Tsentralnaya_Azia-_aktualnye_aktsenty_mezhdunarodnogo_sotrudnichestva

Сборник докладов

Киргизии,ниТаджикистану,ноэтопокажизненнонеобходимо для их «равнинных» соседей, которые продолжают получать воду с территории «горных стран» практически бесплатно. Хотя в фокусе главных противоречий регионального водопользования находится Узбекистан, к которому адресованы основные претензии Киргизии и Таджикистана, в сферу конфликтного взаимодействия постепенно «втягиваются» Туркмения и Казахстан, которые стремятся укрепить свой потенциал путем односторонних шагов.

Специфика водноэнергетического баланса Центральной Азии обусловила острые дискуссии относительно введения рыночных механизмов управления региональным взаимодействием на этом направлении. Тем не менее они не привели к существенному сближению интересов аграрного и энергетического секторов региональной экономики. Все вопросы водноэнергетического баланса: аккумуляции гидроресурсов для их дальнейшего использования в ирригационный период, использование запасов воды для ГЭС и потенциальные проекты расширения водопользования в каждой из центральноазиатских стран, используются в качестве рычага давления на соседей.

Пробуксовка достижения договоренностей связана с политическим контекстом профильного диалога. На фоне низкого жизненного уровня населения системный кризис водопользования не рассматривается правящими кругами центральноазиатских государств как непосредственный вызов политической стабильности. Гипотетические варианты обострения обстановки в связи с нехваткой воды или электричества традиционно будут «переадресованы» соседним странам. Стратегические риски, в частности ускоренное истощение всех видов природных источников воды (как наземных, так и подземных), беспрецедентные потери в сфере водопользования (от четверти до половиныпоступающейваграрныйсекторводы),ухудшающая экология (Арал, таяние ледников, опустынивание, засоление почв), рост цен на энергоносители и некоторые другие проблемы учитываются в системе принятия решений, но носят покафакультативныйхарактер,темболеечто необходимыематериальные средства для их преодоления отсутствуют. В целом же, по относящимся к 2005 г. международным оценкам, общие

потеривсехстранрегиона, связанныеснеэффективнымуправ- 101 лением водным потенциалом, составляют 1,7 млрд долларов

Сборник докладов

кистаном и Киргизией, Узбекистаном и Таджикистаном сохраняются разногласия в отношениях Казахстана с Киргизией, Узбекистана с Туркменией, периодически расходятся позиции Киргизии и Таджикистана. При этом, сближение позиций, как это имело место между Казахстаном и Киргизией, а также Узбекистаном и Туркменией, является важным, но не исчерпывающим условием продвижения многосторонних договоренностей. Характерно, что бедные углеводородными ресурсамиТаджикистаниКиргизияпостояннодемонстрируют готовность резко сократить размеры водостока для нужд земледелия, причем урегулировать очередной виток конфликта удается только в самый последний момент. В целом все страны региона предъявляют свои права на воду, которая пока остается бесплатнымресурсомснеурегулированнымипредставлениями о его топливном эквиваленте.

Межстрановые расчеты по энергетическим поставкам выступают самым существенным камнем преткновения при решенииводныхвопросов,причемособенножесткуюпозицию занимает Узбекистан, который с трудом идет на компромиссы со своими соседями. Но в целом противостояние между ключевыми «поставщиками» воды (Таджикистан и Киргизия) и ее основными «потребителями» (Узбекистан, Казахстан и Туркмения) не привели к формированию устойчивых коалиций по водной проблематике, что усложняет ее конфликтную конфигурацию. Особенно тревожным признаком является ориентация стран региона на разные правовые модели регулирования водных ресурсов, акцент киргизской и таджикской сторон на положения Дублинской конвенции 1992 г. в противовес принятому на региональном уровне «бассейновому» (интегрированному) принципу, приоритет которого особенно жестко отстаивает Узбекистан.

