Utopia_i_utopicheskoe_myshlenie

сов давать лучшее образование своим детям и создали для этого некоторые возможности. После принятия Закона 1944 года все эти изменения позволили сделать среднее образование доступ­ ным. Последствия оказались драматическими. Если в 1930-е го­ ды лишь ничтожное меньшинство способных детей из низших классов могли получить знания несколько более широкие, чем давало примитивное обучение, то двадцать лет спустя практичес­ ки для всех не лишенных интеллектуальных данных детей на­ ходилось место в системе образования, [.,.] В 1972 г. правитель­ ство утвердило на основе скользящей шкалы пособия учащим­ ся, на 60% превышающие заработки на производстве. После это­ го лишь незначительная часть учащихся лицеев преждевременно покинула его стены по материальным соображениям. Ныне труд­ но представить себе лицей без еженедельной выплаты пособий учащимся. Университеты также подчинились общей полити­ ке и стали принимать студентов исключительно на основе про­ верки их данных в экзаменационных аудиториях. [...]

Повышение ставок для учителей

Доктрина равенства, давно заменившая в сознании маломальски образованных людей все иные представления, настоль­ ко глубоко укоренилась, что наши предки лишь очень нескоро подошли к пониманию значения одного простейшего факта: все профессии конкурируют друг с другом на равных исключитель­ но при условии ограниченности интеллектуального потенциала. Только на исходе первой половины столетия ущербность интел­ лектуального потенциала страны постепенно становилась очевид­ ностью для тех, чей уровень был выше. Государство осознало — единственный способ быстро заполучить кадры хороших инже­ неров, физиков, государственных служащих, работающих на пределе заложенных природой возможностей, состоит в том, чтобы, начав с трехлеток, осуществить систему отбора, исключа­ ющую риск потери хотя бы одного таланта. Под углом зрения этой задачи стала понятной и особая необходимость обеспечить надежные гарантии наилучшего обучения всех — этих будущих физиков, психологов и прочих представителей элиты на протя­ жении всего курса учебы.

Теперь, стало быть, речь уже не шла о дефектных, ущерб­ ных, или отклоняющихся от нормы детях, которым до 1972 го­ да (и в этом знамение времени) в Англии уделялось больше внимания, чем детям с ярко выраженными способностями. Речь больше не шла о новой средней школе. В идеальном мире, сво­ бодном от недостатка ресурсов, на несчастных можно было бы тратить большие средства. Но не было, никогда не было и нико­ гда не может &>ггь такого идеального мира. Выбор должен быть

330

сделан, и не было сомнения, каким он будет. Речь могла идти только о начальных школах, где учеников делили на способных и неспособных, и о лицеях, где способные получали то, что им положено. Они должны были получать щедрые дотации. И они получали их.

С момента, когда сэр Энтони Кросленд убедился в том, что битва за национальное выживание может быть выиграна или про­ играна на уровне классов ”А” —от детского сада до лицея, — денежный поток устремился в школу. В 1953 г, расходы на образование составили 2,7% валового национального продукта, а в 1963 г. — 3,9%, но к 1982 г. — после ’’славного десятиле­ тия” —они сотавили уже 6,1%. Рост ассигнований шел на оплату труда преподавательского состава. В середине столетия на одно­ го учителя в классе, как правило, приходилась орава из 40 детей, и кто же с ними мог справиться лучше Джозефа Ланкастера. Преподавательские ставки здесь в середине 60-х годов были нас­ только ниже, чем в промышленности, что в некоторых лицеях не было, к примеру, ни одного учителя физики. И это в то время, когда Управление атомной энергии задахалось от потребности в физиках! Многие руководящие лица в Министерстве финансов и Казначействе, хотя и читывали Платона, похоже забыли, что именно воспитателям должно быть доверено воспитание буду­ щих воспитателей. Где второсортные учителя —там второсорт­ ная элита: меритократия никогда не может быть лучше своих учителей. Положение улучшилось, когда, наконец, учителям был

обеспечен необходимый уровень уважения и соответствовавший их представлениям общественный ранг. Одним из мудрых про­ рывов в условиях ’’славнрго десятилетия” явилось уравнивание оплаты учителей со ставками ученых в промышленности, а по­ ложения самих учителей — с положением их ученых коллег. Школы, таким образом, смогли привлечь в свои стены крупных ученых. Именно тогда они достигли пика в повышении препо­ давательского уровня в целом. [...]

