Сухих_С_И_Тих_Дон_Шолохова

противоположные взгляды. В частности, по такой важнейшей проблеме, как генезис, происхождение "романа-эпопеи". Есть группа исследователей (А.Чичерин, А.Сабуров, В.Кожинов, Т.Мотылева и др.), которые отрицают его генетическую связь с древней эпопеей и считают (вслед за А.В.Чичериным), что роман-эпопея есть одна из разновидностей жанра романа, возникшая во второй половине ХIХ века вследствие развития реализма, благодаря которому обычный роман перерос свои рамки и приобрел монументальную, более объемную форму1. И, наоборот, немало литературоведов (И.Кузьмичев, П.Белов, А.Белецкий, Р.Самарин, П.Бекедин и др.) считают, что отождествление современного романа-эпопеи с романом "неправомочно", и нынешняя эпопея… уходит своими корнями к гомеровским поэмам и героическому эпосу"2. Третья точка зрения сводится к тому, что романэпопея есть новый, особый, специфический жанр, который не связан ни с классической древней эпопеей, ни с романом как таковым (Л.Якименко, А. Сваричевский, В.Пискунов и др.)3. И, напротив, есть исследователи (П.Ивинский, В.Сорокин, О.Шайтанов и др.), которые считают, что роман-эпопея по своей жанровой природе представляет

1 Чичерин А. Возникновение романа-эпопеи. – М., 1958 (2-е изд.:1975); Что же такое романэпопея? // Русская литература. 1976. № 4; Сабуров А. "Война и мир" Л.Н.Толстого. Проблематика и поэтика. – М., 1959; Бахтин М. Эпос и роман // Вопросы литературы. 1970. № 1 (изложенная в этой работе концепция несовместимости эпопейного и романного миров для многих стала базовой при решении проблемы генезиса романа-эпопеи); Кожинов В. Происхождение романа. – М., 1963; Эпопея // Словарь литературоведческих терминов. Сост. Тимофеев Л.И. и Тураев С.В. – М., 1974; Мотылева Т. "Война и мир" за рубежом. Переводы. Критика. Влияние. – М., 1978. К этой позиции можно отнести также суждения тех, кто рассматривает роман-эпопею либо как продукт "перерастания" романа в эпопею [См.: Поляк Л. Человек и история (Страницы советского эпоса) // Новый мир. 1967. № 10; Пашкевич Н. На эпическом направлении. – М.,1969], либо трактуют этот жанр как "многороманное" произведение – результат "сочетания" или "синтеза" нескольких разновидностей романа [См.: Богомолова З. Горький о романе // Ученые записки Уральского гос. университета. Серия филологическая. № 97. Вып. 14. – Свердловск, 1970; Васильев В. О "Тихом Доне" М.Шолохова. – Челябинск, 1963; Строков П. Эпопея М.Горького "Жизнь Клима Самгина". – М., 1962; Нович И. Художественное завещание Горького. – М,1968; Ермакова М. Романы Достоевского и творческие искания в русской литературе ХХ века. – Горький, 1973].

2Кузьмичев И. Герой и народ. Раздумья о судьбах эпопеи. – М., 1973; Белецкий А. Судьбы большой эпической формы в русской литературе Х1Х - ХХ веков // Белецкий А. Избранные труды по теории литературы. – М., 1964; Белов П. Народно-национальная эпопея в русской классической литературе. – Ростов-на-Дону, 1962; Белов П. Русская народно-национальная эпопея Х1Х века и ее традиции в советской эпопее. Автореферат докт. дисс. – М., 1967; Белов П. Лев Толстой и Михаил Шолохов.– Ростов-на-Дону, 1968; Народ и человек // Дон. 1963. № 11; Белов П. Горьковские революционные традиции в современной прозе // Дон. 1967. № 3; Гачев Г. Содержательность художественных форм. Эпос. Лирика. Театр. – М., 1968; Самарин Р. Эпопея в литературах социалистического реализма. – М., 1972; Бекедин П. Современные советские исследования об эпопее // Русская литература. 1976. № 1; Бекедин П. Эпопея: некоторые вопросы генезиса жанра // Русская литература. 1976. № 4; Бекедин П. В.Г.Белинский и проблемы эпопеи // Русская литература, 1982. № 3

