Zarema_Kipkeeva_-_Severny_Kavkaz_v_Rossiyskoy_imperii_narody_migratsii_territorii

171 берут в жёны дочерей их «князей». Однако в княжеском сословии неравные

браки строго запрещались, тем более с «дочерями кабардинских узденей». Видимо информаторы произвели на Клапрота «княжеское» впечатление, он даже счёл нужным отметить: «Карачаевцы принадлежат к самым красивым жителям Кавказа и гораздо больше напоминают грузин, чем кочующих в степи татар. Они хорошо сложены и имеют очень тонкие черты лица, которые ещё больше украшают большие чёрные глаза и белая кожа», ещё его удивило, что «жена у них, как у европейцев, подруга, а не служанка у своего мужа»47.

Клапрот описал и жилища карачаевцев: «Они живут в очень чистых, выстроенных из сосновых брёвен домах, в которых, однако, нет печей, и имеются довольно маленькие окна»48. Видеть собственными глазами карачаево-балкарские дома, разительно отличавшиеся от кабардинских, которые напоминали в то время «большие корзины, сделанные из тщательно переплетённых прутьев, сверху обмазанных глиной и покрытых камышовой крышей»49, Клапрот мог в самых ближайших к Кабарде местах. И это были аулы урусбиевцев и белореченцев-«земледельцев»: «Они очень трудолюбивы и занимаются главным образом земледелием», – писал он. То, что Клапрот своими глазами видел карачаевцев, подтверждает следующее его высказывание: «Вообще можно сказать с полным правом, что они самый культурный народ Кавказа и что по мягкости нравов они превосходят всех своих соседей»50. Однако кубанский Карачай он не посещал.

В 1808 г. Клапрот указывал карачаевцев-урусбиевцев на хребте Джалпак, куда они вернулись из Теберды: «К Карачаевцам принадлежит ещё род Уруспи, живущий к северо-востоку отсюда, на отрогах горы Чалпак (Джалпак

– З.К.), которая отделяет Карачай от Баксана, насчитывающего сто пятьдесят семей и принадлежащего кабардинскому князю Мисаосту. Кроме постоянных жителей деревни Карачай, там живут ещё семья из Дербента и две или три экумюкских (кумыкских – З.К.) семьи, происходящих из местности под названием Эндери»51. Это описание более всего подходит к местности между карачаевским и кабардинским населением на Баксане. Ведь в то время под

171

172 «Баксаном» в русских источниках подразумевалась Кабарда, а Баксанское

ущелье в верховьях реки связывалось с урусбиевцами.

Исследователи Шаманов и Мусукаев не сомневаются, что «деревней Карачай» Клапрот называл аул возвратившихся из Тебердинского ущелья карачаевцев-урусбиевцев, «с единственным оставшимся в живых владельцем

– Мисостом Урусбиевым»52. Клапрот ошибочно назвал Мисоста кабардинским владельцем. Итак, во время пребывания Клапрота в Кабарде урусбиевцы-карачаевцы уже вернулись из Теберды и расселились на «отрогах горы Чалпак». Хребет и урочище Джалпак отмечены на картах КабардиноБалкарии между р. Чегем на западе, Белой речкой на востоке, лесами Урусби (Урусбиевскими) на севере53.

Так как на Белой речке их земли заняли кабардинские князья, белореченцы-урусбиевцы остановились на хребте Джалпак, но и здесь столкнулись с претензиями Атажукиных. Поэтому вскоре они переселились в Баксанское ущелье, выше местности Былым, где расположился аул Атажукина. Хребет Джалпак рассматривается исследователями как промежуточное поселение урусбиевцев по пути в верховья Баксана. Они оставили это место, так как князь М. Урусбиев со своим измождённым после чумы подвластным аулом вряд ли имел силы вступать в споры с Атажукиными.

