8(5 См., например: Паряктарович м. К вопросу об измеиепин этнического са­мосознания (на материалах Югославии). -- сэ, 1974, № 2, с. 59,

т

193

Реальным основанием для таких представлений и чувств яв­ляется территориальная компактность этноса — эсо. При этом, в случае если соответствующая территория имеет разнообразный ландшафт, самосознание представителей пространственно отда­ленных частей одного и того же этноса может включать далеко не идентичные представления о типичных чертах «родной природы»; более того, в качестве этнических символов нередко фигурируют отдельные локальные особенности природы, характерные лишь для некоторых регионов этнической территории.

Этническое самосознание тесно связано и с сознанием государ­ственной принадлежности (подданство, гражданство), притом эта связь не однозначна, ибо симбиоз этноса в узком смысле слова с соци­ально-политическим организмом (государственным образованием) имеет, как мы видели, несколько вариантов. Когда, например, этнос и социальио-политический организм совпадают, этническое самосознание и сознание государственной принадлежности обычно настолько тесно сливаются, что практически почти не раз­личаются. Соответственно сливаются этническое чувство и чувство патриотизма. «Патриотизм, — отмечал В. И. Ленин, — одно из наиболее глубоких чувств, закрепленных веками и тысячелетиями обособленных отечеств» ⁶⁸³.

Если социально-политический организм включает различные этносы или на базе одного этнического массива возникает не­сколько государственных образований, то в зависимости от кон­кретной ситуации в одних случаях на передний план выступают этническое самосознание и национальное чувство, в других — со­знание государственной принадлежности и патриотизм. Наиболее сильно сознание государственной принадлежности заслоняет на­циональное самосознание в тех случаях, когда в рамках соответ­ствующего государства только начинается процесс складывания национальной общности на базе различных этнических компонен­тов.

В силу того, что в классовых обществах основные этнические подразделения, как правило, тесно сопряжены с государством, представление об общности происхождения обычно в таких обще­ствах в значительной мере опирается на сведения о событиях, от­носящихся к истории этого государства. Этим, в частности, объяс­няется и то особое место, которое в этническом (национальном) самосознании занимают знания о политических, в первую очередь революционных и военных, традициях данного этноса (а вернее, этносоциального организма).

Этническое самосознание взаимодействует не только с терри­ториально-политическим, но и с другими формами осознания групповой общности: прежде всего религиозной и классовой. В ре­зультате такого взаимодействия соответствующие взгляды и стоя­щие за ними групповые интересы оказывают значительное влия­ние на этническое самосознание и этнические чувства.

Религиозное сознание, религиозные интересы подобно терри­ториально-политическим могут полностью заслонить этническое самосознание; этому немало способствует тот факт, что религиоз­ная принадлежность выступает в качестве одного из этнических признаков в тех случаях, когда для контактирующих народов ха­рактерны религиозные различия. Нередко формированию пред­ставлений о религии как существенном компоненте этнической (на­циональной) общности содействует церковь, стремясь тем самым укрепить свои социальные позиции.

р Особенно сложно~и многообразно воздействие на этническое самосознание классовых интересов. Ведь в классовом обществе этнические (национальные) отношения не существуют независимо от социальных отношений: приоритет же последних предопределяет и соответствующую субординацию классовых и национальных форм общественного сознания. Поэтому национальное самосозна­ние в широком смысле слова (т. е. самосознание нации)⁶⁸⁴всегда сильно социально «окрашено». Более того, его целевая направлен­ность (представление об общенациональных задачах, идеалах) у разных классов не только обычно далеко не совпадает, но и чаще всего просто антагонистична. Вместе с тем следует иметь в виду, что в целом на национальное самосознание одновременно могут в той или иной степени оказывать влияние интересы различ­ных, в том числе противоположных, классов и социальных групп⁶⁸⁵.

Если характеризовать в целом воздействие господствующих классов антагонистических обществ на национальное самосозна­ние, то, очевидно, следует в первую очередь подчеркнуть, что главным образом под этим воздействием этническое сознание при­обретает формы шовинизма и национализма. Наиболее наглядно проявляется это в капиталистическом обществе. Стремясь исполь­зовать национальные чувства в своих интересах, в частности в кон­курентной^ борьбе, буржуазия обычно пытается представить эти интересы^как общенациональные, а соответственно, и преувели­чить значение национальных факторов. Вместе с тем она сама сразу же оказывается готовой поступиться действительно обще­национальными интересами, как только ей становится более вы­годно вступить в сделку с инонациональной буржуазией.

Активная роль в формировании национального самосознания принадлежит интеллигенции. «Если буржуазия, — не без основа­ния замечает один из современных исследователей вопроса, —

Непосредственно связана с экономикой, которая в многонацио­нальных государствах не разъединяет, а, напротив, сливает на­ции, то интеллигенция, во всяком случае значительная часть ее, тесно связана с языком и культурой, отражающими националь­ное своеобразие. Ратуя за развитие родного языка и литературы на родном языке, интеллигенция служит общенациональным целям, создает базу для развития национального самосознания. При этом самосознание в той или иной степени абстрагируется от классовых противоречий в сфере производства и опирается на общеэтнические элементы» ⁶⁸⁶. 13 результате интеллигенция (осо­бенно художественно-творческая, «гуманитарная») нередко склонна абсолютизировать общенациональные интересы, преуве­личивать их значение и в этой связи выискивать особые достоин­ства у своей нации. В капиталистическом обществе этому немало способствует зависимость интеллигенции от буржуазии.

