Zarema_Kipkeeva_-_Severny_Kavkaz_v_Rossiyskoy_imperii_narody_migratsii_territorii

121

1.Полное собрание законов Российской империи с 1649 года. Т. XXII (1784-1788) СПб, 1830. С. 388 .

2.Ковалевский П.И. Кавказ. Т.2. История завоевания Кавказа. СП (б), 1915. С. 30.

3.АКАК. Т. 5. Тифлис, 1873. С. 878.

4.Авксентьев А.В., Аксиев А.З. Ногайцы Ставрополья. Ставрополь, 1998. С. 14.

5.Бутков П.Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722-го по 1803 год. Извлечения. Нальчик, 2001. С. 214.

6.Волкова Н.Г. Этнический состав населения Северного Кавказа в XVIII – начале XХ века. М, 1974. С. 90.

7.Черкесы и другие народы Северо-Западного Кавказа в период правления императрицы Екатерины II. 1781-1786 гг.: Сборник документов. Т.3. Нальчик, 2000.

С.90.

8.Полное собрание законов Российской империи с 1649 года. Т. XXII. С. 679.

9.Территория и расселение кабардинцев и балкарцев в XVIII-начале XХ веков. Нальчик, 1992. С. 17.

10.АКАК. Т. 6. Ч.2. Тифлис, 1875. С. 603.

11.Абазины: Историко-этнографический очерк. Черкесск, 1989. С. 21.

12.Щербина Ф.А. История Кубанского казачьего войска. Т. 1. Екатеринодар, 1911. С. 400.

13.Абазины. С. 32.

14.Избранные произведения адыгских просветителей. Нальчик, 1980. С. 162.

15.Волкова Н.Г. Указ. соч. С. 19.

16.Абазины. С. 33.

17.Полное собрание законов Российской империи с 1649 года Т. XXII. С. 51.

18.Бутков П.Г. Указ. соч. С. 210.

19.Там же.

20.Материалы для истории Северного Кавказа 1787-1792гг. // КС. Т.18. Тифлис, 1902.

С.266.

21.РГВИА Ф. 52. Оп. 194. Д. 416. Л.73.

22.Волконский Н.А. Кавказ в 1787-1799 годах // Черкесы и другие народы СевероЗападного Кавказа в период правления императрицы Екатерины II. 1787-1791 гг. Т. IV. Нальчик, 2004. С. 31.

23.Там же. С. 41.

24.Там же. С.18.

25.Бутков П.Г. Указ. соч. С. 212.

121

122

26.Кавказ в 1787-1799 гг. // К С. Т. 14 . Тифлис, 1890. С.17 .

27.Материалы для истории Северного Кавказа 1787-1792гг. // КС. Т. 18. Тифлис, 1902. С. 411.

28.ГАСК. Ф.87. Оп. 1. Д. 155. Л.2.

29.Волконский Н.А. Указ. соч. С. 41.

30.Абазины. С. 31-32.

31.Паллас П. Заметки о путешествиях в южные наместничества Российского государства в 1793-1794 гг. // АБКИЕА. Нальчик, 1974. С. 215.

32.Бутков П.Г. Указ. соч. С. 211.

33.Кабардино-русские отношения в XVI –XVIII вв.: Сборник документов. Т.2. М., 1957. С. 369.

34.Там же. С. 372-374.

35.Ковалевский П.И. Указ. соч. С. 34.

36.Броневский С. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. Нальчик, 1999. С. 309.

37.Бутков П.Г. Указ. соч. С. 212.

38.РГВИА. Ф. 52. Оп. 194. Д. 566. Л. 21-23.

39.Волкова Н.Г. Указ. соч. С. 90.

40.РГВИА. Ф. 414. Оп. 1 Д. 300. Л. 87 об.

41.АКАК. Т. 5. С. 878.

42.Клапрот Г.–Ю. Путешествие по Кавказу и Грузии, предпринятое в 1807-1808 гг.// АБКИЕА. Нальчик, 1974. С. 238.

43.Бутков П.Г. Указ. соч. С. 213-214.

44.АКАК. Т. 2. Тифлис, 1868. С. 1119.

45.Черкесы и другие народы Северо-Западного Кавказа в период правления императрицы Екатерины II. 1787-1791 гг. Т. IV. Нальчик, 2004. С. 290.

46.Невская В.П. Присоединение Черкесии к России и его социально-экономические последствия. Черкесск, 1956. С. 52.

