1.3. Место норм о преюдициальной связи судебных актов в системе права

Правила о преюдиции входят в институт доказывания в гражданском судопроизводстве. Данный институт, по мнению большинства авторов *(74), является межотраслевым, поэтому и правила о преюдиции, на наш взгляд, также носят межотраслевой характер (в рамках процессуальных отраслей). При этом ряд ученых, освещая вопросы, связанные с преюдициальным началом, указывали на возможность применения норм о преюдиции и за рамками судебной деятельности. Так, во многих работах, в особенности советского периода, обосновывалась возможность преюдициальных взаимоотношений судебных актов и актов органов государственного управления *(75). Представляется, что подобная позиция не бесспорна.

Межотраслевые институты - это группы относящихся к нескольким различным отраслям права норм, регулирующих общественные отношения, обладающие некоторыми общими признаками. Институт доказывания - межотраслевой институт, характерный для процессуальных отраслей, т.е. для отраслей, регулирующих деятельность суда по осуществлению правосудия *(76). Безусловно, многие вопросы в процессе доказательственной деятельности разрешаются на основе норм материального права (круг обстоятельств, входящих в предмет доказывания, относимость доказательств и т.д.). Однако доказывание как процедура, т.е. последовательность определенных действий суда и лиц, участвующих в деле, регулируется только нормами процессуального права. Связано это с тем, что деятельность суда облечена в процессуальную форму, которая "придает особо высокую степень защищенности прав и интересов различных субъектов и отличает деятельность судов от иных органов (например, от третейского суда, комиссий по разрешению трудовых споров и пр.)" *(77). Следовательно, доказывание в той форме, в которой оно осуществляется в судах, не характерно для юрисдикционной деятельности, осуществляемой иными, несудебными органами. Даже если несудебный правоприменитель будет руководствоваться в своей деятельности нормами процессуального законодательства (например, постоянно действующий третейский суд в своем регламенте дословно воспроизведет судопроизводственные нормы АПК РФ либо ГПК РФ), это не будет означать, что данный орган приравнивается по статусу к суду или становится органом судебной власти. Деятельность такого органа не станет правосудием, а выносимые акты не будут наделяться законной силой. Поэтому и правила о преюдиции не должны распространяться на деятельность несудебных юрисдикционных органов *(78).

Данный тезис подтверждается и путем анализа действующего законодательства. Как уже говорилось, преюдициальное начало в гражданском судопроизводстве - это составная часть института доказывания. Правила о преюдиции сосредоточены в статьях процессуальных кодексов (ст. 61 ГПК РФ и ст. 69 АПК РФ), посвященных основаниям освобождения от доказывания. Нормативные акты, регулирующие процедуру рассмотрения дел несудебными юрисдикционными органами (например, Кодекс РФ об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ), Закон о третейских судах и т.д.), не содержат аналогичных либо подобных правил об освобождении от доказывания. При этом в целом ряде случаев такие нормативные акты не предусматривают и возможности применения по аналогии норм процессуального права.

Значит ли это, что несудебные юрисдикционные органы, регулирование деятельности которых осуществляется не гражданским либо арбитражным процессуальным законодательством, могут не считаться с фактами и правоотношениями, установленными вступившим в законную силу судебным актом? Безусловно, нет, поскольку это подрывало бы основы судебной власти, умаляло авторитет суда и сводило на нет обязательность судебных актов. Именно обязательность судебных актов, на наш взгляд, а не их преюдициальность, обусловливает невозможность пересмотра установленных судом обстоятельств во внесудебном порядке. Как акт государственной власти, наделенный обязательностью, решение суда обязательно и практически действует в отношении всех без исключения органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений, должностных лиц, граждан, организаций и подлежит неукоснительному исполнению на всей территории Российской Федерации (ч. 1 ст. 6 Закона о судебной системе, ч. 2 ст. 13 ГПК РФ, ч. 1 ст. 16 АПК РФ).

Таким образом, в рамках внесудебных правоприменительных процедур оспаривание обстоятельств, установленных вступившим в законную силу судебным актом, недопустимо. Однако это ограничение является проявлением не свойства преюдициальности, а свойства обязательности судебного акта. Данное утверждение важно не только с терминологической точки зрения, оно имеет и важное практическое значение. Преюдиция существует в определенных субъективных пределах, обязательность же судебного акта таких пределов не имеет, распространяясь в том числе и на несудебные правоприменительные органы.

Распространение правил о преюдиции на внесудебные юрисдикционные процедуры могло бы привести к негативным последствиям. В качестве иллюстрации к данному тезису приведем следующий пример. В правоприменительной практике нередко встречается ситуация, когда ранее принятое судебное решение имеет существенное значение для нового дела, возникшего из публичных, например налоговых, правоотношений. В частности, разрешая тот или иной гражданско-правовой спор, арбитражный суд может отказать в иске о присуждении определенной суммы денежных средств, указав, что исполнение обязательства уже имело место, или, напротив, удовлетворить соответствующий иск, констатировав наличие гражданско-правового долга на момент рассмотрения спора и факт отсутствия надлежащего исполнения обязательства по уплате денежной суммы. Дальнейшее развитие правовой ситуации может поставить на повестку дня вопрос, как должны проявляться обязательность и, соответственно, законная сила состоявшегося судебного решения по гражданско-правовому спору при рассмотрении компетентным органом или судом вопроса о наличии (или отсутствии) налогового долга. Так, имеют место проблемы, связанные с тем, что налоговый орган или соответствующее территориальное подразделение МВД РФ, уполномоченное на расследование налоговых преступлений, принимают правоприменительный акт, констатирующий наличие неучтенной задолженности по уплате налога в связи с неотражением в учете определенных поступлений по гражданско-правовому договору от контрагента данного юридического лица. При этом принимаемый правоприменительный акт не согласуется с фактическими обстоятельствами, установленными по ранее разрешенному гражданско-правовому спору (например, суд устанавливал отсутствие факта исполнения по договору, неперечисление денежных средств от контрагента и т.д.). Очевидно, что правила о преюдиции, закрепленные только в процессуальном законодательстве, не могут помочь при решении проблемы, обозначенной в приведенном примере. Более того, даже в том случае, если соответствующий правоприменительный акт налогового или иного органа будет оспариваться в судебном порядке, ранее вынесенное решение по гражданско-правовому спору в части установленных фактических обстоятельств формально не будет преюдициальным для налогового органа, так как он не участвовал в рассмотрении гражданско-правового спора.

Полагаем, что проблемы несогласованности несудебных правоприменительных актов и судебных актов должны решаться на основе правил об обязательности, но не преюдициальности последних.

Таким образом, преюдициальная связь возможна только между судебными актами. Преюдициальных взаимоотношений за рамками судебной деятельности быть не может.