Небратенко Г.Г. История донской полиции и суда. Ч. 2

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ КАЗЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ «РОСТОВСКИЙ ЮРИДИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ МИНИСТЕРСТВА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ»

(ФГКОУ ВО РЮИ МВД России)

Г. Г. Небратенко

история доНской полиции и суда

Часть 2

учебное пособие

Ростов-на-Дону

2017

Глава 1 ЗарождеНие правосудия

Зарождение на Дону органов власти, осуществлявших функции суда, было связано с деятельностью казачества и выработкой имматериальных и процессуальных обычаев и, как следствие, сопровождалось обычно-правовым регулированием судебно-про- цессуальных отношений. Данное регулирование имело оригинальный характер, обусловленный региональной практикой разрешения казусов и конфликтов, возникающей на почве социального взаимодействия, при этом оно было архаичным, что обуславливалось соответствующим уровнем развития традиционного общества и отсутствием в указанный период органов публичной власти.

В XVI–XVII веках специализированных органов правосудия на Дону не существовало, а судебные функции выполняли институты народовластия, сформировавшиеся в среде казачества. Потестарная власть, неотделимая от традиционного общества, была представлена органами, вершившими правосудие в местах проживания казаков (в городках) или при выполнении ими общественных работ, а также в походе за переделами Войска Донского. Поэтому следует выделять стационарные (войсковые и станичные) и временные (походные и ватажные) инстанции, осуществлявшие правосудие, причем первые осуществляли «общее производство», предусматривающее возможность обжалования судебных решений, а вторые – «особое», в силу неординарности условий работы не предполагавшее пересмотр приговоров (приложение № 1). Помимо этого широко применялось внесудебное разбирательство на основе самосуда, осуществляемого «казачьим обществом».

3

§ 1. войсковые и станичные органы власти

Стационарные органы власти, осуществлявшие «общее производство» в местах проживания казаков, в рассматриваемый период были представлены «судом городка» и «судом Главного войска», расположенного в административном центре Войска Донского, причем процесс судопроизводства ограничивался судоговорением без дознания или предварительного следствия [116, с. 165]. Что касается возникновения казачьих поселений, то достоверно известно о возведении в 1548 году казачьего острога Михаилом Черкашиным. В 1549 году появились «городы» атамана Сары-Аз- мана, а Войско Донское как политическая организация «низового казачества» сформировалось не позднее 1570 года.

Суд городка вершился в каждом поселении и состоял из местного атамана, «лучших людей» и казаков. Атаман с «лучшими людьми», если было возможно, старались уладить конфликт, но не имели власти для принятия окончательных решений, которые относились к ведению круга местных казаков, ничем не ограниченных в процедурном смысле и в применении различных решений и санкций. Поэтому процесс мало чем отличался от судов, вершившихся в казачьих ватагах. «Случалась ли в беседах какая ссора, старики тотчас мирили ее или заставляли обидчика идти по утру в дом к обиженному, чтобы поклоном в ноги испросить прощение… Там атаман и старики сами кланялись в ноги тяжущимся, чтобы они помирились и не ездили судиться… в главное правление». Если уговоры не действовали, то истец и ответчик в одной лодке отправлялись весною вниз по Дону в столицу края для рассмотрения дела по войсковому праву, при этом в пути нередко по «божьему промыслу» происходило примирение, и тяжущиеся возвращались в городок [103, с. 113].

Суд Главного войска вершился в Войсковом круге или был представлен «Судом заказчиков», который, по сути, являлся единственным органом, выполнявшим на Дону преимущественно судебные функции. Приговоры, вынесенные судом городка, носили

4

императивный характер для проживавших в нем казаков, но могли обжаловаться в Войсковом круге или «Суде заказчиков». Приговоры последних были общеобязательны к исполнению казаками на территории Войска Донского и за его пределами, не подлежа обжалованию [25, с. 395–396].

