книги2 / 261

ближе он подходит к знанию о том, что все это ослепительное всемогущество есть всемогущество Необходимо-­сущего, некоторые тайны сил Которого сокрыты [от тварного разумения]. Эти-то [тайны] и путают [человека], зачастую неспособного на верное различение [правды ото лжи], — ​и потому споры о [Творце] до сих пор имеют место, а здравый смысл теряется [в чаще словесных баталий]… Итак, люди согласны в своем подчинении тому, что превосходит их силы и возможности, однако по-разному понимают то, чему они, собственно, подчиняются. Эти разногласия, разжигаемые страстями, более неравенства в понимании полезного и вредного способствуют разделению [народов] и их вражде между собой.

Человек по природе своей стремится кобщежитию и не располагает способностями пчел имуравьев к[самостоятельному] удовлетворению собственных [потребностей]; одновременно стем он [сбивчиво] следует за своей [свободной] мыслью. Кроме того, он изначально чувствует на себе чью-то власть и неукротимое желание ее познать, — ​но это желание не приводит к познанию самости Властелина или Его атрибутов. [Человек оказывается] вброшен в умозрение и ведом мыслями, качающими его то влево, то вправо, — ​и все это угрожает несчастьем иего существованию, ибытию его сообщества. Значит ли это, что [человеческий] вид несовершенен, не одарен тем, чем располагают нижайшие по своей бытийной степени животные?

Да, это было бы так, если бы мудрейший Творец не укрепил [человека] в его слабости.

Человек — ​удивительнейшее [существо]! Он восходит силою разума к высочайшим ступеням царства, своею мыслью домогается величайшей власти, прилагает свои силы ктому же, кчему стремится сама Вселенная, —​ и, вместе с тем, постигает глубины смирения и спокойствия, едва встретившись с чем­ -нибудь неизвестным и беспричинным. Эта тайна известна мудрецам и доступна всем без исключения человеческим душам.

От сей слабости [Господь] наставил [человека] к спасению, к восходу его счастья: Щедрый и Дарующий восполнил, в соответствии со Своей мудростью, [природу человеческого] вида тем, что отличает его от других. Так, одарив индивида разумом, управляющим чувствами, изыскивающим пути добычи пропитания и прикрывающей наготу одежды, Он даровал обществу то, чего так недостает последнему в деле сохранения существования, то, что неизменно бережет его от бед и блюдет общежитийный порядок.

Тот, кто [помнит] об истинном заместителе любви или, тем более, обращается к [самой любви] в Своем отношении к лишенным ее [людям], никогда не нарушит собственного закона и построит Свой мир на [прочном]

фундаменте обучения и водительства. Однако, зная о слабейших сторонах [человеческой личности], о ее смирении и беспомощности, Он восставит наставляющих [общество] учителей и отличит их от остальных исключительными чертами. Кроме того, Он подкрепит их слова знамениями, способными увлечь души и умы многих. Так Им будет побеждена алчность

игордыня; разумный, столкнувшись с [чудом], вернется к истине, а невежда, ослепленный [знамением], оставит заблуждение.

[Пророки] стучат в сердца по велению Аллаха, они колеблют чувства удивительнейшими знамениями и закабаляют разумы тем, чего нельзя не признать. Их посланию подчиняется хозяин и раб, султан и бродяга, мудрец и глупец, добрый и совершенный; следование им больше походит на вынужденное, чем на добровольное, умозрительное. [Посланники небес] обучают [люд] тому, чем Аллах желает исправить его жизнь, — ​будущую

инастоящую, — тем​ знаниям о Его самости и атрибутах, которые Он пожелал [открыть]. Таковые посланники [именуются] пророками.

Словом, миссия пророков (да благословит их Аллах!) служит совершенству человеческого бытия; она — ​важнейшая необходимость [людского] существования. Честь [пророков] среди людей подобна чести разума

вчеловеческом существе; они суть благо, дарованное Аллахом. После их прихода у людей нет перед Аллахом оправдания [в собственном заблуждении]. Впрочем, несколько подробнее об обязанностях пророков мы расскажем ниже.

