Zarema_Kipkeeva_-_Severny_Kavkaz_v_Rossiyskoy_imperii_narody_migratsii_territorii

431

3.Невская В.П. Земельные отношения в Карачае во 2-й половине XIX в. Труды КЧНИИ истории, языка и литературы. Вып. IV. Черкесск, 1963. С. 85.

4.Гаврилов П.А. Устройство поземельного быта горских племён Северного Кавказа // ССКГ. Вып. II. Тифлис, 1869. С. 77.

5.Петрусевич Н.Г. Извлечение из отчёта об осмотре казённых свободных земель нагорной полосы между р. Тебердой и Лабой // ССКГ. Вып. 4. Тифлис, 1870. С. 4.

6.Гаврилов П.А. Указ. соч. С. 77.

7.Петрусевич Н.Г. Указ. соч. С. 14.

8.Там же.

9.Торнау Ф.Ф. Воспоминания кавказского офицера. Черкесск, 1994. С. 102.

10.Ваганов С.В. Значение охранно-карантинной линии по границе Кубанской области с Закавказьем // ИОЛИКО. Вып. 1. Екатеринодар, 1899. С. 38.

11.Там же. С. 50.

12.Виноградов В.Б. Страницы истории средней Кубани. Армавир, 1993. С. 16.

13.Карта земель горского населения. 1868 г. / Лайпанов К.Т. Этногенетические взаимосвязи карачаево-балкарцев с другими народами. Черкесск, 2000.

14.Сысоев В.М. Карачай в географическом, бытовом и историческом отношении// СМОМПК. Вып. 43. Тифлис, 1913. С. 154.

15.Виноградов В.Б. Указ. соч. С. 64.

16.ГАКК. Ф. 774. Оп. Д. 466. Л. 1.

17.Марков Е. Очерки Кавказа. М, 1887. С. 66.

18.ЦГА РСО-А. Ф. 270. Оп. Д. 23. Л. 12.

19.Там же. Л. 13.

20.Труды Кубанского Областного Статистического Комитета // Кубанский сборник. Екатеринодар, 1910. С. 295.

21.ГАКК. Ф. 774. Оп. 2. Д. 235. Л. 41.

22.Гаврилов П.А. Указ. соч. С. 18.

23.Труды Кубанского Областного Статистического Комитета. С. 325.

24.Гаврилов П.А. Указ. соч. С. 15.

25.Там же. С. 16.

26.Труды Кубанского Областного Статистического Комитета. С. 284.

27.Каракетов М.Д. От вооружённых столкновений до брачных связей: из жизни северокавказских элит в XVII–XIX вв. // Диаспоры. Независимый научный журнал. М, 2004. № 4. С. 114.

28.ГАКК. Ф. 774. Оп. 2. Д. 466. Л. 4.

431

432

29.Невская В.П. Карачай в пореформенный период. Ставрополь, 1964. С. 16.

30.Очерки истории Кубани с древнейших времён по 1920 г. Краснодар, 1996. С. 539.

31.Гаибов Н.Д. О поземельном устройстве горских племён Терской области. Тифлис, 1905. С. 18.

ГЛАВА 7. НОВАЯ ЭТНОЛОКАЛИЗАЦИЯ НА ВЕРХНЕЙ КУБАНИ

В 60-е годы XIX в. в Верхнекубанском приставстве Кубанской области были расселены различные по языку и происхождению народы, и хотя

432

433 некоторое смешение происходило, но всё же большая часть горцев сохранила

этническую самоидентификацию благодаря компактному расположению новых аулов в долинах между Большим и Малым Зеленчуком. Так сформировались новые этнические границы ногайцев, абазин и черкесов (беглых кабардинцев и бесленеевцев). После образования постоянных селений, правительство приступило к проведению административных реформ, признав, что «существовавшие военно-народные управления, имевшие характер исключительно полицейский, недостаточны и что необходимо заменить их более обширными управлениями, учредить народные суды и вообще устроить администрацию по возможности на началах, которые бы вели к развитию между туземцами гражданственности»1.

