учебный год 2023 / Степанов_2004

261

Применительно к договорам подряда Кодекс предусматривает, что заказчик вправе во всякое время проверять ход и качество работы, выполняемой подрядчиком, не вмешиваясь в его деятельность (п.1 ст. 715), при этом если иное не предусмотрено договором, подрядчик самостоятельно определяет способы выполнения задания заказчика (п.З ст. 703). Таким образом, по общему правилу, в договорах подряда заказчик наделяется правом контроля за деятельностью подрядчика, но данное право не простирается до того, чтобы диктовать подрядчику последовательность и порядок исполнения действий (деятельности), составляющих работу.

Учитывая, что гл. 39 ГК РФ не регулирует каким-либо образом данный вопрос применительно к договору возмездного оказания услуг, а ст. 783 ГК РФ отсылает в соответствующих случаях к общим положениям о подряде и бытовом подряде, если это не противоречит особенностям предмета договора возмездного оказания услуг, то можно прийти к заключению а contrario, что заказчик в договорах возмездного оказания услуг вправе не только контролировать во всякое время ход и качество оказываемых услуг (ст. 783, п.1 ст. 715 ГК РФ), но также и вмешиваться в деятельность исполнителя, указывая, в том числе на порядок осуществления операции (деятельности), составляющей услугу. При этом в отношении договоров возмездного оказания услуг должна действовать презумпция, обратная той, что закреплена в п.З ст. 703 ГК РФ: заказчик вправе определять способы осуществления действий, составляющих услугу, если иное не предусмотрено договором. Единственным ограничением, которое здесь необходимо учитывать, выступает требование того, чтобы подобные указания не приводили к невозможности исполнения договора, обусловленной по вине заказчика (п.2 ст. 781 ГК РФ), либо такие указания не парализовывали встречное исполнение там, где оно предусмотрено соглашением сторон.

Вместе с тем, отмеченный подход к вопросам контроля со стороны заказчика

тогда, когда неисполнение было обусловлено поведением заказчика, если на то будут предусмотрены специальные положения в законе или договоре.

' В качестве примеров невозможности подобного исполнения следует указать на ситуации, когда клиент адвоката претендует не только на то, чтобы довести до сведения своего защитника отдельные пожелания, которые, по его мнению, следует учесть при оказании правовой помощи или иных юридических услуг, но также определять тактику построения зашиты и выработки правовой позиции; пожелания пациента, которые превращаются в указания доктору, каким образом следует проводить лечение; указания брокеру на приобретение или продажу ценных бумаг, которые брокер настоятельно не рекомендовал покупать или приобретать; указания ученика учителю, каким образом его учить и проч. Во всех приведенных примерах отчетливо проявляется та граница, которую не может преступать услугополучатель, в противном случае он вторгается в ту область, отнесенную к усмотрению исполнителя услуг, которая имеет принципиальное значение для исполнения соответствующего обязательства.

262

имеет значение лишь в отношении обязательств, направленных на оказание «чистых услуг», оказываемых по модели обязательства, направленного на приложение максимальных усилий, во всех иных случаях, включая «чистые услуги», оказываемые по обязательству результата, должен действовать режим контроля исполнителя заказчиком, свойственный договорам подряда. В отношении услуг из смешанных договоров вопрос должен решаться дифференцированно в зависимости от того, преобладает ли в объекте обязательства «чистая услуга» и не распространен ли на такое обязательство режим обязанности исполнителя достичь результата. Во избежание недоразумений, сторонам рекомендуется однозначно решать данный вопрос при заключении такого договора.

Таким образом, обязательства по оказанию услуг, впрочем как и все операциональные сделки (что видно из сопоставительного анализа договоров подрядного типа и договоров по оказанию услуг) существенно отличаются от обязательств, направленных на передачу имущества, а именно, тем, что позитивное право пытается сгладить изначальный конфликт интересов сторон договорного обязательства, закрепляя в качестве нормы-принципа обязанность сотрудничества.

