Zarema_Kipkeeva_-_Severny_Kavkaz_v_Rossiyskoy_imperii_narody_migratsii_territorii
.pdf351 Переселение с родных мест было чрезвычайно тягостно и для горцев, и
для донских казаков. Министр государственных имуществ Хомутов писал: «Те и другие восторженно привязаны к своей родине, и между Донцами, находящимися долго в отсутствии из своих жилищ, встречаются и до сих пор страждущие тоскою по родине. Больные эти, по возвращению на Дон, выздоравливают в самом непродолжительном времени. При таком душевном настроении Донцов лишать значительное число их родины значило бы делать испытание спокойствию народа воинственного, навсегда преданного престолу, всегда готового нести жизни свои на алтарь отечества»14.
Правительство отклонило проект Барятинского, и генерал-адъютант Васильчиков писал ему 11 августа 1858 г., что император требует соблюдения условия, «чтобы развитие Русского населения в Закубанском крае было соразмерно с поземельным довольствием, которое можно предоставить вновь водворяемым казакам без крайнего стеснения туземцев, и соображаясь с средствами, какие правительство может для того назначить, сами собой отстраняются главные затруднения в наделении покоряющихся горцев поземельною собственностью, и избегается всякая необходимость переселения их на Дон»15.
Как мы знаем, массового переселения горцев на Дон и на «болотистые» места Нижней Кубани не случилось, а переселения казаков для заселения в Закубанье начались сразу же после Крымской войны, «вслед за усилившимися военными действиями»16. И надо признать, что колонизацию новых южных рубежей Барятинский не начал, а продолжил государственную политику Российской империи, в соответствии с её стратегическими интересами.
Сначала казаки занимали только пограничные земли между контролируемыми и неконтролируемыми территориями, а главной целью военных действий были переселенческие мероприятия, обеспечивавшие безопасность Лабинской линии. Система постов и укреплений выдвинулась к предгорьям, и для водворения станиц предназначались бассейны левых
351
352 притоков Верхней Кубани. Заселение шло, начиная с устья Лабы и вверх по
ущельям Большого и Малого Зеленчуков, Урупа и Лабы.
На территории современного Краснодарского края между устьем Урупа и р. Лабой, откуда бесленеевцев и беглых кабардинцев изгнали в 1855 г. на левобережье Лабы, поселили станицы Урупской бригады Кавказского линейного казачьего войска. В мае 1858 г. возникло шесть новых станиц на Урупе, Тегене и Большом Зеленчуке, «затем закладка их постепенно продолжалась, по мере движения наших войск вперёд»17. Бесленеевцы, беглые кабардинцы и абазины-шкарауа большей частью бежали с Лабы на запад. До 1860 г. задача войск в Закубанье состояла, по словам военного историка Р. Фадеева, в том, чтобы «сбить неприятельское население с лесной долины и холмистых предгорий и загнать его в горы, где ему было невозможно долго прокормиться»18.
В 1858 г. в ведении военных начальников Правого крыла Кавказской линии состояли Черномория, Лабинский и Верхне-Кубанский округа. Большая часть кубанских ногайцев подчинялась начальнику Лабинского округа. Верхне-Кубанский округ состоял из Баталпашинского участка Кубанской линии, Зеленчукской и Кисловодской линий. В ведение начальника округа, командира Хопёрской бригады Кавказского линейного войска, вошли также Карачаевское и Тохтамышевское приставства19.
Тохтамышевское приставство охватывало всё предгорное пространство между Кубанью и Ходзью, левым притоком Лабы. Начальник штаба Правого крыла А.С. Кройерус отмечал, что его население составляли в основном мирные ногайцы и незначительная часть беглых кабардинцев, водворённых войсками под присмотр казаков между станицами Сторожевая и Исправная: у Большерского поста – 42 двора и на Урупе – 22 двора. Кроме того, при выходе на Малую Лабу в 1858 г. войска столкнулись с абазинами-шкарауа, которые «изъявили покорность» и подчинились начальнику Мало-Лабинской линии20.
