Utopia_i_utopicheskoe_myshlenie

ученый, изобретение которого позволяет заменить труд десят­ ков тысяч людей, или администратор, способный организовать толпы технарей, тогда их считают великими. Способность повы­ шать уровень производства прямым или косвенным образом и называется ’’интеллектуальностью” И эта железная мерка ис­ пользуется обществом для суждения о всех своих членах. ’’Ин­ теллектуальность” является такой же предпосылкой власти в нынешнем государстве, какой было ’’воспитание” в старом обществе. Перенос акцентов на этот вид способностей произо­ шел в результате многовекового опыта войн или состояний во­ енной угрозы, в силу которого профессиональные качества, спо­ собствовавшие росту военного потенциала, провозглашались са­ мыми важными. Но ныне, рассуждали эти теоретики, когда нет прямой угрозы войны, разве мы не можем исходить из более разнообразной системы ценностей?

И в 2009 году одна местная группировка Технарской партии выпустила ’’Манифест Челси”. [...] Она требовала признания ра­ венства людей в том смысле, что каждый человек заслуживает уважения за то хорошее, что в нем есть. Каждый человек гени­ ален в чем-то, даже женщина: дело общества —раскрыть и по­ ощрить индивидуальные способности: будь-то изготовление гор­ шков, выращивание ромашек, умение звонить в колокола, уход за детьми или даже (дабы показать свое беспристрастие) — способность изобрести радиотелескоп, [...] ’’Бесклассовое об­ щество должно основываться на плюрализме ценностей” . [...]

Современное женское движение

[...] Стоит упомянуть о том, что, хотя об этом часто забыва­ ют, в конце прошлого столетия учеными было проведено нес­ колько блестящих исследований в области женской психологии, открывших такие ее черты, которые затем проявились в поли­ тике. Суть их сводилась к следующему: многим женщинам, прежде всего наиболее способным, гак сказать мужчинам по интеллекту, хотя и женщинам по чувствам, общество представ­ ляется устроенным специально на потребу представителей про­ тивоположного пола. Разве способных девочек ежегодно рож­ дается меньше, чем мальчиков, с возмущением спрашивают эти дамы. И ведь они получают такое же образование, как и канди­ даты в меритократии от мужского пола. Но что происходит по­ том? Они занимают посты, к которым их готовили, только пока не выйдут замуж. [...]

Исторически начало борьбы за социальное равенство было сопряжено с усилением движения за эмансипацию женщин. Ра­ венство независимо от пола или класса —это был прекрасный лозунг. Но он значительно потерял в своей привлекательности, когда наследственные классы — в отличие от наследуемого по­

340

ла — были ликвидированы. Однако для некоторых женщин он сохранил свою притягательность. И они считали, что полы пос­ тавлены в ’’неравное” положение. [...]

Обострение дебатов было связано, во-первых, с ’’обнища­ нием” женщин, а во-вторых, с евгенической кампанией. Обнища­ ние явилось результатом реформы возмещения деловых расхо­ дов. Мужчинам платят как деловым людям за счет фирм, а до­ мохозяйки на такое претендовать не могут. [...] Что касается кампании по евгенике, то она, если излагать все с самого начала, опиралась на общественный здравый смысл. Профессор Игл и его сотрудники действительно утверждали, что прежде чем вы­ брать брачного партнера, будущие супруги должны свериться с Регистром интеллектуальности. Разумеется, это было в общест­ венных интересах, и это было в интересах счастливого брака. В конце концов ни один человек с высоким КИ не испытывал бы столько гордости за ребенка, способного лишь на обучение в новой средней школе, сколько за ребенка, достойного Оксфор­ да. Но шанс на такой нелепый исход, очевидно, тем выше, чем ниже КИ женщины, на которой человек женится. Соединение вы­ сокого КИ мужчины с низким КИ женщины —это просто разба­ заривание генофонда. И потому представляется вполне разум­ ным, если бы ”он” предварительно изучил данные ”ее” отца и деда. Истории о том, как хорошенькая молодая мамаша обна­ ружила в конце концов, что с ней все в порядке, поскольку в Регистре были неправильно отражены данные о ее деде, стали излюбленным сюжетом популярных произведений. В общем, согласитесь, это был вполне разумный совет. По крайней мере многие мужчины, хотя и не все —ибо какой возраст не подвер­ жен страсти? —так считали. Нынче вряд ли какой-либо трезво мыслящий серьезный старший служащий рискнет вступить в брак с девушкой, если она не в состоянии представить КИ вы­ ше 130 в любом ответвлении своего генеалогического древа, По одной простой причине: женись он на женщине ниже своего уровня —возникнет серьезная опасность того, что слухи об этом разнесутся по его учреждению, а это почти наверняка создаст ему репутацию не слишком ответственного человека. Но жен­ щины ... [...] Чем энергичнее профессор Игл агитировал против мужчин, которые выбирают женщин за их внешность —и в этом ему активно помогала его супруга, — тем больше популисты дискредитировали его деятельность и тем чаще их шикарные кадры являлись на митинги, одетые в самые экстравагантные платья... [...]

