§3. Особенности преюдициальной связи судебных актов в гражданском и уголовном судопроизводстве

Приступая к анализу особенностей преюдициальной связи судебных актов в гражданском и уголовном судопроизводстве *(135), необходимо отметить следующие обстоятельства. Гражданское и арбитражное процессуальное законодательство не содержит такой категории, как "преюдиция". Единственный нормативный акт федерального значения, в котором употребляется данный термин, - это Уголовно-процессуальный кодекс РФ (далее - УПК РФ). В ст. 90 УПК РФ, которая так и называется, "Преюдиция", указано буквально следующее: "Обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором, признаются судом, прокурором, следователем, дознавателем без дополнительной проверки, если эти обстоятельства не вызывают сомнений у суда. При этом такой приговор не может предрешать виновность лиц, не участвовавших ранее в рассматриваемом уголовном деле".

Таким образом, преюдиция с точки зрения уголовного процесса - это признание судом, следователем, прокурором, дознавателем обстоятельств, установленных вступившим в законную силу приговором. При этом для уголовно-процессуальной преюдиции не характерны признаки, присущие преюдиции в гражданском судопроизводстве.

Самое главное отличие заключается в том, что уголовно-процессуальная преюдиция не является безусловной. Любое обстоятельство, установленное вступившим в законную силу приговором, может быть перепроверено и не принято во внимание судом, рассматривающим другое уголовное дело, если оно вызывает у него какие-либо сомнения. В рамках гражданского судопроизводства, как было показано выше, характер преюдициальных взаимоотношений судебных актов иной. В данном случае преюдициальная связь судебных актов (в плане ее неопровержимости) является безусловной, поскольку законом не допускается не только опровержение сведений, содержащихся в преюдициальных судебных актах, но даже и вторичное доказывание данных сведений. Достаточно простой ссылки на имеющийся судебный акт, отвечающий условиям названных статей ГПК РФ и АПК РФ, вступивший в законную силу, и указания на то, каким образом в нем закреплены искомые сведения.

С точки зрения уголовного процесса преюдициальной силой обладают только приговоры, а другие судебные акты, которыми устанавливаются какие-либо обстоятельства, могут быть приобщены к уголовному делу в качестве "иных документов" (ст. 84 УПК РФ).

Таким образом, нетрудно заметить, что законодательство не содержит единого подхода к регулированию норм о преюдициальной связи судебных актов в рамках гражданского и уголовного судопроизводства. Более того, справедливым, на наш взгляд, представляется утверждение о том, что преюдициальная связь судебных актов как таковая вообще не может существовать, если в качестве судебного акта "реципиента" будет выступать приговор. Связано это с тем, что преюдициальность судебного акта по гражданскому делу в уголовном процессе не распространяется ни на лиц, участвующих в уголовном деле (УПК РФ не освобождает их от обязанности доказывания и не запрещает повторно доказывать установленные ранее обстоятельства), ни на суд (обязанность принять установленные ранее судебным актом факты и правоотношения поставлена в зависимость от усмотрения самого суда). При таких условиях о судебном акте по гражданскому делу можно говорить как о доказательстве, имеющем высокую степень достоверности, но не как о юридическом факте, жестко детерминирующем содержание приговора.

Приговор суда по уголовному делу обладает свойством преюдициальности по отношению к судебным актам по гражданским делам. Однако преюдициальная связь судебных актов в данном случае имеет ряд существенных особенностей.

Первое, что необходимо отметить: свойством преюдициальности традиционно наделяются не любые постановления, выносимые судами в ходе разрешения уголовных дел, а только приговоры. Между тем суд в ходе уголовного судопроизводства выносит несколько разновидностей судебных актов, которые по терминологии УПК РФ (п. 33 ст. 5) называются процессуальными решениями. К числу таких процессуальных решений относят:

1) определение - любое решение, за исключением приговора, вынесенное судом первой инстанции коллегиально при производстве по уголовному делу, а также решение, вынесенное вышестоящим судом, за исключением суда апелляционной или надзорной инстанции, при пересмотре соответствующего судебного решения (п. 23 ст. 5 УПК РФ);

2) постановление - любое решение, за исключением приговора, вынесенное судьей единолично; решение, вынесенное президиумом суда при пересмотре соответствующего судебного решения, вступившего в законную силу (п. 25 ст. 5 УПК РФ);

3) приговор - решение о невиновности или виновности подсудимого и назначении ему наказания либо об освобождении его от наказания, вынесенное судом первой или апелляционной инстанций (п. 28 ст. 5 УПК РФ).

