книги / Язычество древних славян

Глава девятая

РУССКИЕ ВЫШ ИВКИ

И МИФОЛОГИЯ

Поиск фрагментов славянской мифологии, предпринятый в предшест­ вующих главах, не может быть завершен без специального рассмотрения такой сокровищницы больших и малых мифологических сюжетов, как русская, преимущественно северная, вышивка.

В главе 2, посвященной выяснению глубин народной памяти, мне уже приходилось привлекать «полотняный фольклор», драгоценный для нас сохранением глубокой архаики.

Отложение в вышивке очень ранних пластов человеческого религиоз­ ного мышления (вроде мезолитического культа небесных оленей) объясня­ ется ритуальным характером тех предметов, которые покрывались вышитым узором. Женская одежда и орнаментация постельных принадлежностей (подзоры) связаны большей частью со свадебным ритуалом, насквозь пронизанным магическими заклятиями, формулами и символическими «письменами» узоров. Таковы подвенечные кокошники невест, рубахи, накидки на свадебные повозки и многое другое. Специально ритуальным предметом, давно обособившимся от своего бытового двойника, было полотенце с богатой и сложной вышивкой. На полотенце подносили хлебсоль, полотенца служили вожжами свадебного поезда, на полотенцах несли гроб с покойником и опускали его в могилу. Полотенцами увешивали красный угол; на полотенце-«набожнике» помещали иконы.

Обрядовая роль полотенца достаточно хорошо выявлена нашими этнографами 1.|

В русских деревнях во время больших общественных несчастий не только строили всем миром в один день «обыденные храмы», но и ткали и вышивали «обыденные полотенца» 2. Во время полуязыческих обществен­ ных празднеств девушки украшали полотенцами ветки деревьев. Этногра­ фам известны священные рощи с часовенками, куда приносили вышитые полотенца 3.

Вот эта-то прочно установленная обрядовая роль полотенец-убрусов и делает вышивки на них неоценимым источником для изучения славянского язычества.

472 ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ИСТОКИ СЛАВЯНСКОЙ МИФОЛОГИИ

Изучение русских вышивок начал великий в своей многогранности исследователь — В. В. Стасов. Он писал: «Здесь (в вышивке) в огромном количестве примеров можно видеть изображение древнего славянского богослужения (в особенности поклонения деревьям) и праздников русаль­ ных» 4. Яркое открытие в области семантики вышивки было сделано В. А. Городцовым в 1921 г. на основе выставки русского крестьянского искусства в Историческом музее в Москве. В. А. Городцов увидел в вышив­ ках и Великую Мать всего сущего, и солярный культ, и изображения «прибогов» — всадников, сопутствующих Великой Богине. Быть может, не со всеми выводами исследователя можно согласиться сейчас, но его стрем­ ление раскрыть миросозерцание древних язычников на основе вышивок X IX —XX вв. оказалось весьма плодотворным и нашло много последовате­ лей 5*

Заслуга Городцова состоит не только в том, что он среди обилия декора­ тивных деталей разглядел древнюю религиозную сущность главных сюже­ тов вышивки, но и в том, что как археолог он дал довольно глубокую абсолютную датировку этих сюжетов. Не будем следовать его гипотезе о генетической связи славян и даков, но привлеченные им дакийские свинцо­ вые таблички, содержащие в качестве основного центрального сюжета ту самую трехчастную композицию (женщина между двумя всадниками), которая является главной и в русской вышивке, убедительно доказывают, что з,а две тысячи лет до русских вышивальщиц эта композиция была уже известна соседям древних праславян ®

По городцовскому пути пошел в своих исследованиях Л. А. Динцес, сделавший целый ряд дополнительных ценных наблюдений 7. Так, напри­ мер, заслуживает внимания его мысль о том, что антропоморфные фигуры с руками в виде ткацких гребней могут быть изображениями Макоши, покровительницы прядения и ткачества. Интересны соображения Динцеса и о крылатой богине весны, стоящей на конях 8.