Преодоление противоречий между странами Центральной Азии путем многосторонней координации пока развиваются достаточно медленно. Достигнуть сбалансированного соглашения при сохранении существующих объемов потребления водных ресурсов невозможно. В то же время, любой проект по изменению природных или хозяйственных факторов потребует не только крупных инвестиций, но и, как минимум, срока реализации в три-пять лет, в период которого разно-

векторность позиций центральноазиатских стран будет со- 103 храняться. При этом, существующее положение дел работает

центральная Азия: актуальные акценты международного сотрудничества

преимущественно на интересы Узбекистана и укрепление роли президентской группировки в среде его правящих кругов. В то же время, поэтапный путь к более сбалансированному региональному управлению водными ресурсами усиливает внутриполитическое давление на президентские команды Таджикистана и Киргизии.

Противоречия водопользования центральноазиатского региона сохранятся в среднесрочной перспективе как политический фактор. Более того, продолжение существующей неопределенности повсеместно подпитывает конкуренцию различных группировок национальных элит. Часть правящих кругов сохраняет иждивенческие настроения по отношении к российским ресурсам. Существуют также настроения в пользу поиска внерегиональной поддержки. Другими словами, конфликтные предпосылки водопользования все более тесным образом соединяют внутриполитические и внешнеполитические вызовы развития в Центральной Азии.

Препятствия на пути принятия стратегических решений

Опыт многостороннего сотрудничества в вопросах водопользования центральноазиатских стран носит противоречивый характер. Часть центральноазиатских экспертов полагает, что ряд вопросов в отношении справедливого раздела водных ресурсов трансграничных рек Центральной Азии уже решены в двустороннем порядке, а решение других в недалеком будущем будет достигнуто в рамках ЕврАзЭС104. Однако спектр проблем, которые нуждаются в сбалансированном регулировании, как и список невыполненных решений, остаются еще значительными.

Наметившиеся в последнее время перспективы расширения профильного сотрудничества центральноазиатских стран по линии ЕврАзЭС сложны в плане практической реализации. К числу их уязвимых моментов следует отнести, во-первых, попытки достигнуть жесткого нормативного регулирования всего комплекса вопросов создания регионального водноэнергетического баланса, а, во-вторых, высокую степень ори-

104 См., например: Технические решения политических проблем. – Эксперт

104Казахстан. 2007. – № 14 (116). – 9–16 апреля. http://www.expert.ru/printissues/ kazakhstan/2007/14/vodnye_resursy_editorial

Сборник докладов

ентации на представления крупного бизнеса об оптимизации своего участия в реализации проекта. В этой связи правящие кругицентральноазиатскихгосударствопасаютсяпревращения

всугубо виртуальных распорядителей водно-энергетических ресурсов, которые будут регулироваться наднациональными механизмами.

Кроме того, развязки, предпринимаемые в формате технократического решения, не учитывают многие актуальные внутриполитические риски, с которыми сталкиваются центральноазиатские лидеры. В каждой из стран Центральной Азии сложились группы интересов, делающих ставку на получение чисто корпоративных преимуществ, как в нынешних условиях, так и в процессе интеграционных изменений. Это обстоятельство, наряду с недостаточной подготовленностью профильных учреждений, сохранится на протяжении длительного времени. Несмотря на жесткость административной вертикали, многосторонние компромиссные договоренности в формате президентских команд будут вызывать недовольство со стороны «среднего звена» правящих кругов и проецироваться на клановую конкуренцию в высших эшелонах власти. Соблюдение квот, расценок и сезонных схем регионального водопользования оказывается, таким образом, в зависимости не только от технических противоречий перехода к рыночным расчетам за воду и топливо, но и от баланса внутриполитических сил в каждой из центральноазиатских стран, прежде всего

вУзбекистане,КиргизиииТаджикистане.Вслучаеактивизации действий по достижению многосторонних договоренностей в особенно сложном положении может оказаться «ташкентская группировка» в руководстве Узбекистана, которая является одной из наиболее влиятельных в среде правящих кругов этой страны.

Ктрудностям многостороннего регулирования центральноазиатского водопользования следует отнести и различия в представлениях внешнеполитических партнеров стран Центральной Азии о направлениях инвестиционной поддержки. Инвестиционные проекты, предлагаемые по линии США и ЕС,неотражаютпотребностивыстраивания«горизонтальных» торгово-экономических связей между соседними странами и

всреднесрочной перспективе ведут к усилению дифферен-

циации национальных стратегических интересов государств 105 центральноазиатского региона.