Таким образом, суд с учетом принципа состязательности и при строгом соблюдении уголовно-процессуальной формы выносит не только приговоры, но и иные судебные акты (процессуальные решения). При их вынесении могут устанавливаться юридические факты и правоотношения, а уже установленные - подвергаться проверке. В связи с этим непонятно, почему законодатель посчитал возможным не придавать свойство преюдициальности судебным актам (процессуальным решениям), выносимым судом по уголовному делу, не являющимся приговором. Представляется, что критерии преюдициальности определений и постановлений суда по уголовному делу не должны отличаться от аналогичных в гражданском судопроизводстве.

Существенные особенности установлены законодателем в отношении объективных и субъективных пределов преюдициальности приговора.

Объективные пределы преюдициальности приговора. АПК РФ (ч. 4 ст. 69) устанавливает, что вступивший в законную силу приговор суда по уголовному делу обязателен для арбитражного суда по вопросам о том, имели ли место определенные действия и совершены ли они определенным лицом. ГПК РФ (ч. 4 ст. 61) предусматривает, что вступивший в законную силу приговор суда по уголовному делу обязателен для суда, рассматривающего дело о гражданско-правовых последствиях действий лица, в отношении которого вынесен приговор суда, по вопросам, имели ли место эти действия и совершены ли они данным лицом.

Даже при первом приближении обращает на себя внимание тот факт, что АПК РФ шире подходит к вопросу о преюдициальности приговора, чем ГПК РФ. В гражданском процессе, если следовать букве закона, возникновение преюдициальной связи судебных актов возможно только в том случае, если суд рассматривает дело о гражданско-правовых последствиях действий подсудимого. Фактически законодатель в данном случае сводит возможность применения преюдициальности приговора только к случаям рассмотрения гражданских исков. В рамках арбитражного процесса ситуация иная. Суд обязан учитывать содержание вступившего в законную силу приговора вне зависимости от того, что за дело рассматривается и какое оно имеет отношение к приговору. Более того, суд обязан принимать во внимание фактические обстоятельства, установленные судом общей юрисдикции при рассмотрении уголовного дела, даже если они имеют отношение не непосредственно к подсудимому, а к действиям других лиц, попавшим в сферу судебного исследования.

За все время существования арбитражного процессуального права как самостоятельной отрасли правила о преюдициальности приговора не претерпели существенных изменений. Однако изначально данные правила были сформулированы применительно к гражданскому процессу. В связи с этим в судебно-арбитражной практике до сих пор встречаются случаи ограничения преюдициальности приговора кругом фактических обстоятельств, имеющих отношение непосредственно к подсудимому. Так, например, апелляционная инстанция Арбитражного суда Свердловской области по одному из дел указала: "В соответствии со статьей 69 АПК РФ... преюдициальные функции выполняют выводы уголовного дела о факте преступных действий и совершении их определенными лицами.... При таких обстоятельствах приговор Ачитского районного суда для арбитражного суда, рассматривающего настоящее дело, не несет никакой преюдициальной доказательственной нагрузки." *(136). На наш взгляд более верной с точки зрения арбитражного процессуального законодательства является позиция, согласно которой не подлежат доказыванию при рассмотрении арбитражного спора любые действия определенных лиц, а не только лиц, в отношении которых состоялся приговор.

Возникает вопрос, обусловлена ли какой-либо реальной необходимостью разница в подходах к преюдициальности приговора в гражданском и арбитражном процессе и возможна ли унификация соответствующих правил? Полагаем, что нормы ГПК РФ и АПК РФ, посвященные преюдициальности приговора, вполне могут быть приведены к "единому знаменателю", с тем чтобы распространить обязательное значение приговора на всех лиц, действия которых были установлены в ходе уголовного судопроизводства. Базисом для такой унификации должно служить понимание того, что преюдициальность приговора, как и любого судебного акта по гражданскому делу, основывается на законной силе.

Законная сила приговора (так же, как и судебного акта по гражданскому делу) - это его окончательность и непререкаемость, характеристика, позволяющая говорить о нем как об акте правосудия. Цели уголовного судопроизводства не полностью совпадают с целями гражданского судопроизводства *(137), однако в обоих случаях необходимо исходить из основной функции суда - защиты прав и законных интересов лиц, вовлеченных в судебный процесс. Для достижения целей и задач судопроизводства в обоих случаях особое внимание уделяется процессуальной форме, построенной на началах состязательности и равноправия сторон.

