Контамин, Филипп - Война в Средние века

34Часть первая. Характерные черты военной истории Средневековья

содной стороны, господствующий класс, почти сразу же признавший власть Карла, а с другой - люди низших сословий, свободные и полусвободные, нена­ видевшие иноземных завоевателей. Наконец, в процессе экспансии дипломатия иногда играла не менее значительную роль, чем собственно военные действия.

Наряду со слабостью противников и сложной политической игрой успе­ ху экспансионистской политики франков способствовали и личные качества трех государей: если ничто не доказывает, что Карл Мартелл, Пипин Корот­ кий и Карл Великий были гениальными и вдохновенными стратегами, то от­ рицать их незаурядную физическую и моральную силу, истинное военное рве­ ние у нас нет никаких оснований. Кроме того, они умели увлекать за собой людей, использовать собственную клиентелу и знать, которые более или ме­ нее охотно или оказывая сопротивление, постепенно втягивались в полити­ ческую систему Франкского государства.

Благодаря капитуляриям, мы обладаем более точными сведениями о во­ енной системе Каролингского государства на рубеже VIII—IX вв. и, прежде всего, о наборе войск: каролингский монарх обладал властью приказывать, запрещать и карать, которая называлась бан (bannum), давала ему, в частно­ сти, право призывать в армию всех своих подданных, включая жителей только что покоренных областей; практически же поголовный призыв в армию ста­ новился необходимым только в случае вражеского вторжения и лишь в той части королевства, которой непосредственно угрожала опасность. Этот все­ общий призыв к оружию (lantweri) предполагал смертную казнь в случае ук­ лонения, если вторжение действительно произошло.

В течение долгого времени формулы призыва на воинскую службу оста­ вались очень нечеткими - несомненно потому, что в случае необходимости на зов откликалось довольно много людей. Но уже с 806 г. формулировки стано­ вятся более строгими: проводится различие между простыми свободными людьми, обязательства которых ограничены, и вассалами, подчиненными прямо или косвенно королю, епископами, аббатами, аббатисами, графами и сеньора­ ми, на которых само их положение накладывало очень строгие обязанности. К примеру, постановление 807 г. предписывает, чтобы «все живущие по ту [за­ падную. - Примеч. пер.] сторону Сены несли воинскую службу. В первую оче­ редь в войско должен прибыть тот, кто владеет бенефициями. Затем должен прибыть в войско всякий свободный человек, владеющий пятью мансами. Та­ ким же образом должны поступать и те, кто владеет четырьмя и тремя манса­ ми. Если же будут два человека, каждый из которых владеет двумя мансами, то один из них должен снарядить другого, и пусть наиболее способный прибу­ дет в войско. Что касается людей, которые владеют половиной манса, то пяте­ ро таких людей снаряжают шестого. А те, кто считаются бедными и не имеют ни раба, ни собственной земли, стоящей [лакуна] солида, должны впятером снарядить шестого <...>. И каждому шестому вышеуказанные пятеро беззе-

мельных бедняков совместно должны выдать 5 солидов»5 0 . Эта система «сна­ ряжающих» (aidants) и «воюющих» (partants), которые, как предусматривалось, могли меняться местами, при всей ее сложности оставалась в силе при Людо­ вике Благочестивом и даже была введена в Италии в годы правления Лотаря I (капитулярий 825 г.).

Отсутствие списков, в которых, согласно акту Людовика Благочестивого от 829 г., по всем графствам должны были перечисляться люди, подлежащие призыву на воинскую службу, делает невозможным точный подсчет количе­ ства воинов, которые могли быть мобилизованы. Г. Дельбрюк, Ф. Лот и Ф. Гансхов сошлись во мнении, что даже в зените своего могущества Каролинги могли иметь в распоряжении в лучшем случае только несколько тысяч воинов, при этом наиболее приемлема цифра 50005 1 . Ж. Ф. Вербрюгген был более щед­ рым: крупная армия могла насчитывать от 2500 до 3000 всадников и пример­ но от 6000 до 10 000 пехотинцев. Размеры армии допускали ее разделение на несколько корпусов по региональному или этническому признаку, последние могли потом сливаться и сообща выполнять стратегическую задачу52. К. Ф. Вернер, рассматривая вопрос в общем виде, показывает недостатки выводов Ф. Ло­ та и настаивает на протяженности земель, обитатели которых призывались в войска Карла Великого". Он предлагает два метода подсчета, которые, хотя и опираются на разные базы данных, дают сходные результаты. Статистичес­ кая опись по королевствам (régna), составляющим каролингскую империю, позволяет выдвинуть предположение о существовании не менее 200 дворцов

