Кабрияк, кодификации 2007-1
.pdf
Техника кодификации
находившегося на самых ранних этапах развития, приводился в литературе в обоснование того, почему данная отрасль права не была затронута наполеоновскими кодификациями1.
Помимо того, в доктрине неоднократно обращалось внимание на невозможность кодификации слишком сложных и казуистичных отраслей права. Казуистичность правовой материи вызывает необходимость предлагать решения применительно к конкретным случаям, с чем судебная практика справляется лучше кодекса. Так, по поводу все того же международного частного права в литературе замечено, что «исключительно сложный характер решаемых проблем требует придерживаться здесь концепции правовых норм, создаваемых на основании рассмотрения конкретных ситуаций. Если у нас не будет такого маяка, то человеческий разум, какова бы ни была присущая ему сила абстракции, рискует впадать в заблуждение»2.
Существует также точка зрения, что некоторые отрасли права столь нестабильны, что кодифицировать их нецелесообразно, поскольку слишком велика опасность почти перманентного устаревания таких кодификаций. В силу того что замена норм, сформулированных судебной практикой, вне всяких сомнений, происходит значительно быстрее, чем законодательная реформа кодекса, чрезмерно нестабильные отрасли права должны быть оставлены на попечение судов и кодификации не подвергаться. Подобные аргументы высказывались, например, по поводу кодификации налогового права, особенной части административного права3, иногда даже по поводу кодификации общей части административного права4 или кодификации конкурентного права5.
1T. Ducrocq, Cours de droit administratif et de législation française des finances avec introduction de droit constitutionnel et les principes du droit public, Paris, Fontemoing, 1897, p. XV: «Что касается административного права... в начале XIX в. отсутствовала необходимая правовая база... Следовательно, с 1803 по 1810 г. кодификация административного права была невозможна. Нельзя кодифицировать право, находящееся в стадии формирования».
2Р. Мауег, Les réactions de la doctrine à la création de droit par les juges en droit international privé / / Travaux de l'Association Capitant, t. XXXI, Economica, 1982, p. 388.
3Указания на соответствующих авторов см. в работе: F. Terré, Les problèmes de la codification..., art. cité, p. 182.
4См.: S. Pinon, Codification et droit administratif: l'éternel rapport de force // RRJ, 1998, p. 587 et s.
5См.: S. Poillot-Peruzetto, De la liberté des prix et de la concurrence: la codification du droit de la concurrence // Droit et patrimoine, № 95, juillet-août 2001, p. 74: «Конкурентное право, идет ли речь о положениях антимонопольного законодательства или рег-
392
Выбор содержания
На самом деле, если внимательно рассмотреть высказанные соображения, становится ясно, что они касаются отнюдь не только определенных отраслей права, поэтому их необходимо перевести в русло общего анализа феномена кодификации.
Возьмем те же «молодые» отрасли права, не достигшие, по мнению некоторых специалистов, для кодификации должной зрелости. Но на проблему их кодификации можно взглянуть совершенно иначе. Действительно, столь же сложно спорить с тем, что теоретически, напротив, много легче кодифицировать нормы только зарождающейся отрасли права, которые по мере их появления достаточно размещать в неком кодексе сообразно логически продуманному плану, нежели перестраивать то, что существует столетиями1. Сложно спорить и с тем, что кодификация совершенно не препятствует естественному развитию «молодых» отраслей права2, наоборот, подчас она помогает им обрести необходимую зрелость3. Но спорить и не надо. Дело здесь совершенно в другом. Вопрос не в том, «молода» или «зрела» та или иная отрасль права сама по себе. Вопрос скорее в том, что так называемая «слишком молодая» отрасль права абсолютно не годится для кодификации простонапросто потому, что не испытывает никакого кризиса законодательного перепроизводства источников права, т.е. не вызывает социальной потребности в правовой определенности, являющейся непременной предпосылкой любой кодификации4. К чему кодифицировать, если в кодификации нет нужды? Возьмем тот же пример с международным частным правом. Как можно здра-
ламентации действий, направленных на ограничение конкуренции, крайне подвижно и изменчиво», что требует от кодификаторов «отказаться от его включения в кодификационное поле».
1 Такую точку зрения, высказанную по поводу административного права, см. в
работе: G.J. Guglielmi, L'idée de codification dans la construction du droit administratif français au XIXsiècle // Annuaire d'Histoire administrative européenne, 1996, № 8.