3Якименко Л. На дорогах века – М., 1973; Сваричевский А. Эпос революции (из наблюдений над жанром романа-эпопеи) // Вопросы литературы. 1968. № 10; Сваричевский А. Советский героический эпос 20-х годов (к вопросу о становлении романа-эпопеи) // Ученые записки Азербайджанского пединститута иностр. языков им. М.Ф.Ахундова. Выпуск ХУП. Серия филол. наук. – Баку, 1963; Сваричевский А. Спор необходимо продолжить (о жанровом своеобразии "Жизни Клима Самгина" М.Горького // Вопросы литературы. 1965. № 2;Сваричесвский А.Советский романэпопея. Автореферат докт. дисс. – Тбилиси, 1972; Пискунов В. Советский роман-эпопея. – М., 1976; Пискунов В. Советский роман-эпопея. Автореферат докт. дисс. – Киев, 1976

153

собой слияние древней эпопеи и романа1. Есть целый ряд работ обзорного характера, по которым можно составить представление о разработке этой проблемы в литературоведении нескольких десятилетий; с ними полезно познакомиться2. Сам разнобой мнений свидетельствует о том, что для прояснения вопроса о сущности жанра необходим глубокий теоретический и исторический подход. Ведь речь идет о жанре

– форме, которая не изобретается вдруг, но создается, складывается и трансформируется веками. Тем более что мы говорим об эпопее – большой форме эпоса, корни которой лежат все-таки в глубокой древности (иначе говоря, я поддерживаю вторую точку зрения из 4-х вышеприведенных). Здесь необходимо учитывать и опыт художественный (от Гомера по крайней мере), и опыт эстетики: итоги и уроки теоретического осмысления жанра. И тут в особенности ценным источником является, с моей точки зрения, классическая эстетика Гегеля, на которую я часто буду ссылаться в дальнейшем.

2. Эпопея и история.

Литературоведение об основных жанровых признаках эпопеи

Еще "советское" литературоведение зафиксировало любопытную закономерность, связанную с процессом создания почти всех произведений, которые относят к числу эпопей (или романов-эпопей). Это процесс переключения, перерастания «романного», характерологического замысла в ходе работы художников над своими произведениями в широкий эпопейный и исторический план.

«ВОЙНА И МИР» Л.ТОЛСТОГО. Толстой начал свою работу с замысла романа о декабристе, возвращающемся из ссылки. Затем он решил показать «эпоху заблуждений» своего героя, т.е. 1825-й год. Однако раскрыть истоки декабризма без обращения к событиям Отечественной войны 1812 года было нельзя, и Толстой начинает заниматься этим периодом нашей истории. Но, как он говорил, ему было

1Ивинский П. Об изучении жанра эпопеи в современной литературе // Литература. Вып. XV (2). – Вильнюс, 1974; Ивинский П. Эпопея. Опыт истории жанра // Slavistický sborník Olomoucko Lublinský. – Praha, 1978; Ивинский П. Эпопея. Исторические формы жанра. От эпопеи древности к социалистической эпопее. – Lublin, 1980; Ивинский П. Единство истории – единство жанра (О методологии изучения эпопеи) // Slavia Orientalis. 1980. № 3; Сорокин В. Теория литературы. – М., 1960; Шайтанов О. Жанр романа во французской литературе социалистического реализма. – Вологда, 1974

2Якименко Л. Об изучении жанра советского романа в литературоведении последних лет // Советское литературоведение за 50 лет. – М., 1967; Бузник В.В. Об изучении жанров советской художественной прозы // Русская литература. 1975. № 1; Ивинский П. Об изучении жанра эпопеи в современной литературе // Литература. Вып.XV(2). – Вильнюс, 1974; Ершов Л. Итоги и перспективы изучения советского романа // Русская литература. 1971. № 3; Бекедин П. Современные советские исследования об эпопее // Русская литература. 1976. № 1; Борщуков В., Османова З. Методологические проблемы изучения современного романа // Советский роман. Новаторство. Поэтика. Типология. – М., 1978. Переверзин В. Жанр романа-эпопеи (вопросы теории). – Якутск, 1981. Полезными могут быть также библиографические указатели литературы по этим проблемам. См.: Грознова Н. Советский роман. Библиографический указатель. 1955 - 1964. – М., 1966; Максимова В. Материалы к библиографии по теме "Советский роман" // Советский роман. Новаторство. Поэтика. Типология. – М., 1978

154

неловко начинать роман с изображения побед нашего оружия, и он обратился к времени поражений русской армии – 1805-1806 гг. Так расширялись и изменялись рамки первоначального замысла.