Суд, разрешая вопросы, указанные в ст. 299 УПК РФ, фактически выстраивает картину преступления, которая находит свое отражение в описательно-мотивировочной части приговора. При этом в ней закрепляются не только действия подсудимого, но и действия других лиц, например, потерпевшего. Законная сила приговора распространяется на все его части, следовательно, резолютивная часть приговора, в которой в окончательной форме дается ответ на вопрос, в совершении какого преступления виновен или невиновен подсудимый (ст. 306, 308 УПК РФ), обладает не меньшей достоверностью и в той же степени окончательна, что и описательно-мотивировочная часть, содержащая картину событий. Сказанное позволяет, на наш взгляд, сделать вывод о том, что свойство преюдициальности приговора охватывает все действия определенных лиц, описанные в приговоре, вне зависимости от того, являлись ли эти лица подсудимыми либо имели иной процессуальный статус.

Объективные пределы преюдициальности приговора в гражданском судопроизводстве охватывают лишь действия определенных лиц. На наш взгляд сужение объективных пределов преюдициальности приговора по сравнению с судебными актами по гражданским делам не является полностью оправданным. Указанные в ч. 4 ст. 61 ГПК РФ и в ч. 4 ст. 69 АПК РФ вопросы, в соответствии с п. 1, 2 ч. 1 ст. 299 УПК РФ, входят в число вопросов, разрешаемых судом при постановлении приговора. Помимо них, в предмет доказывания по уголовному делу (он, в отличие от гражданских дел, исчерпывающим образом определен в ст. 73 УПК РФ) входят еще 15 вопросов, часть из которых подлежит разрешению судом по каждому уголовному делу. Причем среди этих 15 обстоятельств есть и такие, которые могут быть юридическими фактами, влекущими последствия не только в уголовно-правовой сфере, но и в сфере гражданских правоотношений. Например, суд обязан установить наличие либо отсутствие обстоятельств, смягчающих либо отягчающих ответственность, среди которых, согласно ст. 61 и 63 Уголовного кодекса РФ (далее - УК РФ), есть такое обстоятельство, как несовершеннолетие виновного. Несовершеннолетие виновного является одним из условий признания недействительными совершенных им без письменного согласия родителей сделок (ст. 175 ГК РФ). Тем не менее, следуя букве закона, при предъявлении иска о признании данных сделок недействительными истцы не смогут ссылаться на наличие вступившего в законную силу приговора и на его преюдициальность в отношении факта несовершеннолетия ответчика (если несовершеннолетие не представляется возможным установить с помощью иных доказательств). Можно привести и иные примеры установления приговором юридических фактов, имеющих значение для динамики гражданских правоотношений.

Каковы же объективные пределы преюдициальности приговора в гражданском судопроизводстве? При ответе на данный вопрос должны быть приняты во внимание следующие обстоятельства.

В компетенцию суда, рассматривающего уголовное дело, разрешение гражданских дел по общему правилу не входит. Исключение составляет функция суда по разрешению гражданского иска. При разрешении гражданского иска суд фактически выносит решение по гражданскому делу, которое инкорпорируется в текст приговора. Однако большинство авторов гражданский иск рассматривают именно как институт уголовного процесса *(138), указывая при этом, что рассмотрение гражданского иска должно происходить по правилам уголовного процесса. На этой точке зрения стоит и законодатель: согласно ч. 5 ст. 29 УПК РФ "доказывание гражданского иска, предъявленного по уголовному делу, производится по правилам, установленным настоящим Кодексом". Даже применение гражданского процессуального законодательства по аналогии, предлагаемое некоторыми авторами для рассмотрения гражданских исков в уголовном процессе *(139), не свидетельствует об отказе от необходимости применения уголовно-процессуальной формы. Изложенное позволяет сделать вывод, что та часть приговора, которая посвящена разрешению гражданского иска, не приобретает в полной мере процессуального статуса решения суда по гражданскому делу. В связи с этим мы не можем согласиться с тезисом, высказанным в юридической литературе, о том, что "та часть приговора, которая является решением по гражданскому иску потерпевшего, может самостоятельно приобрести обязательное значение в любом последующем гражданском процессе по правилам взаимной обязательности решений судебных органов по гражданским спорам" *(140). Приговор, по нашему мнению, составляет единое целое, выносится с соблюдением уголовно-процессуальной формы, поэтому различные его части не должны обладать свойством преюдициальности в разном объеме в зависимости от того, чему посвящена та или иная часть: разрешению уголовного дела или гражданского иска.

