Zarema_Kipkeeva_-_Severny_Kavkaz_v_Rossiyskoy_imperii_narody_migratsii_territorii

211 Кисловодское укрепление, устроил новые укрепления и посты на Подкумке, в

урочище Боргустан, в верховьях Кумы у бывшего Хахандукова аула и в верховьях Тохтамыша.

Обустройством линии между Пятигорьем и Карачаем занимался генералмайор Сталь. Ермолов предписал ему абазинские аулы и кабардинские коши вблизи Георгиевска переселить на Малку, а оставшиеся после них «плетни и дрова», годные для временного строения, перевести на арбах на пост при Боргустане. Ермолов поручил полковнику Победнову использовать отряд усиленного поста в верховьях Кумы «в одних чрезвычайных случаях»: «Таковыми разумею я: движение к землям, принадлежавшим Карачаевскому народу для обозрения идущих к оным дорог, …отражение закубанских партий и защищение на правом берегу Ногайских аулов; Мусе Таганову с той стороны помочь переселиться»36. Хахандуковский пост был учреждён на границе с независимым Карачаем, поэтому кочующих впереди линии, на правобережье Верхней Кубани, тохтамышевских ногайцев переместили как российских подданных на левобережье Кумы.

Центр Кавказской линии от Кумы до Минаретского укрепления на Военно-Грузинской дороге, а от него по Тереку до Моздока Ермолов перенёс с Малки в Большую Кабарду и оттуда протянул к Куме, разделив на два участка: Кабардинскую и Кисловодскую линии. Кисловодская линия от укрепления Каменного моста на Малке до Кумы состояла из передовых постов в верховьях Кумы, Подкумка и Малки «для охранения пространства, лежащего между верховьями Малки и Кубани, от набегов Закубанцев и горцев, живущих по обеим сторонам Эльбруса»37, т.е. независимых карачаевобалкарцев.

Первые шаги к установлению путей в Карачай Ермолов успел сделать, привлекая верного ему Мисоста Атажукина для вывоза леса, необходимого для строительства поселений Кавказских Минеральных вод. Учредив пост из роты пехоты с артиллерией и 40 казаков вблизи урочища Боргустан, он поручил сделать обозрение р. Эшкакон и узнать удобную для вывозки леса

211

212 дорогу. Для беспошлинного вывоза карачаевского леса Ермолов использовал

посредника Атажукина, который доставил лес с верховий Эшкакона в Кисловодск. В торговлю с русскими Мисост Атажукин вовлёк и своего родственника карачаевского князя Тенгизбия (Амантиша) Дудова, что определило пророссийскую позицию этой фамилии.

30 июля 1822 г. Ермолов усилил 50 донскими казаками роту Тенгинского пехотного полка на Хахандуковском посту, приказав наблюдать дороги от р. Кубани: «На всём пространстве от р. Малки и до селений Ногайских по правому берегу р. Кубани нет ни одного из аулов Кабардинских и потому встретившийся близко расположения вашего, если не имеет на проезд билета, есть, конечно, неприятель и такового истреблять. К сему принадлежат все без исключения Карачаевцы. О сих последних стараться собирать все сведения, где в позднюю осень и где в зимнее время будут их стада скотов и баранов; узнавать, где лучшие идущие к ним дороги. К стороне земель их и по направлению к р. Маре нужно делать движения, но с большой осторожностью и отнюдь далеко не вдаваясь… Я не требую перестрелок и нападений и строго взыщу за бесполезные; но должно беспокоить их движениями и чем менее будут они угадывать оные, тем лучше»38. Так Карачай вошёл в зону военнополитических и экономических интересов российских властей.

Новая линия укреплений и постов в Пятигорье, связываясь с Баксанским укреплением, закрывала выходы из Карачая в Кабарду и препятствовала связи закубанцев и кабардинцев. Ермолов настаивал на расположении войск в непосредственной близости к владениям Османской империи, однако занятию Верхней Кубани препятствовал независимый статус Карачая, что делало его привлекательным убежищем для беглецов с российской стороны.

