nepomnin_o_e_istoriya_kitaya_xx_vek

во второй половине 60-х годов все это клеймилось как «прояв­ ление буржуазной идеологии», «ревизионизм» и «черное по­ ветрие экономизма». В конце 1969 - начале 1970 г. появились высказывания за то, чтобы основной хозяйственной и хозрасчет­ ной единицей в деревне снова стала производственная бригада. Подобные предложения напоминали комплекс мер спасения экономики, предпринятых под руководством Лю Шаоци, Дэн Сяопина и других деятелей партии в первой половине 60-х го­ дов, после провала «большого скачка» и получивших наимено­ вание «политики урегулирования». Но применение этих мер

вначале 70-х годов в практике хозяйственной жизни сочета­ лось с продолжением публичных осуждений так называемой «черной линии экономизма».

Пришедшие к власти «прагматики» в наследство от «куль­ турной революции» (1966-1969 гг.) и режима личной власти Мао Цзэдуна (1969-1976 гг.) получили тяжелое наследство

всоциально-экономической сфере. Хозяйство страны многие годы топталось на месте. Сбор зерновых на душу населения

в1971 г. равнялся примерно уровню 1957 г. Объем промыш­ ленного производства в расчете на душу населения все еше оставался одним из самых низких в мире.

При всем том в различных районах страны в промышлен­ ности наблюдалась тенденция к развитию мелких и средних предприятий. Они были призваны удовлетворить за счет мест­ ных ресурсов потребности деревни в сельскохозяйственных орудиях, производить потребительские товары, топливо для нужд местной промышленности.

Параллельно этому увеличивались мощности отраслей производства, обеспечиваюших развитие ракетно-ядерного по­ тенциала. В них вкладывались огромные средства. Эти средст­ ва доставались за счет сохранения низкого уровня жизни ки­ тайского народа, свертывания затрат на здравоохранение (был введен институт «босоногих врачей», не имеющих должной квалификации и содержащихся за счет крестьян), резкого со­ кращения расходов на образование.

«Культурная революция» и режим личной власти затруд­ нили решение насущных экономических проблем. Страна была отброшена назад, к показателям конца 40-х годов, тогда как население составило в начале 70-х годов, по различным оцен­

605

кам, от 750 млн. до 800 млн. человек. В течение десяти с лиш­ ним лет морально устаревало оборудование, введенное в строй

в50-е годы. Сохранялся крайне низкий уровень капиталовло­ жений в промышленность. Исключение составляли военное производство и связанные с ним отрасли. Это вело к отставанию

втехническом оснащении промышленности и сельского хо­ зяйства Китая. Для китайской промышленности начала 70-х го­ дов были характерны отсталые формы производства, бази­ рующегося на ручном труде (мануфактура, ремесло), невысокий уровень развития тяжелой промышленности, диспропорции, порожденные крайне неравномерным развитием отдельных отраслей, слабое применение специализации и кооперации производства.

Ктому же народное хозяйство не было обеспечено квали­ фицированными рабочими и инженерно-техническим персона­ лом, и этот дефицит кадров стал еще острее в годы «культур­ ной революции», в результате которой страна недополучила

сотни тысяч инженеров и техников. Спохватившись, власть в начале 70-х годов возобновила занятия в школах и вузах, правда, по усеченным программам, в которых главное место отводилось изучению «идей Мао Цзэдуна». Сохранялся жест­ кий контроль над культурной жизнью с целью обеспечения маоистской направленности произведений художественной литературы, театральных постановок и кинофильмов.

От периода «великой смуты» 1966-1976 гг. и от после­ дующего демонтажа тоталитарного режима «прагматики», на­ метившие переход к обычному авторитарному режиму, полу­ чили тяжелое наследство также и в социальной и в политиче­ ской сферах жизни страны. В годы «смуты» сложился сложный клубок болезненных противоречий в обеих этих сферах.

