Zarema_Kipkeeva_-_Severny_Kavkaz_v_Rossiyskoy_imperii_narody_migratsii_territorii

281 Хасаут и Эшкакон. В нынешнем году все сии места заняты, кроме Кинжала. Спокойствие нарушено не было»31.

Кстати, с этих пор гора Кинжал так и останется с этим странным для горы названием, представляющим собой неправильное русское произношение настоящего названия «Къанджол» (карач.: «кровавый путь»), данного ей во время нашествия Тимура в конце XIV в., когда, по преданию, оборонявшиеся на вершине аланы были истреблены и сверху лилась кровь по пути следования тимуровых воинов.

Вельяминов начал давление на карачаевцев с целью заставить их содержать войска и участвовать в охране Кавказской линии. В 1832 г. он объявил, что они «должны избрать одно из двух: либо не пропускать через свои владения закубанских партий, либо допустить Российские войска в свои жилища»32. Обвинив карачаевцев в том, что они продолжают «неприязненные действия по отношению к России», Вельяминов устроил экономическую блокаду, препятствуя в пользовании предгорными пастбищами и периодически угоняя скот. Чтобы заставить владельцев взять на содержание русский отряд, Вельяминов пригрозил отправить карачаевских аманатов из Нальчикского укрепления в Сибирь. Действительно, в 1833 г. их перевели в Ставрополь, и в мае отправили в Финляндию, в Дмитриевский полубатальон военных кантонистов33.

Вэто время Засс сосредоточил в Прочном Окопе, в устье Урупа, значительные по местным масштабам силы в составе 800 солдат Навагинского полка, 600 казаков с шестью артиллерийскими орудиями: «Для горцев настали черные дни»34. Кордонные начальники позволяли казакам грабить мирных горцев, под угрозой оказались и коши в Западном Карачае. Спасая свой скот от экспроприации, карачаевцы стали перегонять стада на южные склоны Кавказского хребта и переселяться в Абхазию и Сванетию.

В1833 г. часть карачаевцев переселилась с Западного Кавказа в Цебельду, горную Абхазию. В военной ведомственной переписке отмечено, что переселение началось 25 мая с верховий Большого Зеленчука к урочищу

281

282 Дал, «прилегающему к медоветовскому народу». Инициатива этой миграции

принадлежала тем князьям и узденям, которые были собственниками огромных стад и пастбищных угодий в Западном Карачае, оказавшихся под угрозой изъятия. Вместе с владельцами вынуждены были уйти и их подвластные: «Чёрный народ, хоть и долго противился всему; под убеждениями и принуждениями старшин карачаевских склонен к тому»35. Так, в 1833 г. произошла массовая миграция части карачаевцев за Главный Кавказский хребет.

Представляется неслучайным, что в эти же годы Западный Карачай покинули и беглые цебельдинские князья Маршания со своими подвластными, скрывавшиеся здесь от российских войск. Группы высокогорного абхазо-абазинского народа, известного в литературе как цебельдинцы, медовеевцы и др. (карачаевцы называли их «хачыпсы»), в начале XIX в. искали убежища от российских властей и пророссийских князей Абхазии Шеравашидзе на северных склонах Кавказского хребта. Маршания были мусульманами и имели давние родственные и союзнические связи с карачаевской знатью. В «клятвенном обещании Цебельдинских владельцев», данном 1815 г. грузинскому владетелю Дадиани, князья Маршания целовали Коран в подтверждение своей клятвы36. Но до ермоловского периода Цебельда оставалась фактически независимой.

В 1824 г. Маршания оказали сопротивление войскам, вошедшим в Абхазию из Грузии. Генерал Горчаков писал тогда, что цебельдинцы «совершенно готовы были к побегу за границу», к не покорённым ещё народам, «имеющим с князьями Маршания кровную связь и жительствующим по обеим сторонам снегового хребта, в направлении от горы Эльбрус к Чёрному морю». Кроме того, один из Маршания убил князя Ростом-бея Шервашидзе, поэтому из-за кровной мести они не могли остаться на родине и стали «абреками». Горчаков разрешил «делать на них нападения, отбивать скот и вообще действовать против них оружием»37.

