Л.В. Сахарный Человек и текст: две грамматики текста

1. Постановка вопроса

Чем дальше развивается современная лингвистика текста, тем большую актуальность приобретают фундаментальные вопросы о том, что же это такое - текст и каковы основные закономерности его «устройства», порождения и осознания.

Традиционные лингвистические направления, ориентированные на изучение языка в рамках соссюровской дихотомии «Язык-речь», пытаются рассматривать текст как автономную структуру достаточ­но больших размеров и сложной организации (отсюда зачастую -попытки рассмотреть текст как еще один, высший, уровень струк­туры языка) и имеющую объективное, как бы не зависимое от чело­века, содержание. Тогда задача лингвистики текста - вскрыть эту структуру, прежде всего - средства связности, которые организуют, сцепляют фрагменты текста в некоторое смысловое единство, имею­щее тематический центр (ядро). Отсюда - многочисленные попытки отделить «тексты» от «не-текстов» на основе таких признаков.

Активная ориентация на учет человеческого фактора в других лингвистических направлениях, прежде всего - в психолингвистике (как теории речевой деятельности) дает возможность изучить зако­номерности речемыслитсльной деятельности человека, которые по­зволяют порождать тексты для отражения в них некоторого содер­жания и обрабатывать тексты для извлечения из них содержания. Текст в этом случае рассматривается лишь как некоторое связующее звено в коммуникации говорящего и слушающего. При этом сам текст не может характеризоваться непременно большими размерами (он может быть любых размеров, в том числе и минимальных) и сложной структурой. Любой текст может рассматриваться как один из возможных вариантов реализации данного содержания (в пара­дигме других, синонимичных ему текстов, реальных или потенци­альных). Такой подход, открывающий нетривиальные возможности исследования и моделирования закономерностей, связанных с тек­стом, будет представлен в данном разделе монографии.

Напомним, что в первой трети XIX в. Вильгельм фон Гумбольдт сформулировал антиномию о языке как феномене - одновременно и «Energeia» (деятельности). Однако история лингвистики распоряди­лась так, что современная устойчивая парадигма лингвистического знания, сложившаяся в первой трети XX века и связанная прежде всего с соссюрианством и классическим структурализмом, опира­ется на фундаментальные положения:

а) о языке как феномене, отчужденном от человека («язык есть общественное явление»),

б) о языке как системе, построенной на основе логических зако­номерностей (язык есть система знаков),

в) о языке как «Ergon», продукте деятельности (необходимо чет­кое разграничение «языка» и «речи») [Звегинцев 1976: 39-40].

В результате антиномия Гумбольдта оказывается не разрешен­ной, а существенной чертой этой парадигмы лингвистического зна­ния оказывается де-факто (а иногда и де-юре) антипсихологизм.

Во второй половине XX в. появился ряд новых важных направ­лений:

- порождающая грамматика (с четкой установкой на различение глубинных и поверхностных структур и на понимание грамматики как системы правил, позволяющих порождать и понимать «правиль­ные» предложения);

- теория речевых актов (с установкой на исследование структу­ры высказывания в связи со структурой коммуникативной ситуа­ции);

- лингвистика текста (с установкой на исследование структуры связного текста, выходящей за рамки отдельного предложения). Од­нако все названные направления по существу не смогли выйти за границы основ сложившейся парадигмы лингвистического знания, хотя и основательно расшатали се монополизм.

Поворот во второй половине XX в. (особенно в последней тре­ти) гуманитарных наук (в том числе и лингвистики) к реальному человеку заставил обратиться к речевой способности личности не как к абстрактному отпечатку в сознании индивида «социального факта» языка, а как к реальному физиолого-психо-социальному фе­номену. Обращение к физиологии и психологии, выявление и систе­матизация огромного нетрадиционного материала (прежде всего -речевых ошибок, данных детской речи и речи больных с афазией, т.е. того, что Л.В. Щерба называл «отрицательным языковым мате­риалом», широкое развертывание экспериментальных исследований не просто ввело в научный обиход большое число новых фактов, но и обнаружило феномены принципиально важные, однако не вписы­вающиеся в традиционную парадигму лингвистического знания и лингвистического моделирования.