(palatia), 600 фисков (fisci), 500 аббатств (abbates) (200 из них находились в не­ посредственной зависимости от короля) и 189 городов (civitates) или епископ­ ских резиденций, 140 из которых были настоящими крепостями (castra). Ито­ го примерно 1500 населенных пунктов, напрямую зависевших от королевской власти; кроме того, вся Империя включала в себя не меньше 700 областей (pagi), 500 из которых управлялись графами. Естественно, при таких условиях цифра в 5000 всадников слишком занижена. Если предположить, что каждое графство выставляло до 50 всадников, то количество бойцов, собранных со всей Империи, возрастает до 35 000. Можно исходить также из количества прямых вассалов, которые находились в распоряжении Карла Великого: 100 епископов, около 200 аббатов, 500 графов и, по приблизительным подсче­ там, около 1000 королевских вассалов (vassi dominici), итого 1800 человек. Если предположить, что каждый из них приводил в королевское войско 20 всадни­ ков, набранных среди своих вассалов, то получается 36 000 конных воинов.

Заметим, что число 20 не кажется à priori слишком завышенным; к примеру, в правление Людовика Благочестивого аббат Корвейского монастыря исполь­ зовал для собственных нужд 30 вассалов, освобожденных от службы в коро­ левской армии; во многих графских актах часто встречаются подписи трех десятков вассалов. Таким образом, по мнению К. Ф. Вернера, в 800­840­х гг. империя Каролингов могла выставить порядка 35 ООО хорошо экипированных всадников, не считая пехотинцев и вспомогательных отрядов, численность ко­ торых, возможно, доходила до 100 ООО человек. Часть этих предполагаемых сил действительно использовалась для таких крупномасштабных операций, как поход 796 г. против аваров, во время которого все войска Карла Великого, двигав­ шиеся несколькими колоннами, вероятно, насчитывали 15­20 тысяч всадников.

Может быть, К. Ф. Вернер чрезмерно завысил эти цифры, но он сделал важный акцент на протяженности территорий, подчиненных Карлу Великому и Людовику Благочестивому. В соответствии с тем, насколько государи были способны, при их методах управления, навязывать свою волю или хотя бы передавать приказы54 в своих огромных владениях, они могли собирать до­ вольно многочисленные армии, даже если каждая область выставляла лишь скромный отряд, по сравнению с общим количеством юридически военно­ обязанного населения. Кроме того, выводы К. Ф. Вернера показывают, что, по крайней мере, в начале IX в. ядро каролингской армии формировалось из лю­ дей, прочно связанных с сувереном, и эта связь носила либо публичный ха­ рактер, как в случае с графами, либо личный, ­ как в случае с вассалами.

Существование четких правил набора в армию наводит на мысль о том, что зачастую власти боялись недобрать бойцов. Конечно же, добровольцев, привлеченных жаждой приключений и добычи, было недостаточно. Не следу­ ет забывать, что сохранение воинской повинности преследовало также эконо­ мическую и фискальную цели. Ведь уклонение от службы каралось большим штрафом (heribannum); так, например, в 805 г. неявившиеся по призыву в ко­ ролевское войско, владея движимым имуществом (золото, серебро, доспехи, скот, одежда), оцененным в 6 ливров, должны были заплатить большой штраф в размере 60 солидов; соответственно тот, кто владел имуществом на 3 ливра, платил 30 солидов, и тот, кто владел имуществом на 2 ливра, ­ 10 солидов5 5 . Взимание штрафов и набор в армию часто возлагались на одних и тех же лю­ дей, исполнявших обе функции одновременно. Держателей мансов принуж­ дали снабжать войска скотом (carnaticus), в первую очередь овцами, в каче­ стве продовольствия, а также изымали у них волов и повозки (hostilense или hostilium).

