48. Экзестенциализм

Экзистенциализм — «философия существования» — направление в философии XX в. – проводником мысли выступает не только рассудок, но и человек существующий. Иными словами, экзистенция (существование) предполагает бытие другого, представляя тем самым фундаментальное условие коммуникации как совместного бытия.

Экзистенциализм — способ интеллектуальной самозащиты человека перед лицом социально-политических потрясений, несоразмерных его личному бытию. Стараясь избежать последствий военного хаоса Первой мировой войны, Европа создала материально-техническую цивилизацию, которая парадоксальным образом оказалась индифферентной к собственно человеческим, духовным запросам индивида. Идейным источником экзистенциализма называют философский опыт Б. Паскаля, С. Кьеркегора, Ф. Ницше и творчество Ф.М. Достоевского; методологической основой — феноменологию Э. Гуссерля. Экзистенциализм определяют как философское течение, поставившее целью выразить невыразимое — абсолютную уникальность конкретно-личного бытия. Представители данного направления вынуждены были создавать собственный язык и категориальный аппарат. Он объективирован прежде всего в концепте (содержание понятия) онтологической триады: «мир — бытие-в-мире — бытие» (идея разработана Хайдеггером). Опора на этот концепт характерна для всех последовательных экзистенциалистов.

Основные темы и проблемы экзистенциалистской философии: человек в эпоху социального кризиса, существование человека и его сущность, бытие человека и бытие мира, человек как уникальное существо и власть усредняющего начала, бытие между жизнью и смертью. Психологическая эмоциональная "нагруженность" экзистенциального мышления. "Экзистенциалы": "страх", "забота", "свобода" и их мировоззренческий смысл. Выдающиеся представители философии экзистенциализма: М. Хайдеггер, Ж.-П. Сартр, А. Камю

Понятие «экзистенциализм», по-видимому, введено К. Ясперсом. Основной концепт экзистенциализма — «существование», иначе «экзистенция», — некое предельно простое и тем самым подлинное сущее. Фундаментальным измерением человеческого существования является его конечность и, как следствие, временность и историчность; в свою очередь, сбываемость существования как непередаваемого опыта определяет его персонифицированный характер. Отсюда экзистенцию определяют как тройственный феномен — она личностна, исторична и конечна.

ОБЩЕНИЕ — это возможность реализовать собственную свободу, стремясь к контакту. В качестве средства выступает дискуссия, в контексте которой происходит своеобразная селекция экзистенциальных переживаний. Тем самым экзистенция как возможность подлинного бытия требует от человека преодоления наличного опыта и, как следствие, предельного усилия.

Экзистенция еще со времен С. Кьеркегора понимается как «бытие-между», она имеет место в порядке бытия благодаря тому, что есть еще нечто. Данное «нечто» экзистенциалисты трактуют по-разному. Различают (впрочем, весьма условно) религиозный и атеистический экзистенциализм. Так, религиозные экзистенциалисты Ясперс и Марсель считают конституирующим основанием экзистенции Бога. Условие существования Бога — истинная вера. В актах веры существует Бог и сбывается экзистенция как подлинное человеческое существование. Представители атеистического экзистенциализма, к которым относят Сартра, Хайдеггера, Камю, Мерло-Понти, отвергают бытие Бога. Для них бытие самотождественно, оно противостоит даже сознанию. Собственно, в этом противостоянии сознание и сбывается как онтологическая автономия. Подлинность, таким образом, заключена в самотождественности, в способности экзистенции быть равной самой себе, ни от чего иного не зависимой и в полном смысле — свободной. Содержательная специфика экзистенциализма заключается в его способности актуализировать «экзистенциальность» всякой философии, связанность всех уровней эмпирического и трансцендентного, конкретно-личного и социокультурного бытия с феноменом подлинного существования, имеющего онтологический статус. Экзистенциализм понимает существование не как само собою разумеющийся, самоочевидный факт, а как феноменальное, нуждающееся в обосновании и во многом в обосновании сбывающееся событие. Экзистенциализм сделал значимым сознание неслучайности человеческого бытия, заслуживающим внимания и даже разгадки, поскольку оно в некотором смысле — шифр.