В 1858 г. колонизация усилилась, но ещё не переходила за Лабу: водворили станицы Спокойная, Удобная, Передовая, Исправная, Сторожевая
352
353
иПодгорная с населением в 11 000 душ. В 1859 г. закончилось заселение станиц Урупской бригады: Зеленчукская, Кардоникская, Упорная, Отважная, Бесстрашная, в 1860 г. – Надёжная и Преградная. Так казачье население за Кубанью заняло широкую полосу северо-восточной части края, «стеснив лишь несколько живших тут ногайцев, абазинцев (шкарауа. – З.К.) и бесленеевцев»21.
Самые верхние станицы Урупской бригады Исправная, Сторожевая, Преградная, Зеленчукская и Кардоникская были основаны на территории современной Карачаево-Черкесии на Зеленчуках и Урупе22. Казачьи станицы составляли единую линию от устьев Лабы до Западного Карачая, и находились в едином военно-административном управлении. В результате пространство Верхней Кубани разделилось на две части казачьими станицами
ипостами: карачаевцы оказались зажатыми в Кубанском ущелье, а степных ногайцев окружили русские поселения.
Кубанские ногайцы из-за отвода земель станицам и войскам начали оставлять свои места и мигрировать в Османскую империю. «Большая эмиграция» началась в 1857 г.: «Закубанские горцы не в состоянии были сопротивляться нашим сильным отрядам, но все ещё крепились в разоряемой своей стране; одни только ногайцы, жившие между Кубанью и Лабой, не удержались на своих местах и, не желая оставаться в зависимости России, почти все поголовно вышли в Турцию; туда же вышли с той местности и другие черкесы мелких племён»23, – писал П.П. Короленко.
Итак, массовая эмиграция ногайцев началась одновременно с колонизацией пространства между Кубанью и Лабой. Замечание М.И. Венюкова о ногайцах, что «теперешние обитатели Закубанья заняли свои места не дальше, как в текущем столетии, особенно в 1807 и 1813 годах»24, конечно, неверное. Эту ошибку можно объяснить тем, что, действительно, в начале XIX в. часть ногайцев переселилась с российской стороны в турецкое Закубанье и смешалась с кубанскими ногайцами. Не вызывает сомнения и тот
353
354 факт, что кубанские ногайцы были вовлечены в миграцию родственными ставропольскими ногайцами.
По «Ведомости об инородцах, кочующих в Ставропольской губернии» в 1850 г. числилось: калаусо-саблинских, калаусо-джембойлукских и бештавокумских ногайцев – 27 124 чел., ачикулак-джембойлукских и едисанских – 7600 чел., караногайцев и едишкульцев – 38 819 чел.25. Губернские власти активизировали политику перевода ногайцев на оседлый образ жизни, изымая кочевья для русских земледельцев26. В мае 1858 г. начались «работы по утверждению границ земель Кавказского линейного казачьего войска и магометанских народов»27. И сразу же началась волна эмиграции ногайцев под предлогом хаджа – паломничества в Мекку.
И.В. Бентковский опубликовал «Сведения о выселившихся в Турцию почти одновременно с горцами, мирных, трудолюбивых и полезных для государства Калаусо-Саблинских, Бештово-Кумских и КалаусоДжембулуковских ногайцах», мигрировавших в Османскую империю под предлогом «богомолья»28. По его сведениям, в 1859 г. из Калаусо-Саблинского
иБештово-Кумского приставства ушло 8046 чел., осталось 9428 чел., из Калаусо-Джембулуковского ушло 2067 чел., осталось 18586 чел.
Генерал-губернатор Ставропольской губернии приказал местность, занимаемую ногайцами, «совершенно освободить от этих народов для поселения на ней коренных русских хлебопашцев»29. После массовой эмиграции в Османскую империю два приставства в губернии исчезли окончательно. И.В. Бентковский заметил: «История не может обойти их молчанием и потому уже, что они более 70 лет пребывали под властью России
ибыли не бесполезными её подданными»30.