Овозможности откровения

Овозможности откровения (ва╝йй) уместно рассуждать лишь после приведения соответствующего определения. Мы должны уяснить смысл этого слова и его [этимологического] источника, познать смысл последнего; [в то же время] нас не интересуют [расхожие] образы, возбуждаемые выговоренностями в умах. Но приведем для начала соответствующее языковое определение. Говорят: «Яоткрыл ему», — если​ указывают на рассказ очем­ -либо сокрытом от других. Само это действие именуется «откровением». [Откровением может быть] и книга, и письмо, а также все, что открывается знанию других. Откровением называют то, что Аллах дарует пророкам, и то, что втайне доносится [до слушателя]. Богословское же определение [откровения] таково: оно есть слово Аллаха, ниспосланное Им пророку.

Мы, в свою очередь, подразумеваем под откровением знание, обнаруживаемое человеком в собственной душе и дарованное Аллахом — непо​ - средственно или опосредованно; переданное [посредником божественное

[первооткрывателя] гнев. Таковые [смельчаки] и по сей день обретаются во всех без исключения народах.

Итак, признав справедливость наших предпосылок, —​аее невозможно не признать, — ​нельзя не согласиться ис тем, что слабоумием иневерием в очевидное является отрицание способности чистой по природе иподготовленной божественной благодатью человеческой души соединяться свысшим горизонтом и доходить до предела [тварного мира], созерцая, по велению Аллаха, то, до чего не дошли чужие мысли или доказательства. [Эта душа] вправе получить от Знающего иМудрого то, чего мы никогда не получим от земных учителей, — ​а после приступить к проповеди и учить людей тому, чему должна. Таков закон Аллаха, применимый, по мере необходимости, ко всякому народу и во всякое время. Он, Своею милостью, поставляет избранников, чтобы сберечь выгоду от общежития идаровать человеческому виду совершенство; [последнему остается следовать] знакам, ведущим кводительству и счастью. Так запечатывается [божественное] послание изакрываются врата пророков; об этом мы еще поговорим всвязи с рассказом о миссии нашего Посланника, да благословит его Аллах и да приветствует!

Сами мы знаем (в том числе и со слов древних и современных нам ученых), что бытие даровано чему-то более тонкому, нежели материя, чему-то сокрытому от наших взоров. Что в таком случае мешает нам допустить существование высших духов, предстающих перед [пророками]? Есть ли препятствия к допущению того, что это тонкое сущее, предстающее перед посланниками, освещено некоторыми божественными знаниями?.. Об этом свидетельствует честное послание — и​ в это мы обязаны верить.

Действительно, избранники Аллаха могут узреть очертания этих духов или услышать [издаваемые ими] звуки. Враги пророков традиционно объясняют такие [видения] действием болезни, которая насыщает вызываемые

ввоображении образы и заставляет [больного], мнимо слышащего и видящего, терпящего исражающегося [с призраками], верить вреальность своего [воспаленного] восприятия. Однако, если некие образы, не имеющие начала

вдуше, могут настолько очевидно увлекать головной мозг, почему высокие души объявляются неспособными косязанию умозрительных истин, возникающих при расставании с чувством и встрече со священным? Состояние [пророка] — ​естественное следствие из [состояния] его ума, ибо его темперамент не похож на темперамент других [,обычных людей]. [Напротив], проще поверить в то, что образ связи душ [пророков] с их телами неизвестен остальным, коль скоро сами они отличаются от [всех без исключения представителей человеческого рода]. Это отличие позволило доказать правдивость их послания и свидетельства. Поистине, болезни сердец исцеляются [пророческим] снадобьем, тогда как слабость воли и разума изгоняется в среде

уверовавших народов [невиданной ранее] силой; но разве не очевидно, что сила не может быть явлена слабым, а порядок —больным​ ?..

[Отметим], что многие знающие умы и высокие души, не достигшие ступени пророков, но повиновавшиеся им и сохранившие их закон и проповедь, были близки к состоянию [посланников]; им были дарованы некоторые, сокрытые от других [божественные] истины, они подлинно узрели

вмире идей нечто, нуждающееся в реальном воплощении. Поэтому [эти мудрецы] не ополчаются против свидетельства пророков, — да​ благословит их Аллах! Тот, кто вкусил, — ​узнал, а кто был лишен [вкушения] — ​пребыл в заблуждении… О правдивости этих [мудрецов] свидетельствуют их дела, их верность закону пророков, чистота их природы от всего противоречащего здравому смыслу или вкусу, их устремленность к истине, владеющей их нутром и переливающейся в их разуме, в их призыве следовать всеобщему благу и спокойствию сердца. Люди силятся им подражать —​ но быстро обнажают свое [истинное лицо] и ввергаются в ужас собственных дел; таковые вводят в заблуждение умы, портят нравы и вредят своим последователям. Но Аллах способен спасти их Своей милостью и вырвать корень дурного дерева их грязного слова, оставив между неверными ипризнанием справедливости пророческого послания лишь один покров, отвративший многих от самых очевидных вещей, — ​покров привычки.