49. Тема «Запад-Россия-Восток»

Владимир Сергеевич Со­ловьев(1853—1900) — поэт, публицист и крупнейший русский философXIXв. Его отец — крупнейший русский историк С.М. Соловьев. B.C. Соловьев окончил в 1873 г. историко-филологи­ческий факультет Московского университета, после которого еще год учился в Московской духовной академии. В 1874 г. защитил магистер­скую диссертацию «Кризис западной философии. Против позитивис­тов», после чего работал доцентом кафедры философии Московского университета. В 1875—1876 гг. жил в Лондоне, изучая в библиотеках в основном мистическую литературу. Вернувшись в Россию, продол­жал преподавать в Московском университете, в 1877 г. переехал в Петербург, где работал в Ученом комитете Министерства народного просвещения и преподавал в Петербургском университете и на Выс­ших женских курсах. В 1880 г. защитил докторскую диссертацию «Критика отвлеченных начал». В 1881 г., после убийства народоволь­цами АлександраII, Соловьев выступил с публичной лекцией, где, осу­див цареубийц, призвал АлександраIII помиловать их — исходя из идеалов христианской нравственности. После этого Соловьев ушел в отставку и занимался в основном публицистической деятельностью.

Основные труды. «Философские начала цельного знания» (1877); «Духовные основы жизни» (1882—1884); «Великий спор и христианская политика» (1883); «История и будущность теократии» (1886); «Три речи в память Достоевского» (1881 —1882); «Россия и Вселенская церковь» (1889 г., на французском языке); цикл статей «Национальный вопрос в России» (1883—1891); «Оправдание Добра» (1894—1895); «Три разговора» (1899—1900).

Философские воззрения. Учение Соловьева можно охарактери­зовать какобъективный идеализм с элементами пантеизма. На его философские воззрения большое влияние оказала склонность к мис­тике и личный мистический опыт, несколько раз в жизни у него были видения Софии — Премудрости Божьей и Вечной женственности. Об­раз Софии, получая различную интерпретацию в разные периоды, все­гда играл ключевую роль в его философском учении.

Философская концепция Соловьева получила название «филосо­фия всеединства», для правильного понимания которой необходимо учитывать, что в ее основе лежит представление о единстве и цельнос­ти мира (бытия в целом). Важнейшей составляющей бытия является человечество. Представляя собой цельный и отдельный организм, оно является субъектом не только исторического, но и космического про­цесса, и смысл его существования состоит в выполнении своего все­ленского предназначения — в служении Добру, установлении нрав­ственного порядка.

Сущее и бытие. Исходное первоначало бытия, по Соловьеву, это Сущее, Бог или Абсолют, причем трактуется это первоначало в духе неоплатонизма и каббалы как положительное Ничто.

Сущее у Соловьева не тождественно бытию (в отличие от пантеиз­ма), не является бытие и результатом эманации Сущего (как это имело место в неоплатонизме). Сущее как бы находится вне бытия, но при этом бытие есть проявление Сущего (этот подход несколько напоми­нает различие между сущностью и существованием у Фомы Аквинско­го, но не вполне совпадает с ним).

Сущее и познание. Сущее невозможно постичь рациональными методами с помощью разума, не постижимо оно также для воли или чувства, поскольку каждый из этих способов познания позволяет нам открыть для себя только какую-то грань Абсолюта. Абсолют как целое постигается только с помощью интеллектуальной интуиции — во внутреннем опыте человека.

Внутренний опыт трактуется Соловьевым как всегда цельный и конкретный. Именно в мистических актах внутреннего опыта осуще­ствляется некое «схватывание» или «интуитивное постижение» конк­ретной целостности бесконечного содержания внутреннего опыта в его всеединстве. Такой акт всегда есть постижение своей собственной личности, но наше индивидуальное «я» есть конкретное проявление сверхчеловеческого Абсолюта. И именно поэтому погружение в бес­конечную глубину собственного «я» ведет нас к истинному знанию и о себе, и об Абсолюте¹. При этом имеет место совпадение субъекта и объекта познания, познающего и познаваемого, т.е. подлинное все­единство.

Однако то, что мы восприняли этим путем в состоянии вдохновения, благодаря вере, может быть в дальнейшем осмыслено рациональными методами, с помощью разума.

Так, например, внешний мир, существующий в нашем сознании как «представление»³, открывается нам как множество элементов (атомов-сил, или монад), как «совокупность множества элементарных сущнос­тей или причин, вечных и неизменных, составляющих последние осно­вания всякой реальности, из которых всякие предметы, всякие явления, всякое реальное бытие слагается и на которые это реальное бытие может разлагаться. Сами же эти элементы, будучи вечными и неизмен­ными, неразложимы и неделимы»⁴. Но поскольку это представление о мире возникает в индивидуальном человеческом сознании под влияни­ем Абсолюта, то естественно предполагать, что такая множественность присуща самому Абсолюту.

Атомы-силы далеко не «механически» воздействуют на сознание человека (на субъект познания), порождая в нем представления. Это происходит потому, что они сами обладают неким внутренним стремлением (динамической силой) к воздействию, и, действуя на субъектов, они сами воспринимают это действие, имеют некоторое представление об окружающей среде и, следовательно, обла­дают сознанием. Таким образом, они не просто обезличенные силы, они есть существа¹.