Наступление кризиса

[...] К 1990 году, или около того, все взрослые представи­ тели нации, обладавшие КИ свыше 125, вошли в состав мерито-

341

кратии. В силу высокой доли детей с КИ ^ыше 125, родившихся у таких же родителей, начался процесс превращения меритократической элиты в наследственную. Сегодняшняя верхушка ста­ ла воспроизводить завтрашнюю верхушку в масштабах, не со­ поставимых с тем, что бывало когда-либо в прошлые времена. С трансформацией меритократии в наследственную принципы наследования и достоинства соединялись. Жизненно важное пре­ образование, которое потребовало для своего осуществления более двух столетий, было близко к полному завершению. [...]

Доктор Чарлз, Нобелевский лауреат, внесший столь .круп­ ный вклад в изучение механизмов передачи интеллектуальных способностей, недавно доказал, что интеллект потомков можно с достаточной надежностью предсказать на основе данных об ин­ теллекте предков. [...]

Новый консерватизм

Книга доктора Чарлза, несомненно, способствовала пере­ мене взглядов в среде интеллектуальных родителей. Они приш­ ли к выводу, что нет больше нужды посылать их детей в общие начальные школы и что если государство не откроет специаль­ ных школ, то они уже имеют в отдельных районах частные, где их дети смогут учиться исключительно вместе с другими детьми из того же класса специалистов. И нет больше необходимости следить за оценками, мучительно решая вопрос, к какому за­ нятию следует готовить ученика. Их дети — не просто дети, а прирожденные правители в силу высшего предназначения. Все это привело к утверждению классового чувства. Коль скоро необходимость одинакового воспитания всех детей до опре­ деленного минимального возраста подверглась сомнегнию, коль скоро основы общества были, таким образом, поколеблены, некоторые интеллектуальные родители решились пойти даль­ ше и поставить вопрос о том, не является ли принцип равенст­ ва возможностей совершенно отжившей идеей?

Если бы этим все кончалось, то мы, защитники существую­ щего социального порядка, не чувствовали бы себя чересчур обескураженными. Порочность этих рассуждений слишком очевидна и ясна всем, кроме разве наиболее одиозных и ча­ долюбивых консерваторов, которые даже не удостоились прочесть Чарлза, ничего не слышали о Гальтоне и не имеют представления о самых элементарных данных генетики. Де­ ло в том, что в действительности у интеллектуальных роди­ телей наблюдается тенденция производить на свет менее ин­ теллектуальных детей. Итак, тенденция состоит в прогресси­ рующем убывании признаков — тупые родители воспроизво­ дят несколько более умных детей с такой же степенью вероят­ ности, как умные — менее умных. Если бы дело обстояло ина­

342

че, то однажды возникшая правящая элита действительно ста­ ла бы навсегда наследственной. Но поскольку дела обстоят именно так, то некоторая степень социальной мобильности все же необходима, хотя она и не должна быть столь значительной, как столетие назад.

