Tsentralnaya_Azia-_aktualnye_aktsenty_mezhdunarodnogo_sotrudnichestva

центральная Азия: актуальные акценты международного сотрудничества

В резолюции, принятой на основании данного доклада144, отсутствовало какое-либо упоминание об «общей позиции». Более того, несмотря на признание «ключевой стратегической позиции региона и его огромного энергетического потенциала», отсутствовала и столь распространенная формулировка об усилении политического присутствия в Центральной Азии. Все политическое воздействие, направленное прежде всего на стабилизацию и демократизацию региона, предлагалось осуществлять посредством оказания поддержки инициативам ООН и ОБСЕ в области конфликтного урегулирования (п. 9); использования национального влияния в рамках программы НАТО «Партнерство во имя мира» (п. 10); обсуждения региональной проблематики в рамках Трансатлантического диалога

(п. 11).

События 11 сентября 2001 г. выдвинули центральноазиатский регион на авансцену международных отношений. Это способствовало формированию в Европейской комиссии целостного видения Центральной Азии как отдельного географического и политического региона, отношения с которым необходимо строить на базе экономической составляющей в рамках программы «ТАСИС». Удаленность Центральной Азии от Евросоюза, внутриевропейские проблемы, связанные с расширением и углублением интеграции, отсутствие у государств

– членов ЕС политической заинтересованности в регионе на фоне усилившейся военно-политической активности США в Центральной Азии в рамках борьбы с терроризмом – все это заведомо исключало более высокий уровень вмешательства ЕС.

Новое видение региона было отражено в Стратегической региональной программе для Центральной Азии145, принятой в 2002 г. сроком на четыре года. Несмотря на существующую разницу в уровнях развития государств региона, КЕС, на основании общерегиональных проблем и вызовов, констатировала необходимость регионального подхода. Стремление к налаживанию регионального сотрудничества вновь провозглашалось

144 European Parliament, Resolution on the Communication from the Commission

– «Towards a European Union strategy for relations with the Independent States of Central Asia», (COM(95)0206 – C4-0256/96). – Brussels. – 1999. – 19 февра-

ля.

160 145 European Commission, Central Asia Strategy Paper 2002–2006. – Brussels. – 2002. – 30 октября. – 56 Р.

Сборник докладов

центральной задачей европейской деятельности в регионе146. Целью нового формата сотрудничества по-прежнему рассматривались стабильность и безопасность в регионе и его экономическое развитие. В этой связи в рамках «ТАСИС» предусматривалось три направления деятельности: укрепление безопасности и предотвращение конфликтов; продвижение демократических ценностей как условие долгосрочной стабильности региона; построение рыночной экономики как необходимого условия для притока внешних инвестиций и залога успешного экономического развития147. Долгосрочной целью провозглашалась региональная экономическая интеграция. В этой связи помощь предполагалось осуществлять в рамках программ регионального сотрудничества и региональной поддержки, реализуемых на государственном уровне.

Поистечениисрокадействияк2007г.программы«ТАСИС»

вцелом и Стратегической программы для Центральной Азии в частностирегионмогоказатьсявыпавшимизмногостороннего трека внешней политики ЕС на постсоветском пространстве. Отношения с Россией развивались в рамках «стратегического партнерства», на западные государства СНГ и страны Южного Кавказа распространялась Европейская политика соседства (ЕПС), тогда как для центральноазиатских государств правовая основа отношений с Евросоюзом сводилась к морально устаревшим СПС. Однако председательство Германии в ЕС

впервой половине 2007 г. не обмануло ожиданий стран региона. В ноябре 2006 г. министр иностранных дел Германии Ф-В. Штайнмайер совершил официальный визит во все пять цетральноазиатских государств, что было воспринято как очевидный сигнал о желании Германии приложить усилия к формированию как единого региона, так и целостной региональнойполитикиЕС148.Немаловажноито,чтоинтересыГермании как локомотива деятельности ЕС в Центральной Азии с начала 1990-х гг., в полной мере совпадали с региональными целями Союза в целом. В результате к концу своего предательства Берлин предложил новую программу многостороннего сотрудничества «Европейский Союз и Центральная Азия: стратегия

146Ibid. P. 7–12.

147Ibid. P. 17–19.

148Kempe I. European Neighbourhood Policy and beyond the Priorities of the German Presidency. // International Issues &Slovak Foreign Policy Affairs. – Vol. 161 XVI, #1/2007, p.39.

