Контамин, Филипп - Война в Средние века

ружные (inermes), но даже дети и женщины; именно из этих бедняков был сфор­ мирован отряд тафуров (tafurs), которые, словно одержимые, без копий и щи­ тов противостояли туркам в первых рядах. Рассчитывавшие только на свои фи­ зические силы и вооруженные простыми палками, они наводили ужас на про­ тивников (турки считали их пожирателями трупов). Однако бедняки выполняли не только военные задачи; с помощью низшего духовенства им удавалось под­ держивать дух крестового похода, оживлять его, когда после завоевания Анти­ охии и Сирии религиозное рвение грозило угаснуть. Без их действий предводи­ телям, быть может, все наскучило бы и они могли бы отказаться от высшей цели.

Армии крестоносцев (exercitus Dei) подразделялись в основном на три группы: франков, провансальцев, нормандцев Южной Италии, ­ хотя в силу обстоятельств на поле битвы они умели действовать слаженно. Символом их единства был кресты из ткани, нашитые на одежду, которые защищали их и напоминали об их двойной миссии ­ священной войне и паломничестве48.

Было ли у крестоносцев численное превосходство? В источниках не со­ хранилось никакого неоспоримого свидетельства на этот счет: поведав о неис­ числимых толпах, составлявших армию крестоносцев, напротив, упоминают, что ей угрожала опасность быть сметенной еще более многочисленными язычниками. Тем не менее, надо полагать, что если вспомогательные отряды были довольно большими, то число рыцарей, напротив, достигало лишь не­ скольких тысяч, и иногда только несколько сотен из них имели лошадей, чтобы участвовать в массовой атаке49. Кроме того, вопреки щедрым обещаниям, по­ мощь от византийского императора оказалась довольно скромной: отряд под командованием Татикия, оружие и немного продовольствия. Это повлекло за собой серьезные проблемы снабжения и вооружения. Чтобы пополнить резерв лошадей, приходилось прежде всего рассчитывать на добычу.

С другой стороны, примечательно, что в течение 2 лет и 4 месяцев, пока длился поход, крестоносцы не получили практически никакой помощи с Запада. Из­за дезертирства, смертей, болезней и ранений их мощь посто­ янно уменьшалась. Они оставили более или менее крупные отряды в завое­ ванных городах и крепостях. Армия, победившая при Аскалоне, была значи­ тельно слабее армии, одержавшей победу при Дорилее5 0 . Впрочем, некото­ рую помощь смогло оказать и христианское население, жившее на Востоке. По крайней мере, действия английской и генуэзской флотилий и пирата Ги­

/ Ed . L. Bréhier, Paris, 1924. P. 36, 72, 84).

4 9 Prower J. Histoire de royaume latin de Jérusalem/Trad . G. Nahon . Paris, 1969. Vol. I. P. 204 . ­

Здесь говорится о 4500 рыцарях перед началом похода, 30 ООО пехотинцах и довольно большом количестве невоенных людей.

5 0 Быть может, 1200 рыцарей и 12 000 пехотинцев при осаде Иерусалима (Ibid. Р. 225) .

немера Булонского свидетельствуют об явном господстве на море. Успех кре­ стоносцев тем более удивителен - ведь им не оказали содействия ни герман­ ский император, ни короли Франции и Англии. Несомненно, они надеялись, что их поход будет более легким и, главное, недолгим (так, после захвата Никеи граф Блуа написал своей жене, что, если не считать задержки в Антиохии, до Иерусалима осталось пять недель пути)5 1 . Латиняне умели не толь­ ко использовать ударную силу для победы в полевом сражении (bella campestra, proelia), но и вести хитроумную осаду с помощью сложных осад­ ных машин. Отметим также упорство крестоносцев и последовательность их усилий, что было довольно необычным в Средние века, когда воины лег­ ко падали духом (карта 2).

Крестоносцы воспользовались разобщенностью врага и вовремя осоз­ нали опасность своего похода, однако их успех никоим образом не согласует­ ся с фактами: доказательством того может служить полный провал крестового похода 1101 г., для участия в котором объединились такие же силы и где ис­ пользовалась та же стратегия.

