Gasprinskii_i_Turkestan
.pdf
робностей школьного вопроса уточняет некоторую некорректность, заимствованную западными исследователями из трудов туркестанских интеллектуалов, написанных в советское время. «Еще очень рано, – писала Бальдауф, – ставить точку в исследованиях центральноазиатского джадидизма; научные исследования по этому вопросу находятся еще в начальной стадии и то маленькое свищеватое знание, которое мы постигли, является очень мрачным».1
Одной из задач данного исследования является изучение разных путей проникновения идей Гаспринского в Туркестан (пресса и переписки, личные контакты во время его поездок в Туркестан, а также туркестанцев в Крым и т.д.). В последние годы появилось несколько исследований, в которых поднимается вопрос об истоках возникновения джадидского движения в Туркестане. В этих работах также рассматривается роль Гаспринского в формировании реформистов, которые, по определению Н.Остроумова, получили название «янги тафрикачилар̣ » (новые сепаратисты).2 В этих трудах влияние Гаспринского к туркестанскому джадидизму исследовано частично и не даёт его полной картины. Особенно это касается исследования отношения туркестанских чиновников (как русских, так и местных) к Исмаилу Гаспринскому и местной интеллигенции. Имя Гаспринского было известно русским чиновникам Туркестана с начала 1880-х годов. Отношения туркестанских чиновников и интеллектуалов к Гаспринскому не будут раскрыты полностью без исследований его поездок в регион. Исследования первой поездки Гаспринского в Туркестан3 определяют его главные цели (по крайней мере, частично), хотя в них подчеркивается только бухарская часть этой поездки. Другие аспекты этой поездки и полностью неисследованная вторая поездка Гаспринского дают широкие воз-
1Bаldаuf Ingеbоrg. Jadidism in Central Asia... – Р.72.
2Н.Остроумов назвал одну из статей Хаджи Муина в «ТВГ» от его имени как «янги тафрикачилар̣ » – «новые сепаратисты» и этим дал новую формулировку туркестанским джадидам. Эта формулировка отчетливо доказывает взгляд туркестанской администрации на джадидов как на поборников сепаратизма (см.: Х̣āжи Му‘ин. Туркистāн янги тафрикачиларидан̣ бир илтимāс // ТВГ. 1910. № 6).
3Lazzerini J. Edward. From Bakhchisarai to Bukhara in 1893: Ismail Bey Gasprinskii’s Journey to Central Asia. Central Asian Survey. 1984. Vol.3. – Р.77 – 88.
20
можности, чтобы показать новые детали тех отношений к Гаспринскому.
Реформаторское движение среди российских мусульман обеспечивает эффективно-сравнительным контекстом и в данном исследовании придается особое значение прямым связям между интеллектуалами в Туркестане и Гаспринским. Эта связь явно выделяется в процессе анализа туркестанской независимой прессы, вдохновленной Гаспринским (даже той, которая выступала против его идей), а также мнение и оценка Гаспринского туркестанской прессы через свою газету «Таржумāн». Очередная задача исследования на данном этапе – определение оценки качества и критических замечаний Гаспринского о туркестанской прессе. Туркестанская пресса будет исследована извне, и на данном этапе автором учитывается, в основном, мнение Гаспринского, главным образом, исходя от поставленных задач исследования. Туркестанская пресса с этой точки зрения приобретает особую значимость в системе общетюркских взглядов Гаспринского.
В осуществлении поставленных задач перед реформистами одно из центральных мест занимало создание сети благотворительных учреждений. Существовавшая в исламе и адаптированная к местным реалиям благотворительность к концу XIX века стала предметом широких дебатов в мусульманском обществе. Центральным пунктом этих дебатов было привлечение благотворительных пожертвований (закят, садака) в общественные нужды мусульман. В этом вопросе джадиды, в общем, смогли привлечь некоторые виды благотворительности в исламе (по крайней мере, частично) для реализации поставленных задач. Но туркестанские мусульмане остались за пределами тех дебатов. Благотворительные институты, основанные русским обществом в Туркестане, и деятельность татарского сообщества в этой области, в конце концов, заставили местное мусульманское общество принимать участие в благотворительных общественных делах. Мусульманские благотворительные общества должны были стать главным инструментом объединения тюркских народов и отрегулировать необходимые действия в достижении данной цели, а также служить начальным политическим учреждением российских мусульман. Эти задачи вновь основанных
21
мусульманских благотворительных учреждений были ошибочно поняты российским правительством как сепаратистское настроение. Русские чиновники ошибались в своих предположениях, что джадидизм представлял собой сепаратистскую угрозу. Джадиды мечтали успешно вывести мусульманское сообщество на равный уровень во всех делах с другими нациями.
