§ 2. Определение языка

Переходя к наиболее общему, семиотическому определению языка, введем понятия смысловой единицы и языковой смысловой единицы. Будем называть смысловой (значащей) единицей любой предмет, обладающий смысловым значением для организованной системы, а языковой смысловой единицей – любой предмет, который обладает смысловым значением для организованной системы и который производится самими организованными системами. Может показаться, что понятие языковой смысловой единицы совпадает с понятием языкового знака. Но это не так. Языковой знак – это такая языковая смысловая единица, которая производится в целях коммуникации. Если же языковая смысловая единица производится в иных целях (например, как средство мыслительной деятельности во внутренней речи), она не является языковым знаком.

На основе понятия языковой смысловой единицы язык можно определить как совокупность языковых смысловых единиц, т. е. как совокупность предметов, которые обладают смысловым значением и которые производятся самими организованными системами.

Разъясним смысл этого определения. Совершенно очевидна необходимость того, что бы предметы, образующие язык, имели смысловое значение: язык не может состоять из бессмысленных единиц. Но необходим ли второй признак, а если необходим, то почему бы не сказать: “и которые являются языковыми знаками”? Ведь языковые знаки как раз производятся самими организованными системами. Поскольку языковой знак, как знак вообще, обязательно предполагает смысловое значение, то в последнем случае можно было бы совсем не упоминать в определении о смысловом значении и сформулировать определение таким образом: язык есть совокупность языковых знаков. Итак, перед нами стоит задача выяснить, почему недостаточны два следующих определения языка: “Язык есть совокупность предметов, обладающих смысловыми значениями (т. е. совокупность смысловых единиц)” и “Язык есть совокупность языковых знаков”.

Что касается первого определения, то в нем не учитывается принципиально важное с нашей точки зрения различие между языковыми и неязыковыми смысловыми единицами. Неязыковые смысловые единицы, сов падающие с неязыковыми знаками (например, багровый закат как знак солнечной, но ветреной погоды назавтра, снежные узоры на окне как знак сильного мороза и т. п.), также обладают для нас определенным смысловым значением. Следовательно, если определять язык как совокупность смысловых единиц, надо будет признать существование языков, состоящих из неязыковых смысловых единиц (“язык звезд”, “язык природы” и т. д.). Так и делают те, кто считает достаточным при определении языка сослаться лишь на смысловое значение. В этом случае понятие языка становится столь широким, что утрачивается различие, имеющее первостепенное значение с теоретической и практической точки зрения, именно: различие между “языками”, которые не являются средством коммуникации и мыслительной деятельности, и языками, которые выполняют роль орудия общения между отдельными членами общества и роль орудия мышления. Язык в последнем смысле слова играет столь большую роль в жизни общества, а рассмотрение его проливает столько света на важнейшие проблемы семиотики, что без введения соответствующего понятия обойтись невозможно. Это и есть язык в собственном смысле, язык как инструмент общения и мышления. Раскрытие его природы предполагает обращение к понятию языковой смысловой единицы, что мы и делаем в нашем определении языка.

При определении языка было бы неправильно заменить понятие языковой смысловой единицы понятием языкового знака и сказать, что язык есть совокупность языковых знаков. Дело в том, что наделенные смыслом языковые единицы (например, слова) не всегда используются в качестве языковых знаков. Мы уже говорили, что существуют два способа использования слов: первичное и вторичное. При первичном использовании слова функционируют в качестве языковых знаков, отсылая слушателя к некоторому предмету. При вторичном же использовании (например, внутренняя речь) слова выполняют другую функцию (являясь инструментом мыслительной деятельности). Именно поэтому, определяя язык, необходимо прибегнуть к более широкому понятию, чем понятие языкового знака,– к понятию языковой смысловой единицы.

Таким образом, при строгом подходе к языку его единицы нельзя характеризовать как языковые знаки: язык складывается из языковых смысловых единиц. Эти единицы становятся языковыми знаками лишь при первичном использовании. И если в настоящей книге мы говорим иногда о знаках языка, то делаем это исключительно в целях сокращения, понимая здесь под языком не сам язык, а его первичное использование в качестве орудия общения. Нам приходится употреблять выражение “знаки языка” так же в тех случаях, когда передается точка зрения исследователей, отождествляющих единицы языка с языковыми знаками.

Поскольку языковые смысловые единицы, как и языковые знаки, можно подразделить на интенциональные и неинтенциональные, существует два основных вида языка: языки интенциональные и неинтенциональные.

Интенциональный язык (примером его может служить хотя бы наш обычный язык) есть совокупность предметов (звучаний, производимых голосовым аппаратом), которые имеют смысловое значение и которые являются интенциональными языковыми единицами, а неинтенциональный язык (например, язык пчел или муравьев) есть совокупность предметов, которые обладают смысловым значением и которые являются неинтенциональными языковыми единицами.

Хотя предложенное выше определение языка и двух его разновидностей подготовлено предшествующим изложением, однако разные его стороны могут быть полностью раскрыты лишь в ходе дальнейшего изложения, которое покажет, что это определение представляется целесообразным по многим соображениям.