О перемещении в Баксанское ущелье Н.Г. Волкова отметила, что «имевшее место до 1807 г. передвижение баксанцев-урусбиевцев с Кубани, видимо, осуществлялось в Баксанское ущелье не сразу, а, прежде всего, в район хребта Чалпак, откуда позднее они перешли в верховья р. Баксан»54. Возвращение на Баксан и сохранившееся предание о 14 годах пребывания урусбиевцев в Теберде укладывается в период 1793-1807 гг.

Современные исследователи иногда путают сведения о Карачае и карачаевцах-урусбиевцах, а белореченских карачаевцев вообще не учитывают. Факт переселения белореченцев и урусбиевцев подтверждает

172

173 проведение активной российской политики по контролю над пастбищными

землями в Кабарде, которыми пользовались и независимые горские народы.

Примечания

1.Волкова Н.Г. Этнический состав населения Северного Кавказа в XVIII – начале XХ века. М., 1974. С. 94.

2.РГВИА. Ф. 1300. Оп. 7. Д.177. Л. 83.

3.Абаев М.К. Балкария // Мусульманин. Париж, 1911. № 14-17. С. 595-596.

4.Русско-осетинские отношения в XVIII веке: Сборник документов. Т. 1. Орджоникидзе, 1976. С. 38.

5.Волкова Н.Г. Указ. соч. С. 107.

6.РГВИА. Ф. 414. Оп. 1. Д. 300. Л. 76 об -77.

7.Гюльденштедт Иоганн Антон. Географическое и статистическое описание Грузии и Кавказа // АБКИЕА. Нальчик, 1974. С. 208.

8.История Кабардино-Балкарии. Нальчик, 1995. С.109.

9.Кожев З.А. Иерархические связи кабардинцев с народами Северного Кавказа (XVIXVIII вв.) // Исторический вестник. Нальчик, 2005. С. 125.

10.АКАК. Т. 4. Тифлис, 1870. С. 825.

11.Волкова Н.Г. Указ. соч. С.108.

12.Малкондуев Х.Х. Этническая история балкарцев и карачаевцев. Нальчик, 2001. С. 169.

13.Каракетов Мурат. От вооружённых столкновений до брачных связей: из жизни северокавказских элит в XVII-XIX вв. // Диаспоры. М, 2004. № 4. С. 136.

14.Абаев М. Указ. соч. С.587.

15.АКАК. Т. 2. Тифлис, 1868. С. 1116.

16.Абаев М. Указ. соч. С. 591.

17.История Кабардино-Балкарии. С 111.

18.Кабардино-русские отношения в XVI –XVIII вв. Т. 2. М., 1957. С. 360.

19.АКАК. Т. 2. С. 1117.

20.Шаманов И.М., Мусукаев А.П.. К этнической истории карачаевского селения Джамагат // История горских и кочевых народов Северного Кавказа в XIX – начале XX вв. Ставрополь, 1980. С. 106.

21.Волкова Н.Г. Указ. соч. С.101.

22.АКАК. Т. 7. Тифлис, 1878. С. 890.

173

174

23.Шаманов И.М., Мусукаев А.П.. Указ. соч. С. 107.

24.Лайпанов Х.О. К истории карачаевцев и балкарцев. Черкесск, 1957. С. 62.

25.Шаманов И.М., Мусукаев А.П.. Указ. соч. С. 110.

26.Ган К.Ф. В верховьях Кубани и Терека // Кавказ. 1893. № 334. С. 17.

27.Малкондуев Х.Х. Указ. соч. С. 92.

28.Бутков П.Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722-го по 1803 год. Извлечения. Нальчик, 2001. С. 338.

29.Абаев М. Указ. соч. С. 595.

30.Шаманов И.М., Мусукаев А.П.. Указ. соч. С. 107–108.

31.Малкондуев Х.Х. Указ. соч. С. 82.

32.Дьячков-Тарасов А.Н. В горах Большого и Малого Карачая // СМОМПК, Вып.28. Тифлис, 1900. С. 67-68.

33.Шаманов И.М., Мусукаев А.П.. Указ. соч. С. 109.

34.Бегеулов Р.М. Карачай в Кавказской войне XIX века. Черкесск, 2002. С. 51.

35.АКАК. Т. 3. Тифлис, 1869. С. 630.