Правоприменительная деятельность суда при разрешении уголовного дела проходит по той же схеме, что и при разрешении гражданских дел: суд на основе юридических фактов и конкретных правовых норм принимает индивидуальное решение, устанавливая наличие или отсутствие определенных правоотношений и применяя государственное принуждение. Закрепленные законной силой, выводы суда о фактах и правоотношениях становятся окончательными и непререкаемыми. При этом специфика уголовного судопроизводства вообще и уголовно-процессуального доказывания в частности не может не влиять на преюдициальность приговора.

Во-первых, как уже говорилось выше, предмет доказывания по каждому уголовному делу императивно и исчерпывающим образом определен в законе. Следовательно, объективные пределы преюдициальности приговора не должны быть шире, чем круг обстоятельств, составляющих предмет доказывания по уголовному делу.

Во-вторых, в части установления фактических обстоятельств дела приговор в полном объеме должен наделяться свойством преюдициальности. К кругу таких фактических обстоятельств следует отнести не только сам факт совершения определенных действий конкретным лицом. Время, место, способ совершения этих действий (даже в том случае, если они не являются преступными) также не должны доказываться вновь при рассмотрении гражданского дела, если ранее уже были установлены вступившим в законную силу приговором.

В-третьих, освобождаться от доказывания при рассмотрении гражданского дела должны любые другие обстоятельства, не имеющие непосредственного отношения к объективной стороне совершенного деяния, но обязательно устанавливаемые судом в силу прямого указания закона:

обстоятельства, характеризующие личность подсудимого;

обстоятельства, смягчающие или отягчающие наказание;

обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния;

обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания.

Необходимо иметь в виду, что указанные обстоятельства не всегда могут влиять на динамику гражданских правоотношений. Однако в тех случаях, когда суд, проводя подготовку дела к судебному разбирательству или непосредственно рассматривая дело, установит, что данные обстоятельства необходимо включить в предмет доказывания по делу, при этом они уже были предметом рассмотрения суда по уголовному делу и нашли отражение во вступившем в законную силу приговоре, преюдициальность приговора в этой части не должна ставиться под сомнение.

Дискуссионным является вопрос о том, преюдициален ли приговор в части установления вины подсудимого. Представляется, что для ответа на данный вопрос необходимо учитывать следующее. Вина в уголовном праве представляет собой психическое отношение лица к совершаемому деянию, имеющему признаки преступления. В советский период наука и практика использовали одноименное понятие, раскрываемое в Уголовном кодексе как психическое отношение лица к своим действиям и к их результату в форме умысла и неосторожности с той лишь разницей, что в гражданском праве форма вины является лишь основанием ответственности и поэтому не влияет на ее размер *(141). "В Основах 1991 г. понятие вины раскрывалось через положение о том, что должник признается невиновным, если докажет, что он принял все зависящие от него меры для надлежащего исполнения обязательства (п. 1 ст. 71 Основ 1991 г.). Такой подход в принципе сохранен и в ГК с одним существенным уточнением: меры, которые надлежало принять лицу для надлежащего исполнения обязательства, теперь соотносятся с той степенью заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота." *(142).

В соответствии с абз. 2 п. 1 ст. 401 ГК РФ виной в гражданском праве следует признавать непринятие правонарушителем всех возможных мер по предотвращению неблагоприятных последствий своего поведения, необходимых при той степени заботливости и осмотрительности, которая требовалась от него по характеру лежащих на нем обязанностей и конкретным условиям оборота.

Таким образом, "вина в гражданском праве рассматривается не как субъективное, психическое отношение лица к своему поведению, а как непринятие им объективно возможных мер по устранению или недопущению отрицательных результатов своих действий, диктуемых обстоятельствами конкретной ситуации. Иначе говоря, здесь вина переводится из области трудно доказуемых субъективных психических ощущений конкретного человека в область объективно возможного поведения участников имущественных отношений, где их реальное поведение сопоставляется с определенным масштабом должного поведения. При этом речь не идет о некоем абстрактно понимаемом "заботливом хозяине" или "добросовестном коммерсанте", с теоретически мыслимым поведением которого сопоставляется поведение конкретного лица в конкретной ситуации (как это требуется, например, во французском и германском гражданском и торговом праве). По смыслу нашего закона поведение конкретного лица должно сопоставляться с реальными обстоятельствами дела, в том числе с характером лежащих на нем обязанностей и условиями оборота, и с вытекающими из них требованиями заботливости и осмотрительности, которые во всяком случае должен проявлять разумный и добросовестный участник оборота (а таковым в силу п. 3 ст. 10 ГК РФ предполагается любой участник гражданских правоотношений)" *(143).

