Соколов - Русский эротический фольклор

Елагины имели свои семейные имена: Василий — «Сундук», «Василеос», Николай — «Мяколушка» (утрировали орловский говор).

В 1829 году оба брата продолжили образование в германских университетах, слушали в Мюнхенском Шеллинга, Лоренца Окена, Иосифа Герреса — автора работ о немецких народных книгах. В 20-летнем возрасте Петр Киреевский перевел и издал повесть Байрона «Вампир» и сопроводил ее обстоятельными примечаниями о фольклорных источниках. Когда ему было 15 лет, он помогал в работе известному этнографу Адаму Чарноцкому, известному как Зориан Доленга Ходаковский (1784—1825), собирателю украинских песен и материалов для «Словаря названий городищ и урочищ» (четыре тома его так и остались в рукописи), и шутил в письме к отчиму: «Я нахожусь теперь под ужасным спудом городищ, которые мучают меня с утра до вечера (...) городища нас не оставляют и все еще продолжают частые свои визиты. Уверен, что я буду скоро все их знать наизусть на хуже Ходаковского»1. Этот ранний опыт пригодился нашему собирателю впоследствии при комментировании эпической и обрядовой поэзии и проявился во внимании к топонимике и древностям в песнях. Немалую роль в формировании будущего фольклориста сыграли профессора — А. Ф. Мерзляков, поэт, чьи песни стали народными: «Среди долины ровныя», «Чернобровый, черноглазый молодец удалый» (преподавал Киреевским русскую словесность), и И. М. Снегирев, знаток римских древностей и признанный авторитет в области археологии, этнографии

ифольклора. С юношеских лет у Киреевского формировались представления об огромном историческом и художественном значении устного слова.

Влитературе о Петре Васильевиче обычно подчеркивается его исключительная роль в организации дела собирания песен. Он сумел привлечь к участию выдающихся писателей и поэтов, своих современников и друзей, членов их семей, грамотных деревенских старост

изаинтересовал записью песен множество лиц из преподавательской и студенческой среды. А. С. Пушкин первым передал ему свою тетрадь с нижегородскими

ипсковскими песнями. В формировании коллекции Ки-

1 РГБ, фонд 99 — Елагиных, п. 8, № 9, письмо первое, л. 1—2.

52

реевского принимали участие поэт Н. М;. Языков, его братья Александр и Петр и их жены, Н. В. Гоголь, В. И. Даль, А. В. Кольцов, А. Ф. Вельтман, М. А. Стахович, поэт Д. П. Ознобишин, Д. К. и К. Д. Кавелины, отец

исын, Якушкин и Н. А. Костров, пришедшие к Киреевскому еще студентами, как и П. М. Перевлесский, художник А. Д. Хрипков, поэтесса Ю. В. Жадовская, молодьге П. И. Мелышков-Печерский и А. Ф. Писемский, преподаватели училищ И. А. Юренский, Н. Карнаухов, любители-краеведь1 — топограф А. Харитонов

иН. П. Борисов из Шенкурска и многие, многие другие.

Организация собирательства сочеталась с заботой о просвещении. Была создана школа, «долбинский университет», где детей обучали грамоте. В 1827 году Иван Киреевский считал, что быть литератором — значит содействовать просвещению народа: «Я не бесполезно провел свою молодость и уже теперь могу с пользою делиться своими сведениями»1.