Отныне главной целью стало сохранение заморских государств. Это была трудная задача, прежде всего из-за малочисленности войска латинян: после битвы при Аскалоне (1099 г.) Готфрид Бульонский имел в своем распоряже­ нии только 300 рыцарей и 2000 пехотинцев, не считая крайне малочисленных отрядов, охранявших Эдессу, и более значительных частей, находившихся вместе с Боэмундом в Антиохии. Очевидно, можно было бы представить себе перегруппировку всех сил крестоносцев в области Иерусалима, создание плац­ дарма с выходом к морю через Яффу и снабжением армии при помощи италь­ янского, в особенности пизанского, флота. Но франки сочли более выгодным во всех отношениях сохранить и укрепить свою власть над четырьмя областя­ ми: графствами Эдесса и Триполи, княжеством Антиохийским и королевством Иерусалимским. Путь к Иерусалиму и разделение армий крестоносцев разом оказали влияние на существование этих четырех государств. После 1101 г. до­ рога через Малую Азию оказалась непригодной: Антиохия и Эдесса стали не промежуточными остановками по пути из Константинополя в Иерусалим, а аванпостами, охранявшими северную границу государств крестоносцев. В этих условиях лучшим решением было бы завоевание территорий за Антиохией до Аскалона вплоть до пустыни и определение их статуса как незаселенных зе­ мель, разделяющих мусульман и франков. Однако эта задача оказалась слиш­ ком трудна, поскольку к югу от Аскалона держались Фатимиды, тогда как му­ сульмане засели в Алеппо, Хомсе и Дамаске. Но это не помешало, вопреки череде неудач и успехов, уверенной экспансии латинских государств. Около 1118 г., в конце царствования Балдуина I, экспансия практически достигла сво-

5 1 Epistulae et chartae... P. 1 3 9 - 1 4 0 .

1

ГЛАВА III АПОГЕЙ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ (середина XII - начало XIV в.)

В течение длительного промежутка между 1150 и 1300 г. мир на обшир­ ных территориях воцарялся гораздо чаще, чем в более ранний период, благо­ даря чему ускорилось демографическое и экономическое развитие. Так было и во многих французских землях, за долгие десятилетия серьезно пострадав­ ших от больших и малых военных походов и, конечно, более частых междо­ усобных войн, размах которых короли или князья постепенно стали ограничи­ вать. В этом отношении Бретань, где за полвека, с 1250 по 1300 г., произошла только одна недолгая война между Жаном де Ру и Оливье де Клиссоном в 1254-1261 гг., не является исключением. За 56 лет правления Генриха III, ко­ роля Англии (1216-1272 гг.), войны велись только в течение двадцати лет: шесть лет на континенте (1225, 1230, 1242-1243, 1253-1254 гг.); пять лет в Уэльсе (1223, 1228, 1231, 1245, 1253 гг.), два года на границе с Шотландией (1224 и 1255 гг.), на территории самой Англии столкновения продолжались в течение всего шести лет (1216-1217, 1224, 1233, 1264-1265 гг.). Даже соперничество между итальянскими сеньориями и коммунами, довольно часто перерастав­ шее в военные конфликты, только отчасти отразилось на повседневной жизни населения. В отличие от раннего Средневековья, отныне большинство госуда­ рей уже не проводили ежегодные военные походы. Филиппу Августу при Бувине, а Людовику Святому на протяжении большей части своего правления больше не приходилось периодически собирать армию и обрекать себя на тя­ готы и опасности военных походов. Таким образом, узы, связывающие их с вой­ ной, сильно ослабли.

Конечно, западное рыцарство вовсе не утратило своего пыла и кипуче­ го стремления к экспансии. На Иберийском полуострове мусульмане, потер­ пев поражение при Лас Навас де Толоса (1212 г.), потеряв Кордову (1236 г.) и Севилью (1248 г.), отступали все дальше и дальше. К 1230 г. граница Пор­ тугалии достигла своих современных пределов. В то время исламское вла­ дычество ограничивалось своего рода плацдармом вокруг Малаги, Гранады

иАльмерии. Несмотря на эфемерные успехи, заморские крестовые походы

ипрочие сопутствующие экспедиции по-прежнему продолжались. В третьем крестовом походе (1190-1191 гг.) приняли участие три великих суверена За-

падной Европы: Филипп Август, Ричард Львиное Сердце и Фридрих Барба­ росса. Четвертый крестовый поход (1202-1203 гг.) привел к созданию ла­ тинской империи на Востоке, которая, слабея с каждым днем, просущество­ вала на протяжении двух поколений (с 1204 по 1261 г.). Следующие крестовые походы, в ходе которых военные действия сочетались с дипломатическими маневрами, хотя и не смогли помешать сначала ослаблению, а затем и паде­ нию латинской империи на Востоке и потере в 1291 г. Акры, - последнего франкского владения на азиатском побережье, тем не менее доказали, что часть военной аристократии, привлеченной на государственную службу, не отказалась сражаться за Святую землю. В балтийских землях и Пруссии гер­ манская экспансия, предпринятая по инициативе тевтонских рыцарей, при­ няла форму священной войны.