Положение рабочих

Пропасть между классами

Предпринятый здесь обзор прошлого показывает, насколько радикальными оказались перемены. В те дни ни один из классов не был однороден с точки зрения интеллектуальных способнос­ тей: умные представители высших классов имели столько же общего с умными представителями низших классов, как и с глу­ пыми представителями сограждан по классу. Однако по мере разделения людей соответственно уровню их способностей раз­ рыв между классами неизбежно становился более значительным.

331

С одной стороны, высшие классы больше не ощущали своей ушербности, вызываемой неуверенностью в себе или самокри­ тикой. Теперь выдающиеся представители нации знали, что их успех есть лишь награда за их собственные способности, их уси­ лия, их неоспоримые достоинства. Они заслужили право принад­ лежать к высшему классу. Они знали также, что не только со­ ответствуют высшему калибру, обеспечивающему допуск в хо­ роший страт, но и получили первоклассное образование благо­ даря природным дарованиям, Таким образом, они становились обладателями предельно мыслимых знаний о сложнейшей дина­ мике технической цивилизации. Они овладели наукой, а именно ученые унаследовали власть над миром, Что общего они могут иметь с теми, кто закончил учебу в 16—17 лет,,довольствуясь обрывками примитивной собачьей науки? Как можно им вести диалог с низшими классами, если говорят они на совершенно ином и несравненно более точном языке? Сегодня элита знает, что если не произошло грубой управленческой ошибки, устра­ няемой немедленно по ее обнаружению, стоящие ниже на со­ циальной лестнице представители нации одновременно стоят ниже и в других жизненно важных отношениях, а именно по уровню интеллекта и образованности, которым в более после­ довательной системе ценностей придается решающее значение. Ныне члены меритократии настолько переполнены сознанием собственной важности, что утратили симпатию к управляемому ими народу, И это, по признанию наиболее умеренных рефор­ маторов, стало характерной чертой нашей системы. Они столь бестактны, что люди низшего калибра страдают от их совер­ шенно неуместных оскорблений. Школы и университеты пыта­ ются утвердить более разумный стиль обращения, призывая задуматься, чего стоил бы, в конце концов, современный чело­ век, если бы не чудеса, данные нашему миру природой, - но сегодня состояние отношений с низшими классами далеко не то, каким оно должно быть.

Что касается низших классов, то их положение в обществе также изменилось. Ныне каждый человек, каким бы бедным он ни был, знает, что ему предоставлены любые шансы. Людей ис­ пытывают на тесты вновь и вновь. Если в какой-то момент они оказываются не в форме; у них есть возможность продемонстри­ ровать свои способности во второй, третий , четвертый разы. Но в случае получения общей оценки ’’тупица” (’’dunce”) постоян­ но они уже не могут больше претендовать на что-либо. И их собственное представление о себе почти совпадает с истинным, и весьма нелестным образом. Разве могут они не признать, что, в отличие от прежних времен, статус их низок не потому, чго им не был предоставлен шанс достичь большего, а потому, что они на самом деле низшие? Впервые в человеческой истории.низшие не находят никаких оснований для самоуважения. Так современ­

332

ная психология пришла к своей тяжелейшей проблеме, Человек, утративший самоуважение, рискует утратить и жизнеспособ­ ность (особенно если этот человек оказывается хуже своих ро­ дителей и падает на низшие ступени социальной шкалы) и, со­ ответственно, легко выпадает из ранга хорошего гражданина и хорошего исполнителя. У среднего человека был отнят его фи­ говый листок. [...] Этим людям надо было иметь свой миф, и они получили то, что им было нужно, —миф о физической му­ жественности, К счастью, он уже существовал в рудиментарной форме, так что новая школа смогла превратить его в совре­ менный культ физического (в отличие от умственного) разви­ тия, Любовь англичан к спорту была давней традицией, особенно сильной у низших классов, Новая школа, таким образом, не по­ рывала с прошлым, а, напротив, опиралась на него, прививая своим ученикам уважение к физической силе, культуре содер­ жания тела и умелости рук. Рукоделие, гимнастика и игры ста­ ли основой учебной программы. Такой просветительский подход достигал двоякой цели: культивировался ручной труд и в то же время более полнокровным становился отдых. При этом воспи­ тание культуры отдыха было, пожалуй, наиболее важным. Бол’ее способные из учеников получали тренировку, необходимую для участия в активных играх, и они могли заниматься этим и после школы. Но и у других учащихся, составлявших огромное боль­ шинство, крепла привязанность к боксу, футболу и другим видам спорта благодаря тому, что они могли наблюдать за ними у экранов своих телевизоров. Они так же ценили физические успехи, как вы, представители высших классов, достижения ин­ теллекта .

