2921

Индустрия перевода: материалы VIII Международной научной конференции (Пермь, 6-8.06.2016)

личность и переводчик как субъект деятельности. В этой вновь сложившейся ситуации важно выбрать внутренний научный ориентир, понять и объяснить происходящее.

Исследования в этом направлении проводятся как в отечественном, так и в зарубежном переводоведении. Обратимся к франкоязычным источникам.

Научный журнал «Atelier de traduction», издаваемый на французском языке (Университет Штефана Великого, г. Сучава, Румыния) публикует материалы международных конференций по актуальным проблемам перевода. В 2013 один из выпусков этого журнала был посвящен проблеме субъективности переводческой деятельности [1]. Обратимся к результатам исследований некоторых ученых, опубликовавших свои статьи в данном выпуске. Сборник открывается статьей швейцарского ученого, декана факультета перевода университета г. Женевы Ланса Эйсона (Lance Hewson), озаглавленной «Éloge à la subjectivité» («Хвала субъективности») [2]. Ученый начинает свои размышления со следующей идеи: «…tout traducteur sait que la subjectivité est au coeur même de son activité» [2, р. 13] – («…каждый перевод-

чик знает, что субъективность находится в самом сердце переводческой деятельности» – перевод наш. – Л.К.). Эта идея понятна переводчику, испытавшему муки творчества, осознавшему бесчисленные сомнения, обращавшемуся к консультантам. Между тем теоретики перевода, а также специалисты других областей, изучающие переводную литературу, предпочитают говорить об объективном характере перевода, требуя от переводчиков объективности. Идею субъективности ученый соотносит с креативностью и свободой переводчика, подчеркивая, что в данной ситуации происходит расцвет переводческого творчества: «…elle (la subjectivité) représente également une chance pour le traducteur, un moment privilégié qui permet l’épanouissement de la traduction créative» [2, р. 26]. Ученый обращает вни-

мание на тот факт, что исходный текст далеко не эксплицитен, и имплицитность культурологической информации существенна: «Le texte-source n’est guère explicite, car l’implicite culturel est puissant [2, р. 21].

В сообщении исследователя и практикующего переводчика Фелисиа Дюма (Felicia Dumas) [3], посвященном переводу религиозных текстов, подчеркивается мысль о том, что переводчик религиозных текстов не может оставаться полностью объективным. В качестве маркеров субъективности выступает паратекст или параперевод, представленный, в частности, примечаниями переводчика, его предисловиями к тексту перевода и др. По мнению Ф. Дюма, переводчик создает собственный мини-контекст в виде предисловия к переводу для того, чтобы обеспечить оптимальное восприятие текста перевода принимающей культурой, донести до иноязычного читателя истинную значимость текста оригинала: «Cette subjectivité du

4

Индустрия перевода: материалы VIII Международной научной конференции (Пермь, 6-8.06.2016)

traducteur est justifiée dans ce mini-contexte de l’Introduction aussi, par notre préoccupation constante d’une réception optimale de ce livre par le public roumain, a sa juste et exacte valeur» [3, p. 37].

Вэтой же работе речь идет о факторе оценочности, неизменно присутствующем в деятельности переводчика. Иными словами, непереводное произведение не требует оценки, в то время как переводной текст должен быть оценен, и эта оценка обусловлена «вторжением» переводчика в авторский текст. Автор вводит термин «субъективема», обозначающий личностное присутствие переводчика в создаваемом им паратексте, что находит выражение в дополнительной информации, вносимой переводчиком в паратекст (сноски, примечания, вступления и пр.) с целью более точного восприятия текста перевода в принимающей культуре.

Вработе Ольги Гансевиси [4] отмечается такой аспект субъективности перевода, как сам факт внимания переводчиков к тому или иному произведению оригинала, которое достойно перевода на другие языки. Ученый ссылается на мнение румынских драматургов, желающих продвигать свои новые пьесы за границу. Их мнение единодушно: произведение должно быть переведено на любой язык, имеющий международное значение: «adopter le français représente donc une chance afin de dépasser l’isolement linguistique et ce complexe d’infériorité que la littérature roumaine, “mineure”, “périphérique” a manifesté à l’égard des “grandes littératures” ou “littératures-centres” [4, p. 44].

Этот фактор также необходимо иметь в виду, но мы отнесли бы его к внешним факторам субъективности переводческой деятельности.

Мы не акцентируем внимание на статьях отечественных исследователей

вобласти изучения языковой личности, так как данная проблема широко обсуждается в многочисленных научных публикациях, содержание которых известно интересующимся специалистам. Подчеркнем лишь, что логическим продолжением исследования данной проблемы является концепция элитарной языковой личности переводчика, в основе которой лежат труды О.Б. Сиротининой, которая ввела термин «элитарная языковая личность» [5].