30 сентября 1864 г., в связи с окончанием массовой миграции западноадыгских народов в Османскую империю и водворением оставшихся на новых местах, в Кубанской области, «для придания большей средоточенности управлению туземцами», произошли территориальноадминистративные изменения и созданы три округа: 1. Верхнекубанский с разделением на участки: Карачаевский, Абазинский и Армянский. 2. Бжедуховский с разделением на участки: Хамышевский и Черченейский. 3. Абадзехский с разделением на Верхнелабинский и Нижнелабинский участки2.

К этому времени в Верхнекубанском округе считалось на Карачаевском участке: 14 448 карачаевцев и 1175 кумских абазин, на Абазинском участке (левобережье Верхней Кубани): зеленчукских абазин – 4752, кабардинцев – 4069, бесленеевцев – 1333, ногайцев – 3263 человек3. Военно-гражданские формы управления с административным делением на округа должны были «служить переходною ступенью к подчинению их общим законам Империи»4. Военно-гражданское управление позволяло властям силовыми и мирными методами привести местные народы к окончательной «оседлости» на определённых местах, так как для административных и аграрных преобразований в Кубанской области необходимым условием было компактное расселение в постоянных аулах в ведении единого начальства.

433

434 Окончательное решение земельных и других нужд горцев на новых

местах затягивалось из-за неутихающего стремления народов Кубанской области эмигрировать в Османскую империю. Начальник Кубанской области писал: «Военные обстоятельства края, заставлявшие обратить все внимание на скорое покорение последних бывших тогда нам непокорными племён, не позволяли до 1865 г. думать о правильных и систематических мерах по водворению порядка и благоустройства в горских обществах Кубанской области, а потому все заботы бывших военно-народных управлений были обращены лишь на поддержание внешнего порядка в обществах и на исправное формирование милиций»5.

В свою очередь неопределённость земельного обеспечения толкала западных адыгов на упорное стремление к эмиграции. Особенно недовольны были своим положением бжедухи, которым были выделены болотистые места в устье Белой. Об увеличении земельных наделов просили и оставшиеся горцы Лабинского округа, лучшие земли которого заселили казаки. В Верхнекубанском округе изъявляли желание переселиться в Турцию «целым народом» только новые поселенцы: бесленеевцы, беглые кабардинцы и абазины6.

Начальник Кубанской области Дукмасов отмечал, что народы, оставленные на своих местах и не подвергавшиеся перемещениям в конце Кавказской войны, не желали покидать родину. Так, он писал, что ногайцы «были и есть самое полезное и преданное нам население – жаль, что их много выселилось в 1861 году», а о карачаевцах: «Думаю, что их если и силою погнать в Турцию, то большая часть лиц достаточных скорее возьмётся за оружие, чем исполнит такое распоряжение»7.

Несмотря на просьбы западных адыгов, в 1865 г. Александр II запретил массовое переселение горцев из Кубанской области, «принимая во внимание, с одной стороны, что при настоящем положении своём закубанские горцы не только совершенно для нас безвредны, но и приносят некоторую пользу в малолюдном закубанском крае, а с другой, – жалобы на стеснения и зло,

434

435 которое было уже сделано христианскому населению в Турции бывшим

переселением». Император дозволил переселяться только отдельным лицам и семействам, «удаление которых местное начальство сочтёт полезным»8.

Только после того, как массовая миграция в Османскую империю была приостановлена, в Кубанской области приступили к административным и аграрным реформам. Власти хорошо понимали, что без наделения землёй окончательного закрепления на указанных местах горских аулов не произойдёт. Начальник штаба Кавказской армии генерал Карцев писал, что горцы перестанут стремиться в Османскую империю, «если мы будем продолжать показывать населению заботливость о его положении, распределим правильно земли, для него предназначенные, будем защищать его от притеснения соседей-казаков (что нередко приходится делать)»9.