47.Волконский Н.А. Указ. соч. С. 44-45.

48.Черкесы и другие народы Северо-Западного Кавказа. Т. IV. С. 189.

49.Волконский Н.А. Указ. соч. С. 47.

50.Черкесы и другие народы Северо-Западного Кавказа. Т. IV. С. 264.

51.Там же. С. 274.

52.Там же. С. 288.

53.Там же. С. 291.

122

123

54.Там же. С. 296.

55.Там же. С. 312.

56.Журнал кампании по Кавказской линии покойного генерала от инфантерии и кавалера Ивана Ивановича Германа, 1790 . Екатеринодар, 1896. С. 15.

57.Волконский Н.А. Указ. соч. С. 46.

58.Бутков П.Г. Указ. соч. С. 234.

59.Беннигсен А. Шейх Мансур. Народное движение на Кавказе в XVIII в. Махачкала, 1994. С. 79.

60.Бутков П.Г. Указ. соч. С. 219.

61.Osmanli Devleti ile Kafkasya, Turkistan ve Kirim hanliklari arasindaki muna sebetlere dair arsiv belgeleri (1687-1908). Ankara, 1992. С. 56.

62.Потто В.А. Кавказская война. Т. 1. Ставрополь, 1994. С. 161.

63.Материалы для истории Северного Кавказа 1787-1792 гг. // КС. Т. 18. С. 387.

64.Беннигсен А. Указ. соч. С. 78.

65.Бутков П.Г. Указ. соч. С. 225, 275.

66.Материалы для истории Северного Кавказа 1787-1792 гг. С. 387.

67.РГВИА. Ф.52. Оп. 194. Д.566. Л.21-23.

68.Бутков П.Г. Указ. соч. С. 236.

69.ГАСК. Ф. 249. Оп. 3 Д. 1. Л. 1об.

70.Волконский Н.А. Указ. соч. С. 63.

71.Земля адыгов. Майкоп, 1996. С. 105.

72.Бутков П.Г. Указ. соч. С. 340.

73.Фелицын Е. Материалы для истории Северного Кавказа 1787-1792 гг. // Черкесы и другие народы Северо-Западного Кавказа в период правления императрицы Екатерины II. 1787-1791 гг.: Сборник документов. Т. IV. Нальчик, 2004. С. 111.

74.Черкесы и другие народы Северо-Западного Кавказа. Т. IV. С. 361.

75.Фелицын Е. Указ. соч. С. 123.

76.Там же. С. 149.

77.Там же. С. 401-403.

78.Карта Кавказа. С указанием политического состояния до 1801 г. // АКАК. Т. 1.

79.Земля адыгов. С. 69.

80.Бутков П.Г. Указ. соч. С. 337.

81.Документальная история образования многонационального государства Российского. Россия и Северный Кавказ в ХVI – ХIХ веках. М, 1998. С. 195.

123

124

ГЛАВА 2. ПЕРЕСЕЛЕНИЯ НА КУБАНСКОЙ ЛИНИИ В МИРНОЕ ВРЕМЯ

После войны 1787-1791 гг. насильственное переселение закубанцев в пределы Российской империи не производилось, но отмечались факты их добровольных переходов на российскую сторону1. На Нижней и Средней Кубани переселённых ногайцев администрация отправляла в Крым или селила на правобережье Кубани по усмотрению атамана Черноморского войска Ф.Я. Бурсака2. Черноморские казаки, поселённые на правобережье Кубани до Азовского моря, охраняли границу до крепости Усть-Лабинская3. Основу Черноморского и Линейного казачества составили запорожские и донские казаки, переселённые для несения пограничной службы и освоения целинных степей. С течением времени русское население пополнялось новыми выходцами из Малороссии, Слободской Украины, южнорусских губерний, старых казачьих войск и др.

Напротив Черноморского войска по левому берегу Кубани поселились темиргоевцы (один из западноадыгских народов), хотя до этого, как пишет известный историк В.Б. Виноградов, «собственно берега Средней Кубани не были местом постоянного пребывания адыгов»4. Западные адыги обитали за Лабой, как это отмечено на «Карте Кавказа. С показанием политического состояния до 1801 г.», опубликованной А. Берже в 1866 г.5. Копируя эту карту, некоторые издатели самовольно «растягивают» надпись «Адыге-черкесы» до Урупа6. Однако несогласие с картографическим источником всё же не предполагает вольного с ним обращения, даже если это касается карт-схем военно-политического предназначения, часто поверхностных из-за недостатка достоверных сведений. Но в данном случае анализ письменных источников подтверждает локализацию адыгских народов к западу от Лабы.