центральная Азия: актуальные акценты международного сотрудничества

нового партнерства»149, рассчитанную на период с 2007 по 2013гг.ВдокументеподчеркиваетсязависимостьЕвропейского союзаотпроцессов,происходящихврегионе.Распространение сферы деятельности ЕС на государства Южного Кавказа, в том числе посредством ЕПС, «Инициативы совместной деятельности в черноморском регионе», сближает Центральную Азию с ЕС. Отдельным пунктом упомянуты взаимные интересы по диверсификации энергетических рынков, что снижает риски энергетической безопасности. При этом, необходимо подчеркнуть, что с особой настойчивостью в рассматриваемом документе Европейский союз настаивает на примате демократических ценностей и уважении прав человека как необходимом условии для развития сотрудничества.

Эта дилемма для Европейского союза далеко не нова, но в Центральной Азии проявляется, пожалуй, с особой остротой. Что важнее: оставаться ведущим нормативным актором на международной арене, используя ценностный фактор в качествеглавногоинструментавнешнейполитики150,илистремиться к обеспечению прагматических интересов безопасности, в первую очередь энергетических, невзирая на характер политических режимов, с которыми приходится сотрудничать.

Анализируя перспективы проектов строительства маршрутов транспортировки энергоносителей из Центральной Азии в обход территории России – на сегодняшний день это проекты Транскаспийского газопровода и система Набукко

– европейские исследователи в качестве одной из ключевых проблем называют новую зависимость, в которой могут раствориться любые дальнейшие стимулы для реформ в странах этого региона или, что еще хуже, которая будет способствовать поддержанию политических систем, подобных той, которая

149Европейский Союз и Центральная Азия: стратегия нового партнерства.

Октябрь 2007. (http://www.consilium.europa.eu/uedocs/cms_data/librairie/PDF/ EU_CtrlAsia_EN-RU.pdf)Примечательно,чтованглийскомвариантеназвание звучит как «EU and Central Asia: the way to new partnership», то есть в документе нет четкого термина «стратегия», есть «путь», что несколько снижает пафос заявлений.

150См. напр.: Коппитерс Б., Эмерсон М. и др. Европеизация и разрешение 162 конфликтов: конкретные исследования европейской периферии. – М.: Весь

мир, 2005. – 312 С.

Сборник докладов

имеет место в Туркмении и представляет собой противоположность европейским ценностям151.

Экономическая целесообразность энергетических проектов, инициируемых Европейским Союзом, никогда не была главной целью их авторов. Внутренний мониторинг действующих маршрутов и текущий анализ проектируемых постоянно подчеркивал недочеты с точки зрения прагматизма, уделяя при этом особое внимание необходимости развивать это направление деятельности ЕС для обеспечения региональной стабильности, основанной на утверждении либеральнодемократических ценностей.

Получившая широкую известность первая инициатива такого рода экономического, в первую очередь энергетического, сотрудничества Европейского Союза с государствами региона

– программа «Новый шелковый путь». Её техническое наполнение (прежде всего, программы «ТРАСЕКА» и «ИНОГЕЙТ») предусматривало переориентацию торгово-экономических путей и изменение сложившегося вектора «север-юг», что было болезненно воспринято в России. Вместе с тем, инициатива задумывалась и осуществлялась в качестве структурного инструмента урегулирования существующих конфликтов и с целью налаживания регионального сотрудничества. Европейская комиссия дважды, в 1998 и 2003 гг., заказывала независимую аналитическую оценку реализации программы. Важным обстоятельством является то, что исследования велись в процессе реализации программы, то есть имели практическую направленность и были призваны помочь ее руководителям, выявить условия и последствия их решений и действий. Несмотря на то, что аналитики констатировали все позитивные стороны программы, они выразили скепсис в отношении результатов

еереализации.

Ваналитической справке152, подготовленной экспертами по итогам пяти лет функционирования программы, подчеркивалось, что проект разрабатывался в условиях спешки и «в атмосфере доминирования политических целей». При этом

151ЭнергетическиепроблемыЦентральнойАзии.ДокладКрайсисГруп.–Азия.

– 2007.– № 133.– 24 мая. (http://www.crisisgroup.org/library/documents/asia/ central_asia/russian_translations/133_central_asia_s_energy_risks_rus.pdf)

152European Commission, Evaluation Unit. Evaluation of the Tacis Interstate 163 TRACECA Programme, June 1998.

Сборник докладов

Проект транспортировки газа из Центральной Азии, известный как «Набукко», не является такой масштабной многосторонней программой сотрудничества, подобно рассмотренной выше «ТРАСЕК». Однако и при обсуждении перспектив его реализации в Европейском союзе в первую очередь говорят о его политической составляющей и последствиях для региона, нежели об экономической целесообразности для ЕС.