36.Там же. С. 662.

37.Ногмов Ш.Б. История Адыгейского народа. Нальчик, 1958. С. 189.

38.Там же. С. 187-188.

39.Клапрот Генрих–Юлиус. Путешествие по Кавказу и Грузии, предпринятое в 18071808 гг. // АБКИЕА. Нальчик, 1974. С. 249.

40.Грабовский Н.Ф. Очерк суда и уголовных преступлений в Кабардинском округе // ССКГ. Вып. 4. Тифлис, 1870. С. 48.

41.Там же

42.Волкова Н.Г. Указ. соч. С.59.

43.АКАК. Т. 3. С. 657.

44.Клапрот Г.-Ю. Указ. соч. С. 262.

45.Başbakanlık Osmanlı Arşivi. СМ. 943 2. S. 1212. (Архив османского правительства, Турция).

46.Başbakanlık Osmanlı Arşivi. ДЖАДЛ. 105 6265 16. РА. 1212. (Архив османского правительства, Турция).

47.Клапрот Г.-Ю. Указ. соч. С. 247.

48.Там же. С. 249.

49.Потоцкий Я. Путешествие в астраханские и кавказские степи // АБКИЕА. Нальчик, 1974. С. 233.

50.Клапрот Г.-Ю. Указ. соч. С. 249 – 251.

174

175

51.Там же. С. 254.

52.Шаманов И.М., Мусукаев А.П.. Указ. соч. С. 109.

53.Кабардино-Балкарская Республика. Географические объекты / Сост. М. и В. Котляровы). Нальчик, 2004. С. 4.

54.Волкова Н.Г. Указ. соч. С.100.

175

176

ГЛАВА 5. МАССОВЫЕ ПЕРЕМЕЩЕНИЯ НА КАВКАЗСКОЙ ЛИНИИ В 1808-1816 гг.

Значительные перемещения ногайских и абазинских аулов на Кавказской линии происходили во время русско-турецкой войны (1806-1812) и свирепствовавшей эпидемии чумы (1804-1816). По сведениям П.Г. Буткова, эпидемия началась в 1803 г. в Грузии, оттуда проникла в Осетию, Кабарду и Моздок, а в 1804 г. была занесена в г. Александров1. Возвратившись из кабардинской экспедиции в Георгиевск, командующий войсками на Кавказской линии генерал Глазенап «был встречен потрясающим известием о появлении там чумы, завезённой астраханской почтой». Быстрое распространение эпидемии связывалось с перемещением войск после подавления восстания в Кабарде, поэтому военные власти ограничили их передвижение и приказали следить «везде за строгим соблюдением карантинных правил»2. Так чума заставила российское командование ускоренно заняться собственными делами на линии, так как большая смертность среди русского населения и в войсках могла оставить Россию без людского резерва на Кавказе.

В начале XIX в. важной государственной задачей стала усиленная колонизация ставропольских степей. В «Предначертании о порядке поселения переселенцев в Кавказской губернии» правительство указывало: «Почитается нужным и полезным предпочтительнее пред прочими местами заселить и ународовать трактовую дорогу, начиная от границы Донских козаков при урочище Вонючий Егорлык до Донской станицы Хопёрского полка, на расстоянии до 150 верст, которые пустотою степей своих при самом въезде в Кавказскую губернию лишает проезжающего самого последнего удовлетворения нужд в пристанище и пропитании, ибо кроме почтарских изб ничего там не встречается»3. Однако из-за страшной эпидемии переселение из внутренних губерний России приостановили, но уже поселённое на линии русское население уберечь от эпидемии не удалось: в 1807 г. «пламень язвы

176

177 от Екатеринограда до Усть-Лабы на 450 вёрст разливался, поражая в 20-ти

почти селениях, Русскими поселённых, не говоря о множестве жилищ Азиятского народа, Ногайского племени»4.