Изложенное позволяет, на наш взгляд, сделать следующий вывод: вина лица, установленная в приговоре по отношению к совершению вменяемого данному лицу преступного деяния, - понятие, имеющее несколько иную природу, чем вина в гражданском праве. С точки зрения уголовного права гражданско-правовая вина - это, скорее, элемент объективной стороны преступления, так как касается конкретных действий лица, а не сферы психических переживаний. Следовательно, вина, установленная приговором, сама по себе не может иметь преюдициального значения при разрешении гражданского дела, поскольку не является условием гражданско-правовой ответственности. Поэтому специально закреплять норму о том, что уголовно-правовая вина не может рассматриваться в качестве преюдициально установленного обстоятельства, нет необходимости.

Еще одно обстоятельство, устанавливаемое судом при разрешении уголовного дела, - это характер и размер вреда, причиненного преступлением. По нашему мнению, данное обстоятельство может иметь преюдициальное значение при рассмотрении гражданского дела. Характер и размер причиненного вреда являются обстоятельствами, влекущими назначение конкретной меры уголовного наказания. По общему правилу, чем больше причиненный вред, тем более строгое наказание будет применено к лицу, совершившему преступление. Следовательно, если ставить под сомнение в другом судебном процессе характер и размер причиненного вреда, то автоматически под сомнение будет ставиться обоснованность приговора в части назначения конкретной меры наказания. Подобная ситуация является недопустимой.

Тем не менее преюдициальность приговора в данной части не должна необоснованно расширяться, т.е. размер причиненного преступлением вреда не должен автоматически рассматриваться как размер гражданско-правовой ответственности или размер возмещения вреда. Последний ставится в зависимость от целого ряда факторов, в том числе не охватываемых уголовным законом. Например, грубая неосторожность потерпевшего может привести к уменьшению размера возмещения вреда (п. 2 ст. 1083 ГК РФ).

Сказанное выше свидетельствует о необходимости выработки единых критериев, которые позволяли бы установить (и закрепить соответствующие положения в нормах гражданского и арбитражного процессуального права), в части каких обстоятельств, установленных вступившим в законную силу приговором, последний наделяется свойством преюдициальности.

Полагаем, что в настоящее время объективные пределы преюдициальности приговора закреплены законодательно слишком узко. Как было указано выше, приговор не наделяется свойством преюдициальности в отношении тех обстоятельств, которые не могут породить правовых последствий в сфере гражданских правоотношений. Следовательно, данные обстоятельства не являются и не могут являться релевантными для гражданского дела. Действительно, суду нет необходимости устанавливать уголовно-правовую вину ответчика, поскольку юридическим фактом при возмещении вреда может являться отсутствие только лишь гражданско-правовой вины. Размер вреда, причиненного преступлением, не нужно устанавливать в ходе разрешения гражданского дела, поскольку значение имеет лишь размер вреда, причиненного конкретными действиями (не обязательно преступными), который может быть снижен в силу ряда причин, не исследовавшихся судом по уголовному делу.

Таким образом, ключевым моментом и единственным критерием, определяющим объективные пределы преюдициальности приговора, является то обстоятельство, могут ли установленные приговором юридические факты и правоотношения иметь отношение к гражданскому делу, т.е. должны ли они включаться в предмет доказывания (в широком смысле) в соответствии с ГПК РФ или АПК РФ. Если данные юридические факты и правоотношения, будучи установленными во вступившем в законную силу приговоре, входят в круг обстоятельств, очерченных в ч. 1 ст. 55 ГПК РФ и ч. 1 ст. 64 АПК РФ, то нет никаких причин оспаривать их в рамках гражданского дела. Обратное поставило бы под сомнение окончательность приговора как акта правосудия.

Субъективные пределы преюдициальности приговора в рамках гражданского судопроизводства также достаточно специфичны.

Соответствующие нормы ГПК РФ и АПК РФ указывают на обязательность приговора для суда, рассматривающего гражданское дело, причем обязательность приговора не ставится в зависимость от того, являются ли участники уголовного судопроизводства лицами, участвующими в гражданском деле. Иными словами, анализ содержания ч. 4 ст. 61 ГПК РФ и ч. 4 ст. 69 АПК РФ дает основания полагать, что законодателем субъективные пределы преюдициальности приговора существенно расширены по сравнению с теми, которые предусмотрены для судебных актов по гражданским делам.