В конечном счете только пролетарии и их боевой авангард — коммунистические партии — способны гармонически сочетать клас­совые и национальные интересы. Не случайно марксизм-ленинизм соединил борьбу за интересы пролетариата с освободительной борьбой угнетенных народов. Ставя при этом во главу угла клас­совые интернациональные интересы трудящихся, марксисты от­нюдь не чужды национальных чувств, национальной гордости, ос­нование для которых, как указывал В. И. Ленин, составляют соз­данные народом материальные и духовные ценности, его револю­ционные традиции ⁶⁸⁷. С ликвидацией эксплуататорских классов в социалистическом обществе перед рабочим классом — ведущейхилой при социализме — встает задача преодоления как пережит­ков национальной ограниченности, так и нигилистических тенден­ций в национальном вопросе. Для успешного решения этой задачи при социализме создаются тем более благоприятные условия, что интересы рабочего класса совпадают и с интернациональными и с подлинно национальными интересами всех трудящихся, в пер­вую очередь такой многочисленной социальной группы, как кре­стьянство.

Одним словом, осознание своей особой общности члены этноса (как на индивидуальном, так и групповом уровне) реализуют пу­тем выполнения этнически значимых действий. Диапазон этих действий весьма широк: от простого признания личностью своей этнической принадлежности до массовых выступлений в защиту экоромических и политических интересов.

/Поскольку этническое самосознание формируется в ходе со­циализации, оно первоначально обычно не очень отчетливо. Его формирование в значительной мере определяется как сложивши­мися в данном этносе стереотипами, так и системой этнической

социализации; в современных условиях большая роль в этом от­ношении принадлежит учебным заведениям и средствам массовой информации ⁶⁸⁸.

Анализируя развитие этнического самосознания и этнических чувств, следует учитывать и то, что это развитие во многом зависит от этнической ситуации, т. е. от интенсивности и характера вза­имоотношений между контактирующими этносами ⁶⁸⁹. Особенно сильное воздействие в данном отношении, как уже говорилось, оказывается в тех случаях, когда враждующие этносоциальные организмы находятся в состоянии вооруженного конфликта. Впро­чем, взаимодействие этносов но сводится к их непосредственным контактам. Оно может иметь и «опосредованный» характер, осу­ществляясь путем таких, не требующих непосредственного об­щения средств коммуникации, как печать, радио, кино и т. д.

Взаимопересекающееся воздействие различных объективных и субъективных факторов в конечном счете и обусловливает глубину этнического самосознания и сопряженных с ним чувств. Степень этой глубины колеблется от слабо осознанной принадлежности к определенному этносу и чувства отчужденности по отношению к представителям других этнических общностей до сильно разви­того этнического чувства, заставляющего людей связывать свои личные судьбы с судьбой всего этноса (народности, нации), подчи­нять свои частные интересы общеэтническим (общенациональным) интересам и даже жертвовать жизнью во имя этих интересов. Именно поэтому этническое самосознание может оказывать об­ратное влияние на породившие его факторы, что проявляется, на­пример, в движениях за возрождение родного языка, за полити­ческое объединение территорий, заселенных представителями од­ного этноса, и т. п.⁶⁹⁰

И тем не менее, на наш взгляд, было бы неверно возводить эт­ническое самосознание в ранг решающего свойства этноса, его своеобразного демиурга. Выше мы могли убедиться, что, как и любая форма сознания, оно — явление вторичное, производное от объективных факторов ⁹³.

В свою очередь отсутствие этнического самосознания у группы лиц, обладающих культурной общностью, указывает на то, что в этом случае перед нами всего лишь этнографическое образование, существование которого может быть выявлено только в результате специальных исследований. Но, разумеется, грань между этно­графическими и этническими подразделениями не следует абсо­лютизировать. Подчас этнографическая общность может со вре­менем обрести самосознание своего единства и стать, таким обра­зом, этническим образованием ⁹⁰. Например, известно, что после длительного перерыва во второй половине XIX в. этническое единство всех славянских народов кповь начинает широко осоз­наваться ⁶⁹¹. Не менее показательны и те довольно распространен­ные случаи, когда этническое единство исторически сложившейся культурной общности осознается частично. Хотя носителями эт­нического самосознания при этом могут выступать лишь отдель­ные представители данной общности, однако, как уже говорилось, само существование в таких случаях этнических общностей не подлежит сомнению. К тому же в подобных ситуациях принадлеж­ность к такому этносу любого из его членов обычно при пер­вых же контактах (т. е. на основе объективных данных) безоши­бочно определяется представителями «чужих» этносов⁶⁹².