«ЖИЗНЬ КЛИМА САМГИНА» М.ГОРЬКОГО. Горький движется от ранних чисто характерологических набросков: «Жизнь Платона Ильича Пенкина», «Записки доктора Ряхина», «История пустой души» – к хронике сорока лет русской истории и к соединению «истории пустой души» с «движущейся панорамой десятилетий» в монументальной «Жизни Клима Самгина» (с подзаголовком: «Сорок лет»).

«ТИХИЙ ДОН» М.ШОЛОХОВА. Работа Шолохова началась с замысла романа «Донщина» – об участии казачества в походе Корнилова на Петроград в 1917 году. Это материал, который составляет лишь часть второго тома «Тихого Дона». Но затем автор стал думать «о более широком романе», вернулся к 1914 году и далее – к предвоенной жизни на Дону.

«ХОЖДЕНИЕ ПО МУКАМ» А.ТОЛСТОГО выросло из романа «Сестры», который должен был быть самостоятельным, завершенным романом. Потом Толстой пришел к выводу, что «нельзя ставить точку на этой книге, это начало большой эпопеи», и написал еще два романа трилогии: «Восемнадцатый год» и «Хмурое утро».

Трилогия К.ФЕДИНА тоже выросла из замысла романа об искусстве, о женщине-актрисе, о ее развитии от детских лет до артистической зрелости, до славы и признания. Потом в роман вошла тема истории, революции, гражданской и Отечественной войн, получилась трилогия «Костер».

Первоначальный замысел монументального романа А.ФАДЕЕВА «ПОСЛЕДНИЙ ИЗ УДЭГЕ» был связан с историей маленького дальневосточного народа удэгейцев. Постепенно рамки романа раздвинулись, в него вошла тема революции, проблематика, сюжет, характеры приобрели эпический размах.

Таким образом, явственно прослеживается закономерность: переход от создания романов, ограниченных сравнительно узкими рамками, под влиянием действительности, сложной социальной истории – к монументальным полотнам. Романный замысел переключается в эпопейный через непосредственное включение исторических событий, истории в сюжет.

Из наблюдений такого рода литературоведы сделали вывод о том, что именно в этой закономерности и кроется сущность жанра эпопеи. Эпопею стали определять чаще всего как эпическое произведение большого объема, изображающее грандиозные события в истории общества и народа.

Сущностные признаки жанра сводятся обычно к трем следую-

щим: 1) больший, чем у романа, объем; 2) грандиозное историческое событие, составляющее основу сюжета; 3) наличие собирательного образа народа и воплощение в идейном содержании произведения

155

«мысли народной», т.е. мысли о судьбе народа, о решающей роли движения народных масс в истории. Приведу несколько характерных определений такого рода.

«Роман-эпопея – естественное завершение ряда прозаических жанров. Как повесть относится к рассказу, как роман к повести, так эпопея относится к обыкновенному роману… Роман-эпопея и есть такой

роман, переросший свои обычные внутренние и внешние масштабы» (А.ЧИЧЕРИН)1.

«Если современный роман обычно воссоздает историю нынешнего дня в действиях и судьбах отдельных героев, то роман-эпопея отражает судьбы целых классов, больших общественных групп, судьбы народа, нации в критические часы истории, вбирая одновременно и микромир своих героев» (Л.ПОЛЯК)2.

"Общее понимание этого жанра" сводится к тому, что он представляет собою "пространное повествование в прозе или стихах, посвященное значительному событию из истории данного народа, ставящее себе целью изобразить данное общество – и прежде всего народные массы…Самое важное для эпопеи – наличие большого исторического конфликта, отраженного в исторических событиях и в характерах, по-

рождаемых этими событиями или изменяющихся в ходе их" (Р.М.САМАРИН)3

В эпопее «духовный мир человека, семейные отношения, социальная биография выступают в связях, взаимодействии с процессами большой истории, которая или присутствует как фон, или выступает в роли непосредственных обстоятельств деятельности людей, формирования характеров» (А.ХВАТОВ)4.

