Tsentralnaya_Azia-_aktualnye_aktsenty_mezhdunarodnogo_sotrudnichestva

центральная Азия: актуальные акценты международного сотрудничества

запуске ракеты-носителя «Протон-К» с тремя космическими аппаратами системы «ГЛОНАСС»80.

Таким образом, результатом политико-правового оформления двустороннего сотрудничества сферы безопасности и ее неотъемлемых военных и военно-технических компонентов является достижение такого уровня взаимопонимания, когда категория безопасности теряет свою преимущественно военную направленность и становится комбинацией военнотехнических, экономических, экологических, технологических, информационных, социальных и других элементов. На современном этапе произошло смещение акцентов от военно-политического сотрудничества, от интересов военнооборонительного характера к большей экономизации данного направления, обусловленного потребностями технологического прогресса и интеграции в области внедрения и развития высоких технологий.

Постсоветские Узбекистан и Россия: история повторяется или начинается?

Ф. Толипов,

к.п.н. доцент Национального университета Узбекистана

Контекст

Нынешний широкомасштабный процесс трансформации новых независимых государств Центральной Азии (ННГ ЦА) после распада Советского Союза я называю, условно, постсоветизмом. Это термин подразумевает появление определенных новых, современных институциональных качеств процесса национального и государственного строительства, связанных с естественной потребностью в адаптации к существующему мировому порядку.

В то же время, после обретения независимости многие ожидали частичную или значительную реставрацию того, что можно назвать досоветизмом, что означает набор характеристик внутренней и внешней политики, а также международных отношений между бывшими «колониями», которые

80 80 Посол России в Казахстане посетил Байконур // Казинформ. – 2006. – 28 декабря.

центральная Азия: актуальные акценты международного сотрудничества

вопрос уже и не существует как таковой в том смысле и в той форме, как он возник в геополитическом и историческом мышлении, поскольку он a priori отказывал центральноазиатским странам и народам не только в праве на самоопределение в решении этого вопроса, но даже на соучастие в нем. И именно таким образом, то есть самим фактом независимого существования, центральноазиаты сегодня модифицируют перманентную геополитическую формулу борьбы «суши» и «моря».

Это наиболее выпукло отразилось на состоянии узбекскороссийскихотношений.Этипоследние,яуверен,можнолучше понять только в контексте трансформации всего региона Центральной Азии (в дальнейшем ЦА). С момента обретения странами ЦА своей независимости политика РФ по отношению к нимбыланеоднозначной,изменчивойидажепротиворечивой. Состояние представленности России в центральноазиатских делах за весь этот период можно условно охарактеризовать в терминах «уход», «возвращение» и «удержание».

Под словом «уход» я понимаю значительное уменьшение масштабов, уровня и степени российского присутствия в регионе, причиной чего стало экономическое и геополитическое ослабление государства российского. Одновременно с уходом России из региона происходило наращивание западного геополитического присутствия.

Под словом «удержание» я понимаю стремление Москвы сохранить статус-кво без изменения либо удерживать геополитическую ситуацию без значительных потерь для России.

А под словом «возвращение» я имею в виду усиление российского присутствия в регионе в разных формах – от культурного и экономического до геополитического и стратегического.

Нечто подобное описал российский эксперт Д. Тренин. Он отразил это в терминах политики «оставить и забыть» (leave and forget), «контролируемая зона» (outpost as placeholders) и «новый захват» (Reconquista)82.

Как можно заметить, эти особенности российской политики в отношении ЦА сосуществовали одновременно, то усиливаясь, то ослабляясь в зависимости от геополитической

82 Trenin D. Russia and Central Asia: Interests, Policies, and Prospects, in Boris

82Rumer, Dmitri Trenin, Huasheng Zhao, eds., Central Asia: Views from Washington, Moscow, and Beijing. – N.Y.: M.E.Sharpe, 2007. Р. 121.

Сборник докладов

ситуации в регионе и положения самой России в мировой политике. А в последние годы мы наблюдаем активизацию российской политики на центральноазиатском направлении.

Причем эта активизация происходит в условиях образования геополитического треугольника США – РФ – КНР в Центральной Азии (некоторые говорят о квадрате, добавляя исламский мир), и, как верно замечает российский политолог Константин Симонов, «российская политическая элита еще не сделала выбор. Кто же является ее основным союзником – США или Китай?»83. Действительно, именно в таком ключе строилась политика России по отношению к Узбекистану. Не случайно, сближение Ташкента с Вашингтоном было воспринято в Москве как признак потери Россией своей сферы влияния в ЦА и как вызов ее безопасности. Поэтому стали прорабатываться различные сценарии дальнейшего дистанцирования Узбекистана от России и в связи с этим рекомендации по недопущению усиления американского присутствия в регионе.