Между тем, возможно конструирование обязательства по оказанию услуг, которое в самом своем существе будет ориентировано на противопоставление интересов заказчика и исполнителя, что особенно ярко проявляется в случае с конструкцией встречного исполнения. Кодекс не исключает возможности конструирования обязательства по оказанию услуг со встречным исполнением, а потому исполнение одностороннего обязательства по оплате услуг может противопоставляться исполнению одностороннего обязательства по оказанию услуг, соответственно, указанные обязательства могут исполняться встречно. При встречном исполнении обязательств по оказанию услуг степень исполнения обязанности одного лица ставится в зависимость от степени исполнения обязанности контрагента (ст. 328 ГК РФ). Встречное исполнение обязательств во многом напоминает синаллагматические обязательства в римском частном праве.'

В силу П.1 ст. 328 ГК РФ встречное исполнение обязательства по оказанию услуг возможно только для обязательств, возникших из договора, при этом договор должен предусматривать возможность такого исполнения. Для подобных обязательств договор на оказание услуг должен содержать указание на то, что оплата за

См. подробнее: Дождев Д.В. Указ. соч., с.486.

263

оказываемые услуги или иное встречное удовлетворение, а в некоторых случаях материалы, документы, машины и оборудование, прочее имущество, необходимое для оказания услуг, передается заказчиком исполнителю в указанный момент до начала или в процессе исполнения обязательства исполнителем. При такой конструкции у исполнителя появляется реальная возможность эффективно воздействовать на заказчика и защитить свои интересы в обязательстве по возмещению стоимости оказанных услуг. Очевидно, если договором не предусмотрено оказание услуг, обусловленное встречной (предварительной) оплатой или предоставлением иного удовлетворения (совершением заказчиком иных действий), либо совершением иных действий со стороны заказчика, то встречное исполнение в данном случае не применимо.

Включение в договор на оказание услуг условия о встречном исполнении обязательства предоставляет иные преимущества сторонам. Так, если иное не предусмотрено договором, для исполнителя согласно п.2 ст. 328 и ст. 719 ГК РФ открывается возможность одностороннего отказа от исполнения обязательства с правом требовать от заказчика возмещения убытков, а для заказчика - не оплачивать частично или в полном объеме деятельность исполнителя, если ее осуществление не привело к предусмотренным в договоре последствиям либо оговоренные действия не были исполнены.

Как видно из предыдущего изложения, принцип сотрудничества, свойственный исполнению основной части обязательств по оказанию услуг, проявляется также в том, что к исполнению подобного рода обязательств не применимы многие категории теории исполнения обязательств, построенной на основе исполнения обязательств о передаче имущества. Это проявляется, в частности, в том, что в обязательствах по оказанию услуг (несмотря на то, что они не являются фидуциарными обязательствами) по общему правилу (если соглашением сторон не установлено иное) отсутствует жесткая синаллагматичность исполнения, свойственная обязательствам по передаче имущества, а потому нет такого жесткого конфликта интересов, как в обязательствах, построенных по модели акта распоряжения. Данная специфика, в свою очередь. находит свое проявление в том, что выделение основы исполнения, состоящей из предложения исполнения и принятия причитающегося управомоченным лицом' в обязательствах по оказанию «чистых услуг» (за исключением перевозок) невозможно.

' Толстой B.C. Указ. соч., с.63.

264

так как это противоречит свойствам услуг. Соответственно, в обязательствах по

оказанию услуг отсутствует в принципе обязанность кредитора (заказчика) принять

исполнение, что вполне понятно: в отсутствие акта распоряжения обязательство по

оказанию услуг может быть исполнено надлежащим образом даже в том случае, если

кредитор не принял expresis verbis то, что было исполнено в его пользу, поскольку

зачастую в таких обязательствах просто нечего принимать.