Огромное познавательное и воспитательное значение деятельности П. В. Киреевского заключалось в самом факте обращения к устному творчеству народа. Каждый вновь записанный и вновь поступивший в его собрание текст расширял представления о богатстве народно-поэтического наследия, вызывал уважение к нему, а у крестьян пробуждал интерес к собственной истории. В собрании имеется немало полуграмотных записей песен, сделанных крепостными крестьянами. Однако значение деятельности Петра Васильевича гораздо больше. Он заложил основы для научной записи, провозгласив как непреложный принцип фиксацию песен «с голоса», то есть в процессе пения2, объявив самоценность народного художественного слова, которое нельзя исправлять на свой вкус, как это было принято И. П. Сахаровым. Киреевскому принадлежит идея поисков эпоса на землях Великого Новгорода, оправдавшая себя с успехом после смерти собирателя. Он же призывал записывать и изучать духовные стихи. Он первым начал собирать антикрепостнические песни с сатирическим изображением барства, рекрутские, скоморошьи,

Сов. Этнография, 1960, №4, с. 147 —150.

53

разбойничьи, то есть фиксировал почти все жанры современного ему песенного репертуара и сохранил для науки ценнейшие тексты, составившие золотой фонд русского фольклора. Создание национального песенного свода стало фактом огромного общественного значения. Начало записей относится к 1831 году, в начале 1850-х годов у Киреевского было более 20 000 текстов. Однако мы до сих пор не представляем в полной мере личного вклада Петра Васильевича в его собрание. Им записано более 500 песен в шести губерниях. В печати появилось около трехсот, остальные еще ждут своей публикации,

иприводимые ниже тексты — доказательство тому. Киреевский давно заслужил право на отдельное издание своих записей. При жизни он и не помышлял об этом. Присущие ему скромность, совестливость, высокие нравственные принципы и осознание огромной ответственности за принятое на себя дело не позволяли помышлять о собственной славе и выгодах. Он постоянно готовил к изданию все имеющиеся у него песни: сначала в четырех томах, затем часть их в виде свода свадебной лирики, затем принялся за эпическую поэзию: былины, исторические песни и духовные стихи. Издание всего песенного свода требовало громадных средств, и Киреевский подступался к делу с разных сторон. Однако

иличные обстоятельства вынуждали неоднократно прекращать работу. В 1833 году тяжелая болезнь печени (от которой он позднее и умер) уложила его на несколько месяцев в постель; затем раздел имущества между братьями и начало самостоятельной жизни в Киреевской слободке. Во время эпидемии холеры у него «сгорела вся деревня. Все-все, его флигелек, житницы, скот, двор и из 30-ти крестьянских дьоров — 28. К тому, там холера, и мужики, больные, ничего не успели спасти»1. Киреевскому, поселившемуся в уцелевшей " крестьянской избе, пришлось начинать жизнь заново и помогать крестьянам. Он выстроил небольшой двухэтажный домик, но сам так и прожил всю жизнь в нижнем этаже, так как в верхнем временно и бесплатно поселился его бывший управляющий с многодетной семьей, которого Петр Васильевич, по своей деликатности, так и не смог выселить, что сделали только после его смерти наследники.

1РГАЛИ, фонд 450 — С. А. Соболевского, оп. 1, ед. хр. 14. (Письмо А. П. Елагиной к С. А. Соболевскому от 17 августа, без года.)

54

Собрание И. В. Киреевского, уникальное по составу, объему и содержанию, стало научной базой для развития русской науки о фольклоре. Самому собирателю удалось издать лишь небольшую часть духовных стихов, но при этом, в процессе подготовки комментариев к ним, он сумел показать значение вариантов при изучении отдельно взятого текста. К сожалению, печатание было прекращено из-за вмешательства цензуры, а после смерти Киреевского часть материалов его собрания разошлась по рукам, исчезла и тетрадь с комментариями. Уже в начале 1860-х годов были изданы некоторые фрагменты собрания за счет Общества любителей российской словесности1 и по подписке — духовные стихи2. В XX веке издание материалов было продолжено: опубликовано около 300 записей самого Киреевского и отдельные коллекции его корреспондентов: П. М. Перевлесского, А. С. Хомякова и др. Отдельными изданиями вышли наиболее значительные по объему коллекции записей Языковых и П. И. Якушкина3.