282

283 Тогда часть цебельдинцев переселилась к родственным абазинам-

шкарауа, а часть нашла убежище в Западном Карачае, благодаря родственным связям Маршания с карачаевскими князьями Карабашевыми. ДьячковТарасов, со слов местных стариков, писал, что аул Джамагат в Теберде, оставленный из-за чумы, был «населён абреками из абхазского воинственного племени цебельдинцев, живущих по ту сторону гор»38. На самом деле, цебельдинцы укрылись от российских войск в Карачае в 1824 г.

После 1829 г. оба склона Главного Кавказского хребта стали частью российской территории, и Паскевич затребовал описания путей через перевалы: «Утверждают, что самая лучшая дорога, ведущая из Абхазии к вершинам Кубани, пролегает от Сухума через земли Цебельдинцев и Карачаевцев к Константиногорску. Желательно мне иметь об оной самые обстоятельные сведения»39. Цебельдинцы уже не были в безопасности, укрываясь в Карачае, и большей частью ушли на родину. Вельяминов писал, что в 1832 г. «цебельдинские абреки вернулись из-за голода из Теберды»40. Хотя, по некоторым сведениям, с 1832 по 1842 г. один аул Маршания ещё оставался в Теберде, а два укрывались в верховьях Большого Зеленчука41.

Ссылки некоторых исследователей на записку Петрусевича, написанную в 60-х годах, что «ещё в 20-е годы XIX века абхазы-медовеевцы считали тебердинские земли своими» или выводы об «укрывательстве цебельдинских князей Маршания в Теберде, в землях князей Лоовых»42, ошибочны. И лоовцы, и цебельдинцы пребывали здесь как «абреки», т.е. беглые, пользуясь покровительством родственников из карачаевской знати. На западных границах Карачая партии с южных склонов Кавказского хребта появлялись ещё долго. Исследователь Динник писал, что абхазцы в верховьях Большой Лабы «бродят по горам с целью воровства скота или грабежа»43. Но местом их постоянного обитания Карачай никогда не был.

Российским властям было сложно разобраться не только в локализации и численности, но и в этнической принадлежности и названиях различных обществ. В «Ведомости о численности народонаселения Кавказа» за 1833 г.

283

284 все народы между Кубанью и Лабой: карачаевцы, беглые кабардинцы,

абазины-алтыкесеки, абазины-шкарауа и абхазы-цебельдинцы обозначены как «Абадза»44. «Карта народов, обитавших между морями Чёрным и Каспийским, на пространстве, подвластном России», составленная по сведениям генштаба в 1833 г., даёт численность абазин-шкарауа около 31 000 человек, а близкородственных им цебельдинцев (медовеевцев) вместе с западными карачаевцами-аланами указывает вместе: «Аланиты, медовой» – 8 000 человек45.

Источники первой половины XIX в. подчеркивают этническое родство шкарауа с медовеевцами, т.е. группой южных абазин46. Зная, что в 1833 г. часть западных карачаевцев мигрировала одновременно с цебельдинцами (медовеевцами), можно предположить, что некоторое время они жили вместе на южном склоне Кавказского хребта, пока не переселились в конце Кавказской войны в Турцию. Разумеется, теперь невозможно определить численность этих народов, в русских источниках она не могла быть зафиксирована даже приблизительно, так как проникнуть в Западный Карачай и ознакомиться с населением было невозможно. Однако известно, что в этот период исчезли некоторые карачаевские фамилии, мигрировали целыми родами, оказались заброшенными многие хутора, стойбища, пастбища и сабаны (поля) между Верхней Кубанью и Лабой.

Обозначение народов на территории Западного Карачая и высокогорной Абхазии «аланетами» свидетельствует о преобладании здесь карачаевского населения, сохранившего средневековое самоназвание «алан». Аланами продолжали называть карачаевцев их самые «древние» соседи – мингрельцы, абхазы, сваны и др. На карте-схеме, составленной в 1833 г. разведчиком Шаховским, территория Карачая вплоть до Абхазии обозначена как «Аланеты-карачаевцы». Шаховский перешёл Кавказский хребет со стороны Сванетии и Мингрелии, где карачаевцев называли аланами, а балкарцев – асами. В Нальчике офицера встретили «почётные старшины из прилегающих ущелий»: Баксанского, Хуламского, Чегемского, Балкарского и

284

285 Безенгиевского, которых он называет «осетинскими старшинами» и пишет,

что «все народы, живущие в Чёрных горах, называют себя Осетинами», т.е. «асами» (по грузински: «асети» - земля асов-алан)47.