"Жанровые контуры… современного классического романа-эпопеи близки классическому роману-эпопее "Война и мир" Л.Толстого (в основе "мысль народная", важнейший переломный этап русской исто-

рии, прослеженный через развитие судеб семейных и государства") (Л.КИСЕЛЕВА)5.

Можно было бы привести десятки других определений, и все они будут варьировать те же три основные признака. Иногда один из них трактуется как доминантный, то есть как типологически определяющий жанровую форму романа-эпопеи. Например, показатель большего, чем у романа, объема (как у А.Чичерина). Но одного этого признака (к тому же весьма неопределенного) как типологического оказывается явно недостаточно, и оппоненты на это справедливо указывают. "Никаких обычных..., общепринятых масштабов романа не существу-

1Чичерин А. Возникновение романа-эпопеи. – М., 1958. С. 26, 41

2Поляк Л. Человек и история // Новый мир. 1867. № 10. С. 231

3Самарин Р.М. Эпопея в литературах социалистического реализма.– М., 1972. С. 6, 48

4Хватов А."Тихий Дон" и эпопея ХХ века // От "Слова о полку Игореве" до "Тихого Дона" –.Л., 1969. С.213 5 Киселева Л. Художественные открытия советского классического романа-эпопеи // Советский

роман. Новаторство. Поэтика. Типология. – М., 1978. С.246

156

ет, – возражал, например, А.Чичерину Б.Бурсов – Вспомним хотя бы объемы романов Тургенева и Достоевского"1. То же самое получается, если типологическое значение придается либо "мысли народной", либо изображению "грандиозного исторического события"2.

В конечном счете все три вышеперечисленные признака эпопеи так или иначе признаются большей частью исследователей в качестве жанрообразующих. Но даже если и так, все равно получающиеся в итоге определения жанра (в том числе и приведенные выше) – это предельно широкие, слишком широкие определения, в которых теряется качественное своеобразие содержания эпопеи. В них игнорируется специфика тех исторических событий, которые становятся основой «события» эпопеи. Но, игнорируя качественную, содержательную сторону исторического содержания эпопеи, литературоведы тем самым вольно или невольно переводят теорию эпопеи в формалистический план.

Результатом становится отсутствие четкости и вообще каких-либо критериев в разграничении таких жанров, как эпопея и исторический роман. Ведь исторический роман тоже может повествовать о грандиозных событиях прошлого, а не только о частных и узких, он может иметь и большой объем, и включать в себя образ народа. Разве эпоха Петра I – не переломный момент в истории, не грандиозное историческое событие? Однако эпопею, настоящую «Петриаду» еще никому не удалось создать. Зато есть прекрасные исторические романы, в том числе классический «Петр Первый» А.Толстого – подлинный, высокохудожественный исторический роман, но вовсе не эпопея.

Чтобы найти критерии для отличения эпопеи от исторического романа (и не только от него, но еще и от псевдоэпопеи, и от исторической хроники, да и от романа как такового3), литературоведение должно, на мой взгляд, вернуться к опыту классической эстетики и

1Бурсов Б. Лев Толстой и русский роман. – М.-Л., 1963. С. 126-127

2Авторы при этом часто любят приводить как пример шолоховский "Тихий Дон", и это всегда почему-то связано с попытками удалить из центра Григория Мелехова. "В "Тихом Доне" есть один герой, и это не Григорий Мелехов, а герой-народ как творец истории, неутомимый её двигатель, создаватель нового…" [Белов П. Лев Толстой и Михаил Шолохов. – Ростов-на-Дону, 1968. С. 31 - 32]. Или: "Как ни значителен образ Григория Мелехова в "Тихом Доне", но ведущая конструктивная роль в этом произведении принадлежит не ему, а революции, то есть народу, совершающему революцию" [Кузьмичев И. Герой и народ. Раздумья о судьбах эпопеи. – М., 1973. С. 63]. Такие суждения самым наглядным образом подтверждают правоту тезиса И.К.Кузьмичева о том, что "на результаты конкретных научных изысканий в области жанра не может не повлиять в той или иной мере позиция (теоретическая – С.С.), которую занимает исследователь" [там же, с. 40].