Земельный вопрос решался долго и трудно в силу различных обстоятельств и окончательного решения не имел вплоть до революции. В конце XIX в. исследователь Л.Я. Апостолов отмечал: «Остаткам черкесов была предоставлена в незначительном количестве земля по левому берегу рек Кубани и Лабы, где большинство их живёт и ныне… Земля эта, однако, в законодательном порядке за горцами Екатеринодарского отдела и в Карачае не утверждена, что вносит большую земельную неопределённость. Дело это тянется с 1878 года, а для Карачая даже с 1862 года»10.

Тем не менее власти предпринимали шаги к закреплению местных народов на новых местах. Благодаря наделению горцев землями в общинное пользование в Кубанской области обозначились современные этнические границы адыго-абазинских народов. Процесс этот был сложным и неоднозначным, часто сопровождался локальными перемещениями отдельных аулов и даже миграциями отдельных групп населения в Османскую империю вплоть до начала XX в.11.

Так, в конце XIX в. главнокомандующий войсками Кавказского военного округа А.М. Дондуков-Корсаков способствовал выселению адыгов из Екатеринодарского и Лабинского отделов Кубанской области, но

435

436 категорически возражал против эмиграции из Баталпашинского отдела.

Поэтому в 1892 г. территориально аулы вблизи Армавира: Вольный, Карамурзинский, Кургоковский, Каноковский и Урупский – были срочно переведены из Баталпашинского отдела в Лабинский, чтобы они «подпадали» под эмиграцию. В 1895 г. Дондуков-Корсаков добился согласия Турции на приём 24 тысяч западных адыгов, и вместе с ними переселилась большая часть населения указанных аулов, подчинённых «в полицейском отношении временно администрации Лабинского отдела». Оставшиеся горцы расселялись по левобережью Кубани и по её притокам Зеленчукам, Урупу, Лабе, Белой и Псекупсу.

В 1865 г. во всей Кубанской области насчитывалось около 80 тысяч горцев, из них на своих местах, но значительно сокращённых, остались только карачаевцы и ногайцы. Очевидно, гражданские власти не могли справиться с вопросом окончательного водворения горцев на указанных местах и требовалось участие войск, поэтому «для более бдительного надзора» за народами Кубанской области произвели новое территориальное деление на военно-народные округа: Псекупский, Лабинский, Урупский, Зеленчукский, Эльбрусский. Окружные начальники непосредственно подчинялись помощнику начальника Кубанской области по управлению горцами12.

Границы округов очертили следующим образом: 1. Псекупский округ находился на левой стороне Кубани между нижними течениями рек Пшиш и Афипс; 2. Лабинский округ граничил с севера с левым берегом Кубани, с востока – с р. Лабой, с юга прилегал к землям казачьих станиц Кубанского казачьего войска, с запада – к р. Белой до впадения её в Кубань; 3. Урупский округ граничил с северо-востока – с Кубанью, с юга-запада – с землями казаков 5-ой бригады, с юга – с землями 6-ой бригады и юго-востока – с землями Зеленчукского округа; 4. Зеленчукский округ включал земли на левой стороне Кубани от станицы Верхне-Николаевской до границ Урупского округа, ниже с. Ивановского между землями 3, 4, 5-ой бригад Кубанского войска13.

436

437 Границы Эльбрусского округа определялись линией казачьих станиц: на

севере – казённые земли от укрепления Хахандуковского до станицы УстьДжегутинской; на востоке – граница с Кабардинским округом Терской области; на западе – казённые земли Нагорной полосы по линии через речки Кардоник, Хасаут, Маруха до казачьей границы Урупской бригады; на юге Главный Кавказский хребет от Эльбруса до верховий Марухи отделял округ от Сухумского отдела14.

