Малашевская М.Н. Дипломатия Японии в отношении России люди и идеи в эпоху перемен. 2022

щественными деятелями, предпринимателями, и в настоящее время российская политика Нагататё стремиться восстановить и расширить утраченные связи.

Важная отличительная особенность, которая выделяется в работах Того Кадзухико, Сато Масару, Судзуки Мунэо и подтверждается воспоминаниями Тамба Минору, — это «тайный» характер переговоров. В конце 1990-х — начале 2000-х гг. значительный перечень вопросов, связанных с «территориальными переговорами», обсуждался на закрытых заседаниях между российскими и японскими представителями, и «группа Судзуки» активно поддерживала такой формат встреч. В своих публикациях Того, Сато и Судзуки раскрывают неизвестные страницы переговоров и детально излагают их тонкости. Исходя из данных такого рода, можно судить об успешном для японской политики использовании «дипломатии лицом к лицу» представителями группы в условиях эпохи перемен в России, когда руководство нашей страны затрачивало огромные силы на развитие диалога со странами развитого рынка. Но и утрата прочного центра в политической среде самой Японии позволила широко применять нестандартный переговорный инструментарий.

Идеи, близкие тем, что исповедовала «группа Судзуки», активно обсуждаются в японском научном сообществе. Интересно отметить, что последовательный сторонник реализации претензий Японии к России профессор Ивасита Акихиро в своей работе 2005 г. подробно разобрал варианты территориального размежевания между Россией и Японией. Затем на основе этих вариантов, укладывающихся в рамки концепции «поэтапного решения территориальной проблемы» с Россией, и учитывая российско-китай- ское пограничное соглашения 2004 г., он выдвинул собственное предложение: «возвращение трех островов» Японии Россией (санто: хэнканрон). Эта идея заключалась в передаче Японии островов Хабомаи, Шикотан и Кунашир, причем Итуруп должен был остаться за Россией253. Такая идея согласуется с предложениями «группы Судзуки» и так же, как и их разработки, она не реализована к настоящему моменту.

Тем не менее в последние годы наблюдается новое осмысление идей 1990-х гг. Например, переговоры между Абэ Синдзо и В. В. Путиным в 2016 г. являются новым свидетельством возрождения подходов Того, Сато и Судзуки, поскольку в прессе обеих стран после визита японского премьера в Сочи в мае 2016 г. и в связи с подготовкой визита президента России в Японию в декабре 2016 г. нача-

253 Ивасита А. Хоппо: рё:до мондай. С. 131–138.

290

Глава V

Интеллектуальная история российско-японских отношений (конец 1980-х — начало 2010-х годов)

Представители «русской школы» японского Министерства иностранных дел, архитекторы политики Японии в России в эпоху ельцинских перемен проявили себя даровитыми людьми — в 2000– 2010-х гг. они опубликовали большое количество текстов, составивших значительную часть интеллектуальной истории МИД Японии по вопросам двустороннего диалога в 1990–2000-е гг. Наибольший вклад в это дело принадлежит Сато Масару. К настоящему времени им издано более 200 текстов, в том числе мемуары, аналитические сочинения по политологии и культурологии, публицистические очерки, эссе, сборники бесед, некоторые из которых написаны в соавторстве с японскими политиками, политологами, историками, экономистами1. Того Кадзухико вращается в академической среде

ив основном занят лекциями и научными публикациями. Судзуки Мунэо издал всего несколько работ мемуарного и публицистического характера. Расширяют этот круг книги противника «группы Судзуки», яркого представителя «русской школы» Кавато Акио, имеющего собственный взгляд на приоритеты японской политики

вРоссии. Бывшие послы Японии в России Тамба Минору и Эдамура Сумио выпустили книги воспоминаний о своей работе в СССР

иРоссийской Федерации, где зафиксировали базовые идеи относительно социалистической системы, перемен в России, основ и перспектив российско-японских отношений с точки зрения более националистически настроенного большинства. Сочинения перечисленных политических деятелей представляют собой тексты вторичного характера в плане их политического и философского содержания, поскольку они вполне вписываются в стержневые мейнстримные

1Соавторы членов «группы Судзуки»: предприниматель и эксперт Мацуока Сэйго, психолог Икэгами Кадзуко, специалист по международному праву Ким Хэгён, политолог Камакура Такао, политик Исикава Томохиро, психиатр Сато Тамаки, историк и исламовед Ямаути Масаюки, депутат ДПЯ Ито Масаэ, экономист и специалист в области общественной мысли Матоба Акихиро, французский историк Эммануэль Тодд, критик и писатель Миядзаки Манабу, политолог Катаяма Морихидэ и др.