Как я уже сказал, большинство консерваторов полностью учитывает эту тенденцию убывания признаков и страшится при­ нять ее во внимание при составлении своих планов. Предложе­ ния их различны если не по смыслу, то по крайней мере по рас­ становке акцентов. Крайне правое крыло заявляет: а какое, собственно, значение имеет все это? Пусть несколько тупо­ ватых детей умных родителей получат высшее образование —и большинство из них не будет хуже умом своих родителей. Зато воспитание, данное им дома, сделает их пригодными для приоб­ щения к элите, которую они будут достойно поддерживать, пусть и не являясь ее украшением. Некоторая утрата эффек­

не будут подвергаться стрессам перед лицом постоянной не­ обходимости доказывать свое превосходство в состязании с детьми из низших классов. И не будет игры амбиций у роди­ телей, даже самых тупых, относительно того, не упустили ли их дети шанс получить достойное образование. А если такого рода страсти утихнут, то политическая система еще более укрепит свою стабильность. Новая волна социальной мобильности мо­ жет потребоваться когда-нибудь позже, если разрыв между распределением интеллекта и распределением власти окажет­ ся слишком большим. Но давайте подождем! Дайте нам полсто­ летия покоя от безумств социальной мобильности!

Разумеется, такого рода тенденции имеют мало шансов быть принятыми. Они демонстрируют слишком явный разрыв с на­ шей этикой. Однако некоторые школы пошли еще дальше, предлагая, чтобы распределение интеллекта как-то увязывалось с существующим распределением власти. Хотя это прямо проти­ воположно задачам образовательной системы, но конечные це­ ли, в общем, совпадают. Определенную поддержку эта идея получйла в экспериментах академика Доникина из Улан-Батора, продолженных в ряде стран, включая нашу. Если верить отче­ там тамошних биофизиков, то эксперименты, по крайней мере на низших животных, показали, что посредством радиации мож­ но вызвать серию направленных мутаций в генетической системе эмбрионов с целью поднять уровень их будущего интеллекта по сравнению с ожидаемым. Если из этого можно извлечь какое-то практическое применение, то возникает следующий роковой вопрос: чьим же детям надлежит искусственно наращивать ин­ теллект? Консервативные лидеры требуют наращивать его тем детям, у кого он уже достаточно высокий, ибо именно родители

343

таких детей способны создать окружающую среду, наиболее бла­ гоприятную для реализиции детских возможностей. И конечно, считают консерваторы, нет смысла возиться с обычными неуме­ хами, так как они уже наделены теми способностями, которые необходимы для выполнения предназначенных для них функ­ ций. Решение, очевидно, останется за меритократией, ибо демо­ кратия не располагает необходимыми ресурсами для того, чтобы оценить всю сложность и серьезность проблемы; Я признаю, что любое приращение знаний имеет самостоятельную ценность. Но вместе с тем, я должен сказать, что, с точки зрения социологии, применение такого знания в отличие от его приобретения не за­ медлит дать результаты. Слухи о подозрительных эксперимен­ тах с женами ведущих служащих в Добровольческом центре материнства в Южном Висте уже причинили много хлопот.