Верхняя Кубань не входила в систему приграничных укреплений и крепостей. Новые укрепления по «сухой» границе выстраивались от Терека до устья Лабы, левого притока Кубани. На всём пространстве этой линии решено

124

125 было поселить донских казаков с семьями, но они против принудительного

переселения подняли восстание, подавленное в начале 1794 г. с помощью войск7. После этого одну тысячу донцов выслали на Кубань, где они образовали 6 станиц: при крепостях Усть-Лабинской и Кавказской, при Григориополисском укреплении, при Прочноокопской крепости, при Темнолесском ратрашаменте и при Воровсколесском редуте. В 1796 г. они сформировали Кубанский конный линейный полк8. Но полное «занятие сухой границы от Кубани к Малке остаётся затем неисполненным»9, – писал Бутков.

Станицу Воровсколесскую в отдалении от Верхней Кубани основали 100 семейств донцов на месте одноименного редута Верхнекубанского «сухого» участка. Кордонная линия на правобережье Верхней Кубани шла по степным участкам от устья Урупа до верховий Кумы, и станица Воровсколесская являлась пограничной. Позади границы она оказалась только в 1798 г., когда кордонная часть Кубани выдвинулась до Баталпашинского редута, и уже отсюда «сухая» граница прошла на юго-восток до крепости Константиногорской в Пятигорье.

В конце XVIII в. Павел I велел проводить колонизацию Нижней и Средней Кубани с преобладанием «невоенных методов взаимодействия с народами Кавказа и ограниченного применения силы», поэтому на Кубанской линии войскам строго запретили переходить границу в мирное время. Только после заключения российско-османского договора 1798 г. казакам разрешили проводить «репрессалии» – экспедиции с целью реквизиций скота и имущества в отместку за набеги. Так как «хищнические» (т.е. грабительские, от слова «похищение») рейды стали обыденным делом, каждый год войска совершали ряд вторжений на турецкую сторону, жертвами которых становились и мирные аулы.

Александр I ужесточил методы охраны границы и контроля за связями с закубанцами. В 1801 г. при крепости Прочный Окоп (напротив впадения Урупа в Кубань) и при крепости Усть-Лабинской (напротив впадения Лабы в Кубань) учредили таможенные досмотры10. Российские власти стали

125

126 регулировать расселение на «турецком» левобережье закубанцев,

заинтересованных выгодным товарообменом. В 1802 г. 10 тыс. бжедухов обратились к главнокомандующему на Кавказе Кноррингу за разрешением поселиться между крепостями Кавказской и Усть-Лабинской. Российские власти избегали обвинений во вмешательстве во внутренние дела подданных другого государства, поэтому официально не разрешали переселение на свою сторону.

Однако 20 августа Александр I велел не препятствовать этим переселениям, «не входя однако же ни в какие письменные с ними обязательства, яко с подданными другой державы, могущей принять сии обязательства в виде привлечения народов, на земле её живущих, в Российское подданство»11. Расселяя напротив крепостей «мирные» аулы и имея в них верных лазутчиков, линейное командование получило способ предотвращать вторжения «хищнических» партий на свою сторону.

В1802 г. Кавказская губерния состояла из 5 уездов: Кизлярского, Моздокского, Георгиевского, Александровского и Ставропольского с центром

вг. Георгиевске, и ногайцев разных орд и родов стали называть по уездам, к которым их причислили. Так, на российской стороне значились кизлярские, моздокские и бештовские (пятигорские) ногайцы в количестве 8813 кибиток и дворов. Значительные смешивания ногайских орд произошли в Пятигорье: «Бештовские ногайцы включали каспулатовцев, кипчаков, едисанцев, едишкульцев, джембойлукцев и новрузовцев общей численностью в 5342 кибитки»12. Бештовские ногайцы поддерживали связь с закубанскими ногайцами, которых в те же годы насчитывалось до 5 тыс. дворов и кибиток13.