По мере установления тоталитарного режима 1966-1976 гг. происходило разобщение различных слоев китайского народа. Молодежь противопоставлялась старшим поколениям, особен­ но партийным кадрам; отсталая часть неквалифицированных рабочих использовалась для наступления на права и интересы трудящихся в целом; обвинение рабочего класса в «экономиз­ ме» привело к противопоставлению крестьян рабочим; искус­ ственно выпячивались противоречия в деревне между бедня­ ками и середняками. Широчайшие масштабы приняла травля

606

интеллигенции, которую объявили «социально опасным слоем», повинным в «ревизионизме» и стремлении возродить в Китае капитализм. Такая политика приводила к расколу населения страны, к состоянию постоянной социальной напряженности. Мао Цзэдун усиленно пропагандировал свой тезис о неприми­ римости классовых противоречий и постоянном обострении классовой борьбы, используя его для балансирования между различными социальными силами, группами и организациями с целью сохранения тоталитарного режима. Осознав губитель­ ность для социума всего набора принятых тоталитарных мер, маоистская диктатура стала отказываться от наиболее опасных из них. Тем не менее такая санация не привела к успокоению социума. Когда с помощью армии с политической арены были устранены хунвэйбины. то массовая высылка городской моло­ дежи, которую еще недавно восхваляли как «застрельщика ре­ волюции», в сельские и горные районы вызвала у нее чувства разочарования и недовольства. Когда же маоисты убедились в невозможности управлять страной, вести хозяйство, разви­ вать науку и образование без ошельмованных в период «куль­ турной революции» партийных и административных кадров, инженеров, научных работников, учителей и преподавателей вузов, то тоталитарный режим начал заигрывать с ними, «реа­ билитировать» их в широких масштабах. Естественно, все эти слои сохраняли к режиму недоверие и неуверенность в зав­ трашнем дне.

Политический переворот 1966-1969 гг. привел к резкому умалению роли партии. Разгром партийных комитетов и орга­ низаций компартии, дискредитация и преследование партий­ ных кадров различных уровней сверху донизу привели к под­ рыву авторитета партии. Под сомнение была поставлена ее ру­ ководящая роль в политической системе страны. Это стало особенно явно, когда армия была выдвинута как главная сила, контролирующая положение в стране и составляющая основ­ ную опору режима. Иначе говоря, армия противопоставлялась партии. Вместе с тем то, что фактически военной верхушке был передан ряд функций правящей партии, раскололо армей­ ское руководство на две части. Одна из них использовала об­ становку для укрепления своей власти на местах и в центре. Другая часть командиров и политработников проявляла недо­

607

вольство разгромом партийных организаций, наделением ар­ мии военно-контрольными и полицейскими полномочиями. Военные были раздражены тем, что на них возлагалась ответ­ ственность за производство промышленной и сельскохозяйст­ венной продукции, школьное и вузовское образование и дру­ гих не свойственных армии функций. Кроме того, поворот ру­ ководства страны к сближению с США и Японией также вы­ звал глухое раздражение части армейских кадров. Армейская элита, конечно, была недовольна и многочисленными «чистка­ ми» своего состава.

После IX съезда партии, прошедшего в апреле 1969 г., подготовка к провинциальным съездам, которые должны бы­ ли «воссоздать» партийные организации, проходила в острой борьбе между военными и «левыми», т.е. выдвиженцами «культурной революции». С осени 1970 г. был выдвинут ло­ зунг о восстановлении в стране руководяшей роли компартии. С помошью нового партийного аппарата тоталитарный режим стремился создать противовес неуклонно возраставшему влиянию армии. Вместо лозунга 60-х годов «Вся страна учит­ ся у армии, весь народ - солдаты!» режим выдвинул тезис

онеобходимости руководства партии в стране и в том числе

вармии. Мао Цзэдун понял опасность ситуации, поскольку по существу армия оставалась главной опорой режима. И так как на местах ее высшие офицеры, как правило, сохраняли решающее влияние, им следовало противопоставить новое партийное руководство.

Всентябре 1971 г. армейская верхушка была встревожена устранением группы военных руководителей (шесть из них были членами Политбюро ЦК КПК) во главе с министром обо­ роны Линь Бяо, на IX съезде провозглашенного единственным «наследником престола». После этого в армии была проведена новая массовая чистка, которая привела к еще большей взаим­ ной подозрительности между военными и штатскими функ­ ционерами. Постоянные «чистки» и массовые репрессии «обосновывались» тезисами о «продолжении революции в ус­ ловиях диктатуры пролетариата» и «обострении классовой борьбы между пролетариатом и буржуазией».