Данное исследование не ставит задачу полного изучения всех источников сил и влияния в возникновении и формировании туркестанского джадидизма. В данном случае автор затрагивает только связи, отношение и влияние Исмаила Гаспринского на туркестанскую мусульманскую общественность конца XIX – начала ХХ века. Еще рано точно утверждать истоки происхождения самого феномена джадидизма, в частности туркестанского реформизма. Научные и академические исследования будут продолжаться и те небольшие знания, которыми мы обладаем, еще расплывчаты; другие обстоятельства распространения современных идей в Туркестане во время царского правления заслуживают отдельных и самостоятельных исследований.
22
ГЛАВА 1
ПРЕДПОСЫЛКИ К РЕФОРМАМ: НАРОДНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ В ТУРКЕСТАНЕ В КОНЦЕ XIX ВЕКА
Название «Туркестан» в разные времена использовалось к разным местам. По определению В.В.Бартольда, Туркестан – персидское слово, означающее «страна турок» и применявшееся в средние века к различным областям, в зависимости от передвижения тюркских народностей.1
В условиях Российской империи под Туркестаном подразумевался обширный край, граничивший на севере с Уральской, Тургайской, Акмолинской и Семипалатинскими областями, на юге – с Ираном и Афганистаном; на Востоке – с Китаем, на Западе – с Каспийским морем. Площадь его составляла 1 652 238 кв.км с населением до 6 миллионов человек. Этот обширный край в начале второй половины XIX века стал колонией Российской империи.2
После завоевания Россией Туркестана3 русские рассматривали местные учебные заведения как очаг противостояния к ним. Поэтому, в первую очередь, царская администрация в деле русификации обратила внимание на эти учреждения и постепенно стала разрабатывать свою доктрину.4
1Бартольд В.В. Задачи изучения Туркестана // Наука и просвещение. 1922. №2.
2Соколов В.В. Туркестанский край в составе Российской империи: проблемы социально-экономического и общественно-политического развития (вторая поло-
вина XIX века – февраль 1917 г.). – М., 2001. – С.87.
3Содиқов Ҳ. ва бошқ. Ўзбекистоннинг янги тарихи. Биринчи китоб. Туркистон чор Россияси мустамлакачилиги даврида. – Тошкент: Шарқ, 2000. – Б.62 – 214; Зиёев Ҳ. Туркистонда Россия тажовузи ва ҳукмронлигига қарши кураш. – Тошкент: Шарқ, 1998; Алимова Д.А. Исторические мировоззрения джадидов и их проекция будущего Туркестана. – Ташкент: Фан, 1996; Исхаков Ф. Национальная политика царизма в Туркестане (1867 – 1917 гг.). – Ташкент: Фан, 1997; Галузо П.Г. Туркестан – колония. Очерк истории Туркестана от завоевания русскими до революции 1917 года. – М., 1929.
4Содиқов Ҳ. ва бошқ. Ўзбекистоннинг янги тарихи... – Б.253.