ВПятигорье также обитали абазины-алтыкесеки, их удерживали на российской стороне, оградив от притеснений кабардинских князей. Чтобы быть подальше от Кабарды, абазинские владельцы не раз пытались увести аулы за Кубань, на турецкую сторону. Так, беглые абазинские князья Саралипа и Джамбулат Лоовы в 1792 г. вернулись на Куму, чтобы увести за Кубань подвластных, но встретили с их стороны сопротивление. Кумские абазины не

126

127 желали покоряться и кабардинским князьям, которые в 1796 г. организовали

вооружённый поход на них, но русские войска отразили это нападение16. Абазинский вопрос требовал незамедлительного решения, и так как они обитали на одной территории с ногайцами, то их объединили в одно ведомство.

После войны 1787-1791 гг. значительная часть закубанских ногайцев была переселена на российскую сторону, и кубанский сераскир Арслан-Гирей предъявил свои права на них. Сначала он пытался вернуть наврузовцев и в 1792 г. подговаривал их к побегу за Кубань, но не преуспев в этом, сам решил переселиться, чтобы «управлять делами оных по их обычаю»14. В 1798 г. он просил позволения жить «между ногайскими татарами, живущими на Куме и около Бештовых гор, с поручением их в его начальство»15.

Затем Арслан-Гирей обратился в правительство с просьбой об отводе ему особых земель и перемещении туда всех ногайцев и абазин, живущих в Пятигорье, а главное, об «удостоении его над подчинённым ему народом … званием сераскира»16. Однако российские власти не забыли его верную службу Османской империи. Командующий Кавказской линией Кнорринг отказал ему в звании сераскира, которое не соответствовало российскому управлению, и Арслан-Гирей остался у ногайцев-мансуровцев в Закубанье.

А вот его сын Менгли-Гирей пользовался полным доверием российских властей, и 13 октября 1801 г. ему был пожалован чин генерал-майора российской службы «за храбрость, усердие и преданность России»17. Император предписал использовать его на Кавказе, «чтоб привязанность его к России обращалась в добрый пример его соотечественников и утверждала бы их в приверженности к империи»18. Менгли-Гирею доверили объединить под своей властью всех переселённых на российскую сторону кубанских ногайцев, а в 1803 г. также пятигорских ногайцев и абазин-алтыкесеков.

Из пограничной крепости Константиногорской российские власти планировали продвигаться на Верхнюю Кубань и исследовать земли карачаевцев вплоть до Эльбруса. Так, 8 октября 1800 г. Павел I приказал

127

128 выделить помощь и дать офицеров графу Мусину-Пушкину, направленному в

1799 г. «в виде путешественника к Кавказским горам для изыскания руд богатых металлов, …в окрестностях Эльборуса и Каменного моста гор»19. Полномочия свои граф, видимо, понимал несколько шире и незамедлительно занялся обоснованием необходимости выселения из Пятигорья местных жителей, особенно абазин-алтыкесеков, пытаясь представить как повод вред, якобы причиняемый ими источникам минеральных вод. Но Кнорринг опроверг эти вымыслы и писал императору 24 ноября 1800 г., что «течение воды свободное и вкус прежний», так как «родник воды сей состоит внутри кордона в 3-х верстах от Константиногорской крепости, рядом с оною, место сие не имеет ни малейшей ни в чём опасности и горцы засыпать её отнюдь не имеют возможности», кроме того, жившие возле родника абазины аула Джантемирова «народ добронравный и послушный»20.

Других поводов к выселению абазин тогда не нашлось, но причина нестабильности в абазинском народе была, так как он оставался большим соблазном для кабардинских владельцев. В этот период Кабардинское приставство потеряло актуальность, и планы по «смешиванию» абазин и кабардинцев больше не занимали российские власти. Плацдармом на Северном Кавказе для дальнейшего продвижения к Чёрному морю была уже не Кабарда, а Пятигорье с постоянным контингентом войск и постепенно водворяемым здесь казачеством.

Кабардинские владельцы пытались утвердить своё право на абазин, уведя их с Кавказской линии, и это стремление странным образом совпало с желанием Мусина-Пушкина. Однако усиление кабардинцев не входило в планы правительства, и за попытку увести абазин князя Адиль-Гирея Атажукина арестовали21. Абазины, видя, что власти больше не потворствуют кабардинцам, перестали уходить на турецкую сторону, и даже беглые абазины вернулись «под защиту российских войск»22. Правительство Павла I продолжало привлечение на российскую сторону ногайцев из Закубанья. Так,

128

129

воктябре 1800 г. 42 семьи из закубанского аула Султана Селимет-Гирея расселили в Александровской округе у устья р. Буйволы23.