Обособление основы исполнения и предложения исполнения, очевидно,

свойственно для обязательств по передаче имущества и выполнению работ. В

отношении обязательств по оказанию услуг оно применимо лишь к ограниченной

группе обязательств, а именно тех, что связаны с оказанием так называемых услуг и

услуг из смешанных договоров, причем лишь там, где имеется неустойчивый

овеществленный или материальный результат, - здесь исполнитель наделяется правом

требования о принятии, а заказчик обязан принять такое исполнение.^ Во всех иных

случаях услуги могут лишь оказываться исполнителем, однако факт их принятия

' Так, проф. Агарков исходил из точки зрения, что обязанность кредитора принять исполнение является принципиальной чертой отечественного гражданского права - ср., Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву, с.271.

^ Исполнение обязательств по оказанию услуг с неустойчивым результатом представляет собой прекрасный пример, иллюстрирующий теорию так называемых незавершенных договоров [incomplete contracts]. Своим появлением данная концепция обязана скорее экономистам, чем юристам, поскольку была разработана в рамках течения «право и экономика» [law & economics]. Среди экономистов, занимающихся договорным правом, следует указать, без сомнения, на наиболее цитируемые статьи Оливера Харта и Джона Мура - Oliver Hart and John Moore, Incomplete Contracts and Renegotiation, 56

ECONOMETRICA 755 (1988); Oliver Hart and John Moore, Foundations ofIncomplete Contracts, 66 REV, ECON. STUD. 115 (1999), a для ознакомления с работами юристов, уделяющих внимание «экономическому анализу», можно назвать следующие публикации: Ian Ayres and Robert Gertner, Filling Gaps in Incomplete Contracts: An Economic Theory ofDefault Rules, YALE L.J. 87 (1989); Alan Schwartz, Relational Contracts and the Courts: An Analysis ofIncomplete Contracts andJudicial Strategies, 21 J. LEGAL STUD. 271 (1992);

Alan Schwartz, Incomplete Contracts, in 2 THE NEW PALGRAVE ОЮТЮМАКУ OF ECONOMICS AND THE LAW 277 (Peter Newman ed., 1998); Karen Eggleston, Eric A. Posner and Richard Zeckhauser, Simplicity and Complexity

in Contracts, Chicago Law and Economics Working Paper No. 93 (2000) at 9-12, PDF-file available at web site: http://www.iaw.uchicago.edu/Lawecon/index.html [18.08.03]. Теория незавершенных договоров исходит из того, что любой договор (договор как сделка и форма, если использовать термины, характерные для отечественной догмы права) всегда так или иначе является лишь неким ориентиром, он задает только рамки возможного поведения, но ни в коем случае не предусматривает завершенной модели поведения. Исходя из подобных предпосылок, можно прийти к заключению, что создать абсолютно завершенный договор нельзя (по крайне мере, в реальном мире, а не в коасинском, называемом так от модели, построенной Рональдом Коасом), кроме того, создание «более завершенного» договора сопряжено с ббльшими издержками для сторон подобного договора. Соответственно, исполнение любого договора, а priori являющегося незавершенным, сопряжено с процессом известных уступок с обеих сторон и уточнения положений ранее заключенного договора через фактическое поведение сторон.

Также и в случае с исполнением обязательств, направленных на оказание услуг с неустойчивым вещественным результатом: в отсутствие четких критериев качества, стороны своим фактическим поведением сглаживают ту неопределенность, которая изначально предначертана существующим уровнем развития позитивного права, а потому, как правило, микро-переговоры, которые проистекают зачастую в форме фактического поведения, и прочие соглашения, в реальности уточняющие условия договора [renegotiation в терминах теории незавершенных договоров], позволяют подобным договорам исполняться.

265

(получения) или непринятия заказчиком не будет иметь существенного значения для

оценки вопроса об исполнении обязательства.

Понятно, что раз услуги лишены материального результата, обладают свойством

моментальной потребляемости и несохраняемости, исполнение подобных обязательств

сопряжено с риском того, что одно лицо (исполнитель), не совершив вообще каких-

либо действий, тем не менее, будет притязать на оплату по договору. В таком случае

услуги могут превратиться удобный инструмент, прикрывающий недобросовестное

поведение и способствующий незаконному перераспределению имущественных благ.'