Всвязи с образованием в 1860 г. Кубанской и Терской областей в Ставропольскую губернию не вошли Моздок, Кизляр, Георгиевск и вся группа городов Кавказских Минеральных Вод. Ставрополье потеряло своё значение как административный и политический центр военно-казачьей колонизации, но зато стала зоной крестьянско-земледельческого переселения.
354
355 После реформы 1861 г. на Ставрополье хлынул поток переселенцев из
Воронежской, Харьковской, Курской, Орловской, Черниговской, Полтавской и Екатеринославской губерний31.
На степных просторах отводились земли для крестьян-земледельцев, а ногайцы, потеряв кочевья, селились, в основном, на частных землях своих владельцев – наследников Султана Менгли-Гирея. В 1861 г. губернатору было подана докладная записка Султана Джанибек-Гирея с просьбой о заселении принадлежащих ему земель ногайцами, не ушедшими в Турцию, а также вернувшимися оттуда. Им было разрешено поселиться оседло на левой стороне Кумы32. Так было основано село Канглы, «заселённое татарами на правах государственных крестьян». Бывшие кочевья отдали в частные владения чиновникам и военным или заселили колонистами: русскими, греками, эстонцами и др. В Калаусо-Саблинской степи в 1866 г. остались только владельческие аулы Султанов Джанибек-Гирея, Тохтамыш-Гирея и Девлет-Гирея, заселённые «татарскими и др. азиятцами, живущими по условиям», т.е. крепостными33.
Что касается ногайцев Кубанской области, то в 1861 г. кавказские власти донесли царю, что после миграции почти всех прикубанских ногайцев в Турцию, земли площадью 400 тыс. десятин, с одной стороны между Урупом и Кубанью, а с другой – между Малым Зеленчуком и Кубанью, «ныне почти никем не занимаются, за исключением небольшого числа туземцев, поселившихся в долине Малого Зеленчука»34.
Эмиграция охватила, в основном, родственные колена ногайцев, обитавших по Кубани, Куме, Калаусе и Сабле. Мы здесь не затрагиваем ногайские колена, вошедшие в состав Дагестанской и Терской областей, так как они не были тесно связаны родственными или иными связями с кубанскими ногайцами, и взаимных переселений в этот период уже не наблюдалось. Оказавшись в разных частях своих бывших обширных кочевий, ногайский этнос так и не был объединён в единое административное
355
356 устройство и оказался в качестве этнического меньшинства в разных областях Северного Кавказа.
Разделение этноса и принуждение к эмиграции вряд ли входило в стратегические планы правительства, но, как ни странно, конец ногайских орд как Буткову в конце XVIII в., так и Венюкову в середине XIX в. представлялся, видимо, как некий исторический реванш России. Так, М.И. Венюков не удержался от замечания: «Народ этот есть один из любопытных остатков монголо-татарских вторжений в Европу»35.
Возможно, ногайская эмиграция была связана с массовым переселением крымских татар в Турцию в 1860-1861 гг.: «Как истые мусульмане, единоплеменные крымским татарам, ногайцы почти всей массой ушли одновременно с ними в Турцию»36. Действительно, представляется неслучайным, что в 1860 г. начался массовый исход крымских татар и ногайцев из Таврической губернии, после которой в Крыму осталось, по некоторым сведениям, всего 37 ногайцев37.
Ногайские общества были «аристократического» устройства, султаны и мурзы «вели своё происхождение большей частью от Чингисхана, Батыя и других знаменитых вождей Востока»38. Они не имели частной собственности на земли, но феодальные права распространялись на подвластные аулы. Переходя в российское подданство после покорения Крымского ханства, ногайская аристократия сохраняла свои привилегии до отмены крепостного права в 1861 г.
В Кубанской области освобождение крестьян отложили до 1867-1868 гг., поэтому здесь часть ногайских владельцев удержали свои общества от миграции в Османскую империю. Венюков писал: «Остались у нас только те их князья и владельцы, которые были на службе, имеют чины или почемулибо особенно расположены к нам. Таковы, например, князь Адиль-Гирей Капланов-Нечев (аул около Прочного Окопа), султан Казы-Гирей, Мансуровы, Мамаевы, Карамурзины»39.