Только на IX съезде партии в сентябре 1973 г. был дос­ тигнут компромисс между различными соперничавшими

608

группировками маоистов: «левыми», «прагматиками», адми­ нистраторами и военными. Сплочению этих группировок служила атмосфера антисоветизма. Разжигание антисовет­ ских настроений происходило под лозунгами Мао Цзэдуна: «готовиться к войне, готовиться к голоду» и «рыть убежища». Тоталитарный режим консолидировал свои силы в ходе мили­ таризации, концентрации огромных средств на развитии ра­ кетно-ядерного потенциала и подавления всякой оппозиции курсу Мао Цзэдуна. Для режима тогда было выгодно держать страну в искусственно созданной лихорадочной атмосфере военных приготовлений.

Все перечисленное составило то наследие, которое «праг­ матикам» досталось от «смуты» 1966-1976 гг. и политической борьбы, происходившей при демонтаже маоистской диктатуры

в1976-1981 гг. Сам процесс такого демонтажа означал пере­ ход от тоталитарного режима к авторитарной власти. Он не только затрагивал властные структуры и государственность - он создавал условия для необходимой эволюции в сферах эко­ номики и социума. Специфика этих сфер по-своему требовала эволюции в сторону смягчения форм, методов и установок то­ талитарного режима 60-70-х годов. Новое руководство пони­ мало необходимость обновления экономики, но оно не имело четкой профаммы экономической модернизации, особенно в сель­ ском хозяйстве. Пока власти ломали голову над этими вопро­ сами. инициативу взяло на себя само крестьянство. Осенью 1978 г. крестьяне народной коммуны в уезде Фэнъян (провин­ ция Аньхуй). доведенные до отчаяния угрозой голодной смер­ ти. приняли решение о разделе земли по дворам. Крестьяне не требовали изменения форм собственности, они лишь хотели изменить порядок землепользования, оставаясь при этом арен­ даторами земли, которая в Китае извечно была собственностью казны. Загнанные в коммуну крестьяне даже не мечтали стать владельцами, а тем более собственниками земли. Они просили лишь о самом низком, т.е. арендаторском, статусе - быть дер­ жателями чужой земли. А это значит, что неизбежно вставал вопрос о введении системы подворного подряда. Поддержать это крестьянское начинание власти решились не сразу, вос­ приняв его как отступление от принципов социализма. Правда,

вянваре 1979 г. «прагматики» одобрили восстановление при-

609

20 История Китая

усадебных участков, подсобных промыслов и местных рынков, но все же считали необходимым сохранение производственных бригад и коллективных форм труда. Между тем аньхуйский эксперимент привел к реальным результатам - быстрому росту производства и ликвидации угрозы голода. Это заставило ме­ стное руководство, а затем и Центр по-другому взглянуть на ситуацию. Партийное начальство провинции Аньхуй оста­ лось довольно результатами эксперимента. В ряде провинций, в частности в Сычуани, стали применять аньхуйский опыт, а затем он был распространен и на другие регионы страны. Сто­ личное руководство осознало преимущества новых форм хо­ зяйствования и приняло решение об их применении повсеме­ стно. Такой поворот в экономической политике был встречен крестьянством с энтузиазмом. В стране утверждались так на­ зываемые принципы «социализма с китайской спецификой».

Аньхуйский вариант показал эффективность единоличных форм производства, важность частной инициативы, огромное значение рыночных отношений для стимулирования хозяйства. При всей кажущейся будничности этих перемен они были для Китая судьбоносными. В сознании руководства компартии произошел крупный поворот. В сущности, инициатива кресть­ ян во многом возвращала страну к методам восстановления и организации сельского хозяйства начала 60-х годов, когда та­ ким же путем Лю Шаоци и его сторонники подошли к задаче ликвидации последствий «большого скачка» и сплошной «коммунизации». А в начале 50-х годов Дэн Сяопин и его команда сами боролись за сохранение и развитие рыночных отношений. Тогда этот подход показал свою социальноэкономическую эффективность при послевоенном восстанов­ лении экономики.