Записанные И. В. Киреевским народные песни эротического содержания названы «нехорошими» — возможно, термин П. И. Якушкина, заглавие на папке написано его рукой. Сие не означает наличие у собирателя какого-либо специфического интереса к этому роду народной поэзии. Старуха из дер. Болотники, от которой записано сразу пять песен, видимо, немало позабавилась в душе смущением молодого барина. Но ханжество не поощрялось в просвещенной семье Киреевских. Некоторые из «нехороших» песен переписаны с большой аккуратностью рукой сестры Киреевского, религиозной Марии Васильевны. Собиратель считал своим долгом фиксировать со всей возможной полнотой песенный репертуар.

Некоторые из эротических песен в записи Киреевского сохраняют отчетливую печать скоморошьей тра-

1 Песни, собранные П.В.Киреевским. М., 1860—1874, ч. 1-3, вып. 1 — 10.

2 Бессонов П. А. Калики перехожие. М., 1861—1864, ч. 1—2, вып. 1 — 6.

3 Песни, собранные П. В. Киреевским. Новая серия. М., 1911 — 1929, вып. 1 — 2; Собрание народных песен П.В.Киреевского. Записи Языковых в Симбирской и Оренбургской губерниях. Подготовка текстов, статья и коммент. А. Д. Соймонова. Л., 1977, т. 1; Собрание народных песен П. В. Киреевского. Записи П. И. Якушкина. Подготовка текстов, статья и коммент. З.И.Власовой. Л., 1983—1986,

т1-2.

55

А дуду, дуду, дуду, да дудушечки!

Не учила меня мать ни ткать, ни прясть, А дуду, дуду, дуду, да дудушечки!

Только выучила мать, как под молодцем лежать, Как под молодцем лежать, да за белый хуй держать, Как за белый хуй держать, потолочинки считать. Кабы сорок потолочин с потолочинкою ! Потолочинка упала, посеред пизды попала.

Как на улице мороз весьма холоден,

Устарой у бабушки заиндевела,

Умолодой молодушечки жар в пизде. Оглянулася назад, ажио семеро стоят. И всем семерым понемножку дала, Со всех семерых я не дорого взяла.

Астарая старушка на печке лежит, На печке лежит, тыи речи говорит:

—Свет ты, мой молодец, возьми с меня мугарец! Поскреби меня, старушку, ради спасенья!

—Ой, старая старушка, стопи банюшку,

Стопи банюшку, ты распарь пизду, И я стану тя скребать, будто пашеньку пахать, Шахнул, махнул, по муде впихнул.

Чиманиха, чиманиха, чемоданиха моя! Как и дочка-то с маткою спорилася,

Чиманиха, чиманиха, чемоданиха моя!

маткина пизда широка, у дочки шире ея: Скрозь маткиной пизды да и барочки прошли, Скрозь дочкиной пиздь1 корабли прошли, Корабли прошли и со парусами.

мужик пашенку пахал и тудь1, в пизду, попал, И с сохой, и с бороной, и с кобылкой вороной.

Чиманиха, чиманиха, чемоданиха моя!

Атыльдь1, будь1льдь1, каракалки!

Атыльды, будьшьды, пизда лапти плела,

Атыльдь1, будыльдь1, каракалки!

Ахуище-дурачище веретена точил.

Хуй хуйку городил гумно, Городил гумно, по три жерди клал,

57

Ио три жерди клал, по три бабы ебал. Одна баба еблива, да три хуя сломила!

А тыльды, будь1льдь1, каракалки!

Ой, был я молодец, Ой, был я удалец! Как было у молодца Четыре лошадушки.

Одна лошадь в иноходь Да не на ком выехать!

Адругая чала — Далеко замчала.

Атретия пега — Далеко забегла. Четвертая сера — На жопе-то села. Ох, я ли молодец, Ох, я ли удалец!

Я сошенку на плечо, Хомутики на муде, ремешики на хуе.