Новые административные границы разделили народы Кубанской области: 1. В Эльбрусский округ вошли карачаевцы и кумские абазины. 2. В Зеленчукский – черкесы (беглые кабардинцы и бесленеевцы), абазины и ногайцы, жившие по Зеленчукам. 3. В Урупский – адыги, ногайцы, армяне. 4. В Лабинский – адыги и абазины-шкарауа между р. Лабой и Белой. 5. В Псекупский – западноадыгские народы15.

Так долины Зеленчуков, отрезанные от Большого Карачая казачьими станицами и отведёнными им землями, выделили в отдельный Зеленчукский округ. В 1867 г. в него входили абазинские аулы Лоова и Дударукова, ногайские аулы Туганова, Ахлова и Уракова на левом берегу Кубани и аулы ногайцев, абазин, беглых кабардинцев, бесленеевцев, водворённых по берегам Малого Зеленчука. Кроме того, на левом берегу Кубани напротив станицы Беломечетской и на р. Казьме поселили Таврических меннонитов, саратовских и самарских колонистов16.

П.А. Гаврилов, исследовав поземельные отношения на Северном Кавказе в пореформенный период, отмечал: «Лучшие, как по богатству природы, так и по красоте местности, земли Закубанского края не вошли в район горских округов и достались большей частью в надел казакам». В самых тяжёлых условиях оказались карачаевцы, так как «в Эльборусском округе весьма значительное пространство занято бесплодными скалами, недоступными горными трущобами и частью вечными ледниками»17.

В 1867 г. начальник Эльбрусского военно-народного округа Н.Г. Петрусевич писал в отчёте, что в округе чуть больше 450 тыс. десятин, из

437

438 которых 267 629 десятин принадлежат Карачаевскому обществу, до 10 тыс.

десятин отведено аулам Кумско-Абазинскому и Хумаринскому. А остальное – пространство свободных казённых земель, большая часть которых лежит между Тебердой и Марухой, между снеговым хребтом и казачьими землями и только 48 870 десятин между Кумой и Кубанью.

Петрусевич отмечал: «Лучшие земли из всего округа казённые между Кумой и Кубанью, а остальные, состоя из отрогов главного хребта, представляют только в глубине речных долин некоторое удобство для покоса и пахоты, так что, несмотря на громадное пространство земель, принадлежащих Карачаевскому обществу, из которого и состоит почти округ, все скотоводство довольствуется на казённых землях близ лежащих казачьих станиц, из которых приобретается покупкой и весь хлеб»18.

Петрусевич настойчиво уговаривал карачаевцев основать постоянное селение у слияния Кубани и Теберды, вблизи Хумаринского укрепления. Однако они отказались, решив, что «их хотят сделать гяурами»19. Хумара строилась как окружной центр, и чтобы иметь здесь население, переселили Абуковский аул с р. Подкумок. Так, кроме карачаевцев, в Эльбрусский округ вошли абазины, переселённые из Пятигорского округа: аулы КумскоАбазинский и Хумаринский (Ново-Абуковский) на р. Кубани.

Однако в 1865 г. абазин с Хумары стали переселять на правый берег Малого Зеленчука20. Причина была в том, что между карачаевцами и абазинами начались земельные конфликты. Так, абазинский владелец эфенди Абуков пытался захватить часть земель карачаевского узденя Ожая Байчорова на Хумаринском участке, принуждая своих подвластных убить его. Подав об этом рапорт 27 сентября 1865 г. попечителю горских народов Кубанской области, пристав Петрусевич передал это дело в окружной словесный суд, где дело было закончено «миролюбиво с обеих сторон»21. Абазины из Хумары постепенно удалялись, так, в 1867 г. здесь оставалось 116 мужчин и 92 женщины22. После переселения их частью в Турцию, частью на Зеленчуки, на их место поселили кабардинцев, которых в 1880 г. было 242 человека23.