Между тем было внесено и предложение о том, чтобы Ми­ нистерство просвещения незамедлительно ввело назначенный им порядок усыновления детей в качестве обязательного для мест­ ных властей. [...] Наше отличие от людей прошлого и других стран состоит в том, что мы ценим интеллект превыше всего и что психологи и биологи дали нам в руки средства определения способностей человека, начиная с колыбели. Гений, не имеющий родителей, автоматически оказывается под охраной государства. Умный ребенок ныне —награда для любой семьи, особенно же для женщин, которые не могут соблазнить наших ведущих про­ фессоров воспользоваться искусственным осеменением от мужчин с высоким интеллектом, аттестованных Министерством просвещения в качестве КИ-доноров. За последние года обыч­ ный спрос на усыновление резко возрос со стороны членов эли­ ты. Удовлетворяется он, однако, недостаточно, в силу чего наб­ людается удручающий рост черного рынка и детообмена. Тупые дети из элитных домов обмениваются, нередко с щедрым прида­ ным, на умных детей из низших классов. Отчаявшиеся родители опускаются даже до кражи детей, после того как выследят бе­ ременных женщин из низших классов с хорошей генеалогией. Частные детективы и генетики объединились и работают в скан­ дальном тандеме. Лучше, заявляют правонарушители, усынов­ лять элитных детей и включать их в состав своего будущего класса, когда они еще несмышленыши, чем делать это позднее через ’’приемных отцов” лицеев и университетов, что становится довольно дорогим и обременительным делом. После весьма тща­ тельного правительственного расследования к 2030 году был из­ дан Закон о детском благополучии. Он предусматривал, что усы­ новления в частном порядке не признаются, если только мест­ ные власти на территории проживания усыновителей не приня­ ли типовой схемы, содержащей гарантии, установленные Минис­ терством образования. Комиссии по образованию в Челсхейме, Борнемусе, Хэррогейте и Богноре незамедлительно воспользова­

344

лись этим Законом. Поскольку их инициатива до сих пор полу­ чила поддержку лишь среди некоторых местных огранов, мно­ гие консерваторы требуют теперь, чтобы все местные власти в обязательном порядке поступили аналогичным образом/И это, помимо всего прочего, заметно окрасило кризисные события Мая.

Наконец, рядовые

Социолог, обладающий опытом, вероятно, способен более ясно, чем все другие люди, понять, почему эти явления, вклю­ чая развернувшиеся вокруг них дебаты, вызвали такой глубо­ кий протест. Любой намек на то, что наследственный принцип может быть восстановлен после двухсотлетней борьбы за его ликвидацию, рассматривается нацией в целом, если не считать некоторых влиятельных сенаторов общества, как равнознач­ ный покушению на самую сущность нашей ценностной системы, и это тем более тревожно, что события развивались слишком стремительно. Даже бывшие сторонники низших классов —оу- эновцы, чартисты и социалисты —не столь сильно шокировали своих противников из высших классов два века назад. Эти дис­ сиденты по крайней мере могли обосновывать свои притязания принципами христианской веры. Нынешние диссиденты справа не могут опереться на какие-либо достойные традиции: доктри­ на равных возможностей прочно укоренилась в сфере практичес­ кой этики. Консерваторы возжелали двух роскошеств одновре­ менно — блага наследственности и блага эффективности. Но за­ получить их оба они не могли. Предстоял выбор, и выбор был сделан неверно. Разве можем мы мириться с директорами Па­ латы евгеники, Центра в Южном Висте и даже премьер-министра- ми —пусть это и не самое важное, —которые получают власть лишь потому, что у них были умные отцы? Можно ли мириться с тем, что умные дети неумных родителей должны всю жизнь прозябать в конторе какого-нибудь паршивенького профсою­ за в Манчестере? Никоим образом. Кара за такую глупость бу­ дет суровой. Китай и Африка вырвутся вперед в отношении про­ изводительности. Британское и европейское влияние ослабеет по мере того, как наших ученых будут обходить люди второго сор­ та. Мы снова окажемся ’’превзойденными в международной кон­ куренции” . Нужно ли здесь еще что-нибудь добавлять? Это столь очевидно, что популисты могут теперь торжествовать в качест­ ве защитников всего лучшего, что есть в нашем устоявшемся обществе. Фантасмагория!

Опросы общественного мнения уже показали, что беспоряд­ ки в стране были спровоцированы больше протестом против консерваторов, нежели солидарностью с популистами. [...]

345

Э. Бёрджес

1985*

В романе речь идет об обществе, где права личности задавлены тре­ бованиями профсоюзов. Герой романа Бев Джонс теряет свою жену, которая погибает в больнице (как он считает, по вине забастовщиковпожарных, отказавшихся спасать горящее здание больницы из-за того, что пожар произошел во время забастовки). В знак протеста Бев выходит из профсоюза, сходится с такими же, как он, изгоями общества (’’свобод­ ными британцами”) . Пойманный с поличным, когда он пытался вынести продукты из магазина самообслуживания, Бев направляется на курсы принудительного перевоспитания, где слушает лекции выдающихся деяте­ лей профсоюзно-эгалитарного государства. Приводимый отрывок - об этом периоде его жизни**.