Примечания

1.АКАК. Т. 6. Ч. 2. Тифлис, 1875. С. 446.

2.Там же. С. 610.

3.Там же. С. 648.

4.Там же. С. 603.

212

213

5.Потто В.А. Кавказская война Т. 2. Ставрополь, 1994. С. 73.

6.Варивода Н.В. Казачья и крестьянская колонизация Центрального Предкавказья в XIX в. // Исторический вестник. Нальчик, 2005. С. 80.

7.АКАК. Т. 6. Часть 2. С. 604.

8.Волкова Н.Г. Этнический состав населения Северного Кавказа в XVIII – начале XХ века. М., 1974. С. 89.

9.АКАК. Т. 6. Часть 2. С. 612.

10.Волкова Н.Г. Указ. соч. С. 91-92.

11.ГАСК. Ф. 444. Оп. 1. Д. 3. Л. 1-2

12.ГАСК. Ф. 79. Оп. 1. Д. 93. Л.1 – 4.

13.Там же. Л. 12-12об.

14.ГАСК. Ф. 249. Оп. 3. Д. 1078. Л. 1-3.

15.Потто В.А. Указ. соч. С. 376.

16.ГАСК Ф. 444. Оп. 1. Д. 7. Л. 117об.

17.АКАК. Т. 6. Часть 2. С. 469.

18.Зубов П. Подвиги русских воинов в странах кавказских с 1800-го по 1834 год. (Извлечения до 1825 г.) // Русские авторы XIX века о народах Центрального и Северо-Западного Кавказа. Т. 2. Нальчик, 2001. С. 87.

19.ГАСК. Ф. 444. Оп. 1. Д. 7. Л. 125.

20.АКАК. Т. 6. Часть 2. С. 365–366.

21.Там же.

22.Грабовский Н.Ф. Присоединение к России Кабарды и борьба за независимость // ССКГ. Вып. 9. Тифлис, 1876. С. 192.

23.АКАК. Т. 9. Тифлис, 1884. С. 941.

24.Клычников Ю.Ю. Деятельность А. П. Ермолова на Северном Кавказе (1816-1827). Ессентуки, 1999. С. 37.

25.Потто В.А. Указ. соч. С. 373.

26.АКАК. Т. 6. Часть 2. С. 509.

27.Там же . С. 471.

28.Потто В.А. Указ. соч.С. 377.

29.Кудашев В.Н. Исторические сведения о кабардинском народе. Киев, 1913. С.111.

30.Потто В.А. Указ. соч. С. 378.

31.Земля адыгов. Майкоп, 1996. С. 204.

32.Дубровин Н.Ф. История войны и владычества русских на Кавказе. Т.6. СПб., 1888. С. 484.

213

214

33.АКАК. Т. 6. Часть 2. С. 478.

34.Там же. С. 509.

35.Потто В.А. Указ. соч. С. 375–376.

36.АКАК. Т. 6. Часть 2. С. 458–459.

37.АКАК. Т. 8. Тифлис, 1881. С. 654.

38.Там же. Т. 6. Часть 2. С. 459.

214

215

ГЛАВА 7. РОССИЙСКИЕ ВОЙСКА В ТУРЕЦКОМ ЗАКУБАНЬЕ

Осенью 1822 г. за Кубанью образовалась довольно значительная группа кабардинцев, абазин и ногайцев, бежавших из пределов Российской империи. Османская империя не могла открыто им покровительствовать и не имела сил удерживать их от набегов, поэтому не дала им постоянных мест жительства в Закубанье, они находили только временный приют у родственных народов между Кубанью и Лабой. Верхняя Кубань служила беглым кабардинцам не только путём бегства, но и местом убежища в случае их поисков российскими войсками. Так, Таусултан Атажукин с 1822 г. скрывался в Теберде на р. Агуре, но в 1825 г. был убит Магометом Исламовичем Атажукиным1.