Планируемые поставки по «Набукко» должны составить 30 млрд куб. м в год; исходя из общего объема потребления стран Евросоюза, которое превысит 550 млрд куб. м к моменту ввода системы в эксплуатацию, этого недостаточно, чтобы существенно снизить зависимость Европы от российского газа. Характерно отсутствие консенсуса в отношении «Набукко» не только между различными странами – членами ЕС, но даже в рамках Европейской Комиссии. Так, комиссар по энергетике Андрис Пиебалгс на начальном этапе обсуждения проекта заявлял, что «через этот трубопровод будет поступать значительная часть газа, предназначенная для европейского рынка»154. Позднее, комментируя возможные последствия реализации проекта для отношений между Россией и ЕС, он же отметил, что, «учитывая тот факт, что через 25 лет ЕС будет нуждаться в дополнительных 200-300 млрд куб. м газа, потребностей хватит, по крайней мере, на семь «Набукко»155.

Сомнения в жизнеспособности проекта «Набукко», выражаемые на всех уровнях на протяжении всего периода его обсуждения, связаны не столько с его практической целесообразностью, сколько с оценкой Европейским Союзом собственной роли в качестве ценностного актора международных отношений.

Ввыступлениях и аналитике по проекту «Набукко», как

ив новой «Стратегии ЕС – Центральная Азия», основное внимание уделяется усилиям по продвижению европейской системы управления, в первую очередь на энергетических рынках государств-партнеров. В основе всех инициатив ЕС на данном направлении лежит идея, что энергетическое раз-

154Piebalgs A. Nabucco Pipeline – Searching for Alternative Routes for our Gas Supply. Speech at the “Nabucco Energy Ministerial Conference”, Vienna, 26 June 2006 (http://europa.eu/rapid/pressReleasesAction.do?reference=SPEECH/06/413 &format=HTML&aged=1&language=EN&guiLanguage=en)

155Nabucco gas pipeline is approved / BBC , 27.06.06 (http://news.bbc.co.uk/2/hi/ 165 business/5121394.stm

центральная Азия: актуальные акценты международного сотрудничества

витиеКаспийскогорегионабудетспособствоватьобеспечению европейской энергетической безопасности в наибольшей степени тогда, когда оно станет составной частью усилий по дальнейшему продвижению этих стран по пути обеспечения надлежащего управления, экономического развития, прав человека и стабильности. Оно принесет очень немного пользы, если будет осуществляться за счет этих изменений156.

В целом исследователи центральноазиатского вектора внешней политики ЕС отрицательно отвечают на вопрос о возможности региона существенным образом повлиять на энергетическую безопасность Европы перед лицом периодических кризисов обеспокоенности в отношении России. Это обусловлено целым рядом причин: техническими трудностями в процессе строительства альтернативных путей транспортировки; недостаточным потенциалом региона для осуществления многовекторного экспорта энергоносителей и удовлетворения растущих потребностей ЕС; активной ролью России и «Газпрома» на энергетических рынках Центральной Азии; нежеланием и невозможностью Европейского Союза действовать без учета российских интересов.

Однако, как было показано на примере различных энергетических инициатив ЕС в регионе, прагматический интерес не является единственным при формировании европейской позиции в отношении Центральной Азии. Евросоюз рассматривает свои основополагающие ценности как универсальные, истинные для всех обществ, государств или культур. Осознание себя как ведущего нормативного игрока на международной арене приводит ЕС к ощущению собственной ответственности за продвижение разделяемых ценностей. В случае с Центральной Азией, фактор энергетической диверсификации, являясь важным, ставится в зависимость от нормативного фактора. С точки зрения наиболее убежденных его приверженцев, способность ЕС оказывать позитивное влияние на перемены в жизненно важных регионах Евразии, в первую очередь на Южном Кавказе, в России, Украине и Молдавии, напрямую зависит от способности ЕС играть соответствующую роль в Центральной

156 Энергетические проблемы Центральной Азии. Доклад Крайсис Груп. –

166Азия. – 2007. – № 133. – 24 мая. http://www.crisisgroup.org/library/documents/ asia/central_asia/russian_translations/133_central_asia_s_energy_risks_rus.pdf

Предлагаемый вниманию читателей

современного мира. Хотя разнообразные

неизменно находятся в центре внимания профессиональных исследователей и общественности, оценки происходящих здесь изменений остаются очень противоречивыми. При этом центральноазиатский регион на протяжении многих лет без преувеличения держит пальму первенства по количеству разнообразных и часто взаимоисключающих прогнозов. Материалысборника«Центральная Азия: актуальные акценты международного сотрудничества» позволяютуточнитьреальную картину региональной обстановки с учетом разработок какроссийскихисследователей,так и ряда авторитетных представителей научной общественности Казахстана и Узбекистана.