356
357 Российские власти награждали султанов за верную службу земельными
участками в частную собственность, обрекая ногайцев на поземельную зависимость от своих феодалов. Так большая часть ногайского народа попадала в крайне стеснённое земельное положение, что было основной причиной массовой миграции. Османская империя «никогда не изъявляла прямого согласия на переселение», хотя принимала горцев, уходивших на переселение под предлогом паломничества в Мекку, но в 1859 г. просила российское правительство, чтобы переселения эти «совершались не разом, а малыми партиями»40.
В 1860 г. в Стамбул отправился генерал-майор Лорис-Меликов, чтобы ускорить переселение горцев. Он «выхлопотал у Порты дозволения прибыть 3000 семейств, которые Турция обязалась поселить вдали от наших пределов»41. Поэтому численность выехавших ногайцев до 1861 г. официально считалась около 30000 человек. Однако это было только начало «мухаджирства» – вынужденного переселения значительной части северокавказских народов. Так, ставропольские и кубанские ногайцы переселялись более 10 лет. В течение 1858-1859 гг. из Кубанской области в Османскую империю мигрировали вместе с кумскими ногайцами до 30 тыс. человек, «но миграция продолжалась до 1869 г.»42. По общим сведениям, за 1858-1866 гг. переселилось с Кавказа около 70 000 ногайцев43.
Отметим, что позже, в 1870 г. часть ногайцев вернулась в Ставропольскую губернию. По сведениям И.В. Бентковского, из 25 363 эмигрировавших в 1859-860 гг. кумских ногайцев вернулись 3223 человека. Но их земли уже были пожалованы в частную собственность генералам и чиновникам: аул Найманова – Харитонову, аул Песчаный – князю Орбелиани, аул Саблинский – Фадееву, аул Мангит – графу Евдокимову, аул Крымгиреевский заселён греками. Ногайцы поселились оседло на правах государственных крестьян в аулах Канглы и Крымско-Кевсалинский. Кроме того, они поселились на частных землях Султанов Тохтамыш-Гирея и
357
358 Джанибек-Гирея. Всего осело в Ставропольской губернии 2576 человек, остальные, видимо, переселились к кубанским ногайцам44.
В Тохтамышевском приставстве Кубанской области ногайцев вместе с абазинами аула Лоова и кабардинцами аула Касаева до миграции было 16 000 человек, из них в 1859 г. мигрировали под предлогом хаджа 10 500 человек45. Всего в Кубанской области в 1862 г. осталось не более 5000 ногайцев46. В 1861 г. ногайцев между Кубанью и Лабой разделили в два приставства: Верхнекубанское с центром в станице Баталпашинской, и Нижнекубанское с центром в Армавире.
Правительство, «желая сделать из закубанских ногайцев полезных и мирных граждан», намеревалось наделить их землёй, чтобы они могли не только содержать свои довольно многочисленные табуны и стада, но и заниматься земледелием и садоводством. Как отмечал М.И. Венюков: «Это будет важным шагом в цивилизации всех закубанских туземцев»47.
После переселения в Турцию в 1857-1861 гг. численность ногайцев между Кубанью и Лабой значительно сократилась, занимаемые ими плодородные равнины освободились для колонизационных целей. Так как ногайцы Лабинского округа большей частью мигрировали, а оставшиеся были расселены во владельческих аулах на указанных местах левобережья Кубани, то для управления ими в 1861 г. было создано Нижнекубанское приставство. Тохтамышевских ногайцев объединили с карачаевцами в Верхнекубанское приставство.
Примечания
1.Очерки истории Кубани с древнейших времён по 1920 г. Краснодар, 1996. С. 262.
2.См.: Лапинский Т. Горцы Кавказа и их освободительная борьба против русских. – Нальчик, 1995; Лонгворт Д. А. Год среди черкесов // АБКИЕА. Нальчик, 1974.
3.Рукевич М. Адагумский отряд // КС. Т. 17. Тифлис, 1896. С. 267.