центральная Азия: актуальные акценты международного сотрудничества

Трудности, характерные для проведения стратегической линии ЕврАзЭс в сфере водно-энергетического баланса Центральной Азии, носят многоплановый характер. Более того, многие связанные с ними вызовы возникнут на повестке дня и в случае активизации поисков многосторонних договоренностей в формате ШОС. Тем не менее инициатива И. Каримова, выдвинутая им на Бишкекском Саммите ШОС (2007)105, во-первых, существенно продлевает состояние status quo в водном вопросе, а, во-вторых, переводит гидроэнергетическую проблематику в плоскость преимущественно национального регулирования106. Новая переговорная площадка с участием Китая позволяет расширить спектр источников материальных средств для модернизации ирригационных систем центральноазиатских стран. С одной стороны, усиливаются предпосылки сдерживания экстенсивного роста регионального водопользования, а с другой – весомость аргументов в пользу консервативных вариантов перевода гидроэнергетики «горных стран» на экспортные рельсы. Однако рост вовлеченности ШОС в процессы установления водноэнергетического баланса центральноазиатскогорегионанеявляетсярешающимшагомк достижению стратегического прорыва. Ориентация правящих кругов и экспертного сообщества стран Центральной Азии на разные правовые модели регулирования трансграничного водопользования остается формальным и неформальным препятствием для достижения многосторонних договоренностей

вкраткосрочной перспективе107.

* * *

Вконтексте вышеизложенного представляется целесообразным при разработке российской позиции по вопросу о будущей модели водноэнергетического баланса центральноазиатского региона руководствоваться следующими соображениями:

1. Дистанцироваться от функций единоличного арбитра региональных противоречий, способствовать привлечению иностранных инвестиций в сферу водопользования и эколо-

105http//www.regnum.ru/news/871998.html

106См., например: Аскоров А. Даст ли ООН «добро?» http://www.gazeta.kz/art. asp?aid=128003-02/03/2009

107Боришполец К.П., Бабаджанов А. Водные ресурсы Центральной Азии в 106 контексте регионального сотрудничества // Аналитические записки МГИМО (У) МИД России. – М.: МГИМО – Университет, 2007.– Вып. 9 (29). – С. 12.

Сборник докладов

гии, избегать затратных форм сотрудничества с центральноазиатскими государствами.

2.Проводить линию на поэтапное достижение двусторонних договоренностей центральноазиатских государств по стабильному регулированию режима Сырдарьи и Амударьи, учитывая при этом важность экологических и социальных аргументов.

3.Рассматривать перспективы активизации ШОС в водноэнергетическом взаимодействии центральноазиатских стран как фактор ослабления напряженности между Узбекистаном

иего «горными соседями», который необходимо использовать для оптимизации стратегических шагов по линии региональных интеграционных процессов.

4.Учитывать, что относительно взвешенная и проработанная по профильным вопросам позиция Казахстана, является привлекательной основой достижения регионального консенсуса, поскольку казахстанская сторона все более активно включается в «национализацию» своей доли региональных водных ресурсов.

5.Расширить возможности структур ЕврАзЭс в области организации профессиональной экспертизы технических вопросов водно-энергетического баланса Центральной Азии на основе расширения сотрудничества представителей среднего звена административного аппарата и специалистовэксплуатационщиков стран региона.

Социальная миссия Русской Православной Церкви в государствах Центральной Азии (перспективы государственно-конфессионального взаимодействия)

А.Л.Чечевишников,

в.н.с. Центра постсоветских исследований ИМИ МГИМО, к.и.н.

Проблемацелеполаганияроссийскогоприсутствиявновых независимых государствах, образовавшихся на территории бывшего СССР, как правило, остается вне фокуса внимания ученыхипрактиков.По-видимому,этообусловленокажущейся 107

центральная Азия: актуальные акценты международного сотрудничества

самоочевидностью такого целеполагания. Вместе с тем, за вычетом военных и энергетических аспектов ничего очевидного здесь нет. Уже такой политический феномен, как «поддержка соотечественников», несет в себе значительные трудности для рационального восприятия.