Вотношении кабардинцев в этот период известно послание Павла I от 28 мая 1800 г. главнокомандующему на Кавказе Кноррингу: «Касательно ссор Большой Кабарды с Осетинским народом и приуготовления, которые вы делаете для прекращения сего: то советую вам как можно меньше мешаться в дела горских народов, покудова не касаться будут до границы нашей, ибо сии народы находятся более в вассальстве нашем, нежели в подданстве»24. Вопрос же абазин касался «до границы нашей», поэтому кабардинским владельцам отказали в притязаниях на них. Кстати, вряд ли император считал «в вассальстве» Кабарду, её подданство России уже не раз было подтверждено международными договарами, и управлялась она российскими приставами. Скорее всего «вассальными» России Павел I назвал здесь осетин, не охваченных российскими управлением.

В1800 г. власти учредили несколько приставств «магометанского исповедания народов, кочующих от р. Кубани до Каспийского моря», и главным приставом «кабардинцев, трухменцев, ногайцев и других азиатских народов, кочующих в пределах Астраханской губернии и в близости от оной» назначили коллежского советника Макарова25. В районе Пятигорья смешанное население ногайцев и абазин объединили в Бештовское приставство в ведении пристава Корнилова. Он подал в 1802 г. следующие сведения: «Каспулатовские в 3191 кибитке, Кипчаковские в 966 кибитках, Мангитовские в 457 кибитках, Едисанские в 132 кибитках, Джембулуковские

в763 кибитках, Едишкульские в 30 кибитках и Наврузовские в 29 кибитках»; а также пять фамилий абазин: «Ловова во 150 домах, Дударукова в 170 домах, Клычева в 125 домах, Кичаева в 160-ти и Бибердова в 70-ти домах». Пятигорские (бештовские) ногайцы и абазины кочевали «вблизи Бештовых гор, по реке Куме, Калаузе, Янкулям (до Кубани и на самой Кубани)»26.

Пристав ногайцев Кизлярского и Моздокского уездов Ахвердов в своих сведениях указывал, что караногайцы раньше жили на Сулаке, откуда их

129

130 перевёл к Кизляру в 1795 г. генерал Левашев, а едишкульцы были переведены

из-за Кубани в 1785 г.27. Примечательно, что в 1800 г. «кизлярские ногаи», очевидно, едишкульцы, пытались бежать за Кубань, но были «удержаны военною силою и возвращены в Кизляр»28. Караногайцев Ахвердов характеризовал благожелательно: «Обычаи имеют сходные их доброму характеру, между собой обходительные, почтительные, не предприимчивые и не наглые, жизнь ведут в добром согласии, трезвую…, наблюдают чистоту в жилищах. Занимаются аробной перевозкой казённого провианта… Разбирательство между ними по духовенству приемлет всегда… самую должную справедливость»29.

Караногайцы имели опыт подчинения общим административно-правовым законам. Они были подвластными кумыкских (впоследствии кабардинских) князей Бековичей-Черкасских, отличавшихся верной службой царям со времён Ивана Грозного: «Управляемы они были до сего наперёд здешним генерал-майором князем Эльмурзою Черкасским, потом майором ТемирБулатом Черкасским, а после сего генерал-майором (что ныне генерал от кавалерии) и кавалером Горичем, и напоследок от главнокомандующих определяемыми к ним из воинских и других чиновников приставами»30. Всего в 1802 г. число дворов кочевых народов в Кизлярском и Моздокском уездах было следующее: караногайцев и едишкульцев – 2747, едисанцев и джембулуковцев – 724, трухменцев – 81531. Они добросовестно выполняли наложенную на них повинность – аробную перевозку казённого провианта.

Но нас интересуют ногайцы, составившие вместе с абазинами Бештовское приставство. Недоброжелательное отношение к ним пристава Корнилова видно из его рапорта: «Первое правило у них воровство, а второе непостоянство и обман». Дело в том, что в отличие от караногайцев, в Пятигорье поселили ногайцев и абазин с собственными их владельцами, находившимися в близкородственных связях с высшим сословием закубанских народов и домом Гиреев. Очевидно, султаны и князья не спешили делить власть с российским чиновником. Подданство их было

130