1812 года, последующая военно-дипломатическая борьба за гегемонию в Европе несколько ослабили внимание Александра I к внутриполитическим и иным проблемам России.

Новый всплеск реформаторства российского императора пришелся на конец второго десятилетия XIX в. Включенному в состав России Царству Польскому были дарованы конституция и парламент, прибалтийское крестьянство получило личную свободу, разрабатывались проекты отмены крепостного права и введения конституции на всей территории империи. Все это породило у дворянской интеллигенции, значительная часть которой участвовала в заграничном походе армии против Наполеона, надежды на возможность цивилизационного преобразования России, ее полноценного включения в русло мирового поступательного процесса по западному образцу. Возникли радикальная и более умеренная ветви движения, впоследствии получившего наименование «декабристского».

Однако надеждам не суждено было сбыться. Реформаторство Александра I во втором периоде его правления полностью зависело от воли и желания самого царя. Исполнителем этой воли стал преданнейший граф А.А.Аракчеев, имя которого стало нарицательным символом для определения направленности политики Александра I в последние пять лет его жизни. Но, подчеркнем, А.Аракчеев был лишь преданным и исполнительным слугой. Контрреформизм периода «аракчеевщины», знаменитые военные поселения и т.п. – все то, что привело 14 декабря 1825 г. на Сенатскую площадь Санкт-Петербурга разочарованных в надеждах на перемены декабристов, было осуществлением той политики, инициатором которой являлся сам император.

Таким образом, привычное определение «николаевщины» (т.е. правления Николая I) как политической реакции на декабристское выступление радикально настроенной дворянской интеллигенции не выдерживает критики. Декабристы сами протестовали против реакционного режима власти, против отказа Александра I от «революции сверху». При таком подходе внутриполитический и внешнеполитический курс Николая I есть не что иное как продолжение «аракчеевщины», продолжение противостояния, а после 14 декабря 1825 г. противоборства власти и той части общества, которая осознавала острейшую потребность страны в цивилизационных реформах.

Запамятовав слова своей царственной бабки, что идеи пушками непобедимы, Николай I залпами картечи на Сенатской площади сам «разбудил Герцена», сделал вопрос о перспективе отечественного пути развития достоянием широкого круга общественности.

Дискуссия на тему «Россия и Запад» постепенно стала перерастать в обсуждение социально-экономических и идейно-политических основ

21

российского бытия. Так называемые «западники» и «славянофилы», отстаивая различные модели будущего России, создали теоретические предпосылки для синтеза своих идей в «русском социализме» А.И. Герцена и его последователей. Правительство вступило в эту общественную дискуссию с позиций теории официальной народности, отстаивая настоящее как пик российской истории, как наиболее полное и плодотворное слияние трех национальных начал: православия, самодержавия, народности.

Вместе с тем, в секретных комитетах рассматривались проекты частичного реформирования, не затрагивающего политикоидеологических основ правящего режима. Так, обсуждались варианты решения крестьянского вопроса (автоматически затрагивавшего помещичий вопрос, вопрос собственности, хозяйственного развития и т.д.), управления, просвещения... Осуществлялись мероприятия по «благожелательному попечительству» над казенными крестьянами, по облегчению выхода помещичьих крестьян из крепостного состояния. Были составлены Полное собрание и Свод законов Российской империи, позволявшие несколько ограничить бюрократический произвол. Проводились и другие, по сути, полуреформы.

Период «николаевщины», полный скрытых, загоняемых вглубь внутренних противоречий, естественно, сопровождался всплеском культуры, служившей клапаном для выхода общественного напряжения, способом критики действительности. Имена А.Пушкина, М.Лермонтова, А.Грибоедова, В.Даля, В.Белинского, Т.Грановского, С.Соловьева, П.Чаадаева, М.Глинки, А.Венецианова, Ф.Литке, других выдающихся деятелей отечественной литературы, искусства, науки стали символом подлинного могущества и будущего величия России. Усилия же правящего режима законсервировать прошлое в настоящем завершились катастрофой Крымской войны 1853-1856 годов, наглядно подтвердив правоту оценки этого режима П.Валуевым: «Сверху блеск, снизу гниль».

Военная и внешнеполитическая катастрофы, а также экономический кризис, вызванный неуклонным снижением товарности сельского хозяйства, заставили правительство нового императора Александра II пойти на опережающее, по существу, революционное реформирование «сверху», не дожидаясь «революции снизу».

Несколько ослабив обруч социально-политических ограничений «николаевщины», молодой царь, привлекая общественность к подготовке реформ, осуществил освобождение крестьян от крепостной зависимости. Всесословность общества позволила перейти к пересмотру всей системы управления и хозяйствования, что нашло отражение в серии «великих реформ» 60-70-х годов, коренным образом модернизировавших систему местного управления, суда, финансов, образования, печати, военного строительства и т.д. Более того, применительно к организации

22

судопроизводства можно и нужно говорить даже не об осовременивании, а о создании самой передовой в то время европейской судебной системы, фактически независимой от исполнительной власти и уже тем самым ограничивающей последнюю.