Всвоих работах, выполненных совместно с М.С. Силантьевой, мы также обратили непосредственное внимание на элитарную языковую личность переводчика, что послужило для нас основанием изучения заявленной

врамках данной статьи проблемы – системы ценностей переводчика как мыслящего, активного, созидательного субъекта профессиональной речевой деятельности [6]. Данная проблема решается нами с позиций концепции переводческого пространства.

Углубляясь в мир переводчика как мыслящего субъекта профессиональной коммуникации, подчеркнем, прежде всего, что переводческое пространство формирует мировоззрение языковой личности, определяемое нами как гар-

5

Индустрия перевода: материалы VIII Международной научной конференции (Пермь, 6-8.06.2016)

моничное переводческое мировоззрение. Это означает, что освоение переводческого пространства предполагает стремление переводчика к порождению качественного, гармоничного перевода. Критерием качественного перевода выступает соразмерность смыслов исходного и производного текстов, т.е. гармоничность. Напомним некоторые положения данной концепции. Начнем с того, что вопрос о критериях гармоничности долгое время оставался открытым. Мы постоянно подчеркивали, что гармония является результатом синергии смыслов в переводческом пространстве. Это означает, что переводчик многократно анализирует текст перевода с разных позиций, чтобы понять смыслы разных полей переводческого пространства. Поскольку этот процесс вбирает в себя и сознательно выполняемые переводческие операции, и неосознаваемые переводческие действия, можно лишь предположить его реальное протекание. С одной стороны, переводчик находится в поиске инварианта текста, который «закодирован» в тема-рематической прогрессии. Но поскольку тема и рема находят в тексте вербальное выражение, мы считаем, что смысл содержательного поля эксплицитен. При этом все остальные смыслы имплицитны. Их декодирование переводчиком оказывается гораздо сложнее. Истинное осмысление текста оригинала начинается с постижения его модального смысла, формируемого в поле автора. Перед переводчиком стоит сложная задача: понять автора текста: авторскую индивидуальную картину мира, систему концептов и концептосферу, его намерения относительно данного конкретного текста, его целеполагание (с какой целью был создан данный текст), его личностную, творческую, научную биографию, его предыдущие тексты (по крайней мере, те, которые связаны по проблематике с данным текстом). В этом же поле автора изучаются эпоха, в которую он жил, окружение, в котором он творил. Мы назвали этот аспект изучением предтекста, что можно соотнести с предысторией создания текста его автором. Следующее поле мы обозначили как поле переводчика, смысл которого заключен в подтексте, в том глубинном уровне текста-источника, который изучает переводчик. В этом поле формируется индивидуально-образный смысл как отражение того образа-гештальта текста, который возник в сознании переводчика и который можно назвать невербальным аттрактором, притягивающим будущее вербальное воплощение подтекста. Индивидуальность образа является источником множественности переводов одного и того же текста. Именно в поле переводчика формируется субъектность перевода, которая отличает его от многих других. Мы убеждены, что каждый переводчик как субъект имеет право на уникальный перевод аналогично тому, как автор создает уникальный текст оригинала. Поясним, что поле реципиента формируется на основе контекста, который прогнозирует переводчик. Известно, что текст перевода ждет своего читателя. Переводчик должен знать, кому адресован его текст. Если в контек-

6

Индустрия перевода: материалы VIII Международной научной конференции (Пермь, 6-8.06.2016)

сте реципиента отсутствуют те или иные концептуальные образования, представления, суждения, текст не будет воспринят. В настоящее время активно обсуждается проблема метатекста/паратекста, метапереводческой деятельности/ параперевода. Эта проблема обусловлена стремлением переводчиков приблизить текст перевода к восприятию иноязычным реципиентом. В поле реципиента мы анализируем рефлективный смысл как рефлексию читателя над смыслами двух других субъектов – автора и переводчика. Главное – эти смыслы не идентичны, но согласованы в переводческом пространстве. Они могут вызвать идентичные реакции. В поле реципиента важную роль играет феномен асимметрии, так как языковые и культурные смыслы реципиента чаще всего асимметричны смыслам автора и в определенных случаях смыслам переводчика, в зависимости от того, принадлежат ли реципиент и переводчик одной и той же лингвокультуре.