2Кроме того, абсолютно непонятен критерий «молодости» той или иной отрасли права: «Молодость какого-либо права все чаше и чаще обнаруживается через внимание, которое начинает уделять ему доктрина. Но внимание доктрины связано не столько с отсутствием соответствующих нормативно-правовых актов (тогда внимания как раз нет), сколько, напротив, с их бурным развитием... Но в таком случае возникает вопрос: не является ли, с учетом всех обстоятельств, необходимость кодификации еще более настоятельной в ситуации, когда речь идет о праве "молодом", а не о праве "старом"?» (F.
Terré, Les problèmes de la codification..., art. cité, p. 181).
3См. ПО поводу Трудового кодекса: A. Jeammaud, La codification en droit du travail // Droits, 1997, N° 26, p. 168: «Пожалуй, именно первый Трудовой кодекс еще в большей мере, чем Кодекс действующий, способствовал (в силу одного только факта своего существования) признанию трудового права в качестве самостоятельной отрасли в системе права».
4См. об этом в начале первого раздела работы.
393
Техника кодификации
во утверждать, что в 1804 г. и уж тем более в 1950-х годах (когда разрабатывался проект Нибуайе) эта дисциплина была слишком молода?! Дело не в ее мнимой молодости, а скорее в том, что в 1804 г. или даже в 1950 г. развитие международных частных отношений не достигло еще того уровня, когда соответствующую правовую материю захлестывает поток достаточно запутанных и противоречивых правовых норм, порождая настоятельную социальную потребность в их кодификации1.
Точно так же не бывает отраслей права сложных и казуистичных настолько, чтобы они не подлежали кодификации, особенно если вспомнить о том, что одной из основных задач кодификации является именно противодействие излишней сложности и казуи-стичности права. Как справедливо отмечалось в литературе, «нет никакой антиномии между сложностью правовой нормы и ее кодифицированным выражением. Кодекс вовсе не обязательно должен быть чем-то
упрощающим в уничижительном смысле этого слова. Он вполне может закреплять сложные реалии»2. Точная оценка прозвучала в данном смысле в отношении международного частного права: «Ничто не мешает тому, чтобы сформулировать найденные судебной практикой решения в одном или нескольких общих абстрактных положениях»3.
Что касается нестабильных отраслей права, то мы уже отмечали выше, безотносительно к данной ситуации, что всякий кодекс эфемерен сам по себе. Вечных кодексов не бывает, что подчас вызывает сомнения в целесообразности кодификации как таковой4. При этом существуют прекрасно известные средства, позволяющие снизить риск чрезмерно быстрого старения кодекса5. Как бы то ни было, но в любом случае нельзя оставлять
так называемые «нестабильные» отрасли права на откуп одной лишь судебной практике, иначе тем самым мы только обостряем их нестабильность, не говоря уже о том, что не ясно, где здесь следствие, а где причина, и не является ли единственной причиной нестабильности сугубо правоприменительный характер правотворчества в данных отраслях? Симптоматично, что специалисты, занимающиеся теми правовыми институтами, ко-
1Ср.: D. Bureau, La codification du droit international privé, art. cité, № 12, 34.
2J.-L. Baudouin, Réflexions sur la codification comme mode d'expression de la règle de droit // Mélanges J.-G. Sauveplane, Kluwer, p. 21.
3H. Muir Watt, La codification en droit international privé // Droits, № 27, 1998, p. 155.
4См. О периоде кризиса в развитии любой кодификации в первом разделе работы.
5См. о них: F. Terré, Les problèmes de la codification..., art. cité, p. 182.
394
Выбор содержания
торые якобы обречены регулироваться исключительно судебной практикой, нередко требуют провести их кодификацию. Например, Мазо* и Тюнк**, утверждая, что «наше право, касающееся ответственности за вред, причиненный неодушевленной вещью***, более не является правом кодифицированным — это уже почти судебное право», призывали к тому, чтобы его кодифицировать, поскольку необходимо наконец побороть пресловутый «эзотеризм»****1.
