Материя, идеи, чувственные вещи

Начало <материя>, которому предстояло вобрать в себя все роды вещей, само должно быть лишено каких-либо форм (), как при выделывании благовонных [с.47] притираний прежде всего заботятся о том, чтобы жидкость, в которой должны растворяться благовония, не имела своего запаха. Или это можно сравнить с тем, как при вычерчивании фигур на каких-либо мягких поверхностях не допускают, чтобы на них уже виднелась та или иная фигура, но для начала делают все возможно более гладким. Подобно этому и начало, назначение которого состоит в том, чтобы во всем своем объеме хорошо воспринимать отпечатки всех вечно сущих вещей, само должно быть по природе своей чуждо каким бы то ни было формам. ( Тимей. 50е-51а // Платон. Собр. соч. –Т. 3. С. 453-454.)

Истинное бытие – это некие умопостигаемые и бестелесные идеи; тела же... они, разлагая в своих рассуждениях на мелкие части, называют не бытием, а чем-то подвижным, становлением. (Софист. 246b-c // Платон. Собр. соч. –Т. 2. С. 314.)

Идеи пребывают в природе как бы в виде образцов, прочие же вещи сходны с ними и суть их подобия, сама же причастность вещей идеям заключается не в чем ином, как только в уподоблении им. (Парменид. 132d // Платон. Собр. соч. –Т. 2. С. 354.)

Существуют определенные идеи, названия которых получают приобщающиеся к ним другие вещи: например, приобщающиеся к подобию становятся подобными, к великости – большими, к красоте – красивыми, к справедливости – справедливыми... (Парменид. 130е, 131а // Платон. Собр. соч. –Т. 2. С. 351.)

Все идеи суть то, что они суть, лишь в отношении одна к другой, и лишь в этом отношении они обладают сущностью... (Парменид. 133c // Платон. Собр. соч. –Т. 2. С. 355.)

Мы считаем, что есть много красивых вещей, много благ... а также, что есть прекрасное само по себе, благо само по себе...

Вещи можно видеть, но не мыслить, идеи же, напротив, можно мыслить, но не видеть. (Государство. 507b // Платон. Собр. соч. –Т. 3. С. 289.)

Разве есть более точный способ созерцания, чем когда человек в состоянии отнести к одной идее множество непохожих вещей? (Законы. 965с // Платон. Собр. соч. –Т. 4. С. 433.)

Если даже их <добродетелей > множество и они разные, все же есть у всех у них одна определенная идея: она-то и делает их добродетелями... (Менон. 72с // Платон. Собр. соч. –Т. 1. С. 577.)

Чем будет благо в умопостигаемой области по отношению к уму и умопостигаемому, тем в области зримого будет Солнце по отношению к зрению и зрительно воспринимаемым вещам. (Государство. 508с // Платон. Собр. соч. –Т. 3. С. 290).

Космология

Представляется мне, что для начала должно разграничить вот какие две вещи: что есть вечное, не имеющее возникнове­ния бытие и что есть вечно возникающее, но никогда не сущее. То, что постигается с помощью размышления и объяснения, очевидно, и есть вечно тождественное бытие; а то, что подвла­стно мнению и неразумному ощущению, возникает и гибнет, но никогда не существует на самом [с.48]деле. Однако все возникаю­щее должно иметь какую-то причину для своего возникнове­ния, ибо возникнуть без причины совершенно невозможно. Да­лее, если демиург любой вещи взирает на неизменно сущее и берет его в качестве первообраза при создании идеи и потенции данной вещи, все необходимо выйдет прекрасным; если же он взирает на нечто возникшее и пользуется им как первообразом, произведение его выйдет дурным(Тимей. 27d-28a. // Платон. Собр. соч. –Т. 3. С. 432.)

Рассмотрим же, по какой причине устроил возникновение и эту Вселенную тот, кто их устроил. Он был благ, а тот, кто благ, никогда и ни в каком деле не испытывает зависти. Будучи ей чужд, он пожелал, чтобы все вещи стали как можно более подо­бны ему самому. Усмотреть в этом вслед за разумными мужами подлинное и наиглавнейшее начало рождения и космоса было бы, пожалуй, вернее всего. Итак, пожелавши, чтобы все было хорошо и чтобы ничто, по возможности, не было дурно, бог позаботился обо всех видимых вещах, которые пребывали не в покое, но в нестройном и беспорядочном движении; он привел их из беспорядка в порядок, полагая, что второе, безусловно, лучше первого. Невозможно ныне и было невозможно издрев­ле, чтобы тот, кто есть высшее благо, произвел нечто, что не было бы прекраснейшим; между тем размышление явило ему, что из всех вещей, по природе своей видимых, ни одно творе­ние, лишенное ума, не может быть прекраснее такого, которое наделено умом... а ум не может обитать ни в чем, кроме души. Руководясь этим рассуждением, он устроил ум в душе, а душу в теле и таким образом построил Вселенную, имея в виду создать творение прекраснейшее и по природе своей наилучшее. Итак, согласно правдоподобному рассуждению, следует признать, что наш космос есть живое существо, наделенное душой и умом, и родился он поистине с помощью божественного провидения. (Тимей. 29е-30b. // Платон. Собр. соч. –Т. 3. С. 433-434.)

Весь этот замысел вечносущего бога относительно бога, ко­торому только предстояло быть, требовал, чтобы тело космоса было сотворено гладким, повсюду равномерным, одинаково рас­пространенным во все стороны от центра, целостным, совер­шенным и составленным из совершенных тел. В его центре построивший дал место душе, откуда распространил ее по все­му протяжению и в придачу облек ею тело извне. Так он создал небо, кругообразное и вращающееся, одно-единственное, но благодаря своему совершенству способное пребывать в обще­нии с самим собою, не нуждающееся ни в ком другом и доволь­ствующееся познанием самого себя и содружеством с самим собой. Предоставив космосу все эти преимущества, демиург дал ему жизнь блаженного бога. (Тимей. 34a-b. // Платон. Собр. соч. –Т. 3. С. 437.)