Абазинские аулы в Пятигорье попали в самый эпицентр эпидемии, весной 1804 г. «болезнь с пятнами» появилась в Бабуковом ауле5. В 1804-1805 гг. абазинские аулы вблизи Георгиевска и Константиногорска «объяты были свирепством язвы»6. Эпидемия чумы продолжалась почти целое десятилетие, но уже к 1807 г. в Кабарде, например, осталось не более 10 000 дворов7. Простой народ просил власти переселить их на левобережье Малки, но земли между Кумой и Малкой предназначались для новых колонистов. Кордонные начальники докладывали, что между Кумой и Подкумком свободных земель нет, а ближе к Георгиевску земли принадлежат селам Александрия, Подгорное и большой станице Георгиевская, а «под Бештовыми горами» в 25ти верстах от Георгиевска поселены шотландцы, для которых правительство велело найти 6 тыс. десятин. Между тем, начиная от Георгиевска, в 17 верстах, «начинались кочевья разных татар, которые до самой Кубани простираются»8.

В 1806 г. началась очередная русско-турецкая война. «Абсолютно ненужную для Стамбула, но жизненно необходимую для Парижа», Османская империя начала эту войну под нажимом наполеоновской Франции, считавшей Россию своей основной соперницей в Европе9. На северокавказском фронте этой войны возобновились экспедиции в Закубанье, как во владения воюющей стороны. П.И. Ковалевский писал: «Теперь становилось задачей: хищников зажать в горы, а земли оставить не заселёнными. Эта участь, прежде всего, постигла ногайцев. Отряд Якубовича превратил в пустыню всё пространство обоих Зеленчуков от Лабы до Кубани и набеги хищников теперь стали затруднительнее»10. Как всегда в периоды русско-турецких войн жители закубанских равнин искали убежища в горах нейтрального Карачая.

Очевидно в сражениях 1806-1807 гг. погиб ногайский князь Мырзабек Мансуров, ошибочно названный Л.И. Лавровым «абазинским феодалом»11.

177

178 Могила «убитого тираном Мирза-бека, сына эмира Хан Мухаммед-бека, сына

эмира Мансур-бека» обнаружена у нынешней станицы Зеленчукской на левом берегу Большого Зеленчука, где ногайцы скрывались от русских войск. Военные экспедиции русских остановила эпидемия чумы, перекинувшаяся на Верхнюю Кубань, так, у нынешней станицы Усть-Джегутинской обнаружены многочисленные «татарские» эпитафии на могилах погибших от чумы в конце 1810-х годов12. В этот период к тохтамышевским ногайцам присоединилась часть абазин-алтыкесеков, вытесненная из Пятигорья российскими властями.

Дело в том, что район Пятигорья, отнесённый к гражданскому управлению, тем не менее оставался частью границы, а жителей здешних аулов подозревали в «хищнических» набегах. В 1807 г. власти просто «заперли» абазинские аулы, отрезав от жителей их скот в кочевьях. Пристав Менгли-Гирей «даже не успел позаботиться, чтобы в аулах было достаточно скота для прокорма»13. Аул Бабукова изолировали, окружив войсками, что привело «к прекращению проезда здешних жителей в город Георгиевск и другие места»14. Начался голод, так как абазины не могли выйти на свои коши, где находился скот. Отчаянное положение толкало их на стычки с казаками, охранявшими аул, а власти видели в этом непокорность и враждебность.

Губернатор Картвелин писал: «Бабуков аул за четыре версты отстоящий от города Георгиевска был предметом беспокойства нашего в настоящем опасении от черкес, а не менее и от них самих по связи их родством и единоверием с горцами»15. Гражданские власти не справлялись с абазинами и стремились передать их на период войны в военное управление, переселив их за Кавказскую линию. Губернатор прямо высказывал эти намерения: «Для внушения в них лучшего уважения к правительству, не угодно ли будет, изъяв их из заведования гражданского, препоручить воинскому, которое в подобных случаях более заставит почитать их своё начальство, нежели земский суд»16.