В данной статье делается попытка приблизиться к пониманию стратегических ориентиров партнерского взаимодействия между органами государственной власти Российской ФедерациииРусскойПравославнойЦерковью(РПЦ)впостсоветских государствах Центральной Азии.

Поддержка социальной миссии РПЦ в данном регионе в полной мере отвечает установке, данной еще в 2004 г. В.В. Путиным: «Чтобы… стимулировать дальнейший рост институтов гражданского общества, не нужно ничего изобретать. И наш собственный, и мировой опыт уже доказал продуктивность целого ряда подходов. Так, необходимо постепенно передавать негосударственному сектору функции, которые государство не должно или не способно эффективно выполнять»108. Проецирование влияния российских государственных органов вне пределов суверенной территории РФ по целому ряду направлений гораздо менее эффективно, чем аналогичная деятельность РПЦ и аффилированных с нею структур.

Во всех государствах региона, кроме Туркмении, Русская Православная Церковь находится в партнерских отношениях с государственными органами, воспринимаемая ими как традиционный и достаточно полезный институт. Последнее обусловлено тем, что во всех четырех государствах власти имеют немалые проблемы с двумя типами прозелитизма – инославным христианским и ваххабитским109. Структуры РПЦ оказывают активную поддержку на первом направлении

ивыказывают доброжелательный нейтралитет на втором. В частности, предпринятое в 2009 г. в Таджикистане и Киргизии ужесточение законов о религиозных объединениях было с одобрением воспринято Русской Православной церковью.

Вместе с тем, реальностью является то обстоятельство, что православная паства в Центральной Азии является этническим

ирелигиозным меньшинством, численность и социальный

108 Послание Президента РФ В.В. Путина Федеральному Собранию РФ, 26 мая

2004 г.

108 109 Под ваххабизмом автор понимает т.н. салафизм, энергично насаждаемый по всему миру хранителями двух святынь и сотен нефтяных полей.

Сборник докладов

статус которого неуклонно снижаются. Причины абсолютного сокращения общеизвестны. Что же касается статусных параметров,тоихэрозияначаласьневконце1980гг.,агораздораньше. Фактическая дискриминация русского и русскоязычного населения в Средней Азии и Казахстане уходит корнями в большевистскую политику коренизации аппарата, когда туземной молодежи были созданы искусственные преимущества перед нетуземной в конкуренции на социальной лестнице. Шли годы, туземная элита упрочивала свои позиции, русским выпускникам школ все труднее становилось поступать в местные вузы – приходилось искать счастья в Москве, Ленинграде, Свердловске. Соответственно, качественный состав и конкурентоспособность русских общин в среднеазиатских республиках (Казахстан, пожалуй, был исключением) неуклонно снижались. То, что произошло в ходе и результате крушения

СССР, лишь довершило процессы, запущенные ленинской национальной политикой.

Сегодня у центральноазиатских русских (и Казахстан здесь уже не исключение) нет весомых причин, чтобы связывать свою судьбу и судьбу своих детей с этнократиями, в которых они волею истории оказались. В отличие от прибалтийских русских, у них нет и надежды на «компенсацию», аналогичную свободному доступу на рынок труда старой Европы. В результате практически вся конкурентоспособная часть русских общин среднеазиатских республик выехала на историческую Родину. Многие казахстанские русские последовали их примеру, однако в 2000 гг. отток практически прекратился. Сегодня русскоязычные составляют не менее трети населения этой республики, причем русский язык остается основным языком крупных и средних городов Казахстана. Вместе с тем, либерализация национальной политики Астаны не сопровождается сколько-нибудь существенными переменами в принципах рекрутирования административного аппарата и академической элиты. Эти сферы остаются малодоступными для молодых амбициозных русских. Соответственно, остается открытым и вопрос о «качественных» перспективах русской общины в Казахстане.

Что касается Туркмении, происходившее и все еще происходящее в ней делает это государство предметом для самостоятельного, отдельного рассмотрения. Здесь достаточно 109 упомянуть, что на ее территории до самого последнего времени