293

концепции современной политологии, отраженные в более общих и цитируемых изданиях, например в шеститомнике по японской дипломатии издательства «Иванами»2. Новаторство Сато, Судзуки, Того, а также Кавато, Тамба и Эдамура состоит преимущественно в том, что в основе их рассуждений лежат Россия и Япония, тонкости и нюансы диалога двух стран в 1990-х гг., оценки происходящих событий, формирующие представления относительно двустороннего диалога в японском обществе. Именно Россией оттенены принципиальные японские идеологемы, поэтому, пытаясь рассказывать о советском/российском обществе и культуре, указанные авторы много говорят о самой Японии.

§ 1. Взгляды «русской школы» МИД Японии 1990-х годов на историю и политику

Сато Масару о политике и политиках

После инцидента 2002 г. Сато Масару, лишившись своего места в МИД, приобрел скандальную известность в Японии. Он воспользоваться пришедшей славой, выступая публично на радио и телевидении, издавая эпатажные книги о российско-японских переговорах

ияпонской политике, перемежающиеся с его личными воспоминаниями и впечатлениями. В текстах мемуаров Сато Масару берет на себя роль политического антрополога, получившего доступ к проведению полевых исследований методом включенного наблюдения в высокостатусных группах из числа российской и японской политической элиты. Обращают на себя внимание три наиболее любопытные и оригинальные книги бывшего дипломата: «Саморазрушающаяся империя», «Искусство ведения переговоров» и «Государство, бог и Маркс». Патрон Сато Масару Судзуки Мунэо во время тюремного заключения написал и опубликовал книгу воспоминаний «Бесславие. Признание человека, которому государство разрушило жизнь»3. Данная книга концептуально не так примечательна, как работы Сато Масару. Сато

иСудзуки принадлежат совместные интервью, сборники бесед и книги. В течение последних 15 лет они периодически выступают вместе, проводят совместные мероприятия, но занимают разные ниши: Судзуки Мунэо вернулся в большую политику, а Сато Масару позиционирует себя в качестве независимого политолога. Сато прославился

2Нихон но гайко: : 6 кан. Токио, 2013.

3Судзуки М. Омэй. Кокка ни дзинсэй о убаварэта отоко но кокухаку. Токио,

2009.

294

благодаря своим книгам, написанным увлекательно, легким слогом, зачастую с использованием стилистики устной истории или бесед

встиле классиков конфуцианства между незнающим учеником и учителем4. Автор словно раскрывает перед читателем потайную дверцу

вмир происходивших событий, пуская обывателя за кулисы политической и дипломатической жизни Японии и России. Он уделяет большое внимание деталям и объяснениям непонятных для среднестатистического японского читателя реалий политической деятельности и переговорного процесса с Россией. Большое место в его публикациях занимает политика и политики, однако он больше склонен давать эмоционально-конспирологическое описание событий, нежели производить системный анализ текущих событий или прошлого. Сато задействует международный стандарт конспирологических нарративов, пользующихся неизменной популярностью во всех странах мира. Как отмечается в отечественной литературе, конспирологические нарративы, обращенные к эмоциональному массовому воображению, легко преодолевают социальные, экономические, географические границы и формируют нарративные поля, специфические для современной массовой культуры, черпающей свои сведения из непроверенных источников относительно теорий заговора, контактов с инопланетянами и пр.5 В случае Сато ярко высвечивается заговор японских политических элит.

Борьба групп интересов внутри японской политической элиты вызывает особый интерес у Сато и Судзуки — они явно стремятся объясниться с японской общественностью и создать образ пострадавших в политической схватке, представляя себя в образе борцов за интересы Японии, пострадавшего на этом поприще. В ходе изучения текстов Сато и Судзуки высвечивается, что, несмотря на оригинальность темы и материала, данный круг произведений в теоретическом и мировоззренческом плане вторичны, они впитывают в себя те общественные установки, нарративы, традиции, приоритеты, которые прочно укоренились в японском обществе в качестве ментальных привычек; они выявляют локальность созданной мировоззренческой модели, которая обращается к мировому опыту, но жестко закреплена рамками японского мировидения и культуры.

4В книгах Сато Масару содержатся написанные в традициях конфуцианской философии и японской литературы диалоги с российскими и японскими политиками. Поскольку воспроизводятся они автором по памяти, то подтвердить достоверность сказанного весьма сложно.

5Панченко А. А. Антропология и конспирология // Антропологический форум. 2015. № 27. С. 91.

295

Вэтом ключе даются оценки политических деятелей России

иЯпонии и делается попытка составить картину политической жизни, которую Сато Масару представил в фрагментированной мозаике своих сочинений.

