- •Лев Львович Нелюбин Георгий Теймуразович Хухуни
- •Введение История перевода и ее отношение к другим разделам переводоведения
- •Виды, формы и типы перевода
- •Сущность и виды перевода
- •Проблема периодизации развития перевода
- •Часть I
- •2. Древний Египет
- •3. Государства Древней Передней и Малой Азии и Месопотамии
- •Глава 2 Переводы и переводческие концепции античной эпохи
- •1. Понятие античной культуры
- •2. Переводы на греческий язык и их специфика
- •3. Начало переводческой деятельности в Древнем Риме
- •4. Развитие римского перевода в классическую эпоху
- •5. Римский перевод после классической эпохи
- •6. Общая характеристика римского перевода
- •Глава 3 Мировые религии и развитие перевода
- •1. Понятие мировой религии
- •2. Переводы буддийской литературы
- •3. Ветхозаветная литература и ее переводы на греческий язык
- •4. Создание латинской Библии
- •5. Переводы Библии на другие европейские языки и борьба с ними
- •Глава 4 Средневековый перевод и его особенности
- •1. Содержание термина «средние века»
- •2. Языковая ситуация в средневековой Европе
- •3. Переводы религиозно‑философской литературы
- •4. Арабская переводческая традиция и ее влияние на средневековую Европу
- •5. Переводы с греческих оригиналов
- •6. Начало английского перевода. Альфред Великий
- •7. Английский перевод X – первой половины XI века. Деятельность Эльфрика
- •8. Английский перевод после нормандского завоевания
- •9. Английский перевод XIV–XV веков
- •10. Средневековый перевод в Германии
- •11. Переводческая деятельность в других странах Европы
- •Глава 5 Эпоха Возрождения и развитие перевода
- •1. Понятие эпохи Возрождения и ее отличительные черты
- •2. Языковая ситуация в эпоху Возрождения
- •3. Начало ренессансной традиции греко‑латинских переводов
- •4. Развитие гуманистического перевода
- •5. Народные языки как объект перевода
- •6. Переводческие концепции эпохи Возрождения
- •7. Переводческий скептицизм в эпоху Возрождения
- •Глава 6 Реформация и проблемы перевода
- •1. Сущность и предпосылки Реформации
- •2. Проблемы перевода Библии в ренессансной традиции
- •3. Мартин Лютер и создание немецкой Библии
- •4. Создание английской Библии
- •Глава 7 Европейский перевод XVII–XVIII веков (эпоха классицизма)
- •1. Сущность и основные черты классицистического перевода
- •2. Французская переводческая традиция
- •3. Английский перевод XVII–XVIII веков
- •4. Развитие теории и практики перевода в Германии
- •5. Перевод и языковая культура
- •Глава 8 Западноевропейский перевод XIX века
- •1. Сущность романтического перевода и его основные особенности
- •2. Романтический перевод в Германии
- •3. Переводческая концепция в. Фон Гумбольдта
- •4. И.В. Гёте и проблемы перевода
- •5. Немецкая переводческая традиция второй половины XIX века
- •6. Французский романтизм и развитие перевода
- •7. Английский перевод XIX века
- •Глава 9 Зарубежная переводческая мысль XX века
- •1. Общая характеристика теории и практики перевода в XX столетии
- •2. Философия перевода Хосе Ортеги‑и‑Гассета
- •3. Развитие теории перевода в странах Западной Европы
- •4. Переводческая мысль в странах Восточной Европы
- •5. Переводоведение в Соединенных Штатах Америки
- •Часть II
- •2. Перевод в XIII–XV веках
- •3. Древнерусский перевод в XVI веке. Деятельность Максима Грека
- •4. Другие переводчики XVI столетия
- •5. Основные тенденции развития русского перевода в XVII столетии
- •6. Основные жанры переводной литературы
- •7. Переводчики XVII века и развитие переводческой мысли
- •Глава 2 Русский перевод XVIII века: основные черты и особенности
- •1. Переводная литература Петровской эпохи
- •2. Особенности передачи иноязычных текстов в Петровскую эпоху
- •3. Проблема передачи терминов
- •4. Развитие перевода в послепетровское время
- •5. Проблемы художественного перевода
- •6. Переводческая деятельность в.К. Тредиаковского
- •7. Современники Тредиаковского
- •8. Русский перевод конца XVIII века
- •9. Н.М. Карамзин и развитие русского перевода
- •Глава 3 Первая половина XIX века в истории русского перевода
- •1. Место художественного перевода в культурной жизни эпохи
- •2. В.А. Жуковский как теоретик перевода
- •3. Переводы западноевропейской и восточной поэзии
- •4. Гомер в переводе Жуковского
- •5. Поиски новых переводческих принципов (п.А. Катенин, н.И. Гнедич)
- •6. Буквалистские тенденции
- •7. Проблемы перевода в творчестве а.С. Пушкина и м.Ю. Лермонтова
- •8. Теоретические проблемы перевода в трудах в.Г. Белинского
- •Глава 4 Перевод и переводческая мысль в России во второй половине XIX столетия
- •1. 50‑60‑Е годы XIX века в истории русского перевода
- •2. А.А. Фет как теоретик и практик перевода
- •3. Переводческая концепция и.И. Введенского
- •4. А.В. Дружинин и его переводческая деятельность
- •5. Радикально‑демократические литераторы и проблема перевода