Во внешней политике приоритетное значение имело избавление России от наследия Кавказской и Крымской войн предыдущего царствования. Покорение (замирение) Кавказа завершилось в 60-е годы, а восстановление военно-политического влияния в Причерноморье и на Балканах – в 70-е. Одновременно Александр II сумел на Дальнем Востоке вернуть России Амурскую область и обменять Курильские острова на южную часть Сахалина, в Америке продать Соединенным Штатам Аляску и острова, а в Средней Азии подчинить Самарканд и Бухару, что открывало путь в Афганистан и Индию. Все эти военно-дипломатические усилия конца 50 – 70-х годов стабилизировали обстановку на российских границах до конца

XIX в.

Активная внешняя и внутренняя политика Александра II встречала различное к себе отношение в российском обществе. Его революционнодемократическое крыло (народничество), представленное в основном разночинной интеллигенцией, справедливо воспринимало правительственное реформаторство как попытку ухода от «революции снизу». Но при этом народники не желали видеть прогрессивность, цивилизационную направленность проводимых реформ буржуазного характера. Абсолютизируя идею общинного социализма, эти демократы делали ставку на народное (крестьянское) восстание как способ исторического рывка в будущее. Безуспешные «хождения в народ» для революционной пропаганды трансформировали партию «Земля и воля» в «Народную волю», т.е. в заговорщицкую террористическую организацию, ставившую цель реализовать волю народа к свободе и земле без опоры на сам народ. Другое общественное движение, желавшее цивилизационной модернизации России, – земское, стремилось к мирному конституционному изменению правящего режима, полагая закон лучшим средством перемен.

Правительство, жестко подавляя террористов, сделало шаг навстречу пожеланиям земцев, разработав проект привлечения общественности к госуправлению («Конституция» Лорис-Меликова). Но 1 марта 1881 г. народовольцы «казнили» Александра II, чем спровоцировали правительство на контрреформы.

«Эпоха великих реформ» закончилась, так и не получив своего логического завершения в сфере высшей власти, что было выгодно и крайне «левым», и крайне «правым». Для первых, увлеченных идеей скачка России в социализм с опорой на общину, минуя капитализм, правительство буржуазных реформ являлось неприемлемым и подлежало уничтожению как опасный конкурент за умы и сердца россиян.

23

Недореформированность страны спасала для них перспективу их собственного исторического будущего. Для вторых реформаторское правительство, посягнувшее на их сытое и привольное прошлое, также было враждебным и его устранение сохраняло надежду на выхолащивание последствий произошедших перемен. Народ же политическое убийство 1 марта 1881 г. оставило равнодушным.

Новый император Александр III, воспитанный и руководимый крайне реакционным идеологом К.Победоносцевым, подписал 29 апреля 1881 г. манифест, провозглашавший незыблемость российского самодержавия. И вплоть до 1917 года страна жила в условиях перманентного возобновления «Положения о мерах к сохранению государственной безопасности и общественного спокойствия», предусматривавшего введение чрезвычайных мер управления. В итоге политически активная часть населения неизбежно оказывалась в ситуации нелегальщины. Таким образом, правящий режим сам подтолкнул общество к единственно возможному способу добиться перемен – к «революции снизу».

Реформы же 60-70-х годов открыли простор для бурного по меркам того времени промышленного развития, вылившегося к началу ХХ в. в процесс российской индустриализации под руководством С.Ю. Витте. Вместе с тем, незавершенность реформ времен Александра II породила в России «старые ужасы младенческого периода английской фабричной системы» (К.Маркс). Подобные «университеты» при высоком уровне концентрации промышленных рабочих способствовали стихийному росту организованности и политического просвещения молодого отечественного пролетариата.

Уже с середины 70-х гг. начали формироваться рабочие организации, четко определившие свои политические задачи. Так, «Северный союз русских рабочих» (1878), имевший задолго до появления «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» признаки политической партии (членство, территориальные связи, программу), провозгласил своей главной целью «ниспровержение существующего политического и экономического строя государства, как строя крайне несправедливого». С середины 80-х годов российский пролетариат становится самостоятельным классом, нуждающимся в собственных лидерах и в соответствующей идеологии. Лидеров рекрутировало народничество (Г.Плеханов и др.), идеологией пролетариев стал марксизм. Началось активное социалдемократическое партийное строительство, темпы развития которого вполне совпадали с промышленным ростом в стране и соответствовали мировой тенденции нарастания рабочего движения.

Политизации общественных «низов» способствовала социальная политика правительства по восстановлению «руководящей роли» дворянства в области государственного и местного управления, по ограничению для «кухаркиных детей» возможности получения

24