Сущность каждого такого существа (его характер) есть идея, име­ющая как внутреннее осуществление — субъективная идея, так и внешнее — объективная идея (находящая выражение во внешнем от­ношении к другим существам). При этом под идеями Соловьев имеет в виду нечто, близкое к обычным понятиям (аналогично тому, как это было у Платона). Между идеями-понятиями существуют обычные ло­гические отношения, в том числе отношение подчинения, или родо-ви­довое². Так возникает пирамида идей, аналогичная платоновской (см. схему 23). Вершиной этой пирамиды является идея безусловного бла­га или любви.

Но у Платона не было следующего: по Соловьеву, каждой идее со­ответствует отдельное существо (атом-сила, или монада). И эти суще­ства группируются между собой в соответствии с отношениями между их идеями-понятиями. При этом «низшие» существа (идеи-понятия которых подчиняются более «высоким» — родовым) выступают как бы в роли клеток в живом организме, а определенные их совокупности образуют как бы органы или «части тела», идеями-понятиями которых являются родовые понятия. В свою очередь, эти «органы» входят в со­став более сложного существа (организма). Для самого «высокого» существа — всего сложного и цельного организма, образованного из «органов» или «частей», его общим выражением (идеей-понятием) яв­ляется благо или любовь. И этим существом является христианский Бог, или Христос, а все бытие в целом оказывается его метафизическим организмом.

Каждый конкретный человек, или его «я», понимается при этом как отдельная «клетка» в составе организма, т.е. человечества, а само чело­вечество можно сопоставить с «органом» метафизического божествен­ного организма.

«Логос» и «София» выступают при этом как два аспекта Бога. Ло­гос — это активное, действующее начало единства, а София — это та

Общее понимание Сущего (Бога, Абсолюта)у Со­ловьева: «Единое и все», как «вечное всеединое», «единство во множественности».

Онтология и космология. Абсолют проявляет себя в природе, и при этом в действительности реализуются множество форм, которые в нем потенциально содержались как «многое в едином». Материя, при­рода оказываются той формой существования Сущего, без которой оно не может существовать (что принципиально отличается от христиан­ского учения о сотворении мира и, в частности, от учения Фомы Аквин­ского). Природа понимается как органическое тело Бога, любой самый несовершенный материальный объект содержит «искру Божества». Все возникшее множество форм существует в единстве, носителем и сосредоточением которого является душа мира — София. В более поздних работах Соловьев различает эти два понятия: Софию — Пре­мудрость Божью и Душу мира. Душа мира оказывается тогда соединя­ющим звеном между материальным миром и Богом.

Само возникновение множества объектов, разобщенных друг от друга, есть результат злоупотребления ими свободой, которой они об­ладали, существуя внутри единства (в Боге). И, впавшие «в грех инди­видуализации», они теперь страдают из-за отделения от Бога. Великое предназначение человечества состоит в том, чтобы объединить весь космос и вернуть природу Богу, соединиться с ним опять².

Но для этого сначала необходимо объединиться самому человече­ству, достичь «богочеловеческого единства». Важным шагом на этом пути является, во-первых, объединение православной и католической церкви и, во-вторых, создание всемирного государства.

Судьба учения. Соловьев оказал огромное влияние на все после­дующее развитие русской философии (Бердяева, Флоренского, Шесто­ва, Франка, братьев Трубецких и т.п.), а также в целом на культуру «се­ребряного века».

Славянофилы

К числу виднейших славянофилов относились Алексей Степанович Хомяков (1804—1869), Иван Васильевич Киреевский (1806—1856), Константин Сергеевич Аксаков (1817— 1860), Юрий Федорович Самарин (1819—1876).

Философские воззрения. По своим философским взглядам сла­вянофилы были идеалистами-мистиками, сторонниками примирения религии и философии, разума и веры — но на базе христианско-право­славных воззрений. Соответственно, высшей формой познания они считали Откровение. Поэтому некоторые из них для подтверждения своих взглядов обращались к философии Шеллинга и выступали с критикой философии Гегеля. Важное место в их творчестве заняла и критика позитивизма — за его бездуховность и атеизм.

Социально-политические воззрения. Славянофилы критиковали отдельные стороны общественно-политической жизни России, выска­зывались за свободу слова и гласный суд, за освобождение крестьян «сверху» (с выкупом и небольшим наделом земли) и т.д. Но при этом они считали самодержавие исконной формой правления в России и наиболее подходящей для нее.

