Гос.политика и администрирование / 02.Учебники РФ / Якунин В.Качество и успешность гос.управления

Рис. 6.2.13. Темпы роста нефтедобычи в России

Темпы роста добычи газа выглядят более сбалансированными. Некоторое замедление их фиксируется на позднесоветском этапе, отражая предкризисную (предперестроечную) стадию развития советской

271

Рис. 6.2.15. Темпы роста добычи угля в России

272

Тот факт, что падение производства в угольной отрасли не исчерпывается исключительно изменениями энерергоресурсной структуры мира, а связано не в последнюю очередь с управленческим провалом России, подтверждается рассмотрением объемов российской добычи угля в отношении к общемировой добыче. Синхронное падение в 1990-е гг. всех энергоресурсных показателей указывает, что вопрос заключался не в переориентации с одних видов сырья на другие, а в общем снижении качества государственного управления по соответствующему направлению государственной политики7.

Рассмотрение объемов потребления электроэнергии в России относительно уровня США позволяет говорить об асинхронности российскоамериканского развития. Российская империя в конце XIX в. и СССР на большей части своей истории сокращали отставание от Соединенных Штатов. Резкое падение российских показателей фиксируется трижды: на интервале, предшествующем и последовавшем вслед за революцией

273

1917 г.; на интервале Великой Отечественной войны и при распаде Советского Союза. Тренд последнего из спадов не преодолен до настоящего времени (рис. 6.2.16)8.

6.3. Промышленная политика

Развитие промышленности в рассматриваемом временнóм интервале (промышленный переворот, индустриализация) явилось важнейшим определяющим фактором экономических трендов. Эту свою роль, несмотря на все разговоры о деиндустриализации, она не утратила и сегодня. Деиндустриальные трансформации представляют собой не более чем географическое перемещение основных центров индустрии. Страны «золотого миллиарда», руководствуясь императивами борьбы за экологичность и максимизацию рентабельности, выводят промышленное производство в зоны экономической полупериферии. Ситуация в России — принципиально иная. Деиндустрилизация здесь подразумевает не вывоз промышленности, а ее демонтаж. Как выход из ситуации мирового финансового кризиса, многие исследователи предлагают сегодня рецептуру инвестирования новой индустриальной волны. Промышленная политика, таким образом, и сегодня сохраняет свое факторное значение. Между тем, еще совсем недавно на государственном уровне в РФ отрицалась как «пережиток советского директивизма» даже сама дефиниция «промышленная политика».

Пришедшиеся на столетний временной интервал два спада объемов валового промышленного производства точно отражают периоды государственных катастроф, соотносящихся с гибелью имперской и советской моделей государственности (рис. 6.3.1)9. В остальное время происходит ежегодный рост соответствующих показателей. В целом за XX столетие объем ВВП в промышленности России увеличился, по расчетам В.М. Симчеры, в 126 раз10. Значимая корреляция промышленного производства с коэффициентом качества государственного управления обнаруживается при разделении исторического процесса на два периода, связанных со сменой технологических укладов. Первый составляет

8 Mitchell B.R. International Historical Statistics: Europe, 1750–2000. New York, 2003; Российский статистический ежегодник. 2008. Стат. сб. М., 2008.

9 Динамика российской и советской промышленности. М., 1929; Народное хозяйство

СССР за 70 лет. М., 1987; Промышленность России: статистический сборник. М., 2000; Симчера В.М. Развитие экономики России за 100 лет: 1900–2000. Исторические ряды, вековые тренды, институциональные циклы. М., 2006. С. 134–136.

10 Симчера В.М. Развитие экономики России за 100 лет: 1900–2000. Исторические ряды, вековые тренды, институциональные циклы. М., 2006. С. 133.