Миграция части карачаевцев и возвращение цебельдинцев с Западного Карачая в Абхазию в 1832 - 1833 гг. обезлюдило верховья левых притоков Кубани. Торнау, предпринявший уникальный переход с проводниками из Абхазии через перевал Къысхыч (карач.: «теснина». - З.К.) в долины Зеленчука в 1835 г. с уверенностью писал: «Из Абхазии до верховья Урупа я шёл по местам, совершенно незаселённым, наполненным на нашей карте множеством несуществующих народов, которые мне пришлось стереть. Ошибки происходили оттого, что карты местностей, куда не проникали ещё ни путешественники, ни войска, пополнялись через расспросы людей, дурно говоривших по-русски, и которых языка мы совершенно не знали»48.

Карачаевцы продавали соседним народам скот и продукцию животноводства, поэтому Торнау называет их народом «торговым»: «Карачаевцы, на верховьях Кубани и Теберды и у подошвы Эльбруса, более торговый, чем воинственный народ, состоит приблизительно из 8000 душ»49. Однако отметим, что сам разведчик в Большом Карачае не был, а «воинственными» русские называли только те народы, которые были известны «хищническими», т.е. грабительскими набегами. Произвольна и численность народа, так двумя годами раньше даже по сведениям Генштаба карачаевцев было 24 000 чел., а 8000 – только западных карачаевцев и цебельдинцев. Впрочем и та, и другая цифра явно занижены, что подтверждает отсутствие у российских властей более или менее надёжных источников информации в горах.

Таким образом, в первой половине 30-х годов XIX в. на левобережье Кубани ногайцы приняли российскую власть и остались на своих местах, а беглые абазины-алтыкесеки вернулись из горных убежищ на р. Куму. Большая часть лабинских жителей бежала на р. Белую, а карачаевцы с левых притоков Верхней Кубани большей частью ушли с цебельдинцами (горными

285

286 абхазцами) на южные склоны Главного Кавказского хребта. Возможности

предотвратить переселения закубанских народов на запад у российских властей не было, так как новый военный рубеж по Лабе и её истокам Большой и Малой Лабе не был укреплён и не охранялся войсками.

Примечания

1.Томкпев В. Кавказская линия под управлением генерала Эмануеля (продолжение) // КС. Т. 19. Тифлис, 1898. С.134–135.

2.РГВИА. Ф. ВУА. Д. 18254. Л. 7.

3.Томкпев В. Указ. соч. С. 121–122.

4.Там же. С.125.

5.Там же. С.133.

6.РГВИА. Ф. ВУА. Д. 18511. Л 7 об.

7.Клычников Ю.Ю. Российская политика на Северном Кавказе (1827–1840). Пятигорск, 2002. С. 439.

8.Документальная история образования многонационального государства Российского. Кн. 1. Россия и Северный Кавказ в XVI–XIX веках. М, 1998. С. 287.

9.РГВИА. ВУА Д. 6259. Л. 244–244 об.

10.Документальная история образования многонационального государства Российского. С. 476.

11.Там же. С. 491.

12.Народы Карачаево-Черкесии: история и культура. Черкесск, 1998. С. 51.

13.ЦГА РСО-А. Ф. 262 Оп. 1 Д. 71 Л. 31–32.

14.Торнау Ф.Ф. Воспоминания кавказского офицера. Черкесск, 1994. С. 104.

15.АКАК. Т. 8. Тифлис, 1881. С. 730.

16.Абазины. Историко-этнографический очерк. Черкесск, 1989. С. 25.

17.АКАК Т. 7. Тифлис, 1878. С. 905.

18.Волкова Н.Г. Этнический состав населения Северного Кавказа в XVIII – начале XХ века. М, 1974. С.92.

19.Торнау Ф.Ф. Указ. соч. С. 114.

20.Там же. С. 106.

21.Сталь К.Ф. Этнографический очерк черкесского народа // Русские авторы XIX века о народах Центрального и Северо-Западного Кавказа. Т. 1. Нальчик, 2001. С. 79.

22.РГВИА. Ф. 38. Оп. 30/286. Св. 840. Д. 109. Л. 1 об.