ДВА МИРА

Мистер Пэттигрю стоял возле заложенного кирпичом ками­ на в холле бывшего салона Джошуа Рейнольдса и приглядывал­ ся к своей аудитории, насчитывавшей 150 человек. Собравшиеся здесь люди знали, кто он, и это, даже помимо их воли, им льсти­ ло. Великий теоретик КТЮ***, бессменный председатель прези­ диума КТЮ, худощавый, с копной беспорядочных волос и кон­ ской челкой, спадающей на лоб, выглядевший гораздо моложе своих сорока лет, он широко им улыбался и подслеповато щу­ рил глаза, протирая очки кончиком галстука (кроваво-красного с золотыми разводами). Когда мистер Пэттигрю надел очки, глаза, попав в фокус, вдруг стали острыми и до невозможного серыми. ’’Сильные глаза”, —подумал Бев. Мистер Пэттигрю за­ говорил чопорным пронзительным голосом:

’’Братья!” —Затем он улыбнулся и изящно повел плечом. — ’’Нет, этому слову явно недостает подобающей моменту искрен­ ности. Сестры! Да и такое обращение не намного лучше, как вы полагаете?” Семьдесят с лишним женщин в аудитории сочли, что не намного. Хихиканье. Сдавленный смех. ”И назвать женщи- ну-соратницу ”сестрой” —это во всеуслышание объявить о том, что наши американские друзья называют предосудительной связью. В стране Ктюландии есть место для многих вещей, мно­ гих, кроме кровосмешения” . Смех. ’’Осторожно, —сказал себе Бев. — Не смейся, не поддавайся его обаянию, он враг номер один”. - ’’Итак, я говорю: леди и джентльмены. И надеюсь, что никто здесь не осудит меня за эти слова.

© 1978. Anthony Burguess

*Фрагмент одноименного романа Э. Берджеса. Перевод осуществлен по изданию: B u r g u e s s А. 1985. Hutchinson of London, 1978, p. 158— 163, 185-197. —Прим. ред.

**Прим. перев.

***Конгресс Тред Юнионов (Trade Unions Congress). - Прим. перев.

347

— Леди и джентльмены, вас призвали сюда, поскольку вы являетесь выдающимися личностями. Возможно, вы бы назвали себя индивидуалистами, — теми, кто превыше странного аб­ страктно-собирательного понятия рабочего коллектива ставит понятие человеческой души. Вы подняли борьбу, вы познали боль. Защита принципа уникальной важности каждого из вас, индивидуальной души, ничем не ограниченной в своей индиви­ дуальности, привела большинство из вас к состоянию безнадеж­ ного одиночества, одиночества отшельника, одиночества челове­ ка, поставленного вне закона, бродяги, чья прозревшая душа рвется на свободу сквозь решетки тюрем, воздвигнутых су­ масшедшими. Ах, как мне это знакомо! Каждый день и, что еще страшней, каждую ночь во снах и наяву вас мучит один и тот же неразрешимый вопрос. Я тоже прошел сквозь это, но с мень­ шим, чем ваше, мужеством.

В чем же существо вопроса? Оно в том, что человечество жаждет дв ух несовместимых вещей. Человек, или, если взять на вооружение термин, предложенный феминистками, женомужчина, желает жить по своим, простите, по ее-его законам и одновре­ менно по законам, навязываемым ей-ему обществом. Существу­ ют два мира: внутренний и внешний. Мир внутренний питается снами и видениями, и одно из этих видений называется Богом — вместилищем всех ценностей, надеждой страждущей души. И прекрасно, что нам, людям, дано лелеять этот внутренний, сугу­ бо частный мир: без него мы, как пучки соломы, безрадостные и неудовлетворенные. Но, и мне хотелось бы особенно подчерк­ нуть это, никогда нельзя допустить, чтобы внутренний мир навя­ зывался миру внешнему. История изобилует несчастьями, ти­ ранией, репрессиями и болью, когда предпринимаются попытки навязать иллюзию реальности. Началось это, по-видимому, с Моисея, увидевшего Бога в неопалимой купине, что обрекло на­ род израильский на многие страдания. Навязать миру свое пони­ мание воскресшего Христа попытался святой Павел. А вслед за ним Кальвин, Лютер, Савонарола — список бесконечен. А раз­ ве в мирской жизни не слышали мы о страданиях, когда миллио­ нам европейцев и азиатов силой навязывается мистическое поня­ тие государства?