4.Трагические последствия Кавказской войны для адыгов. Вторая половина – начало XX века. Сборник документов и материалов. Нальчик, 2000. С. 62.
358
359
5.Короленко П.П. Записки о черкесах // Русские авторы XIX века о народах Центрального и Северо-Западного Кавказа. Т. 2. Нальчик, 2001. С. 439.
6.Там же. С. 432.
7.Там же. С. 433.
8.Там же. С. 436.
9.Сталь К.Ф. Этнографический очерк черкесского народа // Русские авторы XIX века
онародах Центрального и Северо-Западного Кавказа. Т. 1. Нальчик, 2001. С. 277.
10.Аутлев М, Зевакин Е., Хоретлев А. Адыги. Майкоп, 1957. С. 45.
11.Зиссерман А.Л. Фельдмаршал А.М. Барятинский // Русский архив. Т. 3. СПб, 1891.
С. 125.
12.Ваганов С.В. О Военно-Сухумской дороге. Тифлис, 1898. С. 692.
13.Там же. С. 703.
14.Там же. С. 675.
15.Там же. С. 729.
16.Берже А.П. Выселение горцев с Кавказа // Русские авторы XIX века о народах Центрального и Северо-Западного Кавказа. Т. 1. Нальчик, 1999. С. 298.
17.Там же. С. 291.
18.Трагические последствия Кавказской войны для адыгов. С. 158.
19.Анучин Д.Г. Очерк горских народов Правого крыла Кавказской линии // Русские авторы XIX века о народах Центрального и Северо-Западного Кавказа. Т. 2. Нальчик, 2001. С. 259-262.
20.Социально-экономическое, политическое и культурное развитие народов КарачаевоЧеркесии: Сборник документов. Ростов-на-Дону, 1985. С. 86.
21.Трагические последствия Кавказской войны для адыгов. С. 87.
22.Венюков М.И. Очерк пространства между Кубанью и Белой // Ландшафт, этнографические и исторические процессы на Северном Кавказе в XIX – начале XX века. Нальчик, 2004. С. 159.
23.Короленко П.П. Указ. соч. С. 440.
24.Венюков М.И. Указ. соч. С. 159.
25.ГАСК. Ф. 70. Оп. 1. Д. 305. Л. 47.
26.ГАСК. Ф. 68. Оп. 1. Д. 3758. Л. 53.
27.ГАСК. Ф. 68. Оп. 1. (Т. 2.) Д. 4460. Л. 1.
28.Бентковский И.В. Историко-статистическое обозрение инородцев-магометан. Ставрополь, 1883. С. 93.
29.Там же. С. 107.
359
360
30.Там же. С. 78.
31.Беликов Г.А. Ставрополь – врата Кавказа. Ставрополь, 1997. С. 79.
32.Волкова Н.Г. Этнический состав населения Северного Кавказа в XVIII – начале XХ века. М, 1974. С. 220.
33.ГАСК. Ф. 68 Оп. 1 Д. 5789. Л. 9-9 об.
34.Волкова Н.Г. Указ, соч. С. 220.
35.Венюков М.И. Указ. соч. С. 175.
36.Там же. С. 177.
37.Калмыков И.Х., Керейтов Р.Х., Сикалиев А.И. Ногайцы. Черкесск, 1988. С. 40.
38.Венюков М.И. Указ. соч. С. 177.
39.Там же.
40.Берже А.П. Указ. соч. С. 293.
41.Там же.
42.Башенев Н. Пятидесятилетие покорения Западного Кавказа. Тифлис, 1914. С.7.
43.Край наш Ставрополье. Очерки истории. Ставрополь, 1999. С. 114.
44.Бентковский И.В. Указ. соч. С. 113-128.
45.РГВИА. Ф. 14257. Оп. 3. Д. 128. Л.3.
46.Венюков М.И. Указ. соч. С. 174-175.
47.Там же. С. 176.
ГЛАВА 2. ПЕРЕСЕЛЕНИЕ С ЗАПАДНОГО КАРАЧАЯ
360