Итак, доказательства правдивости пророческого послания, возвещенного от имени Господа, очевидны для здравомыслящего свидетеля [— современника пророков]; таковой, как мы уже говорили ранее, видит ясные знамения Аллаха и ценою чувства откупается от [необходимости] объяснений. Что касается человека, не заставшего пророческой миссии, то ему приходится следовать достоверному знанию. Известно, что предание, рассказанное свидетелями, не могущими сойтись на лжи, понуждает душу увериться

всвоем предмете. Примером [таких преданий] могут служить вести осуществовании Мекки или Пекина, столицы Китая. Многочисленные ни вчем не заинтересованные [передатчики достоверных преданий и впрямь] не могут лгать, ибо следуют правилам передачи и избавляют предание от признаков маловероятности. Разумные не станут спорить отом, что такого рода предания даруют [субъекту] уверенность в правдивости сообщаемого [содержания; известный] спор ведется о [вторичных] вещах, с ними связанных.

Есть пророки, вроде Ибрāхӣма, Мӯсы и ʻӢсы, о [послании которых] мы располагаем достоверными преданиями. О них говорят, что они не были сильнейшими властелинами своих общин, богачами или облагодетельствованными учителями мудрецами; они всего-­навсего не были приводящими в ужас души и взоры [уродами]. Однако именно они, несмотря на противодействие правителей и их вой­ск, богачей и мудрецов, призвали [свои

общины] к Аллаху и сотрясли престолы [врагов]. Они сказали, что проповедуют от имени Творца небес и земли и несут Его закон, — ​и их аргументы ослабили упрямство [противников]. В конце концов мир принял их послание так же, как природа принимает инстинкт; [их проповедь] способствовала успеху их последователей.

[Общины] познали счастье, следуя [пророческому закону], — ​и познали слабость и горе, уклонившись от него и его исказив. Это при том, что, бросая вызов [всей Вселенной, пророки] приводили неоспоримые доказательства своей верности Аллаху, Его заповедям и откровению. Но те, кто не верит в собственные слова, больше не покоряет умы, а ложь живет лишь

взабытье [правды], подобно сорняку, растущему на забытом, заброшенном поле. Посему [ложь неверных общин] должна была быть вырвана Сеятелем к вящему плодородию и избавлению [духовного поля].

Все установленные теми пророками религии просуществовали столько, сколько предопределил Аллах, несмотря на власть царей и многочисленность противников [истины]. Такое было бы невозможно, построй Он их на фундаменте лжи и столпах хитрости. Мы говорим о той сущности [этих религий], что и сегодня виднеется за измышлениями [их исказителей]; что касается других пророков, то нам достаточно верить вих [богоданное] достоинство, исходя единственно из веры в миссию нашего Пророка, честно известившего о них в своем Послании. О последнем мы расскажем

вотдельной главе, если того пожелает Аллах.

То, о чем мы рассуждали выше, доказывает нужду человеческого мира

в[пришествии] посланников, занимающих в[людском обществе] место разума

в[человеческом существе]. Вих миссии нуждается разум—и​ мудрый Творец удовлетворил эту нужду иоблагодетельствовал человека, отличив его от всех других существ. Однако эта нужда есть нужда духовная, которая, хотя иудовлетворяется посредством чувства, имеет истоком дух, ищущий очищение от заблуждений,исправлениесобственных свойств­ исчастье обеихжизней.Послание [пророков] не имеет отношения кподробному объяснению средств добычи пропитания или удовлетворения страсти разума кпостижению уготованных для него глубин знания, [но зато послание] может вобщих чертах наставить [ищущего человека] инаправить его кумеренному [действию]. Последнее не должно совершаться с сомнением в том, что у Вселенной есть единый, всемогущий, всезнающий и мудрый Бог, описываемый через те атрибуты, которых заслуживает по свидетельству доказательства; [обязательна иуверенность

втом], что все сущее было Им создано иобразовано Его мощью. [Второе условие верности человеческого действия] состоит втом, что оно не должно наносить вреда другим людям, их жизням или имуществу, если иное не предусмотрено порядком общины в соответствии с ее Законом.