5 4 С р . « у ж а с н ы й приказ » (terrible Imperium), о котором говорится в п и с ь м е а р х и е п и с к о ­ па Т р и р с к о г о Гетти е п и с к о п у Туля Ф р о т х а р д у (Recueil des historiens des G a u l e s et de la France . Vol. V I . P. 395) .

5 5 Capitularia regnum Francorum. Vol. I. P. 125.

Сама по себе важность, которую каролингское законодательство прида­ вало проблемам снабжения войск, указывает на то, что силы, участвовавшие в военных кампаниях, вряд ли были небольшими: в одном капитулярии, дати­ руемом последними годами царствования Карла Великого, каждому графу пред­ писывается сохранять 2/3 лугов в его графстве для нужд войска. В послании аббату Фульраду, написанном, без сомнения, в 806 г., Карл Великий, указав место и дату их встречи, приказывает адресату запастись повозками, нагру­ женными различными инструментами, провиантом на три месяца, оружием и одеждой на полгода. Что касается королевских доменов, то они должны были поставлять повозки стандартного размера, обтянутые кожей, которые можно было переправлять через реки.

Долгое время каролингские войска вели по преимуществу наступатель­ ные кампании, время начала которых, а иногда и длительность могли опреде­ ляться заблаговременно. Тем не менее, власти стремились ускорить процесс мобилизации. По крайней мере с 790 г. она происходила в два этапа: сначала местные власти (графы, епископы, аббаты и аббатисы, крупные королевские вассалы) получали от государевых посланцев (missi) приказ о боевой готовно­ сти; и в таком случае они могли составить список «воюющих» и «снаряжаю­ щих», перепроверить имеющееся снаряжение, запастись провизией; когда на­ конец приходил приказ присоединиться к королевской армии, все было готово для немедленного выступления, которое, согласно одному из актов Людовика Благочестивого, следовало начать в течение 12 часов.

Помимо воинов палатинов, подчиненных непосредственно королю, в ар­ мию входили отряды из различных крупных областей или королевств, на ко­ торые была разделена Империя. Так, по свидетельству «Анналов Франкского королевства», в армии, которую Карл Великий повел на Сарагосу в 778 г., на­ ходились уроженцы Бургундии, Нейстрии, Баварии, Прованса, Септимании и даже отряд лангобардов. Такие большие армии, сформированные одновремен­ но по этническому и административному принципу, включали в себя целый ряд более или менее самостоятельных подразделений.

Существовали и иные формы военной деятельности, предполагавшие уча­ стие других людей. Это прежде всего - принудительные работы по ремонту и постройке крепостей в пограничных зонах (marcae). Защита крепостей воз­ лагалась либо на местное население (warda, wacta), либо на профессиональ­ ных воинов. Последние иногда образовывали настоящие военные колонии и составляли костяк тех небольших ударных групп, выполнявших отдельные, четко определенные задания, которые в источниках называются scarae (от нем. Schar - военный отряд), их члены назывались excariti или scariti homines.

При всей их ограниченности, военные успехи франков на протяжении всего VIII в. никоим образом не предвещали поражений следующего столе­ тия. По правде сказать, в период правления Людовика Благочестивого (814-

лами и бревенчатыми частоколами, подобные тем, что сооружались в Сканди­ навии, и использовали их для хранения провизии, оружия и награбленного добра. Наконец, эти дьявольские язычники и святотатцы были выходцами из чисто военного общества, где каждый с отрочества до самой смерти не рас­ ставался с оружием. Современники считали их способными на любую жесто­ кость, коварство или дерзость.