Теперь речь шла уже не только о методах восстановлении хозяйства, но и о глубокой идеологической перестройке. Сти­ хийно найденная эффективная форма спасения сельского хо­ зяйства заставила руководство коренным образом изменить взгляды на пути подъема всех отраслей экономики. Поиск те­ перь велся в расчете на естественное, рыночное, основанное на личной инициативе развитие. Тем самым было положено нача­ ло политике экономических реформ. Столь кардинальный по­ ворот не мог быть быстрым, он занял все 80-е годы. Но мед­

610

лить с реформами не позволял острый экономический кризис, возникший в результате «культурной революции». Правда, он уже был приглушен успешной политикой «урегулирования». При всей медленности и постепенности поворота он вызвал напряженные идейно-теоретические споры. Возникла дискус­ сия о том, насколько далеко позволительно отойти не только от принципов Мао Цзэдуна, но и от незыблемых основ мар- ксизма-ленинизма. Началось размежевание среди монолитной прежде группы «прагматиков», которых сплачивала до этого борьба против «левых» и против крайностей маоизма. После перехода к реформам они разделились на радикальную, уме­ ренную и консервативную фракции. Мерилом радикализма стало отношение к идеям рыночной экономики и демократи­ зации политической системы. Кроме того, реформаторы де­ лились на фракции из-за разногласий по вопросу о темпах преобразований.

Консервативная фракция считала, что надо исправить тяж­ кие ошибки, совершенные Мао Цзэдуном. и вернуться на «вер­ ный путь построения социализма», т.е. к той модели социализ­ ма, которая утвердилась в Советском Союзе. Умеренные ука­ зывали на недостатки, свойственные «реальному» социализму, и, таким образом, призывали к поиску путей его совершенст­ вования. Сторонники третьего подхода представляли лагерь реформаторов-радикалов. «Радикалы» заявляли, что такие принципы, как господство планового начала, несовместимы с институтами рыночной экономики. Они считали, что моно­ полия на власть и однопартийная система сковывают общество и мешают ему успешно двигаться по пути прогресса. Все три фракции подчеркивали свою основную позицию - привержен­ ность социалистической идее, хотя критика «радикалов» под­ рывала традиционные представления о социалистическом об­ ществе. Было необходимо найти идеологическое оправдание политике реформ, совместив существующие марксистские пред­ ставления о характере социализма с явным отходом от этих принципов. Выход был найден в провозглашении концепции «начального этапа социализма», характеризуемого формулой «социализм с китайской спецификой».

Теория «начального этапа социализма» в Китае была раз­ вернуто аргументирована на XIII съезде партии (октябрь 1987 г.)

611

20·

в докладе Чжао Цзыяна, сменившего к тому времени Ху Яобана на посту генерального секретаря. Эту концепцию связывали с теоретическими исканиями Дэн Сяопина и оценивали как «крупнейший вклад в марксистско-ленинскую теорию построе­ ния социализма». Фактически же «теоретический вклад» Дэн Сяопина состоял лишь в том, что он признал Китай слабораз­ витым обществом, которому потребуется длительный период модернизации, и поскольку оно находится на стадии перехода к развитым социалистическим отношениям - допустимо ис­ пользование форм социальных связей близких капитализму. В докладе Чжао Цзыяна XIII съезду говорилось, что для по­ строения китайского социализма необходимо использовать различные формы экономических и социальных отношений, которые способны обеспечить рост производства и модерниза­ цию страны. Этот тезис позволил избежать острого идеологи­ ческого кризиса в компартии, который мог возникнуть при от­ крытом отказе от социалистической перспективы.

Тем самым 80-е годы стали для Китая временем действи­ тельно глубочайших идеологических и политических перемен, временем эволюции мировоззрения политического руко­ водства, благодаря чему стране удалось добиться важных со­ циально-экономических изменений. Они начались с пересмот­ ра аграрной политики партии, а затем и всей социально- экономи-ческой стратегии. Преобразования в деревне стали стимулом для реформ в других отраслях экономики.