3Не случайно "набор" романов-эпопей исследователями варьируется в очень широких пределах. Р.М.Самарин, например, относит к их числу "Железный поток" Серафимофича, "Разгром" Фадеева, "Чапаев" Фурманова", "Падение Даира" Малышкина, "По ком звонит колокол" Хемингуэя; В.Пискунов – еще и "Молодую гвардию" Фадеева, "Радугу" В.Василевской, "Непокоренные" Б.Горбатова, "Взятие Великошумска" Леонова, и "Бурю" Эренбурга, и "Весну на Одере" Казакевича, и "Белую березу" Бубеннова, и "Пряслины" Абрамова, и "Соленую падь" Залыгина; И.Кузьмичев плюс ко многим перечисленным выше – еще и "Мать" Горького и ряд героических военных повестей и романов о войне. Чтобы оправдать такое расширение "списков" эпопей,

Р.М.Самарин вынужден делить эпопеи на просто эпопеи и "эпопеи краткой формы", а И.К.Кузьмичев даже вводит термин "повесть-эпопея".

157

вновь задуматься о качественных признаках того жизненного и исторического материала, который может стать содержательной основой эпопеи.

Но для того, чтобы к этому вопросу подойти, нам придется начать издалека и напомнить некоторые фундаментальные понятия из области теории литературных родов и жанров.

3. Категория «события» как структурная основа эпоса. Эпическое событие и драматическое действие

Специфика эпических форм с точки зрения структуры кроется в категории события.

Содержание этого понятия рельефно раскрывается при сопоставлении с категорией действия, которое является, в свою очередь, структурной основой ДРАМЫ. То есть с точки зрения структурной, формальной,

эпос есть изображение действительности в форме события,

драма есть изображение действительности в форме действия.

Необходимо точно определить содержание этих понятий. Действие есть результат столкновения характеров.

Герой драмы (или группа героев) преследуют определенную цель и действуют в направлении этой цели.

Его антагонист (антагонисты) преследуют проти-

воположную цель и стараются добиться именно ее осуществления.

В результате столкновения противоположно направленных воль в ходе их противоборства возникает цепь ситуаций, которые могут совпадать, а могут и не совпадать с намерениями или целями обоих антагонистов или одного из них. Это и есть действие. Важно понять следующее: в действии, т.е. в этой цепи ситуаций, нет (т.е. – в идеале – не должно быть) ничего такого, что не вытекало бы, не являлось бы результатом данного столкновения и противоборства. Таким образом, в действии всё вытекает из субъективных воль сталкивающихся индивидов.

Это нужно всегда иметь в виду и точно понимать природу отклонений от жанрового закона: бывает, что в ходе развития действия герои сталкиваются с неожиданной для них ситуацией. Ни та, ни другая сторона ее не добивались. Им может казаться, что источником этой ситуации является какая-то внешняя сила. Но это – иллюзия, видимость, самообман. Ибо сама эта ситуация, препятствие, неожиданное положение и т.д. являются результатом предыдущих действий героя или его противников.

Если драматург вводит действительно внешнее препятствие, не вытекающее из развития конфликта, логики борьбы, – то это будет

158

нарушение закона драмы, ее основного формального принципа – принципа единства действия. Возникнет то, что называют дедраматизацией, раздроблением, размыванием художественной основы драматического произведения. Всего этого сколько угодно в реальной истории драматургии, вплоть до абсурдистской драмы, но мы ведем речь о сущности драматического действия как такового в его классическом варианте.

Таким образом, в драматическом действии источником и основой всего в конечном счете является субъективная воля сталкивающихся индивидов.

"Драма и эпопея диаметрально противоположны друг другу по своей сущности, – утверждал Белинский вслед за Гегелем.– В эпопее господствует событие, в драме – человек"1.

Так что в итоге – по Гегелю – «драматический индивид сам определяет свою судьбу"2.

Так обстоит дело в области ДРАМЫ. Принципиально иначе – в ЭПОСЕ.