Во-вторых, в процессе развития заочного обучения взрослых была не только широко развернута сеть региональных учебных центров, но и каждому человеку, вне зависимости от прежних его результатов, предоставлялась возможность периодической перепроверки своего интеллектуального уровня через 5 лет, Учитывая, что психиатрическое лечение стало доступным бук­ вально для каждого, многие из тех, кому в свое время помеша­ ли реализовать индивидуальные возможности трудности эмоцио­ нального характера, впоследствии полностью освобождались от них.

В-третьих, даже перестав надеяться на самих себя, родители утешались тем, что как бы ни был низок их собственный коэф­ фициент интеллекта, их дети (или внуки) все же будут иметь шанс оказаться в рядах меритократии.

Четвертым спасительным средством была, собственно, сама умственная ограниченность, в силу которой низшие классы и обретали свой статус. Общим заблуждением многих социоло­ гов является приписывание низшим сословиям тех же качеств, которые свойственны им самим, —способ мышления, сродни

333

антропоморфизму. Социологи, разумеется, были бы очень огор­ чены, если бы их лишили их законного статуса. Но низшие клас­ сы являются объектами, а не субъектами исследования. Здесь совсем другая психология. Люди невысокого интеллекта обла­ дают драгоценными свойствами: они ходят на работу, они по­ корны, они верны своему семейному долгу. Но они лишены ;амбиций, непосредственны и неспособны представить себе общую картину современного общества с такой ясностью, чтобы выра­ зить какой-либо эффективный протест. Некоторые из них ис­ пытывают смутное недовольство, не слишком понимая, что мож­ но сделать, и идут к психологу или священнику. Но большинст­ во представителей данного сословия свободно и от этих чувств, ибо не ведает, что с ними творят,

Пионеры черной работы

Пятым и наиболее важным моментом спасения будущего было применение научной системы отбора в сфере производства. Ранее я показал, как продвижение по служебной лестнице на ос­ нове способностей со временем заменило продвижение но ста­ жу и старшинству, как выпускники лицеев и университетов по­ степенно вливались в трудовую жизнь. Теперь я остановлюсь на политике в отношении учащихся современной средней шко­ лы.

Новая школа нашла себя в сфере производства точно так же, как и лицеи, и с далеко идущими последствиями. Толчок и здесь дала антигитлеровская война, В начале войны участие рекрутов определялось столь же случайно, как и распределение рабочих на производстве. Только после нескольких военных катастроф была применена более мудрая политика, выраженная, согласно официальной истории войны, одним из ведущих военных психи­ атров в таких словах:

’’При расстановке персонала надлежит руководствоваться следующим основным принципом — ни. одному человеку не может быть поручено дело, которое определенно выше или ни­ же его возможностей. Любой другой принцип расстановки свя­ зан с растратой ресурсов или с падением эффективности подраз­ деления” .

Какая мудрость и дальновидность!