Для поисков и наказания беглецов войска получили разрешение переходить Кубанскую линию в мирное время. 30 сентября 1822 г. Вельяминов выступил из Невинного мыса к верховьям Лабы «для наказания ногайцев, возбуждавших против нас закубанцев»: «Нанесши неприятелю значительное поражение, взявши много пленных и скота, Вельяминов отправляется в обратный путь 7 октября», – писал П.Г. Бутков2. После этой экспедиции российские власти на жительство по правобережью Кубани никого не допускали, кроме ногайцев, и «людей, поведением известных»; абазинам и вовсе запретили возвращаться из-за Кубани, так как Ермолов не доверял их князьям3.

Командующий на Кубанской линии генерал-майор Сталь поручил Султану Менгли-Гирею отправиться за Кубань, собрать закубанских ногайских владельцев и убедить их воздерживаться от набегов и избегать связей с беглыми кабардинцами, «за Кубанью скитающимися». Объяснения владельцев, данные Менгли-Гирею, не оставляют сомнения, что закубанские народы считали себя подданными турецкого султана. Они заявили, что в «пропуске и поселении за Кубанью кабардинцев не имеют запрещения от Анапского паши, а земля принадлежит двору Турецкому и что сами они состоят под распоряжением паши», поэтому выполнить распоряжение

215

216 российских властей не могут и «ответствовать за прорывы в границы наши

хищников чрез их земли не берутся». А за себя ногайцы обещали, «что шалостей в пределах наших производить не будут»; при этом, от российских властей не укрылось, что ногайцы помогают кабардинцам выживать, «потому что Кабардинцы, не имея за Кубанью хлебопашества, должны пользоваться хлебом от них и от прочих Закубанских народов»4.

В1822 г. закубанские ногайцы покупали много хлеба у российских ногайцев, хотя у самих был хороший урожай проса. Сталь сделал вывод, что хлеб ногайцы покупали «для продовольствия Кабардинцев и Бесленеевцев, у которых не было урожая», поэтому аулы, давшие прокорм и пристанище беглым кабардинцам, стали жертвой экспедиций российских войск за Кубанью.

В1822-1825 гг. войска генерал-майора Власова открыто переходили границу и уничтожали жилища западноадыгских народов в устье Кубани5. Поводом к вторжению в мирное время были набеги закубанцев на поселения Кавказской линии. Пренебрежение охраной собственных рубежей при усилении военных сил для нападения на закубанские аулы не оставляет сомнения, что Ермолов готовился к покорению всего Закубанья, но открытое завоевание и официальное закрепление этой территории за Россией могло произойти только по итогам войны с Османской империей. Поэтому политика Ермолова была в какой-то степени провокационной: «мирные» закубанцы ему были не нужны, а вот ожесточённые и нападающие на российскую границу играли ему «на руку», так как их набеги служили удобным поводом для походов за Кубань. Беглым кабардинцам от преследования войск пришлось переместиться за Лабу, к бесленеевцам6.

Бесленеевцы находились в самом юго-восточном районе расселения западных адыгов, «граничили на севере-западе на р. Ходзь с махошевцами, на юго-западе огибали земли баракаевцев и отсюда распространились их земли на восток до р. Уруп»7. На долгие годы эта местность на территории современного Краснодарского края стала очагом напряжённости во

216

217 взаимоотношениях закубанцев с русскими, и «наиболее вредное влияние на

горцев производили кабардинцы, бежавшие в разное время за Кубань»8. Некоторые беглые кабардинцы сначала укрывалась в ущельях Большого

и Малого Зеленчука и Урупа, затем продвинулись в западные районы Закубанья. Однако селились они не в безлюдных местах. Между Лабой и Кяфаром, левым притоком Урупа, жили башильбаевцы, рядом с ними селились беглые абазины-алтыкесеки, бесленеевцы обитали от Лабы до Нижнего Урупа, между устьями Урупа и Зеленчуков жили ногайцы. Все они стали мишенью для российских экспедиций, так как вовлекались в набеги «хаджиретов» (араб.: «борцы за веру»), а беглые кабардинские князья уводили свои аулы дальше на запад и селились между Лабой и Белой. Эти территории также стали целью маршрутов российских войск.