Проблемы, связанные с кодификацией административного права, прекрасно показывают всю условность якобы существующих препятствий на пути кодификации «молодых», сложных и казуи-
*Братья Мазо — выдающиеся французские цивилисты середины XX в.: Анри и Леон Мазо - профессора юридического факультета Парижского университета; Жан Мазо - советник Кассационного суда. Наиболее известен среди них ученик Капитана (о нем см. наше примечание выше) Анри Мазо (1900-1993), которому приписывают решающую роль
всоздании традиции изложения доктринальных трудов, прежде всего диссертаций, по двухчленной системе (2 главы, разбитые на 2 раздела, разбитых на 2 параграфа, и т.д.). Этот строго формальный подход ныне является во французской науке общепринятым (его отголоски мы видим и в монографии Р. Кабрияка), а для диссертантов -обязательным. Леон Мазо, трагически погибший в горах 22 августа 1970 г. во время прогулки с внуками, преподавал в Парижском университете торговое право, но, не веря в его автономию, всегда оставался «чистым» цивилистом. Братья Мазо (все трое) являются авторами легендарного «семейного» труда «Лекции по гражданскому праву» (в 9 томах), выдержавшего множество изданий и ныне признаваемого французской цивилистиче-ской классикой. Добавим также, что по методу изложения научного материала и манере преподавания «догматики» братья Мазо считались антиподами «социолога» Ж. Карбонье (о нем см. наше примечание выше), читавшего в Парижском университете гражданское право одновременно с Анри Мазо. После смерти братьев династия Мазо не прервалась: ныне одним из самых именитых французских цивилистов является Дени Мазо -профессор университета Париж II. — Примеч. пер.
**Андре Тюнк (1917-1999) - выдающийся французский цивилист и компаративист, особенно известный в юридической науке как специалист по англосаксонскому праву, прежде всего гражданскому и торговому; в 1944—1958 гг. он был профессором юридического факультета университета Гренобля, а в 1958—1984 гг. — университета Париж I (с 1984 г. — заслуженный профессор этого университета). В разные годы А. Тюнк являлся ассоциированным (экстраординарным) профессором в университетах Оксфорда, Кембриджа, Пенсильвании, Женевы, Лаваля (Канада) и др. - Примеч. пер.
***Об этом виде гражданско-правовой ответственности по французскому праву см. наше примечание выше. Здесь приводится фрагмент из фундаментального труда, написанного совместно братьями Мазо (Анри и Леоном) и А. Тюнком, «Теоретический и практический курс деликтной и договорной гражданско-правовой ответственности».
Это сочинение выдержало несколько изданий, однако на определенном этапе А. Тюнк разошелся во взглядах с братьями Мазо, поэтому их совместная научная деятельность была прервана. - Примеч. пер.
**** Эзотеризм (от греч. esôterikôs) — тайное учение, доступное лишь избранным. —
Примеч. пер.
1 H. et L. Mazeaud, A. Tune, Traité théorique et pratique de la responsabilité civile délictuelle et contractuelle, éd. 6, № 2764.
395
Техника кодификации
стачных отраслей права. Административное право действительно не было кодифицировано в наполеоновскую эпоху, но это произошло скорее всего потому, что оно не было тогда еще развито настолько, чтобы породить правовую неопределенность, для преодоления которой и нужен кодекс. Когда в течение XX в. данная отрасль права стала более насыщенной и запутанной, сразу возникло ощущение необходимости ее кодификации. Так, уже в самом начале XX столетия один автор* по этому поводу заметил, что «исчезли все исторические факторы, задержавшие ее (кодификации) приход... причины, определившие необходимость кодификации других частей нашего национального права, актуальны сегодня и для права административного, вызывая потребность в разработке административного кодекса»1. Первыми откликнулись на эту потребность частные издательства: и Dailoz, и Litec создали свои варианты Административного кодекса. По пятам за ними ныне идет и государственная власть: совсем недавно был принят Кодекс административной юстиции (законодательная и регламентарная части)2; готовится Кодекс законов об администрации (Code de l'administration)3. Все постепенно забыли о «молодости», сложности и казуистичности административного права, ссылки на которые в литературе встречаются лишь у редких противников4 его кодификации**, чья настороженность к тому же,
* Имеется в виду Т. Дюкрок — профессор публичного права университета Пуатье, начавший там читать курс административного права в 1860 г., после смерти его предшественника Э. Фукара (оба составляют так называемую «школу административного права Пуатье»). Т. Дюкрок является автором известного «Курса административного права», седьмое (цитируемое здесь) издание которого увидело свет в 1897-1905 гг. (данное издание вышло в семи томах). — Примеч. пер.
1Ducrocq, Cours de droit administratif, 1 éd., 1905. См. также: G. Vedel, Le droit administratif peut-il être indéfinimentjurisprudentiel?// EDCE, 1979-1980, p. 80.
2Ордонанс № 2000-387, декреты № 2000-388 и № 2000-389 от 4 мая 2000 г.
(Journal officiel du 7 mai 2000).