[Пророки] наставляют разум к познанию Аллаха и Его атрибутов; равным образом они указывают на ту границу, у которой следует остановиться [искателям] сего знания, не теряя уверенности в [словах] Аллаха

идарованных Им силах. Они объединяют [людей] истины [в вере] в единого, не имеющего сотоварищей Бога, общаются с одним лишь Ним; они понуждают свои души устремляться к [Аллаху] во всех делах и отношениях, напоминают [народам] о величии [Всевышнего], устанавливая для них различные виды поклонений — ​напоминание для забывчивых и очищение для богобоязненных, поддержка для слабых и уверенность для несомневающихся. [Господни посланники] снимают противоречия, [возникающие] между умами и страстями, выгодами и удовольствиями: они, руководствуясь велением Аллаха, разрешают споры и своею проповедью блюдут всеобщее благо и частный интерес, восстанавливают дружелюбие между людьми и открывают им тайну любви, говоря о том, что [именно любовь] объединяет общество. [Избранники Бога] обязывают [правоверных] сражаться с [греховностью] душ и впускать [добродетель] в сердца, они учат тому, что необходимо хранить чужие права, не забывать о своих и не преступать пределов [Закона]; они обязывают сильных помогать слабым, разумных — ​заблудшим, а мудрецов — ​невеждам.

[Пророки] прорисовывают, покоряясь Аллаху, общие границы действования, всоответствии скоторыми [человек должен] выверять собственные дела. Нельзя, кпримеру, беззаконно проливать чужую кровь—но​ необходимо изложить законы, разрешающие кровопролитие; нельзя присваивать чужое имуще- ство—но​ нужно разъяснить, что ипо какому праву разрешено или, напротив, запрещено присваивать. [Пророки] повелевают [рабам Аллаха] взращивать добрые нравы, такие как честность инадежность, верность договорам иобещаниям, милосердие кслабым и смелость в обличении сильных. Словом, [пророки] признают за каждым из творений его исключительные права, отваживают [людей] от преходящих страстей к поиску возвышенных желаний — ​грозя

иобещая, обнадеживая и предупреждая по слову великого иславного Аллаха. [Посланники] подробнейшим образом объясняют все, что служит снисканию довольства Аллаха или Его гнева, они опоясывают свои вести свидетельством обудущей жизни—​онаграде илучшем конце, уготованном покорным божественным велениям иотдалившимся от запретного праведникам. Их-то [пророки] и учат некоторым тайным знаниям, открытым Аллахом Его рабам, недоступным для разума, слегкостью, однако, признающего Его существование. Эти [вести] успокаивают души, укрепляют сердца—и​ тот, кто чуть было не утратил терпение, надеется на грядущую награду иугождает Властелину. Этим решается величайшая проблема человеческого общества, ипо сей день неподвластная лучшим умам.

Обучать [люд] подобно учителям и мастерам искусств — ​не дело посланников: они не пришли для того, чтобы учить истории или астрологии, [смыслу] различных движений планет или покоя слоев земли, мерам длины или ширины, ботанике, зоологии или другим наукам, детально

иохотно изученным человеком и являющимся не чем иным, как средством достижения целей и удобства. Аллах и без того наставил к ним человеческое разумение, приумножающее счастье исследователей и обличающее невежд. Закон Аллаха не таков: он судил [людям] постепенно достигать совершенства, а посланиям пророков — лишь​ в общих чертах обозначать то, к чему стоит стремиться, то, что гарантирует человеческой природе достижение различных ступеней развития. Слова пророков [и впрямь] порою указывают на состояния небесных сфер или форму земли, но единственно для того, чтобы явить [глубинный] смысл творения или направить мысль к глубинам тайн [мироздания]. Язык [пророков] (мир им!) — ​это язык, понятный их народам, не позволяющий вместе с тем утратить смысл [божественного] послания; потому, однако, речь, обращенная к простолюдинам, подвергается толкованию избранных, а речь, обращенная к избранным, проделывает долгий путь к массам. Впрочем, [пророки] меньше всего говорили об [исключительно сложных, непонятных большинству материях].

