Герберт спенсер (1820 – 1903)

Герберт Спенсер – английский социолог и психолог, один из родоначальников позитивизма. Наука, согласно Спенсеру, базируется лишь на ограниченном опыте индивида, а потому не способна проникнуть в сущность вещей. Существенным моментом в философии Спенсера была идея эволюции. В основу своей эволюционной теории Спенсер кладет сформулированный им принцип «непрерывного перераспределения материи и движения». Абсолютного покоя и абсолютного постоянства не существует, каждый предмет испытывает какое-либо изменение. Закон общего изменения есть закон эволюции. Идея эволюции легла в основу этических и социальных взглядов Спенсера. Он считал, что всякие этические и моральные принципы суть инструменты приспособления человека к окружающего его среде.

Основные произведения: «Гипотеза развития», «Основания психологии», «Синтетическая философия».

***

О философии

«Какова цель, провозглашенная Контом? Дать [c.19] связный отчет о прогрессе челове­ческих понятий. Какова моя цель? Дать связный отчет о прогрессе внешнего мира. Конт предлагает описывать необходимую и реальную филиацию идей. Я предлагаю опи­сывать необходимую и реальную филиацию вещей. Конт претендует на то, чтобы объ­яснить генезис наших знаний о природе. Моя цель – объяснить... генезис явлений, составляющих природу. Одно субъективно, другое объективно». (Г. Спенсер. Синтетическая философия. – К., 1997. С. 7.)

§ 36. Хоть существовало и до сих пор существует разногласие относительно сферы, подчиненной ведению Философии, однако в действительности существует хоть и молчаливое, но всеобщее соглашение называть этим именем знание, переходящее за пределы обыкновенного знания. Во всех разнообразных воззрениях на философию, после исключения из них разногласящих элементов, остается общим признание, что Философия есть знание наивысшей общности…

§ 37. Истины философии относятся к высшим научным истинам так, как эти последние относятся к низшим научным истинам. Как каждое бо­лее обширное научное обобщение охватывает и соединяет более узкие обобщения своего раздела, так обобщения философии охватывают и со­единяют самые обширные обобщения Науки. Это есть конечный продукт того процесса, который начинается простым собиранием сырых наблюдений, продолжается установлением положений, имеющих большую общность и более свободных от частностей, и кончается всеобщими положениями. Зна­ние в своей низшей форме есть необьединенное знание; Наука есть отчасти-обьединенное знание; Философия есть Вполне-объединенное знание.

(Там же. С. 25-26)

§ 91. Конечное истолкование, которого должна достигнуть философия, есть всеобщий синтез, охватывающий и [c.20] консолидирующий специальные синтезы наук.

§ 185. …Интегрированная форма знания есть высшая форма и что цель философии — завершение этой формы. (Там же. С. 37, 55)

Религия и наука

§ 1. Какими бы ошибочными ни казались верования многих людей, мы имеем право принять, что они возникли из действительного опыта и что первоначально они содержали, а быть может, и теперь еще содержат, не­большую долю истины. Мы должны предположить это особенно относи­тельно тех верований, которые получили всеобщее или почти всеобщее распространение.

§ 4. …Как бы несостоятельны ни были некоторые из существующих верований, как бы ни были нелепы доводы, приводимые в их защиту, мы не должны забывать истины, которая, по всей вероятности, скрыта в них. Общее предположение, что широко-распространенные верования не вполне лишены основания, в данном случае поддерживается еще вероятностью, основанной на вездесущности этих верований.

В существо­вании религиозного чувства, каково бы ни было его происхождение, мы имеем второй факт, имеющий большое значение. А третий факт, приводя­щий к тому же выводу, мы находим, когда замечаем, что знание не может монополизировать сознание и что таким образом для нашего ума остается постоянная возможность заниматься тем, что лежит за пределами знания. Поэтому всегда должно найтись место для какой-нибудь Религии. Ибо Религия во всех своих формах отличалась от всего остального тем, что предметом ее было то, что лежит вне опыта.

§ 5. …Наука есть не что иное, как высшее развитие обыкновенного знания, …отвер­гая Науку, нужно отвергнуть [c.21] вместе с нею и все знание. Нельзя сказать, где кончаются указания здравого смысла и начинаются обобщения Науки. Ежедневная проверка ее предсказаний, рост и твердое положение таких больших ее разделов, как математика, физика и астрономия, и вечно про­должающийся успех тех искусств, которыми она руководит, – вот убеди­тельное свидетельство ее истинности.