3Десятый годовой отчет Высшей комиссии по кодификации (Dixième rapport annuel de la Commission supérieure de codification, éd. JO, 1999, annexe 3, p. 67).
4См.: Serrigny, Traité de l'organisation de la compétence et de la procédure contentieuses administratives dans leurs rapports avec le droit civil, 2 éd., p. IX:
«Если бы я изначально не был убежден в том, что вынашиваемые многими мечты об административном кодексе — это химера, то мой новый труд, представляемый на ваш суд, все равно привел бы меня к той же самой мысли. Идея кодифицировать административное право могла зародиться в умах лишь тех, кто совершенно чужд данной отрасли права».
**В качестве примера здесь приведен отрывок из известного сочинения Дени Серриньи «Трактат об определении компетенции и правилах производства по административным спорам в их соотношении с гражданским правом», первое издание первого тома которого увидело свет в 1842 г. (Р. Кабрияк ссылается на второе издание). Профессор Д. Серриньи (1800 — ?) являлся в свое время деканом юридического факульте-
396
Выбор содержания
быть может, объясняется лишь силой инерции или приверженностью к привычкам, часто характеризующей юристов...1
В целом следует сделать вывод, что нет никаких методологических причин, вынуждающих a priori исключать определенные отрасли права из кодификационного поля и рекомендовать воздержаться от их кодификации, если в таковой имеется потребность. Теперь возникает очередной вопрос, касающийся уже отдельно взятой отрасли права: можно ли кодифицировать все ее источники?
3. Все источники права в рамках определенной отрасли?
Согласно сложившемуся в XIX в. позитивистскому подходу, кодекс выглядит неотделимым от идеи закона, причем неотделимым до такой степени, что кодекс и закон отличаются друг от друга исключительно с точки зрения объема, поскольку кодекс представляет собой совокупность законов2. Столь пристрастное и, надо признать, искаженное понимание кодекса появилось после триумфа юридического позитивизма, когда закон занял в романо-германской системе господствующее место среди других источников права. Данная ситуация лишний раз подтверждает, что содержание кодекса зеркально отражает то положение, которое занимает каждый источник права в соответствующей правовой системе.
В то же время история наглядно показывает, что далеко не всегда кодифицировались именно законы3. Скажем, некоторые признанные специалисты в области месопотамских цивилизаций видят в Кодексе Хаммураби прежде всего сборник судебных решений4. Если взять в качестве другого примера созданный во времена Римской империи Corpus juris civilis, то там речь шла, помимо прочего, о кодификации доктринальных мнений юристов. В Средние века кодификация час-
та Дижонского университета и руководителем местной адвокатской корпорации. Он вошел в историю французской науки административного права как один из самых яростных противников создания административно-правовой кодификации. Характерно, что Р. Кабрияк цитирует его почти как нашего современника, что весьма типично для французской доктрины и не должно удивлять российского читателя (при рассмотрении некоторых фундаментальных вопросов «современниками» во Франции считаются едва ли не все мало-мальски значительные авторы, писавшие после проведения наполеоновских кодификаций). - Примеч. пер.
1О силе инерции в мышлении юристов см. выше (в первом разделе работы).
2См. выше (в конце введения) позитивистские подходы к определению кодекса.
3N. Rouland, Introduction historique au droit, op. cit., № \23>.
4J. Bottéro, Mésopotamie, L'écriture, la raison et les dieux, Folio-Histoire, 1987, p. 284 et s., spéc. p. 298 et s.
397
Техника кодификации
то выступала формой обработки кутюмов, а некоторые кодексы Старого режима включали исключительно избранные судебные решения, например Кодекс судебных решений, опубликованный в 1612 г. президентом Парижского парламента Де Броссом. Если же взглянуть на данную проблему через призму английского права, то там во все времена разнообразные попытки кодификации распространялись и распространяются на судебную практику.
Итак, ясно, что исторически и теоретически нет никаких оснований рассматривать кодекс только как форму законодательства, т.е. как собрание исключительно законодательных актов. Ясно также, что ныне мы находимся в той реальности, когда в странах романо-германской системы права господствует принцип верховенства закона, и не учитывать эту реальность нельзя. Могут ли в такой ситуации быть кодифицированы иные источники права?