СОБЫТИЕ. Эпос описывает не действие как действие – в только что изложенном смысле – а событие ("только в форме определенного события и в связи с ним") [3, 462]. Событие – результат взаимодействия характеров (включая их собственный конфликт между собою) и обстоятельств, причем таких, которые могут быть с самого начала и на любом этапе внешними, отчужденными, независимыми от воли героев.

Приведу пример из области древнего эпоса (там все отчетливо, прозрачно, без позднейших наслоений). Вспомним содержание «Одиссеи»: ее сюжет строится как бесконечная цепь приключений, переживаний, случаев, эпизодов. Но большая часть этих приключений, переживаний Одиссея, происходящих с ним случаев возникает не из его действий, не из его воли ("как это было бы необходимо в области драмы", – замечает в связи с этим Гегель), но в связи с внешними обстоятельствами, чаще всего помимо собственной воли и содействия героя.

Скажем, происходит кораблекрушение, после которого морская стихия заносит Одиссея на неведомый остров. Или – после пребывания у феаков – Одиссей, сам того не ведая, попадает к берегу своего острова. «Такой способ достижения цели, – пишет Гегель, – не мог бы быть драматическим» [3, 451].

Если источником драматического действия является борьба характеров, то источником эпического события является борьба и взаимодействие характеров и отчужденных от них обстоятельств.

1Белинский В.Г. Соч.: В 3 тт. Т. 2. – М., 1948. С. 14

2Гегель Г.Ф.В. Эстетика: В 4 тт. Т. 3. – М., 1971. С. 452. Далее ссылки на это издание даются в тексте с указанием в квадратных скобках после цитаты номера тома и страницы

159

То есть в эпосе внешние воздействия, внешние по отношению к индивидам случайности имеют по меньшей мере то же значение, что и субъективная воля индивида (а чаще играют еще большую роль). Обстоятельства столь же действенны и чаще даже действеннее цели (воли). Иначе говоря – и это надо отчетливо осознавать – у драматических и эпических обстоятельств – разная природа.

Драматические обстоятельства создаются в конечном счете самими героями. Эпические же обстоятельства – независимы от воли и действий героев. В качестве эпических обстоятельств могут выступать абсолютно внешние силы: социальные закономерности, действующие объективно, независимо от воли людей, или даже стихийные силы природы.

Почему такой вид литературы, как научная фантастика, развивается в эпической, а не в драматической форме? Потому, что ее основное содержание – конфликт между человеком и стихийными, независимыми от него силами природы, космоса. Если научнофантастическое произведение приобретает форму драмы (или экранного действия в фильме), то оно строится, как правило, на чисто человеческих конфликтах, для которых фантастические обстоятельства являются лишь условием развертывания этих конфликтов, их специфическим антуражем (например, в фильме А.Тарковского «Солярис» по мотивам романа С.Лема).

Вот, к примеру, произведение научно-фантастического жанра, изначально написанное как бы в драматической форме: пьеса украинского драматурга А.Левады «Фауст и смерть» (1963). Ученыйастрофизик Ярослав готовится к полету в космос. Его друг Вадим – инженер-кибернетик – конструирует для него электронного помощника Механтропа. Это робот, снабженный столь мощной программой, что он способен во время полета устранять любые непредвиденные опасности. Он может реагировать даже не на слова и приказы, а на мысли, желания своего создателя – человека. Вадим любит жену Ярослава – художницу Ирину. И вот однажды во время подготовки полета Ярослава у Вадима мелькнула даже не то что мысль, а просто не ясно осознанное желание: если бы Ярослав не вернулся из полета, Ирина могла бы стать его женой. А Механтроп этот его импульс записал. И во время полета в космосе не устранил воздействия опасных лучей. Ярослав погиб. Корабль вернулся на землю. Обработаны материалы. Вадиму из них стало ясно, что его Механтроп мог устранить опасность и не устранил. Он беседует с ним, упрекая робота. А Механтроп оправдывается: таково было твое желание, оно и выполнено. Вадим отрицает: он ничего подобного не говорил. «Ну и что же? – возражает робот. – Но подумал». Вадим искренне раздражается в ответ. А рассерженный Механтроп наносит ему сокрушительный удар по голове. Падая, Вадим включил Альба-аппарат, лучи которого уничтожили Механтропа. Тако-

160