Сато Масару в «Искусстве ведения переговоров» дал характеристики тем представителям мира японской и российской политики

идипломатии, с кем он имел личные и рабочие контакты. О Ельцине он писал весьма оригинально. Обвиняя первого русского президента в нездоровом пристрастии к алкоголю, Сато подчеркивал, что принятие ключевых для функционирования государственной машины решений осуществлялось исключительно в атмосфере неформальных встреч с употреблением алкогольных напитков. При этом отмечается, что это характерно для русских, являющихся эмоционально восприимчивым народом, в отличие от японцев. Автор структурирует текст таким образом, чтобы выводы читатель делал сам. В одном абзаце Сато как будто бы передает слова Хасбулатова о том, что российский президент подписывал важнейшие документы под воздействием алкоголя; а в следующем абзаце рассказывает о подписании Указа № 1400 от 21 сентября 1993 г. «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации», далее повествуется о положении А. В. Руцкого и Р. И. Хасбулатова в «Доме Советов» в том же году6. Таким путем расставляются акценты на полотне событий, подобно смонтированным кадрам кинофильма. Сато стремится показать, что российские политики в период столкновений между президентом России и парламентом были в неадекватном состоянии под воздействием алкоголя или наркотических средств, хотя никаких доказательств, кроме собственных ощущений, не приводится. Он воздействует на читателя исключительно эмоционально. Хронология в его изложении практически отсутствует, и читатель теряется во временном пространстве 1990-х гг. Любопытно, что автор рассматриваемой книги обнаруживает лояльность к существующему социальному порядку, поскольку он, хотя и исповедует католицизм, является представителем япон-

ской культуры, которой свойственная жесткая иерархичность и строгая регламентация социальных функций. Доминанта порядка, превалирующая над беспорядком как нездоровой ситуацией, вызванной исключительно неадекватностью действующих лиц (иерархия против анархии), проявляется в тексте Сато негласно в качестве необходимого порядка вещей. Соответственно, беспорядок 1993 г. был преодолен президентским порядком.

6 Сато М. Косё:дзюцу. С. 98–99.

296

Сато Масару дает Б. Н. Ельцину нетипичную оценку, называя его хитрым и прозорливым политиком. Он пишет: «Ельцин — вдумчивый и хитрый политик. Это значит, что он приблизил и дал новое назначение Тарпищеву не по своему царскому капризу, поскольку тот не оставил его в изоляции, когда Ельцин впал в немилость [Горбачева], и продолжал играть с ним в теннис. Если он назначил того на должность контролирующего спорт и туризм в России, в то время как Тарпищев управлял “спортивной мафией” страны, то, как мне кажется, это было сделано для укрепления его личной платформы власти»7. Сато Масару последовательно показывает, как работает политическая система в лицах, и человек, в данном случае Ельцин, стоит в ее центре. Именно он сосредотачивает в своих руках власть, поэтому влияние на него определяет успех переговоров Японии

сРоссией. Сато не подвергает критике такую систему, он лишь фиксирует увиденное им состояние власти.

Сато Масару и Судзуки Мунэо склонны в большей степени высказывать критические замечания по отношению к конкретным японским политикам, с которыми они контактировали. Их эмоциональная оценка обращена к воспеванию геополитической зрелости премьер-министров Хасимото Рютаро, Обути Кэйдзо и Мори Ёсиро и критике недальновидного курса на российском направлении кабинета Коидзуми Дзюнъитиро и его министра иностранных дел Танака Макико.

Сато Масару отмечает важный нюанс — его патрон Судзуки был вхож во «внутреннюю деревню» (ути но мура), или «заповедный храм» (оку но ин)8, политической структуры в Токио в годы правления Хасимото, Обути и Мори (Судзуки был особенно близок

свлиятельным Обути Кэйдзо). Его неугодность амбициозному Коидзуми лишила хоккайдского депутата доступа к процессу принятия решений, то есть к «внутренней деревне», и от него избавились посредством публичного коррупционного скандала. Сато Масару проводит параллели между российской и японской политическими культурами именно в части разделения на широкий и узкий круг. Проникнуть узкий круг политической элиты России — заветное желание любого дипломата. Еще Ф.Кальер отмечал важность для

7Там же. С. 124.

8В обоих случаях имеется ввиду верхушка правящей элиты, обладающая полнотой власти в конкретный исторический момент (как правило, это премьерминистр и его приближенные). Аналогичное понимание переносится на российскую политическую элиту (президент и его ближайшее окружение). Кроме того, оба понятия обозначают и место проведения встреч представителей высшей политической верхушки.