Именно это пытаются сегодня делать частные издательства, публикуя свои неофициальные кодексы, где группируются наднациональные, законодательные и подзаконные акты в соответствующей области права, к которым добавляются выдержки из ключевых судебных решений или даже доктринальных трудов. Но поставленный выше вопрос касается все-таки кодификаций официальных. Если вести речь о кодификациях-реформах, то здесь нет ни малейших проблем: при проведении такой кодификации кодифицируемая правовая норма, каков бы ни был ее первоначальный источник, интегрируясь в статью кодекса, меняет свою нормативную природу и приобретает законодательную силу. Так, в кодексах нередко, скажем, закрепляются подходы, уже выработанные в судебной практике. Это явление прекрасно известно еще со времен Кодекса Хаммураби, причем в наши дни оно встречается не реже: достаточно привести только два примера — французский Гражданский кодекс1 и новый Гражданский кодекс Квебека2. Но когда речь идет о кодификациях-
1Скажем, введенная Законом 1965 г. в абзац 2 ст. 1434 ГК (ныне надо учитывать Закон 1985 г., отменивший абзац 2 указанной статьи и несколько изменивший регулирование данного вопроса. — Примеч. пер.) конструкция réemploi a posteriori (имеется в виду заявление, предусмотренное ст. 1434 в случае приобретения супругом имущества на средства, вырученные от продажи другого имущества, когда такое заявление делается не в момент приобретения имущества, а впоследствии, т.е. a posteriori. — Примеч. пер.) есть не более чем законодательное закрепление судебного решения 1938 г. (Req., 17 mai 1938 // Recueil Dalloz, 1938, 1, 73, note Pilon; Recueil Sirey, 1939, 1, 137, note Morel). См. подробнее: R. Cabrillac, Les régimes matrimoniaux, Domat, Montchrestien, 4 éd., 2002, №158.
2Скажем, ст. 1442 нового ГК Квебека, посвященная сингулярному правопреемству по договорам, воспроизводит подход, предложенный в судебной практике в реше-
398
Выбор содержания
компиляциях, то здесь дело обстоит сложнее: трудности, в частности, возникают при включении в кодексы правовых норм, сконструированных судебной практикой, правовых актов независимых административных органов, наднациональных норм и общих принципов права.
Думается, что в кодификацию-компиляцию невозможно интегрировать правовые нормы, выработанные судебной практикой, причем не потому, что такие нормы изменчивы и неуловимы, как иногда принято думать. Дело здесь в другом: закрепление в кодексе норм, сформулированных судами, кардинально меняет правовую природу данных норм, что несовместимо с самим понятием компиляции. Как отмечалось в этом плане в литературе по поводу французских «непрерывных кодификаций права», «включить в закон правило, ранее существовавшее исключительно в судебной практике, значит изменить его юридическое значение, поскольку в таком случае смещается граница между тем, что предопределено выбором Парламента, и тем, что входит в компетенцию судьи при толковании правовых норм»1. И вот здесь мы сталкиваемся с непреодолимым парадоксом современной французской «непрерывной кодификации права», поскольку оставление в стороне норм, выработанных судебной практикой, неожиданно сводит на нет стремление к полной кодификации всего действующего права в целом. В литературе сделано справедливое замечание, касающееся Кодекса законов о защите прав потребителей, но имеющее много более общее значение: «Можно ли по-настоящему понять состояние действующего права, получить о нем полное представление, если не принимать во внимание многочисленные положения, привнесенные судебной практикой?»2
Наверное, именно по этой причине современные французские кодификаторы, уклоняясь от прямого ответа на поставленный вопрос, украдкой кодифицируют иногда судебные решения. Так, например, в абзац 4 ст. L. 463-7 Торгового кодекса, посвященной порядку проведения заседаний Совета по конкуренции, было добавлено
нии по делу Кравиц (см. подробнее: R. Cabrillac, Le Nouveau Code civil du Québec, art. cité, p. 268) (речь идет об известном решении General Motors Products of Canada c/ Krawitz (1979), 1 RCS 790. - Примеч. пер.).
1Y. Robineau, À propos des limites d'une codification à droit constant // AJDA, 1997, p.
2D. Bureau, Remarques sur la codification du droit de la consommation // Recueil DallozSirey, 1993, p. 293, №10.
399
Техника кодификации
положение, ограничивающее право докладчиков по делу присутствовать при обсуждении Советом решения: они теперь не могут присутствовать в случаях, «когда Совет принимает решение по вопросам, которые переданы ему на рассмотрение в порядке, предусмотренном ст. L. 462-5*». Данное ограничение до кодификации было сформулировано только в постановлении Торговой палаты Кассационного суда от 5 декабря 1999 г.1 Метод «непрерывного права» в значительной мере оказался попран, что вполне закономерно, поскольку присущие ему внутренние изъяны неизбежно вынуждают кодификаторов явно искажать общие принципы, которыми они якобы руководствуются при осуществлении своей задачи.