' В качестве примера можно указать на одно из дел, рассмотренных кассационной инстанцией. Между заказчиком и исполнителем 01.11.97 был заключен договор, в соответствии с условиями которого исполнитель принимает на себя обязанность проводить консультации в области изучения рынка потребителей ковровой продукции. По прошествии месяца, 05.12.97 между исполнителем и заказчиком подписывается акт приемки-передачи услуг по названному контракту, после чего заказчик предъявил иск о взыскании своего вознаграждения в сумме 9 432 960 руб. Суд первой инстанции, отказывая в иске, сослался на то, что истец не представил доказательств выполнения услуг по контракту, а материалы дела не позволяют установить, в чем конкретно выражались оказанные услуги.

Между тем, кассационная инстанция без лишних оговорок указала на непосредственное существо спора, которое свидетельствует о крайне недобросовестном поведении сторон. Так, суд указал на то, что в материалах дела отсутствуют документы, подтверждающие фактическое выполнение услуг, предусмотренных спорным контрактом. Нет никаких документов, свидетельствующих о том, что исполнитель предпринимал какие-либо действия по изучению рынка потребителей ковровой продукции и собрал информацию о его особенностях с целью передачи ее заказчику. К акту не приложены документы, содержащие конкретный перечень потребителей продукции, производимой заказчиком, определяющие объемы и ассортимент продукции по каждому потребителю, отсутствует даже список сотрудников истца, непосредственно исполнявших работу в рамках спорного контракта. В то же время, как установлено судом первой инстанции, стоимость маркетинговых услуг по спорному контракту несопоставима с объемами производства ковровой продукции и размером получаемой заказчиком прибыли от осуществления хозяйственной деятельности. То обстоятельство, что услуги оказывались в устной форме (выделено мной -Д.С., излюбленный прием, сопровождающийся, как правило, передачей информации об оказанных услугах «на магнитных носителях», которые затем бесследно исчезают), как это предусмотрено пунктом 2.1 контракта, не освобождает истца от обязанности представить суду доказательства оказания этих услуг - постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 03.10.01 по делу № 1952/502/784. Понятно, о какого рода маркетинговых «услугах» могла идти речь в указанном деле, если такие «услуги» были оказаны в течение месяца с момента заключения договора, а вознафаждение по такому договору было несоизмеримым с объемами производства ковровой продукции заказчика и размером получаемой прибыли от предпринимательской деятельности. Другим примером является дело, рассмотренное высшей судебной инстанцией (постановление Президиума ВАС РФ от 16.01.01 №4703/00 // Вестник ВАС РФ 2001 №6 с.58-59).

Как следует из материалов дела, исполнителем и заказчиком был заключен договор об оказании информационных, консультационных и посреднических услуг, направленных на получение заказчиком денежных средств в размере 30 000 000 рублей от государственного внебюджетного фонда (далее - фонд) на основании договора от 24.04.98 №114-98ЖК. При этом в стоимость оказываемых по договору услуг входила обязанность исполнителя отслеживать поступление финансов от Министерства финансов Республики Бурятия фонду по договору от 24.04.98 № 114-98ЖК для дальнейшего перечисления заказчику по договору от 25.01.98 № 328/4-ЭН. Согласно условиям договора об оказании услуг исполнителю оплачиваются выполненные работы следующим образом: при оплате в течение одного месяца с момента подписания акта об оказании услуг 1 500 000 рублей; при оплате после шести месяцев с момента подписания акта - 3 000 000 рублей; после девяти месяцев - 4 500 000 рублей.

Актом от 25.03.99 заказчик подтвердил поступление на его расчетный счет 30 000 000 рублей от фонда, признав таким образом выполнение исполнителем обязательств по договору от 11.01.99, однако работы не оплатил. Исполнитель по договору цессии от 31.01.2000 все права кредитора передал хозяйственному обществу, предъявившему соответствующий иск, который был удовлетворен в полном объеме.