К концу войны эти наставления были выполнены, и служа­ щие Вооруженных сил, как правило, не направлялись в подраз­ деления без предварительной проверки их интеллекта и способ­ ностей с той степенью надежности, насколько это позволяли условия того времени. Эффективность использования рабочей силы резко возросла, когда и в гражданской промышленности глупых стали объединять, и этот урок не прошел даром для луч­

334

ших мозгов. [...] Они смогли предвидеть необходимость созда­ ния своего рода постоянного гражданского ’’саперного корпу­ са”, людей с сильными мускулами и слабыми мозгами, которых отобрали люди с сильными мозгами и слабыми мускулами, не просто годных для очистки мусорных ящиков и переноски тя­ жестей, но и способных любить эту работу. Государство пред­ писывало никогда не предлагать им работу, превышающую их возможности. И никогда не следовало побуждать их общаться с кем-либо, кто заставил бы их почувствовать срою неполноцен­ ность из-за умения йлстрее освобождать мусорные ящики, или — что было бы всего страшнее в те времена —собирать со­ держимое ящиков в мусорную кучу (верный знак абсолютного слабоумия или же гениальности!) . Я бы сказал, что эти прогрес­ сивные начинания были весьма осторожными и даже стыдливы­ ми. Их легко дискредитировали ссылками на ’’гамма” мисте­ ра Хаксли или ’’пролов” Оруэлла. Менеджерыf однако, не заме­ чали, что оба эти джентльмена подвергли нападкам не принцип равных возможностей, а последствия репрессий и пропаганды: ведь подобными способами можно было заставить и вполне спо-' собных людей смириться с судьбой рабочих, но оказалось, что это, в конечном счете, невозможно, а в ближайшей перспективе расточительно и абсолютно неэффективно. Единственно по-нас­ тоящему пригодными к ручному труду, как мы знаем, являются лишь те, кто не обладает способностями ни к чему другому. Сов­ ременные просвещенные методы не имеют ничего общего с эти­ ми ’’дивными новыми мирами”*, но первоначально далеко не все менеджеры понимали, что четкое отождествление справедли­ вости с эффективностью, гуманности с порядком есть не что иное, как новая ступень в развитии человека, достигнутая бла­ годаря предшествующему прогрессу социальных наук.

’’Саперный корпус” явил собой полную противоположность административному классу гражданской службы. Победа систе­ мы открытого соревнования при приеме на государственную службу означала торжество принципа замещения наиболее от­ ветственных постов наиболее способными людьми, а в ’’сапер­ ном корпусе” — принципа замещения наименее ответственных работ людьми наименее способными. Иными словами, она озна­ чала переход к обществу, в котором власть и ответственность распределены столь же строго пропорционально достоинствам, сколь в системе образования. Гражданская служба завоевала признание сравнительно легко —мало кто хотел подвергать себя риску погибнуть от водородной бомбы или умереть от валютно­ го голода из-за умственной неполноценности какого-либо деяте­ ля в Уайтхолле. Но ’’саперный корпус” встретил гораздо более

* Аллюзия на название романа вышеупомянутого О. Хаксли ”0 див­ ный новый мир”. - Прим. перев.

335

сильную оппозицию. Взаимное соответствие принципов, поло­ женных в основу гражданской службы и ’’саперного корпуса”, удалось распознать отнюдь не сразу. Противники —среди них все возрастающее число социалистов —указывали на ’’недостойность” нового начинания. Пустое слово, скрывающее расплывчатое представление. Печальный факт, свидетельствующий о том, что большинство нации еще мыслило домеритократическими кате­ гориями! [...] Анти-саперы так и не поняли, что постепенный пе­ реход от принципа наследования к принципу достоинств как главному принципу социального отбора делал (и в конечном сче­ те сделал) нелепой всю эту болтовню о равенстве людей.

Решающей стала счастливая жизнь ’’саперов”, или работников физического труда, как они были названы в отличие от работ­ ников умственного труда. Никто не стремился показаться в стенах психиатрической больницы, к чему ранее постоянно при­ водили невероятные нагрузки на людей, выполнявших на произ­ водстве непосильную для них работу. Никто, и меньше всего социалисты, не желал причинять кому-то ненужные страдания. Принцип: ”От каждого по его способностям, ни больше, ни мень­ ше” —оказался эмпирически состоятельным. Рабочие были бо­ лее чем довольны, и точно так же был доволен средний класс с коэффициентом интеллекта между 100 и 125. [...]