23
1.1. Учебная доктрина Туркестанской администрации
Несмотря на то, что Россия начала двигаться на юг на казахские степи из Астрахани и Оренбурга после провальной Хивинской экспедиции 1717 года, начало колониального завоевания Туркестана датируется 1865 годом, когда русские войска под командованием генерала М.Черняева (1828 – 1898) взяли Ташкент. На основе захваченных территорий в 1867 году царским самодержавием было образовано отдельное Туркестанское генерал-губернаторство и генерал К.П. фон Кауфман (1818 – 1882) был назначен его первым генерал-губернатором. Центром нового генерал-губернаторства был избран Ташкент, а само губернаторство состояло из трех областей: Сырдарья, Семиречье и Зарафшанский округ. В 1873 году в состав Туркестанского генерал-губернаторства был присоединен Амударьинский отдел, отделенный от Хивинского ханства, и в 1876 году – Ферганская область, которая была сформирована на месте ликвидированного в 1875 году Кокандского ханства.1 В 1894 году к нему был присоединен Закаспийский регион, завоеванный в 1881 – 1885 годах генералами М.Скобелевым (1843 – 1882) и М.Анненковым (1835 – 1899). В 1894 году с образованием Степного генерал-губернаторства Семиреченская область была присоединена к последнему. После этих преобразований Туркестанское генерал-губернаторство состояло из Сырдарьинской, Ферганской, Самаркандской (бывший Зарафшанский округ), Закаспийской областей и Амударьинского отдела.2
Временное Положение об управлении Туркестанским генералгубернаторством, действовавшее в 1867 – 1886 годах, давало
1Ибрат. Тарихи Фарғона. – Тошкент: Камалак, 1991; Марғилоний Муҳаммад Азиз. Тарихи Азизий (Фарғона чор мустамлакаси даврида) / Нашрга тайёрловчилар Ш.Воҳидов, Д.Сангирова. – Тошкент: Маънавият, 1999; Мирза Олим Мушриф. Қўқон хонлиги тарихи / Нашрга тайёрловчилар А.Матғозиев, М.Усмонова. – Тошкент, 1995; Бобобеков Ҳ. Қўқон тарихи. – Тошкент: Фан, 1996; Юсупов Ш. Худоёрхон ва Фурқат. – Тошкент: Шарқ, 1995.
2Saray Mehmet. The Russian, British, Chinese and Ottoman rivalry in Turkestan. – Ankara: Turkish Historical Society, 2003; Содиқов Ҳ. ва бошқ. Ўзбекистоннинг янги тарихи... – Б.62 – 214; Терентьев М. История завоевания Средней Азии (с картами и планами). В 3-х т. – Спб., 1906. Т.I.
24
генерал-губернаторам широкую политическую свободу в их деятельности. Так, генерал Кауфман имел возможность вести переговоры с соседними государствами по своему усмотрению, а также самостоятельно утверждать бюджет, устанавливать различные сборы и налоги и определять привилегии российских субъектов на территории Туркестанского генерал-губернаторства. Кроме того, Кауфман мог присудить или отменить смертную казнь в русских военных трибуналах. Нигде на территории Российской империи ни один генерал-губернатор не имел таких привилегий и полномочий, независимость от центра и нигде не примененялась такая пессимистичная политика интеграции региона в состав империи. Туркестанское генерал-губернаторство, географически изолированное от Европейской России широкими степями, было еще изолированным в умах царских чиновников с его «вопиющей невежестью», древней и устаревшей исламской культурой. В ранних годах губернаторства Кауфмана Туркестан был также изолирован административно, с его особенными военно-бюрократическими институтами, которые действовали не совсем определенно на месте нереформированных многочисленных местных администраций.
Русская администрация Туркестана начала свою деятельность с насаждения «цивилизаторских идей» среди местного населения, а также взяла на свои плечи ответственность за «цивилизаторскую миссию» Европы на новых завоеванных территориях. Эта «мисссия», имевшая много положительного, имела также много негативных явлений для народностей Туркестана. По определению графа К.К. Палена (1861 – 1923), главы Ревизионной комиссии Туркестана в 1908 – 1910 годах, «цивилизаторская миссия» русских означала: «Ознакомление с европейскими методами управления и культурой; вдох свежего воздуха в землю, ограбленную и истощенную веками деспотичными азиатскими правителями; отмена рабства и, наконец, внезапное замещение деспотичного законнодательства Ханов и Эмиров, а также их марионеток – Беков, которые контролировали большую часть богатства их господ, таких как «стадо», с Российскими законами, гарантировавшие всем жителям
25
равноправие, несмотря на их социальное положение».1 Но в действительности было ли все так гладко и хорошо, как описано Паленом. В свое время Исмаил Гаспринский отрицал ту цивилизаторскую миссию, о которой русские твердили почти каждый день. Обращая внимание русских на это, он писал: «В последние годы часто приходится читать и слышать о великой цивилизаторской миссии России на Востоке. Отлично, прекрасно. Но чем должна выражаться эта миссия? Неужели замена кадиев уездными начальниками, наибов – приставами, бекств – областями и губерниями, десятины – подушиной и другими податями, шелковых халатов и бешметов – дворянским воротником исчерпывает все содержание этой миссии и больше ничего не остается делать?»2 В действительности, именно так и обстояли дела «культурной или цивилизаторской миссии» русских.
