Г.И. Богин Типология понимания текста

ВВЕДЕНИЕ

<...> Знание типологии понимания текстов позволяет решить ряд теоретических и практических задач, среди которых важнейши­ми являются следующие.

1. Определение зависимости успехов в понимании текста от развитости «языковой личности», т.е. человека как носителя языка.

2. Определение соотношений между типами понимания и уров­нями развитости языковой личности.

3. Описание деятельности понимания при различных типах по­нимания текста.

4. Построение типологии текстов по критерию их соответствия возможностям, присущим каждому из типов деятельности понимания.

Уровни развитости языковой личности выделяются на основе системы социальных оценок речевой деятельности [Подробнее см.: Богин 1975]. Уровень развитости языковой личности становится заметным тогда, когда речевое исполнение вступает в противоречие с задачей речи, с некоторой цель», включающей в себя представле­ние об «идеальном» речевом акте. Поэтому при выделении уровня указываются типичные «минусы» - нарушения уровня, дающие ос­нования для критики речевого поступка. При построении структур­ной модели языковой личности (именно из этой модели и выводится впоследствии типология понимания текста) выполняется экстрапо­ляция «минусов» в «плюсы». Выделяются следующие уровни разви­тости языковой личности.

Уровень 1, критикуемый в быту по формуле «Он русского языка (еще) не знает». Например, иностранец делает ошибку: «Я буду прыгнуть сейчас». Критикуя подобные ошибки, субъект соци­альной оценки речи исходит из того, что «точка отсчета всякой оце­ню, речи - так или иначе осознаваемая говорящим правиль­ность, более или менее полно и верно понимаемая языковая нор­ма» [Шварцкопф 1970: 295].

Назовем уровень 1 уровнем правильности.

Некто говорит: «Мы (пауза) товарищи (пауза) соревнуемся (па­уза) это (ангерофразия) по линии озеленения (пауза, ангерофразия) с городом Кустанай. С Кустанаем».

Преддошкольник говорит: «Мама туда ходила, а я ... мама хо­дила ... мама туда ходила, там кошечка, три котеночка ... мама туда ходила, я был один, там кошечка, три котеночка ... и тетя чужая пришла ... тогда».

В этих случаях недостатком, подвергаемым осуждению и/или исправлению, является замедление в передаче информации, т.е. «плохая скорость», связанная, в конечном счете, с недостаточно ин-териоризованным внутренним планом речевого поступка. Поэтому речевой поступок нерационально, недостаточно целесообразно про­текает во времени.

Назовем уровень 2 уровнем интериоризации.

Уровень 3, критикуемый в быту по формуле «У него бедная речь».

Школьник в письменной работе излагает начало романа «Мать» Горького: «В этом городе был завод. На заводе работали рабочие. Рабочие не любили этого завода. Работы они тоже не любили».

Иностранец, читая в русской книге (Носов Е. Берега. М., 1971. С. 66): «Где-то на болотах кричали журавли. Перед восходом солн­ца крик их был так гулок, что казалось, будто птицы кружатся над коньком избы», - понимает все «правильно», но понимает не более того, как если бы в тексте было написано: «Где-то кричали какие-то животные. Перед восходом солнца что-то у них было каким-то, и казалось, что птицы что-то делают где-то».

Критикуя недостатки речевых поступков, относящиеся к этому уровню, оценщик выражает свое стремление к тому, чтобы люди широко использовали» богатство языка».

Назовем уровень 3 уровнем насыщенности.

Уровень 4, критикуемый в быту по формуле «Он не те сло­ва говорит».

Некто, производя предложение, выбирает единицы речевой це­пи, но выбор неадекватен: «Он ударил меня — по лицу, и я тоже ... его-о ...по физиономии» «Не знаю, что вам на это сообщить»; «Я же, гражданин следователь, я же объясню, я тогда... следовал в кино».

Или один из собеседников говорит: «Вчера шествую это в ба­ню...». Другой собеседник критикует первого за «неправильное употребление» слова «шествовать». Оценщик, разобравшись в си­туации, говори о втором собеседнике, что тот «шуток не понимает».

Адекватность выбора единиц речевой цепи оценивается, как правило, не в целом тексте, а в одном предложении. Назовем уровень 4 уровнем адекватного выбора.

Уровень 5, критикуемый в быту по формуле «Говорит он то, да получается что-то не то».

Происходит разговор: «— Кладовщиком? Что же, это можно, нам кладовщик нужен... О! А у вас вот тут в трудкнижке... Рабо­тали бригадиром... раньше. Это хорошо...» - «Да, раньше.... Моя звезда закатилась». Второй собеседник делает упущение, произво­дя предложение «Моя звезда закатилась». Но в пределах предложе­ния как такового нет никакого упущения: обеспечены и правиль­ность, и интериоризация, и насыщенность. Неадекватность речевого поступка раскрывается лишь в контексте всего диалога. Точнее, не­адекватность заключается в том, что один из собеседников разруша­ет важный параметр всего диалога - его «тональность», заданную первым собеседником и не усвоенную вторым. Мы имеем здесь дело с нарушением адекватности в тексте, принципиально большем, чем предложение.

Или при описанном разговоре молча присутствует третий чело­век-посетитель. Он правильно воспринял семантику всех слов и предложений, но не заметил того, что в пределах всего диалога вто­рой собеседник «испортил тональность». Посетителю кажется, что предложение «Моя звезда закатилась» - не более, чем «образный перифраз» сообщения о том, что у второго собеседника раньше слу­жебные дела развивались хорошо, а затем плохо. Посетитель не за­мечает социальной неадекватности речевого поступка второго собе­седника.

Назовем уровень 5 уровнем адекватного синтеза.

Все недостатки (а следовательно - и достижения) речевых по­ступков поддаются распределению по названным пяти уровням.

Представление об уровнях развитости языковой личности поз­воляет построить перечень ее готовностей к речевой деятельности. Этот перечень можно наглядно представить в виде параметрической модели языковой личности.

Предложенная модель может подвергаться различным эмпири­ческим интерпретациям. Способ эмпирической интерпретации мо­дели языковой личности в каждом случае зависит от того, какая дея­тельность будет исследоваться (или проектироваться) с помощью этой модели. В частности, как будет показано ниже, возможно ис­пользование модели языковой личности для осмысления теории и для улучшения практики понимания текста.