Между тем Менгли-Гирей отмечал, что ногайцы и абазины сами «подвергались преследованию, хищничеству и убийству»17 со стороны новых

178

179 поселян и казаков. Не видя помощи от властей, в 1807 г. абазины

взбунтовались и напали на полк генерал-майора Мейера, 13 июля полк усилили казаками и бунт абазин подавили, но власти не отказались от планов по их удалению из Пятигорья под видом «бунтовщиков»18. Гражданский губернатор убедил в этом главнокомандующего Кавказской линией генерала Гудовича, который предписал перевести аул Бабукова в ведение военного начальства и оставить так на будущее, «как и другие народы в Кавказском крае обитающие»19.

В мае 1808 г. аул Бабукова поступил в ведение военного начальства в надзор Волгского казачьего полка. Сразу же кордонное начальство велело отобрать у абазин скот и отдать под присмотр казаков, а самих выселить из Пятигорья на р. Тохтамыш, окружив «цепью, составленною из регулярных и казачьих войск»20. Так бабуковских абазин изгнали за пограничную линию, на правобережье Верхней Кубани, лишив их доступа к собственному скоту, оставшемуся на российской стороне.

Надо сказать, что в это время на Куме находились несколько «владельческих» аулов абазинских князей, некоторые из них стали поступать на российскую службу. Так, весной 1807 г. в Кубанский полк, базировавшийся в станице Прочноокопской, были зачислены 20 абазин «горского владельца» Атажука Клычева»21. Исследователь В.А. Колесников выявил, что командование испытывало трудности при комплектовании конного полка из казаков Прочноокопской, Кавказской, Усть-Лабинской, Воровсколесской, Темнолесской станиц, поэтому на службу принимались грузины, калмыки, поляки и др. Правда, указанный в списке офицеров полка хорунжий Клычев в сентябре 1813 г. сбежал за Кубань22.

Между тем закубанские народы, вовлечённые в русско-турецкую войну, весной 1807 г. по велению анапского паши собрали войско и стали нападать на Кавказскую линию. Так, 23 мая они разгромили станицу Воровсколесскую, увели в плен 315 человек, забрали скот23. Командующий войсками Булгаков выставил на Кубани два отряда, но они пропустили в октябре у Прочного

179

180 окопа партию, угнавшую с р. Егорлыка тысячу лошадей24. Мелкие группы

легко переходили кордоны, и производили «хищения» в Ставропольском и Александровском уездах. Целью набегов был абазинский скот, отобранный казаками и содержащийся в русских поселениях. Зимой чума немного утихла, и в апреле 1808 г. держалась «только в жилищах ногайского и абазинского народов в пределах Кавказской губернии»25. Их опять окружили казачьей цепью, обвинив абазин в том, что они заносят чуму в российские пределы, так как не прерывают связей с закубанцами.

Александр I летом 1808 г. по предложению кавказских властей хотел переместить абазин на те места, которые они занимали в бывшем Крымском ханстве: от Воровсколесской станицы вниз до Кубани к урочищу Невинного мыса26. Как писал Булгаков в 1810 г., «земли между речек Танлыка, Канлыка и Тохтамыша до Воровсколесского редута во внутрь и речки Невинки по Кубани зависели прежде от власти Кабардинцев, потом перешли под Российское начальство»27. Здесь речь идёт о причислении алтыкесеков к Кабардинскому приставству в 1769 г. Однако перемещение абазин к Невинному мысу, на российскую сторону границы, не состоялось, так как император приказал принять меры, которые состояли просто «в учреждении кордона между Российскими селениями и Ногайскими и Абазинскими аулами, так чтоб сообщение между оными и сими селениями были совсем пресечены»28.

Так абазины-алтыкесеки остались за чертой Кавказской линии, у ногайцев, «по речкам Ельтаркашу и Джегуте живущих»29. 25 октября 1808 г. Булгаков пришёл к ним с войском и взял заложников от лоовцев и дударуковцев. Жёсткие меры против абазин и военная экспедиция Булгакова заставляют поверить И. Дебу, который писал, что в этот период правительство стало рассматривать абазин как врагов и «исключило народ сей в конце 1808 года от зависимости», в результате большая часть абазин были вынуждены «тайным образом рассеяться, что им и удалось»30.

180