§ 4. Ориентиры проекта

В своих работах Ф. Т. Мартынов выделяет четыре основных принципа эстетического формообразования в архитектуре и дизайне: эстетической целостности, эстетической целесообразности, эстетической гармонизации, эстетической выразительности. Три из них оказываются в большей степени связанными с формой как таковой, объективными свойствами этой формы, поэтому, разделяя точку зрения автора, мы не будем воспроизводить их содержание в данном разделе. Принцип эстетической целостности включает в себя не только формальные, но мировоззренческие и социальные моменты. Он является путем к достижению "меры человека", рассматриваемой нами. "В простейшей формулировке принцип целостности означает требование соотносить любую деталь, элемент с целым и выражать это целое в любой детали и в любом элементе", - определяет Ф. Т. Мартынов (18). Существенным целым, с которым человек соотносит предметную деятельность, является картина мира, выражающая мировоззрение. Автор выделяет в европейской культуре три последовательно сменяющих друг друга типа мировоззрений - космоцентрическое, теоцентрическое и субъектно-центрическое и характеризует современную мировоззренческую тенденцию как "универсализацию творчества, эстетически-художественный синтез всех сфер человеческого бытия: природного и социального, искусства и действительности, технически-рационального и лирически-эмоционального, типологического и индивидуального, статической конструктивной сферы в самом искусстве, динамической жизненности, духовности, объективно-исторического и субъективной человеческой чувственности" (19). Он связывает развитие этой тенденции с мощным ростом "универсализации человека и его деятельности, общественной практики". Кроме того, тенденция эта вырастает как синтез двух предваряющих ее субъектно-центрических картин мира, одна из которых в качестве высшей эстетической ценности устанавливала "порядок", а другая - "хаос". Если уточнять содержание целого, с которым соотносится мышление дизайнера начала ХХI века и потребителей его продукции, то нужно отметить, что наряду с тенденцией универсализации в последние десятилетия интенсивно нарастает тенденция дифференциации, автономизации, разделения субъектов культуры. Люди города и деревни, экономически-развитых и отсталых регионы, новаторы и ретрограды, интеллектуалы и "работяги" различались всегда, но в условиях резкого слома социальной системы, какой произошел, например, в России, разница их мировоззрений и скорость смены мировоззренческих ориентиров становится колоссальной. Говорить об универсальной, подобной античной или средневековой, картине мира здесь не приходится. Наличествуют многие картины мира, в том числе и те, что казались прежде преодоленными. Зато эмоциональная составляющая - мироощущение у этих, очень разных людей может оказаться схожей: чувство неуверенности, нестабильности, текучести бытия будет вызвано разными обстоятельствами, но иметь в равной степени интенсивный характер. Для относительно благополучных представителей западной культуры его источниками могут выступать экологические неурядицы, урбанистическое отчуждение от естественности и природы, зависимость от техники и т.д. Проявления их мироощущения, возможно, будут менее острыми, что не означает отсутствия духовного и душевного дискомфорта. В отличие от более ранних типов картин мира, не разводивших природу и культуру, современные представления связаны с их разграничением. Этап негативного отношения к культуре (отождествляемой либо с цивилизацией, т.е. технико-технологическим уровнем развития, либо с жесткой регламентацией жизни человека лицемерными и ненужными правилами) миновал. Восхищаясь естественностью и наивной чистотой природного бытия, человек ХХ века вряд ли последует лозунгу Жан-Жака Руссо "назад к природе". Еще И. В. Гете предостерегал от того, чтобы созданное человеком стремилось казаться новым произведением природы, поскольку это приведет к простому удвоению объектов. Значит, идея создания форм, подобных природным, не актуальна. С другой стороны, этап упоения безграничными возможностями культуры в деле создания среды, максимально благоприятной для жизни, посредством техники, очищенной от первоначальной отчужденности и несовершенства, можно тоже считать законченным. Утопии В. Гропиуса или Ле Корбюзье показали свою привлекательность и невозможность полного осуществления. Выбирая между следованием бионическим формам и построением техногенного мира, дизайнеры отказываются прежде всего от их однозначности. Поэтому практика современного дизайна демонстрирует неожиданные, качественно новые тенденции. И. Маурер (20) создает осветительную систему, состоящую более чем из 280 элементов. Неяркие лампочки бросают рассеянный свет с высоты тонких металлических струн, на которых они расположены. Мерцают отражатели, поблескивают противовесы. Техническое решение не завуалировано, напротив, оно становится главным выразительным средством. Однако его восприятие не будет традиционным. Ближе всего оно окажется состоянию восприятия естественного света, звездного неба, трепета вселенной, перед лицом которой человек предстает только в природе. Иначе говоря, принцип эстетической целостности предполагает не только момент соотнесения с целым, но и характер переживания соотнесения человека и продукта дизайна. Конструкция Маурера не воссоздает буквально очертания природных форм, не имитирует их с помощью технических средств. Но ее восприятие будет тождественным гармоничному восприятию этих форм. Целостность сложится именно благодаря достижению определенного духовного состояния человека. Такого рода примеры можно найти во многих областях современного дизайна. "Мера человека" достигается иным путем, по-прежнему оставаясь главной целью и критерием эстетической деятельности.