В целом на протяжении всей истории народов мира представ­ляется возможным выделить три основных типа этнического само­сознания: 1) этносов доклассовых обществ; 2) этносов классовых антагонистических обществ; 3) этносов однородных в классовом отношении социалистических обществ. Применительно к капита­листической и социалистической формациям мы имеем дело с тем типом этнического самосознания, который нередко именуют на­циональным. Ведь в капиталистических и социалистических об­ществах основную форму существования этносов представляют на­циональные общности — нации и национальности.

Как уже говорилось, вопрос о соотношении понятий «этниче­ское» и «национальное» самосознание остается в нашей литературе дискуссионным. Возвращаясь к его рассмотрению в свете всего сказанного об этническом самосознании, напомним, что многое в данной связи зависит от того, имеется ли в виду самосознание просто национальной общности (национальности) или нации как этносоциального организма. Если речь идет о последнем, то пред­ставляется правомерным присоединиться к тем авторам, которые характеризуют национальное самосознание как понятие более широкое, чем собственно этническое⁶⁹³(разумеется, в отношении своего содержания, а не в стадиальном плане). Однако во избежа­ние недоразумений, вызванных смешением узкого и широкого зна­чений прилагательного «национальный», на наш взгляд, целесо­образно в тех случаях, когда имеется* в виду, что носителем на­ционального самосознания выступает нация, это отражать и тер­минологически, говоря о самосознании нации. Такое самосозна­ние, конечно, включает и представления о социально-экономиче­ских параметрах и связях нации. Но это вместе с тем не дает ос­нований полагать, что компоненты национального сознания «глав­ным образом не этнические, а социальные и потому классовые»¹⁰°. В самом деле: каждый член данной нации принадлежит к тем или иным классам, которые имеются и у других наций (в том числе со­седних и потому нередко связанных довольно тесно экономически), однако осознание^этого обстоятельства^ (в том числе классовая солидарность) еще не делают его членом таковых наций, как и на­оборот; каждый человек становится членом своей нации лишь при условии осознания в той или иной мере того, что он имеет с ней общность культуры, языка, черт психики, исторических судеб и т. п., т. е. всего, что относится к собственно этническим чертам нации и соответственно отражается в этническом самосознании. Например, все рабочие Великобритании, независимо от того, соз- знают они или не сознают свою классовую общность, не могут быть отнесены к английской нации, поскольку по своей этнической (на­циональной) принадлежности, т. е. по этническому самосознанию, значительная их часть является не англичанами, а представите­лями других этнических общностей (национальностей): ирланд­цами, шотландцами и т. д.; в то же время представители других классов в состав английской нации входят; для этого (при условии проживания в Великобритании) им достаточно осознавать свою

этническую принадлежность к англичанам (разумеется, обладая для этого объективными основаниями).^{1 г ?} ^

Характеризуя соотношение самосозпания нации и соответст­венно этнического самосознания, следует коснуться вопроса об их интенсивности. Дело в том, что хотя на поздних стадиях об­щественного развития этническое самосознание, т. е. прежде всего самосознание наций, несомненно более многогранно и емко, чем на ранних, однако, на наш взгляд, было бы некоторым упроще­нием полагать, что оно притом и непременно сильнее. Например, отнюдь не исключено, что самосознание племенной принадлеж­ности может быть подчас сильнее, чем самосознание нации. К тому же этническому самосознанию не чужда иерархичность. Нередко бывает так, что наряду со слабым национальным само­сознанием внутри формирующейся этнополитической общности оказывается сильнее самосознание входящих в такую общность этнических групп (например, во Франции даже еще в период аб­солютизма ее жители в большей мере осознавали себя гасконцами, провансальцами, нормандцами и т. д., чем французами). Между тем, если иметь в виду лишь один (высший) уровень этнической иерархии, то может показаться, что в периоды перехода к новой этнической структуре этническое самосознание выражено крайне слабо или даже чуть ли не полностью исчезает ⁶⁹⁴. А отсюда легко сделать ошибочный вывод об отсутствии в данный период и этноса вообще. В конечном же счете это может послужить поводом для заключения о существовании даже после возникновения классо­вых обществ своего рода «безэтнических периодов».

Как объективные' основания этнического самосознания, так и его содержание далеко не тождественны "на разных этапах об- щественно-исторического процесса. Одно дело, когда оно отражает, скажем, племенную общность, насчитывающую лишь сотни, а то и десятки людей, другое, когда оно относится к современным мно­гомиллионным нациям. При этом речь идет прежде всего о каче­ственных различиях. Если, например, в первом случае в представ­лении об общности происхождения главная ролт/принадлежит ми­фам и преданиям, то во втором — сведениям, хотя и являющимся также достоянием массового обыденного сознания, но полученным преимущественно в результате специальных научных изысканий (прежде всего в области этнографии и истории). Совершенно раз­личны, разумеется, в рассматриваемых случаях и представления о детерминирующих свойствах общностей, что прежде всего свя­зано с объективным процессом изменения этих свойств. Однако рассмотрение самого этого процесса уже выходит за рамки настоя­щего очерка.