286

287

23.РГВИА. ВУА. 6259. Л. 244–244 об.

24.Волкова Н.Г. Указ. соч. С. 92.

25.Виноградов В.Б. Страницы истории Средней Кубани. Армавир, 1993. С. 81.

26.Вельяминов А.А. Замечания на письмо главнокомандующего действующею армиею к военному министру от 27 июля 1832 года // КС. Тифлис, 1883. Т. 7. С. 117.

27.АКАК. Т. 7. С. 899.

28.Голицын Н.Б. Жизнеописание генерала от кавалерии Емануеля. Извлечения // Русские авторы XIX века о народах Центрального и Северо-Западного Кавказа. Т. 1. Нальчик, 2001. С. 136–137.

29.Скиба К.В. Кубанская Линия XIX века в военно-политических событиях «Кавказской войны» // Вопросы северокавказской истории. Вып. 6. Армавир, 2001. С. 67.

30.Вельяминов А.А. Указ. соч. С. 60.

31.Там же. С. 120.

32.Бегеулов Р.М. Карачай в Кавказской войне XIX века. Черкесск, 2002. С. 120.

33.ГАСК. Ф. 79. Оп. 1 Д. 1518 Л. 1.

34.Клычников Ю.Ю. Указ. соч. С. 442.

35.РГВИА. Ф. 13454. Оп. 2 Д. 101. Л. 58.

36.АКАК. Т. 5. С. 508.

37.АКАК Т. 6. Ч. 1. Тифлис, 1874. С. 665–666.

38.Дьячков-Тарасов А.Н. В горах Большого и Малого Карачая // СМОМПК. Вып. 28. Тифлис, 1900. С. 68.

39.АКАК. Т. 7. С. 403.

40.Вельяминов А.А. Указ. соч. С. 152.

41.ЦГА РСО-А. Ф. 262. Оп. 1. Д. 71. Л. 31-32.

42.Ктиторова О.В. Формирование социально-бытовой инфраструктуры в аулах абазин (вторая половина XIX – начало XIX вв.) // Вопросы северокавказской истории. Вып. 6. Армавир, 2001. С. 29.

43.Динник Н.Я. Горы и ущелья Кубанской области. Тифлис, 1885. С. 47.

44.Документальная история образования многонационального государства Российского. С. 491.

45.Народы Карачаево-Черкесии: история и культура. С. 55.

46.Волкова Н.Г. Указ. соч. С. 80.

47.АКАК. Т. 8. С. 635.

48.Торнау Ф.Ф. Указ. соч. С. 102.

287

288

49. Там же. С. 106.

ГЛАВА 4. КАРАЧАЙ МЕЖДУ ПРАВЫМ И ЛЕВЫМ ФЛАНГАМИ КАВКАЗСКОЙ ЛИНИИ

Западный Карачай к середине 30-х годов почти опустел, а население центральных селений в Большом Карачае было поставлено в тяжелейшие условия из-за невозможности пользоваться отгонными пастбищами. Сам статус Карачая оказался неопределённым, так как с севера и запада он рассматривался как враждебная, непокорная территория Правого фланга и контролировался войсками Баталпашинского участка Кубанской линии, а на северо-востоке пастбища прилегали к Кисловодскому и Кабардинскому участкам Центра Кавказской линии.

Главнокомандующий на Кавказе Розен писал, что Кисловодская линия потеряла своё военное значение, «не имея против себя ни одно из враждебных горских племён, ибо Большая Кабарда и Карачай совершенно успокоены»1. Поэтому горцев по обеим сторонам Эльбруса, т.е. карачаево-балкарцев, формально причислили к Кабардинской линии. Однако в октябре 1834 г. Г.Х. Засс стал командующим Кубанской линии (в 1840 г. – всего Правого фланга Кавказской линии) и начал «интриговать» против начальника Кабардинской линии полковника Пирятинского с целью вывести из его ведения Большой Карачай и объединить его со всей территорией бассейна Кубани. В историческом и географическом отношении объединение было неизбежным, хотя офицер Генерального штаба Шаховский видел в «интригах» Засса только корыстные интересы.