438

439 В 1870 г. из Терской области в Кубанскую власти переселили 150 семей

осетин24. Примечательно, что феодалы в горной Осетии, как в Карачае и Балкарии, имели право частной собственности на земли. П.А. Гаврилов писал, «в нагорной части Осетинского округа, право владения землёй определено точно и положительно местными обычаями»25. Но, переселяясь на плоскость, осетины получали землю только в общинное пользование. Глава г. Владикавказа Г.В. Баев отмечал в 1909 г.: «Осетин в горах воспитан на праве подгорного участкового владения землею, нынешняя общинная форма ему навязана искусственно»26.

В пореформенный период бывшим осетинским владельцам в Тагаурии предложили частные участки в размере 300 дес. земли в Кубанской области, но с условием, чтобы «они отказались от получения надела в Терской области». Они не согласились на это условие, тогда в Кубанскую область предложили переселиться дигорским крестьянам, «живущим на бадилятских (княжеских – З.К.) землях, и они отказались»27. Агитации за переселение «на Лабу» поддались только осетины самого малоземельного АлагироМамисонского ущелья.

Кавказский наместник Великий князь М.Н. Романов намеревался водворить безземельных осетин на земли, освободившиеся в результате мухаджирства в Кубанской области. Начальник Терской области поручил агитацию за переселение подпоручику Левану Хетагурову, главе НароМамисонского общества. В Осетии «быстро разнеслась молва о сказочной земле под непонятным для них названием – Лаба». Правда, к этому времени плодородные лабинские долины были уже отведены в войсковую собственность казаков, поэтому переселенцам из Осетии отвели место в Нагорной полосе29. Переселенцам дали по 15 десятин земли на мужскую душу и 35 рублей подъёмных.

Осенью 1870 г. после двух месяцев пути через Дигорию на горных арбах, осетины прибыли в Карачай и осели вблизи Хумаринского укрепления у слияния Кубани и Теберды. Сначала это был поселок Шоанинский, по

439

440 названию горы, а с 1879 г. – с. Георгиевско-Осетинское. Так было основано

современное село Коста-Хетагуровское и положено начало осетинской этнической группе в современной Карачаево-Черкесии. Переселение осетин скоро прекратилось, так как правительство дало указание заселять Кубанскую область «главным образом русскими переселенцами, которые, по его мнению, превратившись в военно-казачье сословие, смогут стать надёжным оплотом империи»28.

В пореформенный период Н.Г. Петрусевич начал активную деятельность по основанию новых крупных селений карачаевцев. В Большом Карачае из-за частной земельной собственности проведение крестьянской реформы было совершенно невозможным. Поэтому Н.Г. Петрусевич настойчиво добивался от властей Кубанской области выделения обещанных правительством 40 тыс. десятин земли взамен Эшкаконских пастбищ, отобранных в пользу Кабардинского округа. Власти Кубанской области не спешили выполнять решение правительства, отговариваясь тем, что «положение карачаевцев далеко не бедное: прекрасные горные пастбища и обширное скотоводство карачаевцев даже с избытком обеспечивают их потребности»30.

Скудное земледелие действительно компенсировалось в горах интенсивным скотоводством, которое было, как писал Н.Г. Петрусевич, «главным источником богатства и благосостояния карачаевцев». Однако альпийские пастбища не могли возместить потери земель для отгонного скотоводства, а пахотных земель у карачаевцев не осталось вовсе, и они постоянно жаловались на недостаток земли. Петрусевич лично составил проект нарезки 40 тыс. десятин из казённых земель в Эльбрусском округе. Это вызвало неудовольствие начальника Кубанской области, запретившего ему «входить в гласное обсуждение каких бы то ни было общественных вопросов прежде, нежели общие основания таковых вопросов будут утверждены начальником области»31.

Тем не менее Петрусевич привлёк к этой проблеме внимание наместника императора на Кавказе, и тот признал, «что в пространстве земель,

440