- •6. Русский художественный перевод последней трети XIX века
- •7. П.И. Вейнберг как переводчик и теоретик перевода
- •8. А.А. Потебня и «теория непереводимости»
- •Глава 5 Основные тенденции развития русского перевода в XX столетии. Создание теории перевода как науки
- •1. Начало века
- •2. В.Я. Брюсов как переводчик и теоретик перевода
- •3. Начало советского периода
- •4. Художественный перевод в ссср (1930‑1980‑е годы)
- •5. Проблема метода и формирование литературоведческой теории перевода
- •6. Создание лингвистической теории перевода как науки
- •Вместо заключения
- •1. Некоторые теории и модели перевода XX века Теория закономерных соответствий
- •Информационная теория перевода
- •Ситуативная теория перевода
- •Теория уровней эквивалентности
- •Теория военного перевода
- •Теория машинного перевода
- •Коммуникативно‑функциональная теория перевода
- •Психолингвистическая теория перевода
- •Трансформационная теория перевода
- •Семантико‑семиотическая модель перевода
- •Функционально‑прагматическая (динамическая) модель перевода
- •Герменевтическая модель перевода
- •Трансформационная модель перевода
- •Механизм социальной регуляции переводческой деятельности
- •2. Машинный перевод в ретроспективе и перспективе
- •Литература Литература к I части
- •Литература ко II части
- •Литература к «Вместо заключения»
3. Переводческая концепция и.И. Введенского
Когда заходит речь о русской переводческой традиции середины прошлого столетия, то в значительной мере по контрасту с А.А. Фетом часто вспоминают Иринарха Ивановича Введенского (1813–1855) – переводчика английской литературы, с которым, кстати говоря, сам Фет был знаком и оставил о нем свои воспоминания. Действительно, как бы в противовес понимаемой в прямом смысле сентенции В.А. Жуковского о «рабском» характере прозаического перевода и «соперничающем» поэтического мы наблюдаем здесь прямо противоположную картину: если один из крупнейших русских поэтов‑лириков отстаивал принцип возможно более буквального следования оригиналу, то профессиональный переводчик‑прозаик, выступавший и в роли теоретика прозаического перевода, стал в глазах критиков и историков интересующей нас области едва ли не главной мишенью обличения крайних вольностей при передаче иноязычного подлинника328.
Сын бедного священника, получивший духовное образование329, И.И. Введенский благодаря своим способностям овладел несколькими древними и новыми языками, но основным его вкладом в русскую переводческую традицию стали переводы произведений английской литературы, прежде всего романов Ч. Диккенса и У. Теккерея, которые он особенно высоко ценил.
Именно в связи с принадлежавшей Введенскому версией романа Теккерея «Vanitу Fair»330возникла полемика в русской журнальной периодике начала 50‑х годов, в ходе которой он изложил свои переводческие принципы.
«…При художественном воссоздании писателя, – утверждал Введенский, – даровитый переводчик прежде и главнее всего обращает внимание на дух этого писателя, сущность его идей и потом на соответствующий образ выражения этих идей. Сбираясь переводить, вы должны вчитаться в вашего автора, вдуматься в него, жить его идеями, мыслить его умом, чувствовать его сердцем и отказаться на это время от своего индивидуального образа мыслей. Перенесите этого писателя под то небо, под которым вы дышите, и в то общество, среди которого вы развиваетесь, перенесите и предложите себе вопрос: какую бы форму он сообщил своим идеям, если бы жил и действовал при одинаковых с вами обстоятельствах… Да, мои переводы не буквальны, и я готов… признаться, что в “Базаре житейской суеты” есть места, принадлежащие моему перу, но перу, прошу заметить это, настроенному под теккереевский образ выражения мыслей»331.
Схожие мысли развивал Введенский и в своем письме к Диккенсу: «Понимая Вас, как англичанина, я в то же время мысленно переносил Вас на русскую почву и заставлял выражать Вас свои мысли так, как Вы сами могли бы их выразить, живя и развиваясь под русским небом. Отсюда, само собой разумеется, перевод мой не мог и ни в каком случае не должен был быть буквальным переводом, безусловной копией… Я старался воспроизвести дух романа со всеми его оттенками, которым, по возможности, придавал чисто русскую форму…»332
Отстаивая свои права говорить «пером, настроенным на диккенсовский (или теккереевский) лад», Введенский порой даже преувеличивал степень вольности в обращении с оригиналом, утверждая, что как раз те места, которые больше всего нравятся придирчивой критике, на самом деле сочинены им самим. В 30‑х годах ХХ в. подобная манера вызвала саркастическую реплику И.А. Кашкина: «Забавнее всего, что Введенский так гордится своими отсебятинами, что в комическом задоре возводит на себя заведомый поклеп…»333(хотя примеров последних у него и без того хватало).