266

Однако не стоит впадать в крайность и отказывать исполнителю в выплате вознаграждения, если им не приведено объективных доказательств оказания услуг, ведь зачастую доказать выполнение действий, если в результате их осуществления не возник материализованный результат, оказывается просто невозможным.

Исходя из отношения законодателя и правоприменителя к вопросу доказывания факта оказания услуг и правомерности требований исполнителя о выплате вознаграждения все правопорядки можно условно разделить на две группы: прокредиторские (отдающие приоритет заказчику услуг) и продолжниковские (учитывающие интересы лица, оказывающего услуги). Очевидно, что динамика развития отечественного гражданского законодательства, а тем более правоприменительная практика, указывают на сугубо прокредиторский подход российского правопорядка в этом вопросе.

Наиболее показательным проявлением подобного подхода выступает ситуация вокруг подтверждения того, были ли оказаны услуги и в каком количестве. В этой связи не может не вызывать нареканий распространивп1аяся практика составления актов приема-передачи, подписываемых сторонами по окончании исполнения обязательств по оказанию услуг, особенно там, где составление таких актов невозможно в принципе,' например, при оказании «чистых услуг», а также всех иных услуг, имеющих нематериальный (неовеществленный) эффект.^ В отношении

Отменяя решение суда первой инстанции, Президиум ВАС РФ указал, что решение принято судом по неполно выясненным обстоятельствам (В материалах дела отсутствуют договоры, согласно которым должно осуществляться перечисление денежных средств на расчетный счет ответчика. Нет в деле

доказательств фактической деятельности исполнителя [курсивмой —Д.С.\, предусмотренной договором об оказании услуг, и его реального участия в проведении денежной операции по зачислению средств заказчику). Суд, удовлетворяя исковые требования в полном объеме, не дал оценки условиям договора от 11.01.99, устанавливающим зависимость порядка оплаты выполненных работ от срока, в течение которого заказчик должен произвести оплату, в то время как договором не предусматривалось осуществление исполнителем каких-либо дополнительных действий после подписания акта об оказании услуг.

Опять-таки даже не юристу очевидно, о какого рода «услугах» в действительности шла речь при заключении такого договора, при этом до надзорной инстанции данное дело дошло лишь потому, что в скором времени после того, как заказчик осознал, что он обязан платить по такому договору, был избран новый генеральный директор акционерного общества, являвшегося заказчиком по этому договору.

' Так, судом не была принята в качестве доказательства оказания информационных услуг информационная справка истца, как составленная в одностороннем порядке - см., постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 21.11.02 по делу № Ф09-2829/02-ГК.

^ Отсутствие акта приема-передачи даже в том случае, если он предусмотрен условием договора, не может считаться достаточным доказательством того, что исполнитель не исполнил своего обязательства, поскольку составление подобного акта в отношении указанных услуг противоречит их природе. Вместе с тем, арбитражные суды придерживаются прямо противоположной точки зрения и рассматривают это обстоятельство как доказательство неисполнения услуг. При этом если несколько лет назад количество дел, где ставился подобный вопрос, было незначительным, то в последнее время число споров, где исполнителю отказывают в выплате вознаграждения только из-за отсутствия подписанного акта приемапередачи стремительно растет - см., например, постановления Федерального арбитражного суда

267

подобного рода услуг, даже если на них распространен режим обязательства результата, должна действовать презумпция, что осуществление исполнителем операции (деятельности), составляющей предмет услуги, квалифицируется как

исполнение обязательства.'

Этой же логики придерживается законодатель: по смыслу п.2 ст. 781 ГК РФ

факт того, что исполнитель был готов оказать услуги, но заказчик их не принимал, либо

исполнитель оказывал услуги, но заказчик не выражал своего негативного отношения

по вопросу о принятии услуг, не влияет на оплату услуг исполнителя - заказчик обязан

их оплатить, если иное не установлено законом или договором возмездного оказания

услуг. Тем более заказчик будет обязан оплатить услуги, если по его вине возникла

невозможность исполнения обязательства по оказанию услуг (буквальное содержание

п.2 ст. 781 ГК РФ).