В течение 1979-1982 гг. проводился опыт внедрения так называемой «системы производственной ответственности». К 1982 г. он в основном завершился. Принятая модель получи­ ла название «доведение производственных заданий до отдель­ ного двора». Она заключалась в разделе земель, прежде нахо­ дившихся под прямым хозяйственным контролем народных коммун, между крестьянами, которые потом получили эти уча­ стки в личное пользование. Иногда то были участки, принад­ лежавшие им еще до коллективизации. Затем крестьянский двор заключал договор с руководством производственной бри­ гады как представителем интересов государства - единствен­ ного собственника всей земли. Контракт не ограничивал кре­ стьян в отношении хозяйственного использования участка - оговаривалась лишь величина сельскохозяйственного налога,

612

который следовало уплатить, не считая обязательной продажи государственным органам части урожая. Все, что оставалось, было в распоряжении крестьянского двора, могло использо­ ваться по желанию самого производителя, быть реализовано в соответствии с рыночной конъюнктурой. Закупочные цены были тем выше, чем больше сверхплановой продукции кресть­ янин сдавал государству. Эта система, а также существенное повышение закупочных цен стимулировали земледельца к уве­ личению продукции.

Поначалу срок контракта был непродолжительным. Затем стало ясно, что по мере реформирования производственных отношений это обстоятельство стало ограничивать инициативу крестьян. Краткий срок контракта не давал возможности кре­ стьянину более продуктивно и бережно использовать свой уча­ сток. Ввиду этого был разрешен переход земли в наследствен­ ное пользование, а затем были сняты прежние ограничения на наем батраков и приобретение современной сельскохозяй­ ственной техники. Таким образом, создавались основы для формирования частного хозяйства, ориентированного на рынок, но ведущегося на арендованной у государства земле. В резуль­ тате принятых мер начала расти эффективность сельскохозяй­ ственного производства. Уже к середине 80-х годов валовый сбор зерна превысил 400 млн. т. Повышались доходы крестьян. Через пять лет после начала аграрных преобразований они вы­ росли примерно втрое.

Право крестьян на продажу излишков своей продукции на свободном рынке логически предполагало, что необходимо смягчение государственного контроля над частным производ­ ством также в городе. И здесь монополии государственного сектора вскоре был положен конец. В торговле, сфере обслу­ живания, а затем и в промышленном производстве стали воз­ никать частные мелкие и средние заведения. Началось форми­ рование частного сектора. Ко второй половине 80-х годов вне сферы непосредственного государственного контроля и управ­ ления в промышленности трудилось около половины всей ра­ бочей силы страны. При этом одна четверть была занята на ча­ стных предприятиях. Росли доходы горожан. Создавались но­ вые рабочие места. Это называлось переходом к строительству «социализма с китайской спецификой». За десять лет после

613

начала реформ доходы горожан в среднем увеличились более чем вдвое. Во всей промышленности было создано более 70 млн. рабочих мест. Резко возросли темпы роста экономики. Еже­ годный прирост только промышленного производства на про­ тяжении 80-х годов составил более 10%.

Столь бурный экономический бум происходил при ис­ пользовании современных технологий, что стало важной пред­ посылкой модернизации всей экономики. Большое значение придавалось привлечению иностранных инвестиций для созда­ ния рабочих мест в наиболее современных отраслях промыш­ ленности. Компартия стремилась облегчить и стимулировать этот процесс. В этих целях началось образование «специаль­ ных экономических зон», которые стали островками капита­ лизма в китайской, в основе своей социалистической экономи­ ке. Самой крупной и известной «специальной экономической зоной» стал район Шэньчжэнь, расположенный на границе с английской колонией Гонконг. Здесь строились современные предприятия - сначала легкой промышленности, затем элек­ троники, создаваемые на основе передовых зарубежных техно­ логий. Широко использовался иностранный капитал, прежде всего средства зарубежных китайцев - хуацяо. Продукция предприятий «зоны» поначалу предназначалась преимушественно для экспорта, но со временем стала все более поступать на внутренний рынок страны. Широкий приток иностранных капиталов объяснялся низкой стоимостью рабочей силы, а также льготным налоговым режимом, установленным в «спе­ циальных экономических зонах». Организуя «специальные экономические зоны», партийное руководство преследовало две цели. Во-первых, надо было обеспечить пополнение ва­ лютных запасов страны. Во-вторых, предполагалось использо­ вать эти «очаги» индустриализации в интересах модернизации всей экономики Китая.

В связи с начавшейся модернизацией встала задача ре­ формирования государственного сектора. Компартия всячески

и рабочие, занятые здесь, оставались социальной опорой ком­ партии. Радикальное преобразование форм собственности на государственных предприятиях могло привести к ослаблению

614