В.П.Наливкин3, подтверждая вышеприведенные слова Гаспринского, писал, что, во-первых, территориальное деление областей на уезды и волости в большинстве случаев совпадало с таким же приблизительно делением ханского времени, а, во-вторых, функции уездного начальника тоже были очень близки к функциям ханского хакима (или бека).4 В.П.Наливкин в какой-то мере отрицает и культурную миссию русских. Он писал, «что ко времени
1Pahlen K.K. Mission to Turkestan. Being the memories of Count K.K. Pahlen (1908 – 1909). Edit. and introd. by Richard A. Pierce. Trans. by N.J. Couriss. – London: Oxford University Press, 1964. – Р.13.
2Гаспринский Исмаил. Русское мусульманство. Мысли, заметки и наблюдения мусульманина. – Симферополь, 1881. – С.5.
3Наливкин Владимир Петрович (1852 – 1918), участник Хивинского и Кокандского военных походов 1873 – 1875-х годов. С 1884 года – первый учитель русско-туземной школы в Ташкенте, затем преподаватель среднеазиатских языков в Туркестанской учительской семинарии. В 1890 – 1895-х годах – инспектор народных училищ Сырдарьинской, Ферганской и Самаркандской областей, с 1901 года – помощник военного губернатора Ферганской области. Автор узбекскорусского, русско-узбекского, персидско-русского, русско-персидского словарей, грамматики узбекского языка, «Краткой истории Кокандского ханства» (1886, Казань / Перевод на французский язык. – Париж, 1899), работ по истории. В 1907 году избран депутатом 2-й Государственной Думы (от Сырдарьинской области). Был социал-демократом и носителем идей утопического социализма.
4Наливкин В. Туземцы раньше и теперь / Издание А.Л.Кирснера. – Ташкент, 1913.
– С.66.
26
завоевания нами [русскими] Туркестанского края туземное, сартовское общество стояло уже на относительно высокой ступени общественности и культурности; что у него были уже общественные и иные идеалы, созданные общественным умом на почве сопоставления фактов жизни с учением ислама и с философскими идеями, проводившимися, главным образом, персидской литературой, издревле находившейся под сильным влиянием суфизма, бывшего некогда учением весьма либерального направления».1
Согласно Дж. Сахадео (Jeff Sahadeo), слово «цивилизация», которое использовали русские в колониальном Ташкенте, было преобразованным термином, приравненным к «культуре» и «прогрессу», широко используемым в Европе.2 Кроме того, Сахадео, как и В.Наливкин, утверждает, что русские в Туркестане столкнулись с энергичным обществом и экономикой, которые противоречили их многим соображениям об Азиатской стагнации и отсталости.3
Русская администрация начала свою «цивилизаторскую миссию» со школы, которая была для них «делом огромной важности».4 Кауфманская администрация стала по-своему организовывать и подчинять образовательные заведения Туркестана. Русские чиновники не могли просто так закрыть все местные школы из-за политических соображений. Им оставалось только игнорировать эти учреждения и лишить их дохода.5 Как писал В.В.Бартольд, «устроитель» Туркестанского края К.П. фон Кауфман придерживался системы игнорирования мусульманского духовенства и
1Там же. – С.43.
2Sahadeo Jeff. Russian colonial society in Tashkent, 1865 – 1923. – Bloomington: Indiana University Press, 2007. – Р.8.
3Там же. – Р.12.
4Проект всеподданнейшего отчета генерал-адъютанта К.П. фон Кауфмана по гражданскому управлению и устройству в областях Туркестанского генерал-
губернаторства 7 ноября 1867 – 25 марта 1881. – Спб., 1885. – С.430 – 436.
5Там же. – С.438; Остроумов Н. Колебания во взглядах на образование туземцев в Туркестанском крае (хронологическая справка) // Кауфманский сборник, изданный в память 25 лет, истекших со дня смерти покорителя Туркестанского края, генерал-адъютанта К.П. фон Кауфмана I го. – М., 1910. – С.139.