297

дипломата быть допущенным к королевскому двору государства, куда его направили послом. Возможность напрямую коммуницировать с высшими эшелонами власти позволяла получать наиболее ценную информацию, необходимую для осуществления дипломатии государства.

Сато действовал не только как разведчик, сотрудник-аналитик, но и как политический антрополог, прибегая к методу включенного наблюдения. Работы экс-дипломата опираются на сведения, полученные на закрытых встречах в России и Японии, где он имел возможность оценить систему отношений между представителями политической элиты, конфликты в борьбе за власть в этой среде. Он внимательно вглядывался в иррациональные для него, эмоциональные мотивы поведения советских, а затем российских политиков, стремясь использовать их в своих целях (прагматический аспект получения информации в закрытых высокостатусных группах отличает ученого от дипломата — первый не использует данные в своих целях, а второй именно для этого и стремится проникнуть в закрытую среду). Борьба за власть, конфликты интересов, сговор представлены в качестве неотъемлемых атрибутов политического процесса. Отметим, что инсайдерская информация наиболее труднодоступна для обычного исследователя закрытых субкультурных групп (профессиональные, криминальные, группы по интересам и пр.), а тем более элитарных групп, но Сато, пользуясь положением западного дипломата, имел возможность входить в них, о чем он подробно написал в своих книгах.

Например, Сато передает беседу с Судзуки во время парламентских выборов в июле 1998 г., которая, по его версии, состоялась в одном из ресторанов в отеле фешенебельного токийского района Акасака. У Сато и Судзуки нередко упоминается, что частные встречи и деловые беседы происходили в гостиницах Акасака. Именно здесь был центр неофициальной политической жизни японской столицы, площадка для скрытых переговоров между политиками, чиновниками и представителями бизнеса. К слову, штаб предвыборной кампании Обути также размещался в этом районе.

В ходе одной из бесед, в которой участвовали двое непредставленных членов японского парламента, Судзуки заявил, что Обути Кэйдзо — уже во «внутренней деревне», а на следующих парламентских выборах Судзуки сам планирует попробовать свои силы; но для этого нужны финансовые средства, фонд предвыборной кампании (Сато и Судзуки называют его буквально «бензин»)9. Тогда

9 Сато М. Косё:дзюцу. С. 119.

298

возникла необходимость избавиться от политических конкурентов (группировка Кадзияма Хироси10), что требовало поддержки

впартии. Двое приглашенных неназванных депутатов были представителями региона Кансай. Прибыли они, как предположил Сато, из района Кобэ и были связаны с организованной преступностью — якудза (нинкё:дантай — рыцарские группировки). Сато, выпускника киотского университета Досися, Судзуки пригласил, чтобы показать, что у него есть связи в правительстве с представителями западной Японии, поскольку он намеревался через них получать деньги из Кансай11. Автор проводит аналогию между организованной преступностью в ельцинской России и в Японии 1990-х гг., где влиятельные незаконные группировки играли существенную роль

вкачестве силовой и финансовой поддержи для политиков; он поместил сюжет о российской мафии и кансайской мафии в одной главе. Сато не критикует их сущность, но констатирует их присутствие

вполитическом процессе, разделенном в российской и японской политической культурах на открытую и закрытую от обывателя зоны. С его точки зрения таково естественное положение вещей. Критике подвергаются только отдельные события и оппоненты «группы Судзуки», но не их этический статус. И хотя Япония позиционирует себя в международном пространстве как наиболее развитая демократия среди стран Азии, политический кризис 1990-х гг. в стране был вызван в том числе теневой политикой депутатов парламента и бюрократии, что далеко не соответствовало идеалам демократии. Сато оправдывал эффективность теневых методов тем, что только на встречах в узком кругу возможно изучить кухню политической жизни, поскольку именно в такой обстановке на его глазах происходил обмен денег на власть (кэнрёку то гасорин (канэ) га ко:кан кано: дэару), а для получения подобной денежной поддержки требуются люди, которые будут продвигать нужные решения в органах исполнительной власти. Подобную роль на упомянутой встрече играл Сато в глазах кансайских гостей Судзуки. Для московских же политиков Судзуки должен был стать влиятельным лоббистом с достаточным политическим авторитетом для улаживания в японском правительстве возможных противоречий в процессе решения территориального вопроса с Россией и заключения мирного договора. Сато и Судзуки разыгрывали подобный образ перед русскими

10Кадзияма Хироси (1955 г. р.) — японский политик, депутат ЛДП. Избирался в парламент семь раз. До второго премьерства Абэ Синдзо высоких постов не занимал. В кабинетах Абэ занимал посты министра по науке и технологиям, затем министра по экономике и промышленности.

11Сато М. Косё:дзюцу. С. 120.

299