В первый период норманнских набегов, приблизительно в 840-865 гг., франки, явно растерявшиеся, сопротивлялись очень слабо. Многие епископы и графы спасались бегством, бросая население на произвол судьбы. Все, как могли, уклонялись от участия в долгой и невыгодной войне и предпочитали дать себе отсрочку, выплачивая большие компенсации. Даже хорошо укреп­ ленные города не умели обороняться. Короче говоря, царил полный хаос, с ко­ торым Карл Лысый при всем желании ничего не мог поделать. Позднее уда­ лось организовать сопротивление в отдельных областях, конечно, слишком пассивное, но сравнительно эффективное. На территориях от бассейна Луары до Рейна по инициативе короля или других лиц начинаются повсеместное стро­ ительство укрепленных мостов (таких, как в Питре на Сене), крепостей и зам­ ков, реставрация городских стен и подготовка монастырей к обороне. Хрони­ ки приводят даже несколько примеров участия в борьбе простолюдинов.

Однако нельзя утверждать, что достигнутые результаты были связаны с усилиями франков, а не с некоторым ослаблением агрессии викингов. Когда викинги снова вторглись в Империю в 879-887 гг., франки сопротивлялись не­ многим лучше, чем прежде, часто ограничивались выплатой дани в обмен на их уход. Если норманны смогли осесть в Галлии навсегда, то сарацины, столкнув­ шиеся с активным противодействием Лотаря I (846 г.) и Людовика II (поход на Беневент в 866 г., возвращение Бари в 871 г.), упорным сопротивлением мест­ ного населения и методичными контратаками византийцев (начиная с 885 г.), недолго смогли удерживать лишь небольшие плацдармы в Италии.

В конечном счете успехи норманнов следует объяснять главным образом отсутствием всякого «братства и согласия» между потомками Людовика Бла­ гочестивого, стремительным упадком центральной власти, вследствие чего правители, особенно западной области Франкского государства (Francia occidentalis), а также и центральной области Франкского государства (Francia media), оказавшись под давлением знати (proceres), одновременно лишились большей части войска и средств. Конечно, Карл Лысый мог повторять в своих капитуляриях распоряжения славных предков, но боевые действия были толь­ ко ширмой, прикрывавшей жалкие остатки былого могущества.

ГЛАВА II

ЭПОХА ФЕОДАЛИЗМА (начало X - середина XII в.)

Смерть Людовика Благочестивого в 840 г. ознаменовала решительный поворот в истории Каролингской империи: ее прежние территориальные гра­ ницы никогда больше не восстанавливались надолго; однако правил по-преж­ нему император, причем его авторитет вызывал зависть, а различными частя­ ми Империи все еще управляли короли из династии Каролингов. В правле­ ние Карла Толстого на миг могло показаться, что все наследие Каролингов вновь и надолго попало в руки одного человека. Однако это была только иллюзия, которую рассеяли события 887-888 гг. Они свидетельствовали об окончательном крушении каролингской мечты. В новых политических усло­ виях военные действия в Западной Европе принимают иной облик.

1.ОБЩИЕ ЧЕРТЫ

Врезультате сражения при Лехфельде в 955 г. угроза со стороны венгров была устранена, завершились последние набеги викингов и сарацин (начало XI в.), и Западу, вышедшему из состояния обороны, удалось в течение несколь­ ких поколений существенно расширить сферу своего влияния. После христи­ анизации Польши, Венгрии и скандинавских королевств, господство латин­ ского христианства распространилось на север и восток; удалось оттеснить и ислам: в Испании - благодаря Реконкисте, в Средиземноморье - после захва­ та Сицилии и основания латинских государств на Ближнем Востоке. В то же время, в результате как военного, так и экономического и демографического подъема, за Эльбой складывалось новое германское государство. В столкно­ вениях со своими врагами, соседями или соперниками, воины Запада добива­ лись все новых успехов.