§ 6. Если обе, и Религия и Наука, имеют основания в действительном положений вещей, то между ними должно существовать основное согла­сие. Не может существовать абсолютного и вечного противоречия между двумя порядками истины…

§ 7. Мы не можем не прийти к выводу, что наиболее отвлеченная истина, заключающаяся в Религии, и наиболее отвлеченная истина, заклю­чающаяся в Науке, должны быть тем, в чем обе стороны согласны. Это Должен быть конечный факт нашего познания.

§ 14. …Религии, будучи диаметрально противоположными в своих открыто исповедуемых догматах, все-таки совершенно согласны между собой в молчаливом признании того, что существование мира со всем его содержа­нием есть тайна, вечно требующая объяснения. Но разбор решений, предла­гаемых каждой из них отдельно, обнаруживает неудовлетворительность их ответов. И таким образом тайна, признаваемая всеми Религиями, оказыва­ется гораздо более трансцендентной, чем кто-нибудь из них подозревает оказывается не относительной тайной, но тайной абсолютной. Если Религия и Наука должны быть согласованы, то основанием для соглашения должен по­служить тот глубочайший, обширнейший и достовернейший из всех фактов, что сила, проявляемая нам во Вселенной, совершенно непознаваема.

§ 21. …Конечные научные идеи соответствуют реальностям, которые не могут быть постигнуты. Объяснение того, что может быть объяснено, только показывает еще яснее необъяснимость [c.22] того, что лежит позади объяснимого.

§ 25. …В глубине самой природы Жизни можно заметить относительность нашего знания. Анализ жизненных деятельностей не только приводит нас к заключению, что вещи-в-себе не могут быть нами познаны, но еще показывает, что подобное знание, если бы оно и было возможно, было бы бесполезно.

§ 27. Таким образом, мы вынуждены рассматривать каждое явление как проявление безграничной и непостижимой силы. Этим выводом Рели­гия согласуется с Наукой…

§ 28. Что касается Религии, мы должны всегда помнить, что среди всех своих многочисленных ошибок и извращений она утверждала и рас­пространяла высшую истину, что все вещи суть проявления силы, лежа­щей за пределами нашего знания. Признание этой высшей истины, хотя бы в самой несовершенной форме, было с самого начала ее жизненным эле­ментом; и все ее недостатки (которые первоначально были очень велики, но постепенно уменьшались) происходили вследствие непризнания в це­лом того, что она признавала в частности. Истинно религиозный элемент Религии всегда был хорош, а то, что оказывалось несостоятельным в до­ктрине и вредным на практике, было ее иррелигиозным элементом; но от этого последнего она постоянно все более очищалась.

§ 29. Деятель, совершавший это очищение, есть Наука. Прогресс На­уки в группировании частных отношений явлений в законы, а этих специ­альных законов в законы все более и более общие, есть по необходимости движения по направлению к причинам все более и более абстрактным — все менее и менее понятным. Следовательно, самая абстрактная концепция, к которой Наука постоянно и постепенно приближается, есть та, которая погружается в непостижимое и немыслимое. И таким образом оправдыва­ется утверждение, что верования, к принятию [c.23] которых Наука принудила Религию, были по внутреннему своему смыслу более религиозными, чем те, которые они заместили. Однако во всех фазах своего прогресса Наука Допускала поверхностные решения. И эти ненаучные элементы Науки были всегда одной из причин ее столкновений с Религией.

§ 30. Итак, мы видим, что с самого начала ошибки Религии и Науки были ошибками неполного развития. Обе они были первоначально в зача­точном состоянии, обе достигли более полного развития; недостатки их обеих всегда заключались в их неполноте; разногласие между ними всегда было только последствием их неполноты, и по мере того как они прибли­жаются к конечной форме, между ними устанавливается полная гармония.

Любая религиозная теория – это априорная теория универсума, и все они, невзирая на особые догмы, призна­ют, что мир вкупе со всем, что внутри и вокруг него, есть тайна, требующая объяснения, и что сила, которую удостоверяет собой вселенная, до конца непостижима.

Лучше кого бы то ни было ученый знает, что бытие не познаваемо в его последней сущности.

…Если задача религии – в том, чтобы поддерживать смысл тайны, то задача науки – все дальше расширять познание относительного. Если религия ошибается, представляя себя как позитивное познание непознаваемого, наука ошибается, пытаясь включить непознаваемое в позитивное познание.

<Религия и наука суть> два полюса мысли – пози­тивный и негативный. …Если заслуга религии в неустанном стремлении к последней истине, то именно наука постоянно помогала и [c.24] вынуждала религию очиститься от нерелигиозных элементов, например, анимистичес­ких и магических. (Там же. С. 16-24)