Вам хоть чуточку понятно, что я имею в виду? Я вовсе не противник иллюзии, если она-он держит ее при себе за закры­ тыми дверьми, вдали от внешнего мира. Внешний мир не прием­ лет иллюзии без боли, так как ценности внешнего мира настоль­ ко отличаются от ценностей мира внутреннего, что при соприкос­ новении они, подобно фосфору и воде, порождают всепожираю­ щее пламя. А каковы они, ценности внешнего мира, спросите вы? Они просты, и эта простота — неизбежный атрибут общ­ ности. Они состоят из того, что является общим для всех женомужчин. Это необходимость жить, что означает необходимость

348

работать и получать за свою работу деньги. Когда мы говорим о Государстве Рабочих, о рабочем коллективе, мы бы хотели (если бы могли) вымарать из этого термина те циничные поли­ тические коннотации, которые были привнесены в него марк­ систскими олигархами. Под Государством Рабочих мы понимаем не более как систему, в которой важное место занимает основ­ ное право человека —право на труд и на адекватную ему опла­ ту. Уже в самом понятии, очевидно, заложено противоре­ чие. Ибо если Государство есть собственность рабочих, тогда многолетняя борьба рабочих за справедливость успешно завер­ шена, так как средства проведения в жизнь справедливых за­ конов находятся в ее-его руках, но борьба продолжается и бу­ дет продолжаться вечно. Противостояние наймодателя и наймополучателя является краеугольным камнем нашей системы. Государство все больше обретает функции наймодателя, из чего логически следует, что то, что теоретически направлено на благо рабочего, практически оказывается против нее-него. Дихотомия эта, повторяю, существенна. Существенна, постоль­ ку поскольку динамизм необходим для прогрессирующего улуч­ шения жизни рабочих, а динамизм может возникнуть только при противостоянии.

Полагаю, вам должно быть ясно, что эту простую филосо­ фию прав рабочего нельзя отождествлять с философией социа­ лизма. Верно, что социализм отдает предпочтение рабочим, а не отмирающей метафизике присвоения и привилегиям капи­ талистов; более того, социалистическое движение, как вы и са­ ми знаете, есть прежде всего лейбористское движение, основан­ ное на справедливости по отношению к рабочим. Но движение следует отличать от уже сложившейся системы. Социалистичес­ кое правительство, особенно если оно, как наше, не встречает оппозиции, прекращает борьбу. Но оно должно бороться, так как ему необходим динамический стимул. И оно борется, борет­ ся за увеличение валового национального продукта, за предот­ вращение инфляции, а что это, как не попытки дисциплини­ ровать рабочего? Преданное труду, оно не доверяет носителю труда. С другой стороны, философия, разделяемая как рабочим коллективом, так и социалистическим правительством, на­ правлена на то, чтобы через правительство путем консультаций добиться исполнения основных требований рабочего. Я, конеч­ но же, имею в виду организацию национального*здравоохране­ ния и систему обучения, которые бы всех удовлетворяли, но при этом тщательно избегали касаться специальных проблем внут­ реннего мира индивидов, таких, например, леди и джентльме­ нов, какими являетесь вы сами. И, конечно же, организацию сис­ темы социального обеспечения, от которой вы, леди и джентль­ мены, — из-за того, что не смогли воздвигнуть непроницаемую границу между внутренним миром и миром внешним — сами

349