Перед лицом кризиса

Еще одно крупнейшее отечественное предприятие —Челябин­ский тракторный завод — не пережило коррупции, бартераи пло­хого управления.

В город Челябинск, южноуральский центр большой индустрии, из Москвывсего два рейса, один из них ночной.В полчетвертого утранебо уже светлеет, город безмятежен и пуст. Разбуженный ад­министратор некогда шикарной гостиницы «Южный Урал», распо­ложенной на главнойулице имени вождя пролетариата, зеваети предлагает полулюкс, который на самом деле оказываетсяма­ленькой комнаткой с драными обоями, ржавыми кранами и мебе­лью-рухлядью. Бодрствующая дежурная по этажу на вопрос, чтов городе говорят о Челябинском тракторном,удивленно спрашива­ет: «А они ещеработают? Их жевроде закрыли...»

Утренняя дежурная оказалась более информированной, на за­воде работает ее сестра: «Ну чтосказать? Мы ее подкармливаем с огорода. Я прихожу,у неепод кроватью три мешкасахара. Спрашиваю: «Галя, зачем тебе столькосахара?» А она: «Так наза­воде давали. Денег не дают, хоть сахар нужно взять». Я у нее за­брала мешок, дала денег. Через месяц прихожу —у нееопять три мешка».

НОСТАЛЬГИЯ

Если ехать на троллейбусепо главному проспек ту до конца, как раз упираешься вЧТЗ. За заборами — еще один город со своими проспектами и улицами. Обойти его почти невозможно, лучше про­ехатьсяна машине. Трудноупомнить даже все названия заводов —моторный, тяжелыхтракторов, опытный, кузнечный — в общем,картина впечатляет.

Когда задумывалось строительство Челябинского тракторного, решили привлечь «продвинутых» в тракторостроении американцев.Узнав, что мощность заводарассчитана на 40тыс. тракторов,те были немало удивлены. Говорят, они просто усомнились в способ­ности молодого государства построить такой гигантский завод, даеще в глуши,на болотах. К тому же новый советский гигант поидее должен был статьмировым лидером — кому жэто понравит­ся? Американцам было невдомек, что бояться наших тракторов не­чего, что всю эту прорву наша страна будет проглатывать, не пода­вившись.

ЧТЗ строила вся страна. Челябинские тракторы вспахивали це­лину, взбирались на Памир, возводили БАМ и Магнитку, побывали в Антарктике. В годы войны на Челябинском фактором, прозван ном Танкоградом, не уставали выпускать все новые и новые танки. О ЧТЗ слагали стихи и песни, а факторам ставили памятники. Че­тырежды орденоносный завод все время находился под бдительным оком первых лиц страны. Председатель Совета Министров СССР Косыгин лично контролировал распределение челябинских тракто­ров. Пятилетки, планы, авралы, взбучки, ордена...

Главный конвейер назывался зеркалом за но да, именно сюда бес­конечным потоком шли делегации высоких гостей. «Помню отлич­но, мы только-только запустили новый трактор ТОШ, — вспомина­ет редактор заводской газеты «Всем!» Светлана Иргалина, большой знаток как истории завода, так и всего происходящего в наши дни. — И вдруг средь бела дня на главном конвейере пожар. Шли сварочные работы, а в яме скопилось горючее. Я бегом в цех. Ни зги не видать, все в дыму. Пошла гуда во второй раз часов в один­надцать вечера. И увидела потрясающую картину. Как будто снима­лось кино: все залито ярким светом прожекторов. В цехе кроме ра­бочих не только руководство завода, но и все руководители города и области. Л прямо у конвейера — столы, накрытые белоснежными скатертями и уставленные всякими деликатесами. Это была дань уважения рабочим, которым предстояло в ночь перебрать весь сго­ревший конвейер».

О прошлом здесь готовы говорить часами. Все, кто когда-то пришел работать на ЧТЗ, вспоминают, что в первые же минуты они были потрясены этой громадиной (шутка ли - 65 тыс. работни­ков!). Пик пришелся на 1988 год. Тогда на ЧТЗ выпустили почти 32 тыс. -факторов — практически полная мощность. Задача произ­водить «много и быстро» была решена.

Вопрос, зачем нам столько тракторов, стали задавать недавно. Понятно, что в эпоху противостоя»шя окружающим страну капита­листическим акулам нужно было крепить оборонную мощь социа­лизма: тракторные заводы — танковые заводы. О второй причине уже сказано — участие в гигантских проектах и щедрая раздача тракторов потребителям.

А потом грянула перестройка. Вначале все было внове и инте­ресно: рынок, приватизация, акции. Рабочие, ставшие собственни­ками, мечтали, как будут жить на дивиденды. Но оказалось, что столько тракторов стране все-таки не нужно. Да и рабогать стано­вилось все труднее. Ушли деньги, пришел бартер. С завода тащили все, что можно было утащить. Надеялись на то, что вот придет но­вый хозяин (пресловутый эффективный собственник) и все сделает.

ХРАМ ВМЕСТО ЗАРАБОТНОЙ ПЛАТЫ

А зародилась эта надежда в 1995 году, когда контрольный па­кет завода приобрел известный в Челябинске предприниматель Ва­силий Кичеджи. Жаль, что с ним не удалось встретиться, его не было в городе. Говорят, человек он интересный, рыночник до моз­га костей: если к нему приходит человек с идеей, как заработать два доллара, он через пару секунд выдает встречную идею — как на этом можно заработать четыре. Когда-то он сам работал на ЧТЗ, поэтому с заводом был знакомне понаслышке.