Что касается независимых административных органов**, то возможность кодификации издаваемых ими правовых актов обсуждалась современными кодификаторами, но была отвергнута в силу того, что решение о кодификации «должно приниматься в данном случае каждым из этих органов самостоятельно — иное противоречило бы их независимому статусу»2. По мнению Высшей комиссии по кодификации, желательно, чтобы независимые административные органы по отдельности приступили к кодификации своих собственных правовых актов, выработав, однако, идентичные для всех
* Имеются в виду вопросы, связанные с «антиконкурентной практикой». —
Примеч. пер.
1См.: S. Poillot-Peruzetto, De la liberté des prix et de la concurrence: la codification du droit de la concurrence /'/ Droit et patrimoine, Ne 95, juillet-août
2001, p. 80 (автор сожалеет о появлении в Торговом кодексе данного положения: «Его кодификация отнюдь не выглядела необходимой, поскольку речь шла не о законе, а о решении Кассационного суда»).
** Так называемые независимые административные органы (autorités administratives indépendantes) стали активно создаваться во Франции около 15 лет назад под сильным влиянием практики, существующей в США, хотя первый французский орган такого рода появился еще в 1978 г. Речь идет об органах, интегрированных в «чувствительные» сферы управления, затрагивающие определенные сектора экономики, а также иногда права и свободы граждан (контроль за СМИ, сбор данных о личности и т.д.), и не подчиненных иерархической власти соответствующего министра, т.е. достаточно независимых. В настоящее время во Франции насчитывается немалое число «независимых административных органов»: Комиссия по конкуренции, Национальная комиссия по информатике и свободам, Высший совет по аудиовизуальным средствам массовой информации и др. Эти органы вправе не только давать заключения или в отдельных случаях рассматривать споры, но и иногда издавать подлинные нормативно-правовые акты, не могущие считаться подзаконными актами исполнительной власти. Данные акты и имеет в виду Р.
Кабрияк (подробнее о них см.: Rivero J., Waline M. Droit administratif. Paris. 20 éd., 2004. P. 66-69). - Примеч. пер.
2Статья 2.2.1 Циркуляра от 30 мая 1996 г.
400
Выбор содержания
органов принципы кодификации, что позволило бы облегчить понимание кодифицированных положений теми, кому они предназначены.
Потенциальная кодификация наднациональных правовых норм становится все более и более насущной проблемой из-за происходящей интернационализации человеческих отношений. Если говорить о государствах — членах Европейского Союза, то для них вопрос о кодификации стоит еще острее в силу того, что доля права сообществ* в их правовых системах постоянно увеличивается. При этом мы сталкиваемся с тем, что национальная кодификация наднациональных правовых норм в определенной мере противоречит фундаментальному принципу соблюдения иерархии норм права, причем в случае с правом сообществ противоречие выглядит еще более явным, поскольку существует правило, согласно которому право сообществ имеет приоритет над внутренним правом государств — членов Евросоюза. Скажем, во Франции национальная законодательная кодификация международно-правовых норм находит труднопреодолимое препятствие в ст. 55 Конституции, которая придает международно-правовым нормам надзаконную силу. Если мы включим такого рода нормы в текст кодекса, они неизбежно утратят свой наднациональный характер: одно и то же правило будет выражено в двух формулировках, обладающих разной юридической силой, причем каждая из формулировок может приобрести собственное толкование, в результате чего они начнут развиваться независимо друг от друга. Вариант, надо признать, далеко не самый рациональный. Это аргумент общего плана. К нему можно присовокупить более частные соображения: национальная кодификация права сообществ, вне всяких сомнений, вызовет немало сугубо технических проблем, поскольку европейско-правовая материя весьма специфична, построена на достаточно глобальных конструкциях, вовсе не обязательно являющихся частью соответствующей национальной юридической культуры, и к тому же она иногда совсем не вписывается во внутреннюю систему права. К какому кодексу, например, отнести
* Во французском языке существуют два понятия, обозначающие совокупность правовых норм, издаваемых органами Евросоюза: «европейское право» (droit européen) и «право сообществ» (droit communautaire). Оба эти понятия, по сути, равнозначны, хотя последнее является скорее данью традиции, поскольку оно сформировалось в период, когда существовал не Европейский Союз, а Европейские экономические сообщества (ЕЭС). - Примеч.
пер.
401