Прекрасная работа известного российского политолога В. Цымбурского «Геополитика для евразийской Атлантиды»

–логически стройная, исторически строгая, геополитически выверенная и стратегически, естественно, руссо-центричная

–выдержана все же в духе старой имперской геополитики. Он пишет: «В интересах России, чтобы член новоиспеченного ГУАМа – Узбекистан не получил доступа к Каспию, но был, как и сейчас, отрезан от него казахстанскими и туркменскими землями, через которые может пролечь индоокеанский [торговый и трубопроводный маршрут от Индийского океана, через территории Ирана, Туркменистана и Казахстана на север в Россию – Ф.Т.] путь»84. Он считает, что Россия должна сопротивляться попыткам прокладки иных ресурсных потоков в Евразии в обход российской территории, и выдвигает лозунг: «Урал – да, Кавказ – нет!»85.

Ядумаю, подобные взгляды свидетельствуют о неосоветском мышлении. Тем временем, в Узбекистане формирование отношения простых людей, общества и государства к России

85 Там же.

центральная Азия: актуальные акценты международного сотрудничества

некоторое время находилось под сильным влиянием исторической памяти, которая ожила после обретения независимости. Эйфория независимости принесла с собой воспоминание о досоветской истории. Например, существовавшее в начале ХХ в. движение джадидов сразу стало символом борьбы за независимость, стало частью исторической героики Узбекистана. Даже Ташкентский Государственный университет им. В.И. Ленина был переименован в Национальный университет Узбекистанаим.М.Улугбека.Аегосозданиетеперьсвязывается не с декретом основателя советского государства, а с одним из лидеров джадидского движения М. Абдурашидхановым.

Одними из важнейших решений правительства с точки зрения «восстановления исторической справедливости» стали придание узбекскому языку статуса государственного языка и переход с кириллицы на латиницу86. Это в свою очередь породило определенный социальный дискомфорт, если не сказать тревогу, среди русскоязычного населения Узбекистана. Неуверенность за свое будущее и за будущее своих детей побудило многих русских уехать на свою «историческую родину». В 2003 г. бывший посол РФ в Узбекистане Д. Рюриков отметил, что за последние несколько лет из Узбекистана, в основном в Россию, уехало 300 тысяч россиян и «большинство оставшихся хотело бы переехать в Россию». По мнению Рюрикова, «для этого много факторов». В частности, он напомнил, что «в одном 316-страничном учебнике по истории для учеников 9-х классов средней школы Узбекистана 292 раза упоминаются выражения “русский завоеватель”, “русский угнетатель”, “русский шпион” и так далее»87.

Тем не менее такие издержки национальной политики, думается, являются побочным результатом сложного трансформационного процесса в переходный период, и в данной области возобладают позитивные тенденции, особенно с учетом фактора укоренившейся в традициях и менталитете народа психологии толерантности, многовекового межкультурного и межнационального синтеза, имевшего место не только в Узбекистане, но и в целом в центральноазиатском регионе.

86Закон Республики Узбекистан «О государственном языке» был принят 84 21 октября 1989 г.

87РИА «Новости», 18.03.03.

центральная Азия: актуальные акценты международного сотрудничества

вызвавших цепочку событий, которые привели к антитеррористической операции в Афганистане.

Возможно, самой низшей точкой понижения уровня узбекско-российских отношений стало начало функционирования американского военного контингента в г. Ханабад на юге Узбекистана в октябре 2001 г., который был размещен для доставки гуманитарных грузов в Афганистан. Ухудшение этих отношений стало, на самом деле, воплощением присущего периоду «холодной войны» антагонистического соперничества между СССР/РФ и США/Западом. Узбекистан, как и вся Центральная Азия, оказался в ситуации уязвимости для негативного воздействия со стороны держав. А со своей стороны он сам не смог выработать более адекватную стратегию в своих международных отношениях. Поэтому мы все это время

вузбекско-российских отношениях наблюдали рудименты советской, нежели ростки подлинно постсоветской политики.

Перспектива

Внастоящее время узбекско-российские отношения находятся на подъеме. Это можно наблюдать как во внутренней, такивовнешнейполитикеУзбекистана.Так,думается,важным критерием для оценки национальной политики может служить система образования. Например, преподавание языков в узбекистанскихшколахорганизованотакимобразом,чтоученикис начальных классов изучают практически три языка: узбекский, русскийииностранный(английский,французскийилинемецкий).Существуюттакназываемыеспециализированныешколы с углубленным изучением языков и преподаванием основных предметов на негосударственном языке; это так называемые русские, татарские, английские, французские, болгарские, турецкие, казахские, киргизские, таджикские, туркменские школы, где ученики могут получить среднее образование на родном языке. Так, например, по состоянию на 1 января 2001 г.