Ермолов писал Вельяминову: «Беглые кабардинцы не только участвуют в оных (нападениях), но всячески стараются возбуждать против нас разбойников и, зная места, служат провожатыми партиям. Я разрешаю… бежавших за Кубань Кабардинцев за гнусную измену и наносимый вред наказывать смертью»9. Воодушевлённые разрешением переходить границу, войска оставляли российские поселения без охраны, закубанцы пользовались этим и в 1823 г. предприняли удачные набеги на Бешпагир, где угнали табун Темнолесской станицы, на Темижбекские хутора, на с. Круглолесское, Каменнобродское, Сенгилеевку, с р. Калаус угнали аул мирных ногайцев10.

Закубанцы хотели отомстить за погром Кабарды, поэтому, отвлекая набегами российские силы на Кубанскую границу, большой партией пошли к вершинам Кумы и Подкумка, «чтобы, по возможности, поднять и встревожить Кабарду». Это предприятие не удалось: 250 закубанцев, перейдя Кубань между Баталпашинском и Усть-Тохтамышевским постом, направилась на Александрию, в 12 верстах от Георгиевска, но здесь их встретили войска. Закубанцы бежали, захватив по пути близ Солёных озёр большой табун ногайского владельца Балты, и «скрылись в Карачаевские владения»11. В

217

218 результате войска получили весомый повод к переходу границы для наказания «хищников».

Командующий войсками на Кавказской линии А.А. Вельяминов прибыл в конце мая на Кубань и расположил большую часть войск в укреплении Невинномысском. Закубанцам он велел «в самом кратчайшем назначенном им времени удалить от берега Кубани ближайшие, им принадлежащие аулы для лучшего защищения правого фланга линии»12. Но для связи с Кабардой оставался по-прежнему путь «через верховья Кубани и через земли карачаевцев на Хассаут или Куркужин». Для наблюдения за передвижениями беглых кабардинцев укрепили пост у Каменного моста на р. Малке13.

Каменный мост на Верхней Кубани оставался незанятым, хотя Ермолов и хотел устроить пост на этом месте, но в 1823 г. его ещё не было, очевидно, что Ермолов не получил разрешения на вторжение вглубь независимой территории. Карачай стал всё больше занимать российские власти, и теперь в ведомственной переписке более чётко разграничиваются карачаевцыурусбиевцы Баксанского ущелья и кубанские карачаевцы. Пограничное укрепление Кисловодское на Подкумке Ермолов приказал 12 августа 1823 г. усилить батальоном Ширванского полка для охраны дороги «от стороны Карачаевцев», но осенью границы Карачая оставили без наблюдения войск14.

Вельяминов собирался в поход на р. Белую к абадзехам, принявшим у себя беглых ногайцев в 1813 г. и беглых кабардинцев в 1822 г., но ждал удобного повода, то есть нападения на линию крупной партии. От лазутчиков в июне 1823 г. он узнал, что «беглецы кабардинские старались склонить закубанцев идти в Кабарду с тем, чтобы способствовать к побегу владельцев и узденей у нас живущих, и увлечь за собой простой народ, нам приверженный»15.