Однако серьезные военные действия вскоре развернулись в пределах са­ мого христианского мира. Северная и Центральная Италия стала театром бес­ конечных войн, развязанных германскими императорами с целью установить или восстановить свое господство над этими областями. В свою очередь, во­ царение анжуйской династии в королевстве Сицилии и тяжелое положение, в котором она оказалась после Сицилийской вечерни (1282 г.), повлекли за со­ бой другие конфликты. К тому же, в течение всего периода на региональном и местном уровнях не прекращалось противостояние гвельфов и гибеллинов. Короче говоря, амбиции иностранцев (немцев, французов, арагонцев), поли­ тическая раздробленность, торговое соперничество, особенно острое в этом центре экономического возрождения, привели к тому, что в Италии в XII— XIII вв. уровень военной активности был очень высок. Именно в Италии про­ изошли некоторые из крупных сражений этого времени: Леньяно (1176 г.), Кортенуова(1237 г.), Парма (1247 г.), Монтаперти (1260 г.), Беневент (1266 г.), Тальякоццо (1268 г.), Роккавиони (1275 г.).

По различным причинам и в самой разной форме сталкивались интере­ сы главных фигур в политической игре в Германии - городов и городских республик, простых сеньорий и княжеств, наконец, королевской власти, что приводило к конфликтам. И даже «земский мир» (нем. Landfriede) только отчасти мог их остановить или ограничить. Несколько раз германские импе­ раторы были вынуждены бороться с повсеместными восстаниями. Возник­ шее в 1250 г. «великое междуцарствие» способствовало значительному уси­ лению военной анархии.

Если ситуация во Франции и Англии покажется более спокойной, вспом­ ним о тяжелой борьбе Капетингов и Плантагенетов, которая достигла кульми­ нации в 1214 г., после побед Филиппа Августа при Ла Рош-о-Муан и Бувине. Альбигойский крестовый поход и его последствия за одно поколение корен­ ным образом изменили ситуацию в части Южной Франции. К концу этого пе­ риода возобновление военных действий между французами и англичанами,

завоевание Уэльса Эдуардом I и его походы против Шотландии, интриги Фи­ липпа Красивого против фламандцев породили конфликты, предвосхитившие великие династические и национальные войны позднего Средневековья.

1. ВОИНЫ И ВООРУЖЕНИЕ

«Вероятно, лишь немногие искусства столь подвержены традиции, как военное искусство»1 . Рыцари, одновременно социальная и военная среда, по­прежнему составляли костяк армий. Большинство князей могли бы отне­ сти на свой счет следующее замечание Фридриха II: «Престиж Империи и наше могущество зависят от множества рыцарей». Еще в конце XIII в. было широко распространено представление, что сто рыцарей равноценны тыся­ че пехотинцев.

Вуставе ордена тамплиеров уточняется обычное снаряжение рыцаря: кольчуга, ножные доспехи, шлем или железный шишак, наплечники, обувь, гербовая котта поверх кольчуги (фр. «jupeau d'armer»), щит; наступательное оружие состояло из копья, меча, «турецкой палицы», кинжала2. «Пусть каж­ дый, кто держит рыцарский фьеф, имеет кольчугу, шлем, щит и копье», ­ объявлялось в ассизе о вооружении, обнародованной Генрихом II в 1181 г.3

В1260 г. во Флоренции от рыцарей требовали следующего вооружения: пан­ цирь или кольчуга, латы, защищающие ноги (stivaletti), стальной наголов­ ник, пластины или кираса, дополнительно защищающие торс, копье, щит, называемый экю, тарч или большой щит (tabolaccio) (tabolaccium ­ большая доска)4 .