Кроме текстовых полей мы анализируем еще два поля. Во-первых, это энергетическое поле как носитель эмотивных смыслов. Во-вторых, это фатическое поле, или поле культуры как носитель культурологических смыслов. Анализ фатического поля – самое мощное смысловое препятствие переводчика. В его основе лежат интертексты или «тексты текстов» взаимодействующих культур. Но если постижение языка как системы обладает некоторой завершенностью, т.е. мы можем сказать: я знаю этот иностранный язык, то постижение иноязычной культуры практически бесконечно, так как познать культуру в ее целостности дано немногим. В фатическом поле перед переводчиком стоит следующая задача: понять иноязычную культуру, найти вербальные способы ее выражения. Эта задача является своего рода идеалом для переводчика. Она достижима в той мере, в какой мы говорим о переводимости текста в принципе. Именно в фатическом поле возможно достижение гармонии. Для этого необходимо два условия: во-первых, весь предыдущий анализ смыслов подвергается синергетическому взаимодействию. Во-вторых, в фатическом поле осуществляется такое наращивание новых смыслов, которое обеспечивает новому тексту новое существование в той культуре, в которую его интегрирует переводчик. Только естественное включение текста перевода в принимающую культуру означает, что текст перевода гармоничен тексту оригинала.

Представление полей переводческого пространства позволяет перейти к исследованию поставленной проблемы – описанию системы ценностей элитарной языковой личности переводчика. Мы предполагаем, что, прежде всего, переводчик освоил модель переводческого пространства, т.е. четко представляет перевод как систему разнородных смыслов, языковое выражение которых соответствует культурным, историческим, социальным, политическим, идеологическим и прочим конвенциям данного лингвокультурного со-

7

Индустрия перевода: материалы VIII Международной научной конференции (Пермь, 6-8.06.2016)

общества. Являясь представителем принимающей культуры, переводчик должен осознавать, что созданный им текст становится фактом его родной культуры. Следовательно, все его интеллектуальные, эмоциональные, психофизиологические способности направлены на порождение текста, понятного как ему самому, так и читателям – его современникам, соотечественникам, всем тем, кто заинтересован в постоянно появляющейся переводной литературе. И здесь возникает проблема качественного перевода.

Решение данной проблемы видится не только в обозначении базовых критериев оценки качества перевода, но в создании полноценной критериальной системы, касающейся как результатов перевода, так и, главным образом, самого процесса перевода. Поясним, что в качестве базовых критериев оценки качества перевода мы рассматриваем, во-первых, адекватность и эквивалентность, по определению являющихся критериями качественного перевода, во-вторых, гармонию и дисгармонию, которые были введены нами в качестве критериев в рамках концепции переводческого пространства. Речь идет о двух полярных категориях: если гармония отражает смысловое равновесие оригинального и переводного текстов, то дисгармония констатирует наличие переводческих ошибок, погрешностей, несоответствий, иными словами, разрушение смысловых отношений между текстами. В реальной переводческой практике имеют место все типы отношений. В своих работах мы подчеркиваем необходимость создания системы критериев оценки качества перевода, чтобы установить возможные типы отношений между исходным и производным текстами.

Обращаясь к конкретному анализу текстов оригинала и перевода, проследим некоторые типы отношений. Начнем с дисгармонии. Анализ проявления дисгармонии мы проводим с опорой на положения, выдвинутые И.В. Чарычанской относительно коммуникативного намерения переводчика [7]. Автор изучает грамматические средства выражения коммуникативного намерения переводчика (КНП). Мы остановили свой выбор на изучении лексических средств выражения КНП. Исследователь исходит из позиции о том, что каждый текст перевода – это результат реализации КНП. В связи с тем, что коммуникативное намерение можно соотнести с понятием интенции, обратимся к его трактовке. Вслед за М.Ю. Олешковым мы понимаем интенцию как один из основных терминов в системе коммуникативных процессов [8]. Ученый выделяет два типа интенциональных процессов как свойств речи: на уровне внутренних потребностей человека и на уровне социальных потребностей. Именно второй уровень является коммуникативным. Выражение интенции, по мнению автора, должно быть организовано таким образом, чтобы она была понятной, так как понятность – одна из це-

8

Индустрия перевода: материалы VIII Международной научной конференции (Пермь, 6-8.06.2016)

лей коммуникации. С другой стороны, категория интенциональности связана с категорией целеполагания, выступающей сверхзадачей коммуникации, на основе которой формируются стратегия и тактика речевого поведения.

Рассмотрение вопроса о КНП, или его интенции, мы связываем также с идеей Л.М. Алексеевой о когнитивном усилии переводчика при переводе научного текста [9]. Ученый подчеркивает мысль о том, что когнитивное усилие переводчика направлено на понимание логических связей текста оригинала и их трансляцию при переводе. Более того, понимание переводчиком логических связей не является «зеркальным отражением» авторского замысла, но это понимание помогает переводчику следить за развитием авторской мысли и выбрать соответствующую стратегию перевода.