Почему у него ничего не получилось? Есть три версии. Одна — его «сожрали», потому что онбыл неугоден областнойадминистра­ции и бывшей верхушке ЧТЗ, отстраненной им от дел. Вторая просто не потянул: команда, которую он привел, была молодая и грамотная, но на изучениесамою предмета ушло слишком много времени. Итретья — когдапонял, что ничего путного с ЧТЗ сде­лать не сможег,выжги из него все, что смог. По неофициальной информации,при Кичеджи оггок оборотных средств шел особенно интенсивно.

А начал, говорят, весьма энергично. Был конец года, на завод как раз стали поступать средства, он начал выплачивать заработную плату. Но на одной из городских банных директорских тусовок его стали укорять: «Ты что вытворяешь, никто неплатит, а ты платишь. Ты нам всю картинупортишь». ИВасилий Николаевич стал как все.Сначала стал задерживатьзаработную плату на мссяц-два, дальше — больше. Затеял строительство церкви. Красивая. Вероят­но, потомки будут Кичеджи благодарны. Нынешние же работники завода предпочли бы получать заработную плату...

Кичеджи решил, что с заводом легче будет управляться, превра­тив отдельные предприятия и цехи в «дочек*. Сейчасоб этом шаге судят по-разному.Одни говорят,что Кичедживыбрал правильный путь: повысил ответственностьруководителей подразделений, ате, в свою очередь, стали проявлять инициативу в поиске дополнитель­ных заказов. Другие считают этот путь порочным, поскольку неко­торые «дочки» могли житьхорошо, а предприятие вцелом — пло­хо.К тому же мировая практика показывает, чтоподобные заводыне дробятся:империя «Коматсу» управляется централизованно.

На первый взгляд с ЧТЗничего не утащишь.На заводскойпро­ходной останавливают все машины, включая директорскую. Две ка­муфляжные тети открывают багажник, шарят по салону, строго смотрят на меня и требуют идентификации. Шучу, что я не заво­дское имущество, но шутки тут непроходят. Правда, таким спосо­бом, говорят, ловятсятолько работники, которые хотят пронести гайку или кусок медной проволоки. Тащат же совсем по-другому. «Это ж элементарно, —рассказывает один изработников завода.

На производстве, к примеру, экономят на цветных металлах, не докладывая, как в столовой, а когда идет новый заказ, машина привозит не пять тоннмеди, а четыре. Одну по дороге выгружают. Да и бартерные операции хорошийспособ если не своровать, то по обоюдному согласиюсторон заиметь, например, автомобиль. А с учетом на заводетакой бардак, что ине поймешь, что есть, а чего нет».

За два года завод дошел до ручки. Долги превысили все мысли мые пределы. Завод был объявлен банкротом. Назначено конкурс­ное управление.

4-1U30

шшш

«А знаете, что я вам скажу, — загадочно говорит один из спе­циалистов среднего звена. — Это ведь все не случайно, все по пла­ну». — Это ж по какому?» — «А вы не понимаете... Кому выгодно, чтобы ЧТЗ прихлопнули? Конкурентам. Тем же американцам и японцам. Все оттуда идет». Конечно, версия о заокеанской дивер­сии конкурентов выглядит пристойнее, чем признание собственной несостоятельности.

СТРАНОЙ УПРАВЛЯЮТ ПОСРЕДНИКИ

У здания администрации ЧТЗ из джипов и «вольво» выходят молодые, хорошо одетые мальчики с мобильными телефонами и канарским загаром. Подозреваю, что это как раз те самые по­средники, которые, по словам работников завода, сосут из них всю кровь.

«У меня вообще такое впечатление, что страной управляет не правительство, а люди, которые сидят на бартерных операциях, — говорит один из менеджеров завода. — Вроде глупо гак думать, но иначе не получается». Эту тему жарко поддерживает начальник управления сбыта Александр Гордеев: «Да, об этом говорят и пи шут. Но об этом кричать нужно! Причем с утра и до вечера». Пра­вительство вроде заявляло о том, что бартеру будет поставлен за слон. Но за это время процент бартера на заводе поднялся с 80до 90%. Вот такая успешная борьба. В общем, работа завода практи­чески сводится к простому физиологическому процессу: что съел в виде металла, электроэнергии и проч., то и выдал в виде трак­торов.

Ну ладно бы был один посредник между двумя производителя­ми, но ведь их не меньше пяги-шести. И если во всем мире они имеют 3—5%, то здесь на бартерных сделках можно получить и 40, и 50%. Кстатио посредниках. Как справедливо заметил один из со­трудников, сами же ихв свое времяи породили.И когда они нача­ли плодиться,кто-то сэтого что-то имел. Тем более что в государ­стве был брошен клич: обогащайтесь! «Нужно было хапать, пока была возможность. Никто ж не знал, что будет дальше».

Гордеев уверяет, что бартер не выгоден ни одному производите­лю. «Если бы наши потребители имели деньги, я думаю, они пла­тили бы деньгами. Цены сразу становятся другими». Однако стру­дом верится, что, имея не самых бедных потребителей (газовики, нефтяники, золотодобытчики, дорожники), ЧТЗ получает за свою продукцию только 10% живыми деньгами. Гордеев говорит, что они, во-первых, забирают технику опосредованно за долги; во-вторых, к самим этим потребителям напрямую часто невозможно пробить­ся — глухая каменная стена посредников.

«Теоретически эту стенку можно разрушить. — говорит Горде­ев. — Банки должны быстренько повернуться лицом к отечествен­ной промышленности и раздавать кредиты под нормальный рабо­чий процент — семь — восемь...Но они почему-тоне разворачива­ются и не дают. Нормальный кредит стал несбыточноймечтой. Банки существуют сами по себе — в своей замкнутой финансовой системе. Промышленность сама по себе — в своей промышленной».