Глава 3. Репродуктивные технологии и начало жизни

117

изменению первоначального плана?» С моей точки зрения, ЭКО с целью помочь бесплодным парам завести своих генетических детей может рассматриваться как реставрационная технология. В данной ситуации методика позволяет восстановить то, что было разрушено грехопадением, помогает родителям проявить свою любовь мате­риально, в виде ребенка, который носит их генетический материал.

Даже в случаях, где источником генетического материала явля­ются сами муж и жена, существует реальное беспокойство об умест­ности использования ЭКО. В технологии есть элемент вторжения, отношения к ребенку как к предмету, созданному технологией то­вару, продукту человеческого замысла и мастерства, поставленного на службу родителям. Методика не безопасна и несет в себе долю риска как для матери, так и для ребенка. Возникает проблема, что делать с оставшимися эмбрионами. Наконец, есть еще один аргу­мент против ЭКО: эта технология в течение многих лет разрабаты­валась на основе эмбриологических исследований. Даже если сего­дня у нас нет намерения использовать ЭКО для создания эмбрио­нов как лабораторного материала, мы не можем игнорировать тот факт, что в прошлом были преднамеренно уничтожены тысячи эм­брионов, что позволило довести методику до ее современного уров­ня. Я прихожу к выводу, что ЭКО — приемлемая технология для женатой пары, при условии, что не будут создаваться лишние эм­брионы и перед началом терапии будут тщательно продуманы все возможные отрицательные последствия.

Донорство эмбрионов и спермы, а также суррогатное материн­ство разрушают неповторимую связь между родителями и их деть­ми. Подобные процедуры разрывают связь между интимной близо­стью и воспроизведением. Однако некоторые защитники этих ме­тодик утверждают, что то же самое происходит и при усыновлении детей, а усыновление всегда считалось приемлемой христианской альтернативой в случае бесплодия. Почему бы нам не рассматри­вать донорство эмбрионов и спермы как одну из форм пренаталь-ного усыновления? Однако при ближайшем сопоставлении разни­ца становится очевидной. Давайте сравним пару, которая доброволь­но усыновляет уже существующего ребенка, и пару, сознательно принимающую решение создать ребенка, который только частич­но унаследует генетический материал родителей. В первом случае

уже существующий ребенок получает благо, которого он был преж­де лишен. Во втором случае благо получает пара, для которой со­здается ребенок.

Донорство гамет (яйцеклеток или сперматозоидов) может иметь далеко идущие и непредсказуемые последствия для динамики се­мейных отношений. Мы можем породить неопределенность отно­сительно личности ребенка. Парадоксально, но эта проблема стоит наиболее остро в тех семьях, где ребенок унаследовал генетический материал только от одного из родителей, например при донорской инсеминации. В этом случае, по мере роста и развития ребенка, ему становится все более очевидным, что он генетически похож только на маму, а вторая его половина принадлежит какому-то незнаком­цу, что он не плод любви, отражающий отношения родителей, а странный и непонятный гибрид. С его точки зрения, человек, ко­торый исполняет роль отца, на самом деле «не настоящий» отец. Но тогда кто он?

Разные авторы полагают, что к донорству спермы нужно отно­ситься как к поступку, сделанному из чистого альтруизма, подобно донорству крови. Ведь мы не считаем, что ребенок, которому было сделано переливание крови, как-то принципиально изменился. Почему бы нам не относиться таким же образом к донорству спер­мы? С моей точки зрения, наивно полагать, что донорство крови и спермы полностью равнозначны. По замыслу Бога, сперма и ДНК, которую она несет, являются средством, благодаря которому неви­димая любовь между мужчиной и женщиной материализуется в ма­лыша. Поэтому донорство спермы заключает в себе глубокий смысл, которого лишено переливание крови. Я полагаю, что переливание крови нужно рассматривать как технологию, которая позволяет нам сохранять Божий порядок на земле, изначальный замысел челове­чества. С этической точки зрения, переливание крови — это при­емлемая форма «реставрационного искусства». Напротив, донорство гамет изменяет нас на фундаментальном уровне, меняя, в том чис­ле, отношения между ребенком и его родителями.

Сомнения в целесообразности гаметного донорства частично вы­званы резким настроем многих родителей, настаивающих на абсо­лютной конфиденциальности процедуры. Большинство пар отчаян­но пытаются скрыть от остальных членов семьи и самого ребенка, что

118

На грани жизни и смерти