Таким образом, мы приходим к выводу о том, что в процессе перевода возникает КНП относительно разных аспектов трансляции исходного текста

впереводной. Мы обратили внимание на лексические способы выражения/невыражения КНП.

Предметом анализа стали тексты СМИ на французском языке и их переводы на русский язык. Предположив, что переводы выполнены профессиональным переводчиком, мы вынуждены были констатировать, что «неизвестный» переводчик не предпринял необходимых когнитивных усилий,

врезультате чего текст перевода оказался искаженным, содержащим множество дисгармоничных проявлений, ошибок и погрешностей. Приведем конкретные примеры переводческой дисгармонии.

Начнем с явных переводческих ошибок, причиной которых послужило явление паронимии: переводчик «перепутал» глаголы «évaluer» («оцени-

вать») и «évoluer» («развивать»):

Le quotidien évoque “une véritable révolution” dans le système d’évaluation des enseignants, qui privligierait “la promotion au mérite”.

Ежедневная газета упоминает «истинную революцию» в системе развития образования, котораяотдает приоритет«повышениюпо заслугам».

Вданном случае мы констатируем дисгармонию. Переводчик «не заметил» паронимическое сходство двух французских лексем и использовал ошибочный перевод.

Вследующем примере мы также наблюдаем переводческие несоответ-

ствия: «sont méfiants», «renforcer», «promotion au mérite».

Luc Chatel souhaite changer la méthode de la notation des professeurs, pour renforcer, dit-il, “la promotion au mérite”. Les syndicats sont méfiants.

Люк Шатель желает изменить метод аттестации преподавателей, чтобы обеспечить, говорит он, «повышение достойным». Профсоюзы подозревают неладное.

9

Индустрия перевода: материалы VIII Международной научной конференции (Пермь, 6-8.06.2016)

Считаем, что перевод дисгармоничен. Во-первых, одно и то же выражение «la promotion au mérite» переведено по-разному: «повышение по заслугам», «повышение достойным». Во-вторых, переводчик использует приемы буквального перевода как в лексическом, так и в синтаксическом плане: «dit-il», «souhaite», не учитывая нормы русского языка. В-третьих, в переводе искажен смысл выражения «sont méfiants».

Таким образом, если проанализировать КНП, о котором мы писали выше и которое нацелено, прежде всего, на понятность текста перевода, констатируем, что ввиду своей дисгармоничности текст не понятен реципиенту. Можно сказать, что КНП не выражено и равно нулю.

Приведем пример гармоничного перевода.

В качестве примера мы использовали эпиграф к книге современной швейцарской писательницы Элен Ришар-Фавр «Истории ни о чем»

(H.R. Favre 2011) [10].

Je n’ai pu percer sans frémir ces portes d’ivoire ou de corne qui nous séparent du monde invisible Gérard de Nerval.

Я не мог проникнуть без содрогания в те двери цвета слоновой кости или рога, что отделяют нас от невидимого мира.

Жерар де Нерваль

Мы признаем перевод гармоничным. Подчеркиваем, что смысловая гармония не означает тождественности лексико-грамматических способов выражения мысли. Мы полагаем, что реализация КНП приводит к гармонии. В частности, мы наблюдаем замену глагольной формы sans frémir на существи-

тельное без содрогания, porte d’ivoire на двери цвета слоновой кости. Эти преобразования делают текст перевода понятным реципиенту, достигая тем самымуспешной реализациикоммуникативного намерения переводчика.

Признавая перевод важнейшим культуроформирующим фактором, на примере переводческой деятельности мы видим, каким образом различия в культурных ценностях находят, в случае гармоничного перевода, или, наоборот, не находят, при дисгармоничном переводе, отражение в тексте. Данный фактор получил отражение в трудах современного канадского исследователя Ж. Делиля, который вычленил восемь функций перевода, а именно: перевод как источник вдохновения, перевод как школа стиля, трансгрессивный перевод, паллиативный перевод, перевод как культуроформирующий фактор, перевод-барометр, идентифицирующий перевод, перевод – фактор переноса литературных жанров [11]. В своих работах мы также акцентируем внимание на данной функции, подчеркивая, что реализации культуроформирующей функции перевода выражается «в культурной сообразности, соразмерности, сорефлексии, достигаемой переводчиком» [12, c. 30]. А. Вежбицкая сопоставляет коммуникативные практики разных

10