Жан Жак Руссо (1712-1778)

Жан Жак Руссо — философ, эстетик, писатель, теоретик педагогики, один из наиболее интересных и оригинальных мыслителей Просвещения, чьи философские взгляды оказали большое влияние на всю последующую философию. В вопросах мировоззрения Руссо придерживался деизма — религии разума. Наряду с существованием Бога признавал также и бессмертие души. Вслед за Декартом рассматривал материю и дух как два извечно существующих начала (дуализм). В теории познания придерживался локковского сенсуализма (развитие знания из чувственного опыта), хотя и признавал врожденность (невыводимость из опыта) нравственных идей. В социально-политических вопросах был сторонником и выразителем демократических убеждений: резко критиковал сословные отношения и деспотический режим, высказывался за гражданские свободы и равенство людей независимо от их социального происхождения. Причины неравенства Руссо видел [c.104] в появлении частной собственности, разделившей людей и обратившей их друг против друга. Лучшим состоянием жизни человека полагал естественное (природное) состояние. Целью воспитания, с его точки зрения, должна стать подготовка социально активных граждан, уважающих труд.

Основные произведения: «Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства среди людей», «Об общественном договоре, или Принципы политического права», «Эмиль, или О Воспитании», «Исповедь».

Рассуждение о науках и искусствах

Как и тело, дух имеет свои потребности. Телесные потребности являются основой общества, а духовные его украшают. В то время как правительство и законы охраняют общественную безопасность и благосо­стояние сограждан, науки, литература и искусства — менее деспотичные, но, быть может, более могу­щественные — обвивают гирляндами цветов оковы­вающие людей железные цепи, заглушают в них естественное чувство сво­боды, для которой они, казалось бы, рождены, за­ставляют их любить свое рабство и создают так на­зываемые цивилизован­ные народы. Необходи­мость воздвигла троны, науки и искусства их утвердили. <...> [c.105]

Цивилизованные народы, развивайте дарования: счастливые рабы, вы им обязаны изысканным и изощренным вку­сом, которым вы гордитесь, мягкостью характера и об­ходительностью нравов, способствующими более тесно­му и легкому общению, словом всеми внешними при­знаками добродетелей, которых у вас нет. (Руссо Ж.Ж. Об общественном договоре. Трактаты. — М., 1998. С. 27.)

До того, как искусство обтесало наши манеры и научило наши страсти говорить готовым языком, нравы у нас были грубые и простые, но естественные, и различие в поведении с первого взгляда говорило о различии характеров. Человеческая природа, в сущности, не была лучшею, но люди видели свою безопасность в легкости, с какою они понимали друг друга, и это преимущество, ценности которого мы уже не чувствуем, избавляло их от многих пороков.

Ныне ...в наших нравах воцарилось низкое обманчивое однообразие, и все умы кажутся отлитыми в одной и той же форме... Люди уже не решаются казаться тем, что они есть... (Там же. С. 28.)

Наши души развращались, по мере того как совершенствовались науки и искусства. <...> Приливы и отливы воды в океане не строже подчинены движению ночного светила, чем судьба нравов и добропорядочно­сти — успехам наук и [c.106] искусств. По мере того, как они озаряют наш небосклон, исчезает добродетель, и это явление наблюдается во все времена и во всех странах. (Там же. С. 30.)

Вот каким образом роскошь, развращенность и раб­ство по все времена становились возмездием за наше надменное стремление выйти из счастливого невеже­ства, на которое нас обрекла вечная Мудрость. Каза­лось бы, густая завеса, за которую она скрыла от нас все свои пути, должна была бы указать нам па то, что мы не предназначены для пустых изысканий. Но есть ли хоть один ее урок, которым мы сумели бы воспользо­ваться, и хоть один урок, которым мы пренебрегли без­наказанно? Народы! Знайте раз навсегда, что природа хотела оберечь вас от наук, подобно тому как мать вырывает из рук своего ребенка опасное оружие. Все скрываемые ею от вас тайны являются злом, от которо­го она вас охраняет, и трудность изучении составляет одно из немалых ее благодеяний. Люди испорчены, но они были бы еще хуже, если бы имели несчастье рождаться учеными. (Там же. С. 35-36.)