Даже не дождавшись подтверждения этого сбора, Вельяминов предпринял превентивное нападение на закубанские аулы, которое для них стало неожиданным, как он сам писал князю Бековичу-Черкасскому: «На Невинном мысе было от меня приказано задерживать всех татар без

218

219 исключения, дабы не мог кто-нибудь преждевременно известить закубанцев о

движении отряда»16. Перейдя границу у Баталпашинской переправы, войска разгромили ногайские аулы между устьями Зеленчуков, и «отягощенные добычей», вернулись на Кубань: «В руках отряда было тысяча четыреста шестьдесят семь человек пленных. Меньшая часть их отправлена в Георгиевск на казённые работы; большая – старики, женщины и дети – роздана по станицам и селам»17. Обширные равнины от Большого и Малого Зеленчука до Лабы войска превратили в пустое пространство: ногайцы бежали за Лабу, а абазины-алтыкесеки укрылись в горных ущельях.

Закубанцы, стремясь отомстить за потерю Зеленчуков, стали ещё более объединяться с беглыми кабардинцами, призывавшими их к борьбе с русскими. Али Карамурзин и Исмаил Касаев склоняли их к прорыву на Малку, но ногайцы, потерявшие на Зеленчуках большое количество пленных и скота, предлагали набег на правобережье Кубани, чтобы вернуть их. К единому мнению они не пришли и ограничились небольшими вылазками за Кубань, которые дали повод Вельяминову к новому походу в верховья Лабы

30сентября 1823 г.18.

Врезультате на левом притоке Лабы Чамлыке русские догнали ногайские аулы Мансурова, бежавшие с Зеленчука, и разгромили их: 566 человек были захвачены в плен, казакам досталось 2 тысячи голов скота, удалось спастись только владельцу с семьёй19. Экспедиции российских войск против беглых кабардинцев, бештовских ногайцев и абазин-алтыкесеков, осевших среди родственных народов между устьями левых притоков Кубани, не вызывали никакой реакции турецких властей. Но когда нападению подверглись ногайцы-мансуровцы, подданные Османской империи, от анапского паши к Вельяминову прибыл турецкий чиновник с требованием остановить опустошение земель и вернуть пленных. Вельяминов обвинил самих закубанцев в нарушении мира и представил свои действия как стремление «принудить горцев повиноваться распоряжениям султана, заботящегося о

219

220 поддержании добрых отношений между Россией и Портой». Тем не менее, русские войска в октябре вывели из Закубанья.

На некоторое время на Кубанской линии воцарилось спокойствие, но Вельяминов продолжал наращивать военные силы и даже перебрасывал казачьи посты и секреты на левый берег Кубани. Он ждал удобного случая для нового похода, но серьёзного повода закубанцы не подавали. Чтобы не вызвать обвинения со стороны Османской империи в нарушении границы, набег был совершён с Кисловодского укрепления на карачаевские жилища в верховьях Подкумка. В.А. Потто писал: «Первого ноября полковник Победнов с пятьюстами казаков, при трёх орудиях, сделал движение к стороне Эльбруса, и высланная им вперёд команда из двадцати трёх человек, напав на Карачаевский кош, угнала, при слабой перестрелке, до тысячи баранов»20.

Пастбищные земли карачаевцев находились под реальной угрозой захвата, но в случае опасности они угоняли скот в центр Карачая, в Кубанское ущелье. Земли выше Баталпашинского редута обозначались военными как «незаселённая часть Кубани», что в кавказских реалиях вовсе не означало «ничья». Перед лицом реальной угрозы истребления горцы, главной отраслью хозяйства которых было отгонное скотоводство, оставляли земли хозяйственного использования и перегоняли стада в высокогорье, что неминуемо вело к катастрофическому недостатку пастбищ и поиску путей к сближению с империей.

Военные экспедиции русских войск на Верхнюю Кубань не вызывали даже формальных протестов со стороны анапского паши, так как не были вторжением на османскую территорию. Наместник султана на СевероЗападном Кавказе выражал протест только тогда, когда нападениям подвергались подданные Османской империи. Поэтому Вельяминов, не дождавшись крупного нападения закубанцев, уехал в Георгиевск, поручив войска на Кавказской линии полковнику Коцареву. По-видимому, бравый генерал Вельяминов готовился Ермоловым для войны с Османской империей,

220