Новые безработные

[...] Ликвидация малоквалифицированного труда произошла очень быстро после войны с Гитлером, когда началось развитие электроники и особенно сервомеханизмов, хорошо приспособ­ ленных для выполнения задач .многооперационного производст­ ва. Этот прогресс был столь впечатляющим, что на смену старого понятия ’’механизация” пришло новое —’’автоматизация”

Изменение самой структуры труда было, однако, не столь заметно первоначально. Профсоюзы, естественно, не делали раз­ личия между умными и неумными. Для них люди, труд которых упразднялся благодаря техническим новшествам, оставались такими же членами союза, как и все прочие. Они подлежали за­ щите, и профсоюзы настаивали на том, чтобы людей, рабочие места которых ликвидировались в силу применения трудосбе­ регающей техники, не увольняли, а оставляли на производстве для выполнения никому не нужной работы, иногда просто в ка­ честве наблюдателей за роботами, лишенными управленческих функций. Члены союзов с более высоким интеллектом со своей стороны тоже не понимали, что вся эта ситуация касается лишь наименее квалифицированной части рабочих, тех, кто не спосо­ бен выполнять сложную работу. Исходя из общих эгалитаристс­ ких представлений, согласно которым люди так похожи друг

336

на друга, они отождествляли себя с остальными reduntunt, под­ держивая попытки профсоюзов помешать увольнениям. И предприниматели нередко уступали, так как не желали портить отношений с персоналом или считали, что заботиться о ’’братьях слабейших” —это скорее их долг, нежели государства. Понадо­ билось немало времени, чтобы предприниматели четко осознали необходимость максимального снижения затрат на труд,.. [...]

Вновь домашние слуги

Комиссия Клаусона, представившая свой доклад в 1988 го­ ду, признала, что больше трети всего взрослого населения явля­ ются безработными. Цивилизация переросла их. В силу недоста­ точности интеллекта они уже не могли найти себе места в нор­ мальной профессиональной структуре и нуждались в какой-то форме патронируемого найма^Как нужно было поступить с ни­ ми? Здесь был возможен единственный ответ. Те, чье образова­ ние исчерпывалось школой для недоразвитых или низшей груп­ пой новой средней школы, пригодны единственно для работы в сфере услуг. Многие из них, например, после прохождения осо­ бого курса подготовки в государственных подготовительных центрах и при условии постоянного надзора за ними в дальней­ шем, служили в общественных столовых или местах увеселений, на транспорте или в качестве смотрителей.

Но это было лишь начало. Как и предвидел лорд Клаусон, низшим классам только тогда будет обеспечена полная заня­ тость, когда значительная их часть окажется не только на об­ щественной службе, но и в домашнем услужении. [...]

Кризис

Первая феминистская кампания

Итак, я попытался описать развитие нашего общества, осо­ бенно после 1944 года, выделяя те моменты, которые позволили бы лучше понять, в чем корни нынешних беспорядков. Я не от­ рицаю достижений социальной инженерии и фактора прогресса. Я хотел бы только подчеркнуть, что общество не развивается гладко. При всех достижениях последнего столетия социология пока находится в детском возрасте, и до тех пор пока она не достигнет уровня зрелости смежных наук, мы не постигнем сколько-нибудь достоверно систему законов, которыми должна руководствоваться социальная инженерия. Природа человека остается еще одной главной загадкой. И в силу всего этого общество, которое мы строим, есть не что иное, как конгломе­

337

рат противоположных сил, образующих весьма хрупкое равно­ весие. Каждое изменение вызывает контризменение. Поворот школы лицом к воспитанию таланта пробудил ярость многих членов старой касты, лишившихся своих мест. Избавление классов от тупиц высокого происхождения вызвало недоволь­ ство их родителей и, соответственно, все те реакции, о которых я уже упоминал. Мое предположение состоит в том, что все эти в настоящее время неустранимые ограничения в определенной степени объясняют поддержку, которую смогли получить экстремисты. Я, однако, склонен считать, что если с помощью исторического анализа можно в определенной мере прояснить предпосылки такого движения, история сама по себе все же не дает ответа на вопрос, почему оно сложилось именно в данной форме. Какова непосредственная модель его формирования? И что послужило искрой для него?