В данном случае Кодекс придерживается традиционного правила, свойственного

Уральского округа от 22.08.97 по делу № Ф09-727/97-ГК, от 21.11.02 по делу >Г» Ф09-2829/02-ГК; постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа от 26.09.02 по делу № А141871/02/59/8, постановления Федерального арбитражного суда Московского округа от 19.06.01 по делу

№КГ-А40/3007-01, от 26.11.02 по делу № КГ-А40/7663-02. от 10.07.02 по делу № КГ-А40/3527-02; постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 09.09.02 по делу № А5636743/01; постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 06.08.99 по делу № А10-727/99-12-Ф02-1270/99-С2. Апогея подобный подход достиг в специально подготовленном 23.11.01 Федеральным арбитражным судом Волго-Вятского округа Обобщении судебно-арбитражной практики по спорам, связанным с ненадлежащим исполнением договоров возмездного оказания услуг. В практике высшей судебной инстанции можно указать на постановление Президиума ВАС РФ от 04.09.01

№9801/00 // Вестник ВАС РФ 2001 №12 с.34-36.

Между тем, вполне очевидно, что в отсутствие у обязательств по оказанию услуг основы исполнения и предложения к принятию исполнения, которые можно выделить в обязательствах, основанных на акте распоряжения, акт приема-передачи ста1ювится удобным инструментом для заказчика, чтобы уклонится от оплаты услуг, причем не только для недобросовестных неоплатных заказчиков, но и любых иных услугополучателей, которые по тем или иным причинам недовольны оказанными услугами. Соответственно, акт приема-передачи превращается в удобное средство шантажа исполнителя заказчиком: захочу подпишу, а не захочуне подпишу, исполнителю же остается в таком случае быть в роли просящего, при том, что доказать иным образом факт оказания услуг, исходя из подобного подхода, становится невозможным.

Однако, к счастью, судебно-арбитражная практика, складывающаяся по данному вопросу, не отличается единообразием, а потому отдельные суды удовлетворяют требования исполнителя об оплате оказанных услуг даже в отсутствие подписанных актов приема-передачи, причем даже тогда, когда подписание такого рода актов предусмотрено условиями договора по оказанию услуг. Так, кассационный суд совершенно верно указал, из ст. ст. 783,703 ГК РФ не следует, что факт оказания услуг может доказываться только двусторонне подписанными актами приемки-сдачи или счет-фактурами исполнителя с подписью представителя заказчика - см.: постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 21.09.2000 по делу № КГ-А40/4183-00. Аналогичной позиции так или иначе придерживались суды при рассмотрении других дел - см.: постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 25.09.01 по делу № А58-211/2001-Ф02-2190/01-С2; постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 09.10.02 по делу № КГ-А40/6604-02; постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа от 05.03.02 по делу № А146350/01/190/8.

268

большинству континентальных правопорядков: каждая сторона отвечает за невозможность исполнения, обусловленную ее поведением. Следовательно, несмотря на то, что данный вопрос не отражен expresis verbis в Кодексе, исполнитель будет не вправе притязать на вознаграждение, если невозможность исполнения вызвана его виной.

Право требования о принятии исполнения и корреспондирующая ему обязанность принять исполнение, являясь исключительно доктринальной разработкой, образуют своего рода обязательство в обязательстве. Вместе с тем, право требования о принятии исполнения и обязанность его принять не входят в содержание обязательства по оказанию услуг, они связаны с предметом исполнения, то есть с теми действиями, которые должен совершить должник во исполнение обязательства.