ВXIII в. рыцарю надлежало иметь хотя бы три лошади, но, вероятно, намечалась тенденция к увеличению их числа. Именно о трех лошадях упо­ минается в уставе ордена тамплиеров, но иногда, с разрешения магистра, можно было завести четвертую лошадь. По соглашению, заключенному с Григорием IX в 1239 г., Венеция обязалась выставить для похода «три сотни рыцарей и обеспечить каждого рыцаря боевым конем, двумя вьючными ло­ шадьми и тремя вооруженными оруженосцами»5 . В том же году Раймонд VII, граф Прованса, обещал служить папе и Церкви на территории Апеннинско­ го полуострова с 40 рыцарями и 10 конными арбалетчиками за свой счет: предусматривалось, что в распоряжении каждого рыцаря будет, по крайней

мере. 5 лошадей. Булла Урбана IV, уточнявшая условия, на которых Карл

Анжуйский должен был добиваться королевства Сицилии, указывает, что каж­ дый рыцарь из войска этого брата Людовика Святого должен иметь при себе не менее 4 лошадей6.

Однако в среде рыцарства равенство не было правилом. Некоторые были лучше экипированы, имели лучших лошадей. Рыцари, принадлежавшие к бо­ лее богатым родам, имели более дорогое оружие, роскошно украшенное и креп­ ко сработанное, лучше снаряженную свиту, больше лошадей. Уже заметное в

XII в. различие между рядовыми рыцарями (milites gregarii), или рыцарями­ простолюдинами (milites plebei, milites rustici), и знатными рыцарями (primi milites), которых также называли «отважными рыцарями» (strenui milites), в какой­то мере узаконивается с появлением во Франции при Филиппе Августе и Англии в первые годы правления Генриха III рыцарей­баннеретов, которые были выше по положению рыцарей­башельеров, или рыцарей щита. Эту кате­ горию можно сравнить с «однощитными рыцарями» (нем. einschildig Ritter), занимавших низшую ступень в иерархической пирамиде немецкого войсково­ го порядка (нем. Heerschildordnung). В 1269 г. Людовик IX, желая, насколько возможно, снизить издержки на транспортные средства для будущего кресто­ вого похода, приказал каждому рыцарю­баннерету привести с собой 2 лоша­ дей и свиту из 5 человек, тогда как простой рыцарь, названный в этом случае «бедным человеком», имел право прибыть только с 1 лошадью и 2 помощни­ ками.

Эти помощники, роль и подготовка которых были далеко не одинаковы­ ми, назывались по­разному. Три наименования встречаются чаще: слуга (лат. valletus; нем. Knecht); мальчик (пат. garcio, puer; нем. Knabe, Knappe); оруже­ носец (пат. armiger, scutifer). Каждый рыцарь ордена тамплиеров также имел при себе оруженосца. В 1253 г. Матвей Парижский считал само собой разуме­ ющимся присутствие оруженосца или мальчика возле любого рыцаря7. В 1283 г. Карл Анжуйский приказал своим казначеям выплатить жалованье некоторым солдатам, находившимся под командованием рыцаря Може де Бюссьера, ко­ торый, вооруженный надлежащим образом, должен был иметь четырех лоша­ дей и трех помощников: знатного оруженосца и двух «мальчиков», снабжен­ ных шлемом­черепником, наплечниками, железным нашейником, мечом и кин­ жалом8 . Эти помощники не только добывали провизию, прислуживали свое­ му господину и ухаживали за лошадьми, но и в сражении играли свою роль.

В 1237 г. оруженосцы рыцарей (armigeri militum) Фридриха II брали в плен и связывали упавших на землю врагов. В уставе ордена тамплиеров предус­ матривалось, что когда рыцари вступают в бой, часть слуг, мальчиков или ору­

82 Часть первая. Характерные черты военной истории Средневековья

женосцев остается в тылу с вьючными лошадьми; другие сопровождают ры­ царей, неся копья, но, когда начинается схватка, они присоединяются к арьер­ гарду, чтобы не занимать места.

Те, кто назван в текстах рыцарями или воинами, далеко не всегда были рыцарями в социальном смысле этого термина. Фридрих II, пообещав папе содержать в Палестине в течение двух лет 1000 рыцарей, направил для их вербовки в Германию магистра Тевтонского ордена Германа фон Зальца. Его инструкции, содержавшиеся в письме от 6 декабря 1227 г., довольно показа­ тельны: «Мы послали магистра Тевтонского ордена, чтобы нанять рыцарей, и предоставили ему возможнось, если он этого пожелает, обдуманно набрать людей смелых, которым он будет платить за их личные заслуги»9. Иначе гово­ ря, некоторые из этих солдат могли быть набраны и не из рыцарского класса, а лишь за воинское умение и при наличии снаряжения.