Эта экспансия тем более примечательна, что она произошла в эпоху ярко выраженной раздробленности власти. Несомненно, в Х - Х І І вв. суще­ ствовали и появлялись большие государства, сравнительно сплоченные, как королевство Англия, нормандское королевство в Южной Италии, Кастилия, но Франция, как и Империя, несмотря на сохранение старых политических институтов, была разделена на многочисленные герцогства, маркграфства, графства, баронства или простые сеньории, которые представляли собой по-

литические образования, пользующиеся определенной самостоятельностью

идаже неким подобием суверенитета. Для того явления, которое называется феодализмом, раздробленность характерна даже больше, чем личные связи, ритуалы оммажа и вассальной зависимости. Каждое из десятков и сотен боль­ ших и малых княжеств стало центром независимой военной системы, обла­ давшей, помимо особых средств нападения и защиты, правом и полномочи­ ем объявлять войну, вести ее и заключать мир. Отсюда и обилие зачастую незначительных стычек, осад, грабежей, поджогов, схваток и сражений, по­ вествование о которых - повседневный хлеб тогдашних анналистов и хро­ нистов. Преобладали мелкие войны, хотя случались и крупные поході', в ко­ торых участвовали армии и целые народы и королевства, даже весь западнохристианский мир.

Вэпоху феодализма почти повсюду основную роль стал играть тяжело­ вооруженный всадник с копьем и мечом, защищенный коническим шлемом

икольчугой. В «Истории Франции» Рихера, написанной в самом конце X в., мы обнаруживаем выражение «воины и пехотинцы» (milites peditesque), кото­ рое подтверждает, что воин (miles), солдат по преимуществу, был конным бой­ цом. Тот же автор не делает различия между сословием всадников (ordo equestris)

исословием воинов (ordo militaris)1. Монополизировав военное дело и воин­ ский престиж, воины (milites) стали не только профессиональными военны­ ми, но и господствующим сословием в обществе. Однако даже если они со­ ставляли, вслед за собственно знатью (nobiles), настоящую аристократичес­ кую группу, их среда оставалась сравнительно открытой и в нее мог попасть всякий, кто независимо от своего происхождения и состояния был способен проявить воинские качества.

Вто же время низшие слои общества более или менее регулярно были лишены права участвовать в военных действиях или же играли в этой сфере лишь роль, несомненно, полезных и необходимых, но презираемых вспомо­ гательных войск. С этого времени крестьян стали называть невоинственной, или безоружной, чернью (imbelle, inerme vulgus), в отличие от военной эли­ ты (pugnatores). Поскольку в большей части Западной Европы города были редкими, бедными, чуждыми окружающему их сельскому миру, то ополче­ ние, которое составляли их жители, едва ли было способно обеспечивать самооборону под защитой крепостных стен и не особенно вмешивалось в бо­ евые действия.

Впрочем, города были далеко не единственными укрепленными центра­ ми. В это время действительно появляется много замков, представлявших со­ бой примитивные постройки, во многих областях чаще из дерева, чем из кам­ ня, возведенные на искусственных холмах или природных скалах и защищен-

1 Richer. Histoire de France (888 - 995) / E d . et trad. R. Latouche. Paris, 1937. Vol. II. P. 180.

42 Ча сть первая. Характерные черты военной истории Средневековья

ных рвом и палисадом. Эти крепости, служившие жильем и средством защи­ ты, были также центрами той нервной системы, которая позволяла контроли­ ровать - в политическом и военном отношении и эксплуатировать - в хозяй­ ственном отношении - сельские местности. Там размещались (во всяком слу­ чае, могли размещаться) отряды воинов.

Почти везде деньги были редкостью; правители и магнаты обладали ог­ раниченными, постоянно иссякающими денежными ресурсами; служба вои­ нов оплачивалась по преимуществу пожалованием земель, фактически в на­ следственное владение, в обмен на некоторые обязательства военного харак­ тера. Безусловно, наем солдат за плату полностью не исчез, но оставался вто­ ростепенным, побочным явлением, во всяком случае менее важным, чем со­ держание гарнизона замка за счет богатого магната, сеньора.