Также как выделение предмета исполнения и предложения исполнения, разграничение права требования и обязанности по принятию исполнения возможно лишь в опюшении так называемых услуг и услуг из смешанных договоров, которые имеют неустойчивый овеществленный или материальный результат - словом, обязательств, которые так или иначе ориентируются на акт распоряжения. Поскольку в отношении «чистых услуг» и прочих услуг, у которых отсутствует овеществленный результат, невозможно обособление основы исполнения, права требования и обязанности его принятия, то в отношении подобного рода услуг исполнитель обязан осуществить лишь ряд действий (операцию или деятельность), составляющих услугу, при этом он, если иное не предусмотрено договором для целей встречного исполнения, не обязан доказывать ни факта оказания услуг, ни их качества. Оспаривать данные факты может лишь лицо, в этом заинтересованное, то есть заказчик услуг: если он опровергает факт оказания услуг или подвергает сомнению их качество, именно на нем должно лежать соответствующее бремя доказывания. Данное положение согласуется как с основными началами процессуального права,^ так и с политико-правовыми

' Как указал арбитражный суд кассационной инстанции,«... осуществление исполнителем определенного действия влечет обязанность его оплаты» - постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа от 04.01.01 по делу № А14-5227/00/54/27.

^ Иной позиции придерживается Федеральный арбитражный суд Волго-Вятского округа в указанном выше Обобщении судебно-арбитражной практики по спорам, связанным с ненадлежащим исполнением договоров возмездного оказания услуг от 23.11.01. Так, кассационный суд специально указал на то, что факт оказания услуг в силу ст. 53 АПК РФ (в прежней редакции - прим. Д.С.) доказывается исполнителем, при этом в подтверждение подобной позиции было приведено два дела, рассмотренных названным судом, однако правовая аргументация, положенная в основании судебных актов принятых по этим делам, не выдерживает никой критики. Между тем, речь в данном случае идет о том, что для обязательств по оказанию услуг должна действовать презумпция: совершение исполнителем действий,

269

соображениями, относящимися к сфере частного права. В противном случае

исполнитель принуждается доказывать то, что зачастую доказать невозможно, при

этом, осознавая такую опасность, современная российская правоприменительная

практика намеренно идет на то, чтобы лишать возможности исполнителя услуг

получить вознаграждение за оказанные услуги.

Показательным в этом отношении является последняя судебно-арбитражная

практика, связанная с оплатой правовых услуг, которая представляет собой пример

вопиющей несправедливости и двойного стандарта, когда подмена действительной

мотивировки в отношении лишь одной из разновидностей договоров по оказанию услуг

аргументацией, основанной на использовании категорий обязательств по оказании

услуг, приводит к неправильному пониманию основополагающих принципов

исполнения всех обязательств по оказанию услуг.

Как указал Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в

Информационном письме от 29.09.99 №48,' требование исполнителя правовых услуг о

выплате вознаграждения, если данное требование истец обосновывает условием

договора, ставящим размер оплаты услуг в зависимость от решения суда или

государственного органа, которое будет принято в будущем, не подлежит

удовлетворению арбитражными судами. В этом случае размер вознаграждения должен

определяться в порядке, установленном ст. 424 ГК РФ с учетом фактически

совершенных исполнителем действий (деятельностью). Несмотря на то, что Президиум

ВАС РФ не исключает, в принципе, распространение режима обязательства результата

на подобного рода договоры,^ ratio legis указанного подхода, который буквально не

составляющих услугу, указывает на исполнение обязательства. Если контрагент, к которому предъявлено требование об оплате услуг, возражает против иска ссылкой на неоказание услуг или их ненадлежащее качество, то кроме голословных утверждений он должен привести какие-либо доказательства в обоснование своей позиции. Безусловно, исполнителю нельзя верить лишь на слово, если он просит удовлетворить требование о взыскании вознаграждения за оказанные услуги, при этом представляет доказательства осуществления действий в пользу заказчика, в том числе выполненные в одностороннем порядке, соответственно, подобные доказательства не должны отвергаться лишь на основании бездоказательных утверждений заказчика. Однако в современной правоприменительной практике складывается именно такая ситуация: исполнитель представляет доказательства осуществления действий в пользу заказчика, которые не подтверждаются заказчиком, но одного лишь утверждения заказчика, что услуги не были оказаны или оказаны ненадлежащим качество становится достаточным, чтобы требования исполнителя были признаны не подлежащими удовлетворению.

' Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 29.09.99 №48 «О некоторых вопросах судебной практики, возникающих при рассмотрении споров, связанных с договорами на оказание правовых услуг» // Вестник ВАС РФ №11 с.81.

^ Как указывается в абз.З п.1 данного Информационного письма, стороны договора в силу статьи 421 ГК РФ вправе определять условия договора по своему усмотрению, обязанности исполнителя могут включать в себя не только совершение определенных действий (деятельности), но и представление

270

отражен в указанном Информационном письме, но все же подразумевается, сводится к тому, чтобы исключить возможность коррупции в арбитражных судах.' Однако то, каким образом высшая судебная инстанция обосновала недопустимость условных гонораров, оказало существенное влияние на общее понимание института исполнения обязательств по оказанию услуг, а потому мотивировка указанной правовой позиции была бы неполной, если не проследить дальнейшую судьбу этого вопроса.

Так, при рассмотрении конкретного дела, связанного с выплатой дополнительного вознаграждения, предусмотренного договором на оказание консультационных и правовых услуг, которое ставилось в зависимость от принятия исполнительным или юрисдикционным органом решения, выгодного заказчику услуг. Президиум ВАС РФ поддержал ранее высказанную точку зрения, добавив при этом, что дополнительное вознаграждение предусмотрено не за совершение исполнителем определенных действий либо деятельности, а за принятие судом или налоговым органом выгодного для заказчика решения, что не отвечает требованиям ст. 779 ГК РФ,

природе и характеру отношений сторон? Таким образом. Президиум обосновал недопустимость подобного рода вознаграждения не тем, что оно может противоречить основам правопорядка,^ способствовать развитию коррупции, что было бы честнее и соответствовало реальной позиции высшей судебной инстанции, а тем, что согласно формальному определению услуг, закрепляемому в п,1 ст. 779 ГК РФ, услуги сводятся к действиям (деятельности) исполнителя.'' Иными словами, высшая судебная инстанция

заказчику результата действий исполнителя (письменные консультации и разъяснения по юридическим вопросам; проекты договоров, заявлений, жалоб и других документов правового характера и т.д.).

' Подробнее см. мою статью: Степанов Д. Кто будет платить и кому платить не будут. К вопросу о разработке порядка оплаты юридических услуг// Хозяйство и право 2002 №1 с.58-65, №2 с.49-60

^Постановление Президиума ВАС РФ от 30.05.2000 №8079/99 // Вестник ВАС РФ 2000 №8 с.62.

^Еще более вопиющим примером того, что признание не подлежащими судебной защите сделок, совершенных с явным нарушением требования добросовестности, облекается в мотивировку, далекую от истины, представляет собой указанное выше постановление Президиума ВАС РФ от 16.01.01 №4703/00 (Вестник ВАС РФ 2001 №6 с.58-59), посвященное оплате «услуг», связанных с получением финансирования от внебюджетного фонда, где установленное соглашением сторон вознаграждение было явно несоразмерным усилиям исполнителя.

Президиум ВАС РФ, как это нередко бывает, предпочел ограничиться формальной аргументацией, используя фрагментарность правового регулирования услуг в ГК РФ, а не отказать в защите недобросовестному истцу со ссылкой на ст. 10 ГК РФ, которая была бы единственно уместной в названном деле. Результат, который без промедления сказался на практике, имел совсем другое значение: высшая судебная инстанция лишний раз подтвердила, что запрет условных вознаграждений в обязательствах по оказанию услуг является принципиальной и не подлежащей пересмотру правовой позицией, вне зависимости от того, о каких «услугах» идет речь.

* Данная позиция получила свое развитие как в ряде дел, рассмотренных Президиумом ВАС РФ, так и нижестоящими судами. См., например, кроме приведенных выше постановлений, постановления Президиума ВАС РФ от 19.12.2000 №3853/00 // Вестник ВАС РФ 2001 №3, от 16.01.02 №3514/01 // Вестник ВАС РФ 2002 №5 с.30-31.