27
мусульманских учреждений, в том числе и учебных.1 Кауфман считал, что местные образовательные учреждения не должны рассчитывать на сочувствие русской власти.2 Для «разжижения мусульманской солидарности» он предлагал игнорировать факт существования ислама в крае, т.е. терпеть его, не пытаться оказывать давление на ислам с целью изменения его господствующего положения, но не признавать никакой духовной мусульманской иерархии.3
Кауфманская политика первым делом запретила создание и дарение вакфных имуществ4 – главного источника существования образовательных учреждений в виде доходов с земельного имущества, городских лавок и т.д. Кауфман, согласно его отчету по управлению Туркестанским краем, «устранился – даже отступив для этого от буквы Временного Положения 1867 года – от признания и утверждения новых вакфных пожертвований».5 Из прежних вакфов учебным заведениям также удалось сохранить далеко не все. В 80-е годы XIX века при генерал-губернаторе Черняеве был случай отнятия вакфа у одного из ташкентских медресе и передачи его русскому благотворительному обществу.6 Н.А.Бобровников объясняет особенно жалкое состояние медресе в Самаркандской области тем, что там «вакфы были конфискованы».7 М.Мухаммаджанов в своих воспоминаниях также упоминает о том, что «вакф медресе «Мöйи мубāрак» в Ташкенте был отобран чиновниками царя Николая, и поэтому медресе было в трудном положении. Из-
1Бартольд В.В. История культурной жизни Туркестана. – Л.: Изд-во АН СССР, 1927. – С.123; Проект всеподданнейшего отчета... – С.438.
2Проект всеподданнейшего отчета... – С.437.
3Жалменова О.П. Религиозный аспект национальной политики в российском Туркестане конца XIX – начала XX века. http://www.kennan.ru/index.php/corporate/ media/islam_conf/node_361/xix_xx 20.05.2007.
4Вакф – имущество, завещанное или переданное каким-либо лицом какому-либо мусульманскому духовному учреждению с правом пользоваться доходами от этого имущества, но без права продажи.
5Проект всеподданнейшего отчета... – С.240.
6Бартольд В.В. История культурной жизни... – С.140.
7Бобровников Н.А. Русско-туземные училища, мектебы и медресы Ср. Азии. –
Спб., 1913. – С.86.
28
за этого много худжра (комнаты для проживания студентов) пришли в негодность для жилья».1
Кроме того, согласно Сахадео, русские чиновники и интеллектуальная элита гордились тем, что они могли использовать мусульманский имущественный закон в своих интересах. В 1872 году Военный губернатор Сырдарьинской области Н.Н.Головачев (1823
– 887) конфисковал вакф медресе «Назар Бий» в Ташкенте, заявляя, что его хозяин приобрел его незаконно, и перенаправил его ежегодный доход в 1200 рублей Туркестанскому Благотворительному Обществу. Вакфные землевладельцы в мусульманском обществе обычно одаривали благотворительные или учебные заведения для финансирования их деятельности, которые зарабатывали налоговыми выручками от населения за использование их собственности. Население начало протестовать из-за отчуждения собственности в пользу государства, как нарушение мусульманского законодательства, которое точно определяло, что вакфные деньги напрямую должны быть распределены среди неимущих. Однако официальный орган Туркестанского генерал-губернатор- ства «Туркестанския Ведомости» показывал отобранные вакфные доходы как удачный жест заимствования для помощи (русским) бедным Ташкента.2
Действия русских чиновников в Туркестане противоречили их заявлению о цивилизаторской миссии в Азиатских владениях. Образ русских как «всеобщих цивилизаторов» начал растворяться еще до срыва планов в свете неудавшихся усилий в определении универсальной, позитивной национальной характерной черты и поместить Россию между Европой и Азией.3 Вместо того, чтобы умножать культурное богатство края, они опустошали его. Даже Н.Остроумов4 обвинял большинство русских чиновников в плохом
1Мухаммадж̣ āнов Мöминжāн. Турмуш уринишлари... – С.25.
2Sahadeo Jeff. Russian colonial... – Р.75.
3Там же. – Р.74.
4Остроумов Николай Петрович (1846 – 1930), этнограф, миссионер. Редактор «Туркистāн Вилāятининг Газети» (1883 – 1917). Занимал должность инспектора училищ, директора Учительской семинарии, директора гимназии в Ташкенте. Основные труды Остроумова: Критический разбор мохаммеданского учения о пророках. Магистерская диссертация. – Казань, 1874; Мохаммеданский пост в
29