Наконец, действия и образ мышления воинов находились под более или менее сильным влиянием Церкви, которая предлагала или предписывала но­ вый идеал христианского воина: стремилась то прославлять военные добро­ детели, когда он сражался против неверных, то, наоборот, ограничивать и об­ лагораживать их, когда речь шла о междоусобной борьбе.

Это общая картина; но у каждой страны имелись особенности, которые заслуживают отдельного анализа.

2. СВЯЩЕННАЯ РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ

Св. Бернар писал о Священной Римской империи: «Ваша земля изобилу­ ет доблестными мужами; известно, что она населена могучими юношами; весь мир вас превозносит, и молва о вашей отваге обошла всю землю»2.

Со времени создания самого могущественного государства Запада - Свя­ щенной Римской империи - наиболее многочисленными и грозными военны­ ми силами могли похвалиться римские императоры и германские короли Сак­ сонской, позже Салической династии. Правда, их задача была весьма слож­ ной: они одновременно должны были: сражаться в Германии в гражданских войнах (bella civilia) против владетельных князей, стремившихся освободить­ ся от центральной власти или потеснить ее, отражать набеги датчан, покорять заэльбские славянские племена вендов и лужичей, распространять свое влия­ ние на Польское и Венгерское королевства, а также на Чешское княжество, защищать или расширять границы Империи на западе и, наконец, подчинить германской власти Итальянское королевство. В этом смысле Отгоны и импе-

раторы Салической династии, которые защищали, поддерживали мир или рас­ ширяли обширную территорию, а также почти ежегодно проводили военные походы в том или ином направлении, являются преемниками Каролингов. К то­ му же многие немецкие государи, такие, как Отгон Великий, Генрих II, Кон­ рад II и Генрих IV, были прославленными военачальниками.

К числу их исключительно важных военных успехов нужно отнести по­ беду, одержанную над венграми, или мадьярами. Этот народ, родственный гун­ нам, аварам и протоболгарам, обосновался в конце VIII в. в низовье Дуная, в местностях, которые позже станут областями Бессарабии, Молдавии и Ва­ лахии. Несомненно, сами венгры были вынуждены тронуться в путь под на­ тиском других народов, прежде всего печенегов. Византийский император Лев VI (886­912 гг.) использовал венгров в борьбе против болгар; но когда последние объединились с печенегами, венгры были вынуждены продолжить свое движение на запад и пересечь Карпаты (895 г.). Они вышли на Паннон­ скую равнину, изгоняя или подчиняя населяющие ее малочисленные народно­ сти. С этого замечательного плацдарма и началась серия набегов на Запад. В период с 899 по 955 г. насчитывается 33 набега. Подверглись нападению Франция и Италия, сильно пострадала Германия.

Венгры создали своеобразную «военную республику»3, объединившую несколько племен. Политические права имели только мужчины, умевшие пользоваться оружием. Каждое племя избирало себе вождя (венг. hadnagy; лат. dux) из одной и той же семьи. В свою очередь вожди выбирали князя (princeps), из рода Арпадов (в период набегов). Народное собрание у венгров созывалось для решения важных вопросов, например о военном походе. Венгерские всад­ ники, вооруженные мечом, копьем и луком, были только слабо защищены не­ ким подобием войлочной куртки. Их боевой клич (hui, hui, о котором расска­ зывает Лиутпранд4) часто вызывал панику. Венгров считали ужасными урода­ ми. Еще в XII в. епископ Бамберга, Отгон Фрейзингенский, проезжавший че­ рез Венгрию на пути в Святую землю, писал: «Нужно восхищаться терпением Господа, отдавшего столь приятную землю не скажу людям, но неким чудови­ щам в человеческом облике»5. Подозревали, что венгры пьют кровь своих вра­ гов. Их тактика была такой же, что и у степных народов: внезапная атака, со­ провождаемая ливнем стрел, затем притворное бегство с целью спровоциро­ вать противника на преследование; и когда последние ломали свой строй, вен­ гры разворачивались и набрасывались на них. Свои лагеря они окружали для