Как пошел я молодец, Как пошел я удалец Долинушку наглядать, Долинушку назирать. Долинушка кругла На четыре угла! Посею я репку Ни часту, ни редку. Уродилась репка Корнем корениста Листом лапушиста.

Повадилась в репку, Ебена мать, теща — Ввечеру с мешечком, Поутру с горшечком! И я тещу подстерег, Поставил я раком.

р аком настоялась, Козой наблеялась, Пиздой намигалась.

—Погляжу я к свету,

Асекеля нету!

58

Погляжу я к зоре — На пизде музоли! Ждут меня детушки!

—Идет наша матушка, Несет нам по репинке, Несет нам по красненькой, Несет по подласенькой!

—Ядрена мать, детки! ЗУЕатке не до репки,

раком настоялась,

Козой наблеялась, Пиздой намигалась!

Ох, и я шиндеря да шиндеришенька моя! Ох, я, девка красна, мне доля бесчастна!

Ох, и я шиндеря да шиндеришечька моя! Ох, я девка хороша, три дни хату не мела, И я вымела разок, и я вывезла возок.

Швецы были, шубу шили, лускат уронили. Я изобушку мела, лускаточик подняла, Лускаточик подняла, промеж ног воткнула.

—Что ж у тебя, девка, промеж ног черненько?

—Швецы были, шубу пиши, лускат позабыли!

—Что ж у тебя, девка, промеж ног красненько?

—Мыши были, гнездь1 вили, нору проточили, Нору проточили, язык позабыли.

Наряжусь я в мешок, выйду я на улицу:

—Поглядитя-тко, ребята, не ваша ль я девка? Не ваша ль я девка, не ваша ль княгиня?

Яу дядюшки бывал,

меня дядюшка бивал. А за что про что бивал? Что я с тетушкой спал.

И мы сделали ребеночка, Ни мал, ни велик, Во всю лавку лежит.

Переулком шла, Закоулком шла, Тошнота меня взяла.

59

м яснику я дала,

Яне даром дала, Часть говядины взяла.

Яне знала молоденька, Что в середу праздник. Одна была рубашенка, И ту замарала, Под мужа попала. Повесила на колок,

И тое халуй сволок.

Брала девка лен, лен, Брала-выбирала, Землю убивала; Боялася девка Да сераго волка.

Не того волка боялась, Что по полю рыщет, Красных девок ищет. У Поповых у ворот Стоял девок хоровод, Молодушек табунок. Где не взялся паренек, Схватил девку поперек За шелковый поясок, Повел ее во лесок, За пень за колоду, За белу березу.

Стал парень девку валять, Она его умолять:

— Постой, парень, не валяй, Сарафан мой не марай! Сарафан мой белый, Недавно надела, Девята неделя.

Сарафан я скину, Под себя подкину, Ноженьки раздвину, Дороженьку укажу. Дороженька торна, Моя пизда черна. Черная цыганка, ребячья приманка.

60

Вот я ее, плеху, Мыла, щелочила, На реку носила, За край полоскала, За волос таскала.

8

Девка у лесу жнет, нагибается, А над девкой гайдучек Изгибается в лучек.

Гайдук шуточку сшутил, Девке на ногу ступил, Девка шутку приняла И другу ногу дала.

Девка у лесу жнет, нагибается, А над девкой гайдучек Изгибается в лучек.

Гайдук шуточку сшутил, Девку за руку схватил, Девка шутку приняла И другу руку дала.

Девка у лесу жнет, нагибается, А над девкой гайдучек Изгибается в лучек.

Гайдук шуточку сшутил, Девку за титьку схватил, Девка шутку приняла И другую подала.

Девка у лесу жнет, нагибается, А над девкой гайдучек Изгибается в лучек.

Гайдук шуточку сшутил, Девку за пизду схватил, Девка шутку приняла И все ему дала.

9

Доны, доны молодыя! Пошли девушки купаться На реченьку на Изотку.

61