274

Рис. 6.3.2. А. Корреляция валовых объемов промышленного производства и КГУ (R = 0,72±0,06, α = 0,05)

275

Рис. 6.3.2. Б. Корреляция валовых объемов промышленного производства и КГУ (R = 0,6±0,1, α = 0,1)

Гораздо меньшая трендовая устойчивость обнаруживается в темпах роста промышленного производства (рис. 6.3.3)11.

Ритмика развития в соответствующей сфере была крайне неравномерной. Темповый диапазон варьировал в годовом измерении от минус 63,3% в 1918 г. до плюс 64,0% в 1922 г., а при усреднении по десятилетиям — от минус 25,5% в 1911–1920 гг. до плюс 32,1 в 1921–1930 гг. (рис. 6.3.4). Темпы роста за 100 лет снижались довольно часто - 15 раз, т.е. в среднем через каждые 6 лет. Выявленная неравномерность в динамике производства прямо указывает на зависимость промышленного развития от качества государственной политики. Изменения на уровне государственной власти находили прямой отклик в ускорении или замедлении темпов производства.

11 Симчера В.М. Развитие экономики России за 100 лет: 1900–2000. Исторические ряды, вековые тренды, институциональные циклы. М., 2006. С. 134–136.

276

277

Максимальное значение в мировом сопоставлении промышленности Россия/СССР/РФ достигла к началу 1960-х гг. (рис. 6.3.5)12. Ее удельный вес приближался к пятой части промышленного производства мира. Именно в этот период СССР максимально приблизился к уровню США. Последующий затем спад соотносился с фазой затухания советского исторического эксперимента, с эпохой позднего социализма. Однако обвал 1990-х гг. не являлся логическим продолжением этого тренда. Фиксируется перелом траектории падения, указывающий на ее политически рукотворный характер.

Рис. 6.3.5. Удельный вес России/СССР/РФ в мировом промышленном производстве

6.4. Политика в аграрной сфере

Показатели развития аграрного сектора в гораздо большей степени, чем в промышленности, подтверждены динамике годовых колебаний. Зигзаги в развитии сельского хозяйства фиксируются не только по темпам роста, но и по абсолютным значениям. Это говорит о высокой

12 Болотин Б. Мировая экономика за 100 лет // Мировая экономика и международные отношения. 2001. № 9.

278

чувствительности аграрной сферы к внешнесредовым, в том числе природно-стихийным и управленческим воздействиям. Наиболее исторически успешным по сбору зерна стал 1978 г., наихудшим за всю историю XX в. — 1998 г. В последнем случае суммарный валовый показатель оказался ниже, чем в 1900 г. Максимум поголовья крупного рогатого скота был достигнут в 1987 г., минимум — в 1920 г. Современные российские показатели статистически ближе именно к последней из дат. Поголовье крупного рогатого скота в 2010 г. существенно ниже, чем в 1900 г. Прогресс в сельскохозяйственной сфере за сто лет оказывается, таким образом, наименее очевидным. Российская Федерация производит почти в два раза меньше мяса, чем РСФСР в последние годы своего существования (6.4.1—6.4.3)13.

Характеристика развития сельского хозяйства через показатели темпов роста позволяет, наряду с гибелью государства, фиксировать также другие исторические сбои и пробелы (рис. 6.4.4—6.4.5). Отрицательная

млн т 160,0

140,0

120,0

100,0

80,0

60,0

40,0

20,0

Рис. 6.4.1. Динамика валового сбора зерновых культур в России

13 Симчера В.М. Развитие экономики России за 100 лет: 1900–2000. Исторические ряды, вековые тренды, институциональные циклы. М., 2006. С. 174–178; Сельскохозяйственное производство России: динамика и эффективность (1970–1996 годы). М., 1997; Сельское хозяйство России. 2000. М., 2000.

279

млн голов 70,000

60,000

50,000

40,000

30,000

20,000

10,000

Рис. 6.4.2. Динамика поголовья крупного рогатого скота в России

млн т 20

18

16

14

12

10

Рис. 6.4.3. Динамика производства мяса в России

280