Первый и наиболее заметный факт —это то, что самыми ак­ тивными лидерами популистов сейчас, как и в начале века, яв­ ляются женщины. Именно тогда женщины вышли на авансцену левой политики и сделали это в присущем им романтическом стиле. Подражая русским народникам прошлого столетия*, от которых и получило свое наименование нынешнее движение, лохматые девицы из Ньюнхэма и Соммервилла** вместо того, чтобы соответственно полученному образованию идти на работу в качестве хирургов или ученых, убегали в Сэлфорд или Нью­ касл и становились там фабричными работницами, билетершами или стюардессами. Они красили губы, увлекались футбольными матчами и ходили к Батлину по праздникам. Они считали, что жить как простые технари*** —их долг и что их миссия —про­ будить в технарях сознание своего униженного положения и соответствующие переживания. Они вступали в профсоюзы тех­ нарей, занимали в них посты и агитировали за стачки. [...] Одна­ ко их усилия оказались тщетными. Для искры не было горюче­ го материала. Девчонки вернулись домой, а огромное боль­ шинство технарей спокойно продолжало заниматься своими пов­ седневными делами, довольствуясь отсутствием безработицы и заботясь об интересах своих детей. Они доброжелательно тер­ пели этих забавных чудачек, однако не сдвинулись с места, ког­ да надо было действовать. Ибо в среднем нет ничего более об­ стоятельного и неподъемного, чем средний английский технарь. Они —это соль земли.

го производственного слоя меритократического общества. - Прим. перев.

338

Но прежде, чем разбежаться по домам, наши девчонки обра­ зовали необычный союз, оставивший глубокий след во всех по­ следующих политических событиях. В аппарате Технарской пар­ тии работали немолодые мужчины, начинавшие карьеру еще в старой Лейбористской партии и так и не освободившиеся от влияния юношеской поры. Эти старички симпатизировали юным девицам. И нередко ответом были встречные симпатии, Эти-то старички и взялись составлять программы и разрабатывать так­ тику. Почему, собственно, девчонки проиграли? — спрашивали они себя. Они проиграли потому, следовал ответ, что сами не являлись технаршами, У них была иная психология. Они мыс­ лили категориями Соммервилла и Сэлфорда. У них отсутство­ вало представление подлинных проблем технарей. И потому к ним не было доверия. Но что бы произошло, если бы девочки и даже мальчики с высоким коэффициентом интеллекта никогда не бросали технических классов? Если бы они вообще отказа­ лись идти в университеты? Что если бы они покидали школу вместе с остальными заурядными людьми? Тогда им бы верили. Они были бы технарями изнутри, оставаясь в то же время интел­ лектуальной элитой. Отдавая свой высокий интеллект делу то­ варищей, они могли бы становиться руководителями, наподо­ бие таких деятелей, как Бевин или Ситрин, руководивших проф­ союзами в далеком прошлом. Так могло бы заново возродиться социалистическое движение, вырасти из самого низа, И старые лозунги равенства приобрели бы новое содержание. Это была за­ хватывающая перспектива.

25 лет назад агитаторы все чаще поднимали вопрос о буду­ щем обществе. Из этих дискуссий выросли нынешние теории равенства, от которых нас теперь трясет. Почему, спрашивали они, человек может считаться выше человека? Потому, следо­ вал ответ, что мы слишком уж узко подходим к богатой палит­ ре меняющихся ценностей или критериев, в соответствии с кото­ рыми один человек судит о достоинствах другого. Когда Бри­ танией правили воины, власть которых опиралась на их умение убивать, лучший боец считался и лучшим человеком, а к мысли­ телям, художникам и поэтам относились пренебрежительно. Ког­ да землей управляли землевладельцы, люди, зарабатывавшие на жизнь торговлей, проповедью или пением, считались менее дос­ тойными. Когда Британией управляли промышленники — все остальные классы считались низшими. Но, говорили они далее, никогда не было столь всеобъемлющего упрощенчества, как нынче. Ибо теперь Англия нацелена единственно на экономичес­ кий рост и о людях судят исключительно по тому, в какой мере они могут обеспечить рост производства или знаний, соответст­ вующих той же потребительской цели. Если их потенциал не пре­ вышает возможностей среднего работника ручного труда, с ними не считаются. Если же они выдают продукции столько, сколько

339

22*