Шаховский писал, что Засс «быстрыми набегами на непокорных народов, заставил их заботиться о собственной защите и отложить набеги на наши земли; но вообще всё начальство Кавказской линии, не думая о преобразовании народа, старается одним страхом удержать его в

288

289 повиновении»2. Предводители части беглых кабардинцев Касаев и Атажукин

предпочли покориться и получили разрешение поселиться на Баталпашинском участке. Шаховский писал 24 января 1835 г. Розену: «Засс при замирении некоторых из абреков (беглых кабардинцев), встретив как покорного и преданного русскому правительству князя Исмаила Касаева, допустив его поселиться на левом берегу Кубани, ниже князя Джембулата Атажукина, также недавно замирённого, не взяв с них аманатов, ни другого какого-либо залога в верности, он предоставил им пользоваться такими же правами, кои присвоены истинно покорённым народам»3.

По замечанию В.М. Сысоева, такое доверие Засса сделало беглых кабардинских князей «гораздо предприимчивее в мошенничествах». Так, Джембулат Атажукин не известил российские власти о разбойном нападении закубанцев на карачаевцев и не помог при перестрелке, завязавшейся вблизи его аула. Скорее всего, он и «приводил» хищнические партии, так же как и Исмаил Касаев, который хотя на территории полковника Засса не делал никакого вреда, но, как отмечал Сысоев, «зато все хищнические партии, следующие из-за Кубани, им передерживаются и направляются на границы другого начальства», т.е. в Карачай4. Командующий Кабардинской линии Пирятинский просил главнокомандующего повлиять на Засса, чтобы тот приказал Касаеву вернуть «угнанный плен» и переселиться на своё прежнее местожительство в Кабарду, «ибо, если он истинно предан и раскаялся в своём заблуждении, он должен с радостью принять волю начальства о возвращении на родину»5.

Однако беглые кабардинцы не вернулись на родину, более того, едва поселившись на Кубани, Касаев выкрал племянника князя Крымшамхалова, чтобы вынудить его отказаться от русского пристава6. Он требовал «дать попрежнему дорогу через карачаевские земли закубанцам, и тогда он им возвратит весь плен, захваченный со времени присяги карачаевцев, иначе же грозит им разбоями и ненавистью Засса»7. Кабардинские князья пытались

289

290 предотвратить появление в Большом Карачае русского пристава, так как здесь

был единственный связующий путь Кабарды и Закубанья.

Касаев рассчитывал вынудить карачаевцев остаться в ведении командующего Кабардинской линии и принять приставом Атажуку Касаевича Атажукина, племянника старшего князя Большой Кабарды подполковника Мисоста Исмаиловича Атажукина, который при помощи российских войск владел оставленными землями беглых кабардинцев на левобережье Баксана8. Кроме того, Атажукинская фамилия присвоила земли карачаевцевурусбиевцев на р. Кич-Малке и земли беглых абазинских аулов Бабукова и Трамова.

В Кабарде большинство селений состояли из 20-30 дворов, а некоторые из десяти дворов, тогда как крупных поселений, имевших до ста дворов, в Большой Кабарде было всего два: аулы Докшукина и Пшемахи Коголкина9. Бекович-Черкасский писал: «Земли в Кабарде вовсе не размежеваны, помещики не знают своей собственности, а от сего распри и тяжбы между ними почти не прекращаются»10. Позиции Мисоста Атажукина укрепились как более других приближённого к властям, а предводители беглых кабардинцев в Закубанье Исмаил Касаев и Джамбулат Атажукин были его близкими родственниками: Исмаил – родной брат жены, Джамбулат – двоюродный брат. Присутствие в Карачае в качестве пристава близкого родственника было бы для беглых князей подарком судьбы, поэтому они стали осведомителями и провокаторами Засса, надеясь использовать его в своих интересах.

В 1825 г. восемнадцатилетний Джамбулат Атажукин жил в Большой Кабарде11, а в 30-е годы уже связался с беглыми кабардинцами, «хищничал» на Линии, но был пойман Зассом. В обмен на покорность и услуги ему и Касаеву разрешили поселиться на Верхней Кубани. Примечательно, что Джамбулат провёл детство в Большом Карачае, где воспитывался у аталыка Чотчаева, а молочное родство по адату приравнивалось к кровному. В 40-х годах XIX в. он поселился в местности Гиляч-Аягы, в 8 км выше Каменного

290