Для славянофилов характерна была идеализация исторического прошлого России (и в частности, допетровской Руси). Они полагали, что русская культура и политическая жизнь развиваются по собствен­ному пути, отличному от западного. Особенность исторического пути России они связывали со спецификой «русского характера» (включаю­щего в себя религиозность и аскетизм, смирение и покорность царю) и влиянием православия, основанного на учении восточных отцов церк­ви. Поэтому в своих работах они много внимания уделяли проблемам религии.

Они видели историческую миссию России в том, чтобы оздоровить Запад духом православия и русских общественных идеалов, помочь Европе в разрешении ее внутренних и внешних политических про­блеем (капиталистич развитие, вызвавшее подъем движения народных масс, неподчинения и революции) в соответствии с христианскими принципами, т.е. мирным путем, без всяких революций.

Западники

К числу виднейших западников можно отнести того же П.Я. Чаадаева, а также Николая Владимировича Станкевича (1813—1840) и Тимофея Николаевича Грановского (1813—1855). Кроме того, идеи западников в определенном смысле нашли свое выражение в творчестве Виссариона Григорьевича Белин­ского (1811 —1848) и, с определенными оговорками, Александра Ива­новича Герцена (1812—1870).

В развитии русской философии XIXв. большую роль сыграл лите­ратурно-философский кружок, созданный Станкевичем в 1832 г. («кру­жок Станкевича») еще в бытность его студентом. Кружок просуще­ствовал до 1837 г. В разное время в него входили Аксаков, Бакунин, Белинский и др. Основное внимание в этом кружке уделялось изуче­нию немецкой классической философии.

Полагая, что Россия отстает от западноевропейских народов на об­щем для всего человечества пути развития, западники считали, что Рос­сии необходимо усвоить европейскую науку и плоды просвещения, и в первую очередь западную философию, которая указывает человеку как цель жизни, так и путь к достижению этой цели. При этом Чаадаеву, Станкевичу, Грановскому и Белинскому в его молодые годы был ближе объективный идеализм Шеллинга и Гегеля, а Белинскому в зрелые годы и Герцену — материализм Фейербаха.

Западники мало интересовались религией и по ряду вопросов кри­тиковали русскую православную церковь.

Все они высоко ценили политическую свободу, но при этом Чаадаев, Станкевич и Грановский были противниками революционных преобра­зований, и надежду на «смягчение нравов», отмену крепостного права, улучшение социальной жизни они связывали с распространением про­свещения и реформами.

Белинский и Герцен считали, что преобразование социальной действительности должно идти революционным путем. Им были близки идеи утопического социализма, а Герцен в последние годы своей жизни развивал еще особую форму социализма — «кресть­янского» (см. с. 604). Оба они оказали большое влияние на разви­тие революционных идей в России: Белинский — прежде всего своими статьями в журналах «Отечественные записки» и «Совре­менник», а Герцен — деятельностью «Вольной русской типогра­фии» в Лондоне.

Русская философия в эмиграции (евразийство)

После Октябрьской револю­ции 1917 г. ситуация для развития философии в России значитель­но ухудшилась. Значительная часть выдающихся философов оказа­лась в эмиграции (кто уехал по своему желанию, а кто был выслан и насильно — см. таблицу 123). Каждый из них пережил личную тра­гедию, лишившись родины, друзей и близких, привычного образа жизни и т.д. Но центральной темой философии «русского зарубе­жья» стала трагедия России как общемировая, или трагический урок, который Россия дала миру. С этим было связано дальнейшее обсуждение «русской идеи», особое развитие эта проблема получи­ла в творчестве Ильина и Бердяева. С этим же связано и появление концепции «евразийства», основоположниками которой можно счи­тать Н.С. Трубецкого и Флоровского; свое развитие она получила и в трудах Карсавина. В евразийстве катастрофа, случившаяся в Рос­сии (Октябрьская революция 1917 г.) расценивалась как результат следования России по «западному», или европейскому, пути, совер­шенно не пригодному для России. Евразийцы считали, что Россия, представляющая собой «место встречи» Запада и Востока, создав­шая своеобразный синтез как западной, так и восточной культуры, имеет свой особый путь развития в мире. При этом русская культу­ра опиралась на культуру двух предшествовавших евразийских культур — эллинистическую и византийскую.

Подавляющее большинство русских философов-эмигрантов при­надлежало к различным школам религиозной философии, и практи­чески все они в этот период развивали идеи, основы которых у них сформировались еще в период «серебряного века». Поэтому тема «судьбы России» получила у них различное преломление, но всегда в рамках религиозного (православного) мировоззрения. Для всех них характерно неприятие советской власти и ее деяний, однако в годы Второй мировой войны многие из них заняли патриотическую пози­цию.

Именно в среде философов-эмигрантов впервые началась работа по систематическому исследованию истории русской философии (Зень­ковский, Лосский, Бердяев).