Подобное положение вещей представляется нам закономерным по следующим причинам. Любое преступление посягает на определенную группу общественных отношений, образующую объект преступления. Объектом преступления признаются важнейшие социальные ценности, интересы, блага, охраняемые уголовным правом от преступных посягательств. В общей части уголовного закона (ст. 2 УК РФ) дается обобщенный перечень объектов уголовно-правовой охраны. К ним относятся права и свободы человека и гражданина, собственность, общественный порядок и общественная безопасность, окружающая среда, конституционный строй РФ, мир и безопасность человечества. Понятие объекта преступления тесно связано с сущностью и понятием преступного деяния, его признаками и, прежде всего, основным материальным (социальным) признаком преступления - общественной опасностью. Преступным может быть признано только то, что причиняет или может причинить существенный вред какому-либо социально значимому благу, интересу, т.е. то, что с точки зрения общества является социально опасным. Если деяние не влечет за собой наступления конкретного ущерба или не несет в себе реальной угрозы причинения вреда какому-либо охраняемому уголовным правом интересу либо этот вред явно малозначителен, такое деяние не может быть признано преступлением. Таким образом, нет преступления без объекта посягательства.

Государство не может оставаться безучастным по отношению к факту совершения преступления, поскольку последнее во всяком случае причиняет вред публичным интересам. Кто бы ни являлся потерпевшим в уголовно-процессуальном смысле данного термина, в широком смысле можно говорить о том, что от преступления страдает все общество, т.е. всякий и каждый. Таким образом, кто бы ни осуществлял функцию уголовного преследования на стороне обвинения (прокурор, следователь, дознаватель по делам публичного и частнопубличного обвинения либо частный обвинитель по делам частного обвинения), справедливым будет являться утверждение, что данное лицо действует в защиту публичных интересов.

Следовательно, уголовное дело можно сравнить с гражданским делом по иску в защиту неопределенного круга лиц. Подобное сравнение, безусловно, в определенной степени является допущением, однако оно, на наш взгляд, позволяет понять, почему законодатель посчитал возможным расширить субъективные пределы преюдициальности приговора и почему такое расширение является оправданным.

На практике расширение субъективных пределов преюдициальности приговора может проявиться в случаях, когда ответчиком является не непосредственный причинитель вреда, а иное лицо, прямо указанное в законе.

В качестве иллюстрации можно привести ст. 1068, 1069, 1070, 1079 ГК РФ. В данных случаях иск предъявляется потерпевшим (гражданским истцом) не к лицам, виновным в причинении вреда, а к другим, в частности, главному распорядителю бюджетных средств, владельцу источника повышенной опасности и т.д. Причины подобных исключений из правил могут быть самыми разными. Например, в случае безвиновного возложения ответственности на владельца источника повышенной опасности субъективным основанием возложения является риск, предполагающий сознательный выбор владельцем источника деятельности, не исключающей достижения нежелательного результата и осуществляемой при сознательном допущении случайного результата и возможности связанного с этим возникновения отрицательных последствий (привлечения к гражданско-правовой ответственности). В случае возложения ответственности на юридическое лицо за вред, причиненный его работником, законодатель исходил из необходимости разграничения гражданской правосубъектности физического и юридического лица.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что расширение субъективных пределов преюдициальности приговора обусловлено спецификой последнего как акта правосудия, нацеленного на защиту не только частных, но и публичных интересов.

Сказанное выше относительно специфики преюдициальности судебных актов, выносимых в рамках уголовного судопроизводства, обусловливает, на наш взгляд, необходимость внесения изменений в действующее законодательство.

В текст ч. 4 ст. 61 ГПК РФ необходимо внести изменения, изложив ее в следующей редакции: "4. Вступившее в законную силу процессуальное решение суда по ранее рассмотренному уголовному делу обязательно для суда, рассматривающего дело, в части установленных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения дела".

Аналогичным образом должна быть изменена и ч. 4 ст. 69 АПК РФ: "4. Вступившее в законную силу процессуальное решение суда общей юрисдикции по ранее рассмотренному уголовному делу обязательно для арбитражного суда, рассматривающего дело, в части установленных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения дела".

Изменения в действующее законодательство предложены с учетом сказанного относительно круга процессуальных решений, обладающих свойством преюдициальности в рамках гражданского судопроизводства, а также относительно субъективных и объективных пределов последнего.