вреспублике около 900 смешанных русско-узбекских школ, из них 170 – чисто русских; школ с таджикским языком обучения

вУзбекистане насчитывается 339; с казахским языком обучения – 270, а также смешанных узбекско-казахских школ – 330; школ с преподаванием на киргизском языке – 63.

ВУзбекистане функционируют более 130 национальнокультурных центров. Их основное предназначение – это

86всестороннее содействие развитию национальных культур, языков, традиций, а также гармонизации отношений с пред-

Сборник докладов

ставителями других наций. Среди таких центров можно отметить русский, украинский, корейский, татарский, немецкий, казахский, киргизский, таджикский, туркменский, греческий национально-культурныецентры.Этицентрыактивноучаству- ют в общественно-политической жизни страны, в частности в процессе выработки проектов законов и нормативных актов, затрагивающих интересы и права национальных меньшинств. Они проводят разные культурные мероприятия: концерты, выставки, издание книг, учебников и журналов и т.п. Их роль действительно заметна в деле защиты гражданских прав своего национального сообщества, в том числе в получении образования. Они также содействуют своим подопечным в организации своего бизнеса. Следует отметить, что деятельность национально-культурных центров является солидным вкладом в сохранение и упрочение межнационального мира, дружбы и солидарности в Узбекистане.

Должен с уверенностью констатировать, что при наличии целого ряда недостатков, ошибок, просчетов во внутренней и внешней политике Узбекистана, все же политика в сфере межнациональных отношений в этой стране остается одной из наиболее успешных среди всех государств СНГ.

Темвременем,«удержание»ЦАвсвоейорбитеи«возвращение» России в регион оказались и оказываются для нее делом очень непростым. Два важных обстоятельства, на мой взгляд, обусловили узбекско-российское rapprochement: первое – это известные андижанские события в мае 2005 г., второе – это, собственно, заметный рост мощи государства Российской Федерации и укрепление ее авторитета и позиций на международнойарене.ВпервомслучаеРФбылафактическиединственным государством (если не считать Китая), поддержавшим руководство Узбекистана в его действиях относительно андижанского мятежа, в то время как реакция западных государств была суровой, и они потребовали проведения международного расследования произошедших событий. Во втором же случае признание на международном уровне статуса России как великой державы, ее исторической роли на пространстве бывшего Союза не могло не побудить некоторые страны из числа ННГ, в том числе Узбекистан, по-новому начать выстраивать свои отношения с РФ.

Разворот внешней политики Узбекистана в сторону России 87 привел к некоторым результатам: Узбекистан вошел в орга-

центральная Азия: актуальные акценты международного сотрудничества

низации ЕврАзЭС и ОДКБ; по инициативе Узбекистана РФ былаприглашенавсоставОрганизацииЦентрально-Азиатское Сотрудничество (ОЦАС), а впоследствии последняя и вовсе была объединена с ЕврАзЭС; наконец, Узбекистан установил такой уровень отношений с РФ, какой был достигнут к 2002 г. с США, а именно отношений стратегического партнерства и союзничества.

Отношения стратегического партнерства между Республикой Узбекистан и Российской Федерацией были определены Договором о стратегическом партнерстве, подписанном в ходе визита президента России Владимира Путина в Ташкент

виюне 2004 г.

А14 ноября 2005 г. президенты Владимир Путин и Ислам Каримов подписали в Москве договор о союзнических отношениях между Российской Федерацией и Республикой Узбекистан. Столь быстрый переход от Договора о стратегическом партнерстве (июнь 2004 г.) к закреплению союзнических отношений символизирует не столько новый уровень двусторонних связей, сколько новую «оборонительную» меру, принятую Узбекистаном на фоне растущего «давления» Запада. Поэтому союзничество между двумя государствами еще должно пройти проверку временем. Ведь известно, что подобный уровень отношений между Узбекистаном и США пока остается не реализованным в полной мере, и причиной тому известные геополитические перипетии новейшей истории на ее отрезке после окончания «холодной войны».

Надо отметить, что узбекско-российское сотрудничество

ввоенной сфере было подвержено различным флуктуациям. Увеличение и уменьшение масштабов этого сотрудничества было связано во многом с геополитическими процессами в регионе, а также собственно особенностями центральноазиатской «стратегии» (точнее, отсутствием таковой) ельцинской России.

Прежде всего, следует отметить, что сотрудничество Узбекистана с Россией в области безопасности за весь прошедший период с момента независимости включало следующие направления:

– военно-техническое сотрудничество,

– участие в ДКБ/ОБКБ,

88– объединенная система ПВО,

– проведение совместных учений и тренировок,