Помимо сознательного «преобразования» исходного текста (всякого рода распространений, добавлений и т. п.), у Введенского встречались и вынужденные отступления, объяснявшиеся требованиями тогдашней цензуры (поскольку основной период его переводческой деятельности приходится на «мрачное семилетие» (1848–1855), отличавшееся особыми цензурными строгостями), а также просто случаи ошибочной передачи, вызванные недостаточным пониманием соответствующих мест подлинника (ср. приводимые К.И. Чуковским примеры, когда «man‑of‑war» – «военный корабль» стал «военным человеком»; фразеологизм «to send to Coventry» – «бойкотировать» был переведен как «отправить в ссылку на Ковентрийский остров»; произносимое на день рождения пожелание: Many happy returns! (буквально: Много счастливых возвращений) приобрело совершенно невразумительный вид: «Желаю вам как можно чаще возвращаться с того света» и т. д.).
Несмотря на указанные моменты, переводческая деятельность Введенского была оценена современниками в основном положительно (хотя на страницах «Современника», как уже отмечалось, она и подверглась довольно резкой критике). Однако с конца XIX в. зазвучали и возражения, а в 30‑х годах ХХ столетия «обличительный» тон при рассмотрении его творческого наследия стал явно преобладать. Причем любопытно, что определенное единодушие обнаружили здесь представители полярно противоположных течений, существовавших в те годы. Так, именуемый обычно «формалистом» Е.Л. Ланн не только отрицал за Введенским право вообще именоваться переводчиком (ибо последний, по его словам, «не переводил… а пересказывал»), но и утверждал, что «по характеру своих литературных способностей Введенский меньше всего мог, как говорится, “восчувствовать дух” англичанина Диккенса»334. Не менее резко высказались непримиримые оппоненты Ланна – И.А. Кашкин, подчеркивавший спорность теоретических предпосылок Введенского и неприемлемость его практики, и К.И. Чуковский, назвавший многие страницы переводов Введенского «сплошным издевательством» над переводимым автором. Вместе с тем, однако, в отличие от Ланна, оба названных исследователя признавали заслуги Введенского в историко‑литературном отношении, указывая, что он первым по‑настоящему познакомил русского читателя с творчеством великих английских романистов, сумел ухватить в них самую суть и сделать достоянием отечественной культуры. Более того, К.И. Чуковский даже полуиронически‑полусерьезно заметил, что при всей недопустимости переводческих отсебятин некоторые из перлов Введенского так милы и настолько в духе переводимого автора, что, возможно, последний и сам был бы не прочь воспользоваться ими.
Попытку по‑новому оценить место и значение И.И. Введенского в истории русского перевода предпринял в середине 1980‑х годов Ю.Д. Левин, доказывавший, что целью Введенского был, несмотря на все попытки «соавторства» с создателем подлинника, не вольный, а адекватный («реалистический») перевод, который нельзя приравнивать ни к «склонению на наши нравы», ни к позиции «переводчика‑соперника», характерной для В.А. Жуковского. Отмечая близость принципов Введенского к тому, что Белинский называл «поэтическим переводом», и даже предполагая сознательную опору на последний (от которого, однако, как мы видели выше, сам Белинский отказался)335, Ю.Д. Левин утверждает: «Для Введенского… перевод ни в коей мере не являлся “присвоением”… Недаром Введенский в своей декларации обязывал переводчика отказаться “от своего индивидуального образа мыслей”, чтобы мыслить умом и чувствовать сердцем переводимого автора. Такая позиция диаметрально противоположна позиции “чужое – мое” Жуковского. Переводя, Введенский отчетливо сознавал, что передает произведение иной национальной культуры (другой уже вопрос, насколько ему удавалось сохранить этот инонациональный колорит в переводе)… Стремление Введенского создать, как мы бы сказали теперь, адекватный перевод выражено совершенно очевидно. Принцип, из которого исходил он, заключался в сопоставлении стилистических систем двух языков, опирающемся на сравнение историко‑культурных традиций двух национальных цивилизаций, с целью найти функциональные соответствия, адекватные средства, производящие то же впечатление на читателя в новой языковой среде – этот принцип был реалистическим по своей сути. Ибо реалистический перевод начинается тогда, когда переводчик подчиняет свое творчество тому, что в наши дни получило название сопоставительной стилистики»336.