Мною в 1948 г. была написана статья о женском божестве и всадниках в русских вышивках и в археологическом материале. Следуя В. А. Го-

родцову, но не соглашаясь с его объяснением сходства дунайских табличек II—III вв. н. э. с русской вышивкой XIX в. расселением славян с Дуная,

Крупнейший знаток русской и финно-угорской вышивки Г. С. Маслова сначала в статье, а затем и в книге дала подробную, развернутую картину всего богатства русского вышивального искусства 1й

Попытку истолкования русской вышивки в связи с древними мифами и изображениями на шаманских бляшках предпринял я в докладе на Со­ ветско-финском археологическом симпозиуме в 1977 г., но там разобрана только одна тема — об оленеобразных Небесных Хозяйках, затронутая

ив главе 2 этой книги 1в

Кнастоящему времени в музеях нашей страны собраны значительные коллекции старых вышивок с языческими сюжетами, и немалая доля их опубликована в различных альбомах и статьях. Однако изучение семан­ тики сюжетов вышивок продвинулось недостаточно. Некоторые сюжеты остались неразработанными вовсе, другие получили-неудовлетворительное истолкование. Но самым основным недочетом современного состояния раз­ работки искусства вышивальщиц является отсутствие общего взгляда, не-

познанность той сложной системы представлений, которая отразилась в вышивке. Обычно анализировались отдельные сюжеты: культ птиц, эле­ менты солярного культа, растительный орнамент, варианты трехчастной композиции, «ладьевидные» фигуры с головами коней или птиц и т. п. Сумма отдельных элементов, конечно, давала известное представление о древнем славянском язычестве, но, повторяю, система взглядов от ме­ ханического суммирования элементов не проявлялась. Кроме того, как правило, анализ вышивок производился без соотнесения их с системой языческих воззрений, известных нам по письменным источникам и по фольклорным данным. Из набора имен и наименований, восходящих к этим источникам, произвольно выхватывалось какое-либо (это я отношу и к своим ранним работам 1940-х годов) и вставлялось в ту или иную выши­ тую композицию. Так, центральная женская фигура пресловутой трехчаст­ ной композиции именовалась то Великой Богиней, то Рожаницей, то Бе­ региней, то Мать-сырой-землей, то Макошью.

Теперь, после того как рассмотрены все исторические и этнографиче­ ские данные о славянских божествах, мы можем заново приступить к ана­ лизу русской вышивки, используя все наблюдения, суммированные в кни­ ге Г. С. Масловой, и дополняя их там, где это представляется возможным.

. В главе 2 уже сделано дополнение о культе оленя, сближающем рус­ скую вышивку с отдаленными охотничьими мифами неолита и мезолита. В этих мифах, как мы помним, главными персонажами являются женщи­ ны-лосихи, Небесные Хозяйки мира, рождающие для земли (для людей и зверей) оленей и других полезных животных. В умах первобытных охот­ ников весь круговорот природы сводился к тому, что где-то на небе, в не­ посредственном соседстве с солнцем (солнце— очаг богинь), две рогатые богини полузвериного облика рождали источник благосостояния людей.61

16 Маслова Г. С. О рнам ент р у сск о й н ар одн ой вы ш ивки как истори ческ ий и сточ н и к .— СЭ, 1 9 7 5 , № 3 , с . 3 4 — 44; Она же. О рнам ент р у сск о й н а р одн ой вы ш ивки. В книге

д ан ы *п од р обк ая би бл и огр аф и я и свы ш е 200 ил л .

1в Рыбаков Б . Л . К осм огон и ч еск ая сим вол и ка «ч удск и х ш ам ан ск и х бляш ек» и р у сск и х

вы ш ивок .— Т руды С оветск о-ф и нского а р хеол оги ч еск ого си м п ози ум а . Л ., 1979 .