Напротив, владельцы рыцарских, или кольчужных, фьефов (feoda loricae) по разным причинам, главным образом экономическим, на протяжении XIII в. все чаще и чаще стали отказываться от посвящения в рыцари, избегая, та­ ким образом, почестей и тягот рыцарской службы. Эта тенденция была осо­ бенно ощутима в Англии конца XIII в., где примерно на 1250 рыцарей (вклю­ чая графов и баронов), из которых, может быть, человек 500 были готовы прибыть на военную службу по приказу монарха, приходилось 1750 чело­ век, не являвшихся рыцарями, хотя они и имели доходы и фьефы, позволяв­ шие им при желании получить это звание1 0 . Напрасно королевская власть неоднократно старалась принудительным образом {англ. distraints of kingh­ thood) ­ можно насчитать 26 попыток в 1224­1272 гг., ­ посвятить в рыцари всякого владельца либо рыцарского фьефа, либо земли доходностью в 20 фун­ тов стерлингов".

Получается, что в большинстве случаев всадники, не получившие ры­ царский пояс (cingulum militiae), составляли более низкую категорию бойцов, по­прежнему играя ту же самую роль в военных столкновениях. В текстах их называют конными сержантами (servientes équités), кольчужными сержан­ тами (servientes loricati), домочадцами (famuli), оруженосцами (scutiferi), кон­ ными m en охранителями (satellites équestres), клиентами (clientes), сержанта­ ми, вооруженными как рыцари (servientes armati ut milites).

В ордене тамплиеров братья сержанты имели право только на одну ло­ шадь; им не полагался оруженосец; по внешнему виду их можно было с пер­ вого взгляда отличить от братьев рыцарей, поскольку те носили гербовые кот­ ты и плащи белого цвета с красным крестом, а братья сержанты имели право

только на черные гербовые котты и плащи черного или коричневого цвета; однако существовало различие и в самой экипировке: у простых сержантов вместо полной кольчуги была малая кольчуга без рукавиц («manicle»*), вместо шлема - железный шишак, железные ножные латы без поножей.

Появление в последние десятилетия XII в. конных сержантов имеет двой­ ное значение: сначала военное, поскольку увеличение веса полного рыцар­ ского вооружения привело к его сосредоточению в руках состоятельной и родовитой элиты; затем социальное, так как одновременно с восхвалением рыцарского идеала, расцвет которого приходится на XIII в., человека, не про­ шедшего обряд рыцарского посвящения, отказывались называть рыцарем. В этих условиях стало необходимо использовать новое выражение, чтобы обо­ значать всадников, которым темное происхождение или превратности судьбы помешали стать рыцарями.

Отсюда разнородное социальное происхождение этой группы бойцов. Разумеется, среди них были простолюдины, дюжие малые, которых князья делали конными солдатами в надежде на преданную службу. Но были так­ же владельцы сержантских фьефов, вассалы второй ступени, те, кто в Ан­ глии получал ренту в размере от 10 до 15 фунтов. Примечательно, что по­ чти повсюду начиная с 1250 г. термин «конный сержант» заменяется на «юный дворянин», «оруженосец», «конник», «вооруженный человек». На­ пример, кавалерия Эдуарда I, одержавшая победу в сражении при Фалькирке (1298 г.), состояла из 111 рыцарей-баннеретов, примерно из 600 ры- царей-башельеров и 1700 «вооруженных людей» (homines ad arma, armati), называемых также оруженосцами, слугами и прислужниками (scutiferi, valletti, servientes)1 2 .

В отдельных случаях какая бы то ни было связь с социальным происхож­ дением могла отсутствовать вообще. Если в 1290 г. по договору, заключенно­ му с Флоренцией, Амори Нарбоннский обязался служить ей с 30 снаряжен­ ными (de conredo) и искусными в военном деле рыцарями, 420 обычными рыцарями (причем и те, и другие должны были иметь трех лошадей: боевого и парадного коней, а также вьючную лошадь) и, наконец, 170 оруженосцами, или юными дворянами, с двумя лошадьми (боевым конем и вьючной лоша­ дью), то в 1277 г. в соглашении междутой же флорентийской коммуной и про­ вансальским авантюристом Энгилезом Сен-Реймским говорится только об од­ ном отряде из 100 всадников, снабженных всего сотней боевых коней и 30 вьючными лошадьми (между тем, только их предводитель имел право на трех)1 3 .