Так или иначе, но религия не является преградой, стоящей между душами и готовностью принять истины сущего, которой они были отмечены Аллахом; напротив, религия вдохновляет на поиск познания и учит уважать доказательство, она понуждает [индивида] прикладывать все усилия к изучению доступных ему миров, держась [разумной] умеренности

ипределов [знания]. Утверждающий обратное ничего о религии не знает

исовершает против нее непростительное, с точки зрения Господа, преступление.

Кто-то скажет: «Коль скоро миссия пророков необходима для человека, для совершенства его общежитийной [жизни] и преуспеяния в этом

ибудущем веке, почему же он пребывает в горе и весьма далеко отстоит от счастья? [Почему люди] разногласят и не приходят к согласию, сражаются и не побеждают, грабят и не поступают по справедливости?

Висступлении сил они ожидают приступа [болезни], их кожа скрывает несправедливость, их сердца переполняет жадность. Религиозные деятели избрали свою веру поводом к подавлению иноверцев, предлогом для развязывания очередной вражды поверх вой­ны о благах и интересах. Последователи одной религии — и​ те спорят друг с другом, по-раз- ному ее понимая и по-разному толкуя ее вероучение; между ними стоит пыль зла, их страсти цепляются за интриги, из-за них льется кровь

и рушится их государство. В итоге [продолжительной борьбы] побеждает сила, но никак не истина или религия. Вот она — ​религия объединения, апостол любви, послуживший причиной раздора. Где вы взяли то, о чем говорите? Где [добрый] плод [религиозности]?»

Мы ответим так: все [, о чем говорит оппонент,] имело место — ​но после смерти пророков, по окончании их эпох. Религия [часто] попадает в руки невежд или искусных еретиков; сердца таковых чужды любви к религии или любят ее, но не так, как пророки и их вернейшие последователи. В противном случае, пускай [оппонент] отвечает: какой пророк не принес общего добра и всеобщего благополучия? Какая религия не соответствовала нуждам своих людей и обществ?

Не думаю, что [оппонент] станет спорить с тем, что абсолютное большинство людей не понимают философии Платона ине измеряют своих мыслей логикой Аристотеля. Более того, близкие [высоким умам] категории, пересказанные самыми простыми словами, кажутся [этому большинству] выдумкой и ни в чем не способствуют исправлению души или дела. Эти массы неразлучно следуют за играми страстей — и​ , приди к ним учитель, примиряющий их и облегчающий их участь, какой путь борьбы с желаниями [толпы] он избрал бы, как он призывал бы их к умеренности? Очевидно, ближайшим путем для объяснения вредоносности неумеренности в желаниях и полезности аскетизма и тому подобного не будет путь продолжительного, доступного одним благородным умам умозрения; напротив, [проповедник] прибегнет к самому краткому и правильному пути — пути​ бытийного чувства, осязающего тайну внешнего, неизбежно обступающего его давления. Он напомнит о всемогуществе Аллаха, одарившего [народ] и возвышающегося над ним, все о нем знающего и во всем о нем заботящегося, и будет говорить доступными разумению [этого народа] притчами. [Проповедник] расскажет о том, какие мудрости и наставления несет его религия, о ее первых добрых последователях; он оживит души упоминанием о довольстве Аллаха верными и Его гневе на неверных — ​и тем самым смирит сердца и узрит слезу, обуздает гнев и загасит страсть. Сам же слушатель поймет из этого всего, что он угождает Аллаху и Его избранникам своим послушанием и гневит их своими грехами. Таков известный нам человек, древний и современный, и пускай отрицающий это откажется от [человеческого] звания.

Слышали ли мы о том, что очи плакали, груди вздыхали, асердца смирялись, внимая религиозному проповеднику? [Несомненно.] Апроисходило ли нечто подобное в обществе литераторов или политических лидеров? Слышали ли мы о том, что большинство членов некоего человеческого сообщества блюло в своих действиях общую и частную выгоду, отвращаясь от зла и его