Эти петроглифы с лосятами и рожающими их женщинами важны для нас еще и потому, что они начинают собою долгий хронологический ряд, завершающийся русскими вышивками, происходящими из тех же самых северных районов, что и наскальные изображения неолита.

В вышивках на полотенцах, кроватных подзорах и на кокошниках широко представлены композиции с женской фигурой в центре и оленями по сторонам ее. Женщина нередко показана в позе роженицы с раскинуты­ ми руками и согнутыми и тоже раскинутыми в стороны ногами. Существу­ ет много вариантов этого не очень пристойного сюжета. Натуралистич­ ность ситуации старались скрыть то множеством дополнительных деталей, то предельной стилизацией и упрощением образа, но для нас ценно то, что, невзирая на эти ухищрения вышивальщиц, мы во многих случаях можем разглядеть основу архаичного образа — рожающую женщину или теля­ щуюся лосиху. В большинстве вышивок эта роженица воспринимается антропоморфно, хотя почти всегда у нее обозначены рога, то небольшие, то ветвистые, иногда тяжелые, явно лосиные. У антропоморфной фигуры не­

478 ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ИСТОКИ СЛАВЯНСКОЙ МИФОЛОГИИ

редко обозначены не две груди, а четыре сосца вымени важенки. Смешение звериного и человеческого начала иногда приводит к тому, что распластан­ ная фигура «рождающей» держит в руках двух птиц, как это обычно для бесспорно женских фигур в стандартной трехчастной композиции (жен­ щина и два всадника) (см. рис. на с. 483).

Иногда «рождающая» показана в виде распластанной лягушки. Лягуш­ кообразная фигура изображалась над двумя оленями со сросшимися туло­ вищами. Любопытна трехчастная композиция, в центре которой поставле­ на сильно видоизмененная «лягушка», а по сторонам — олени. Под брю­ хом каждого оленя виднеются головки рождающихся оленьцов.

Новорожденные оленьцы встречаются в вышивке неоднократно. Иног­ да оленьими головками завершаются ноги рогатой фигуры. В некоторых случаях вышивальщицы давали почти полную иллюстрацию древнего охотничьего мифа: вышивалась огромная фигура с шестью конечностями; нижние конечности были (как у кентавра) звериными ногами лосихи, а передние — руками полуочеловеченной богини. В руках такая богиня держала по олененку, как бы опуская их на землю (см. рис. на с. 481).

Известны вышивки, в которых звериные фигурки новорожденных заме­ нялись человеческими; идея остается прежней 19

Такие «кентавры», зрительно похожие на какой-то запутанный вен­ зель, иногда входят в состав трехчастной композиции: в центре — жен­ щина с птицами в поднятых руках и в платье, украшенном рядами выши­ тых птиц. Голова женщины образована четырьмя ромбическими знаками плодородия («ромб с крючками»). По сторонам женской фигуры вышиты две огромные «рождающие», с небольшими животными в длинных изогну­ тых руках и со знаками плодородия на головах.

Большой интерес представляет один из ранних вышитых подзоров (на­ чало XIX в.) с изображением рогатой рожаницы 20. Вся фигура распла­ стана. Голова моделирована крайне условно. Ниже головы, на месте рук (это наблюдается часто), показаны огромные массивные лосиные рога. Далее — две пары конечностей, между которыми от живота отходят сосцы. Внизу, под нижними (задними) конечностями, показаны пять маленьких существ: в центре — нечто вроде женской фигурки, по сторонам ее — ка­ кие-то эмбрионы с четко обозначенными глазами («веверицы, аки топерво рожены»?), а на краях — «оленьцы малые», тоже с глазами. Вся компози­ ция воскрешает в нашей памяти северовосточные шаманские бляшки «сульде», на которых изображалось опускание новорожденных зверьков с небесного яруса на землю.

Крайне интересно, что новорожденных оленьцов у каждой рождающей фигуры всегда по два, что еще прочнее сближает их с Небесными Хозяй­