Однако нередко суд «Главного войска» выступал первой инстанцией, например, по тяжким и особо тяжким преступлениям, когда виновных высылали из городков для наказания по войсковому праву или по делам частного обвинения, если они не рассматривались по месту их возникновения. Запрета на обращение в «Главное войско» в обход городка или на обжалование приговоров местного суда не существовало. Однако это в казачьей среде не приветствовалось, так как позорило общину, неспособную разрешать возникающие казусы и конфликты на основе станичного права. Рассмотрение судебных дел в Войсковом круге ничем не отличалось от обсуждения других вопросов: «Войсковой круг делал и общие распоряжения, судил и частные дела, назначал походы и поиски, разделял поземельные и другие довольствия, приговаривал к наказаниям и даже смертной казни. В помощь к войсковому атаману избирались кругом два войсковых есаула, которые исполняли приговоры круга по приказанию атамана. Письменными делами круга заведовал войсковой дьяк. Подобно общему войсковому управлению образовались с XVI века и частные управления в городках…» [24, с. 12–13].

Атаман являлся не только гарантом выполнения казачьих приговоров, но и того, что они будут вынесены на основе казачьих обычаев и традиций, поэтому всегда присутствовал на «войсковом суде и расправе» в Войсковом круге и на «Суде заказчиков». Для возбуждения производства порою приходилось ждать очередного сбора казачества (войскового съезда), включавшего максимальное количество донцов (Большой казачий круг), или более значимого повода для внеочередного всенародного сбора (Малый казачий круг), впрочем, совершение особо тяжкого преступления относилось к таковым. «Для совещаний и суждений казаки собирались

5

на площади в круг, и этот “Войсковой круг” в течение 200 лет был главным судилищем, коему принадлежала вся власть управления и суда; других распоряжающихся властей не было. К исполнительной власти принадлежали: войсковой атаман и войсковые есаулы; письменными делами заведовал войсковой дьяк. Писаных законов небыло:всерешалосьпорассудку,попредшествующимпримерам

иобыкновению, увековеченных временем. В эту эпоху не было разделения военного управления от гражданского» [56, с. 459].

Малый войсковой круг состоял из казаков главного городка Войска Донского, а также близлежащих к нему поселений и из прочих «гостюющих» донцов, и он отличался большей скрупулезностью в рассмотрении дел. Большой казачий круг, собиравшийся не реже двухразвгод,обычноненисходилдоподробностейвпоискеистины иливообщеотказывалсяотрассмотрениячастныхдел,переносимых в «Суд заказчиков». Впрочем, после принятия в 1671 году присяги на верность царю Михаилу Федоровичу беднейшие донцы (голытьба) были практически отстранены от участия в Войсковом круге, а все дела «рядились» войсковой старшиной и домовитыми казаками. С 1700 года по воле Петра I в Большой войсковой круг созывались только войсковые старшины, атаманы городков

ипо два выборных старика от каждой общины [110, с. 66], и этим решением были заложены основы для формирования регионального правительства с особой ролью в нем старшины.

§2. «суд заказчиков»: выездное и разъездное правосудие

Большинство тяжб и жалоб, а также ряд правонарушений рассматривались в «Суде заказчиков», производном от Войскового круга, осуществлявшем выездное и разъездное правосудие. «Заказчиками» выступали истцы, потерпевшие или представители казачьих общин, конвоировавшие преступников для рассмотрения их дела и вынесения наказания. Появление выездного «Суда заказчиков» относится ко времени генезиса Войска Донского, оно имело своей целью уменьшить количество обращений, поступающих

6

непосредственно в Войсковой круг, где рассмотрение большинства судебных дел было неуместно. В 90-е годы XVI столетия такой суд вершился в низовом городке «Стыдное Имя» (Бодок или Ебок), ближе остальных расположенном к турецкому Азову, и «казачьи городки были судимы тут». В дальнейшем он переместился

вМонастырский городок, затем в Азов, Раздоры и, наконец, в Черкасский, где происходил за пределом городской черты [59, с. 256].

«Выездной суд» носил торжественный характер, проводился

впериод половодья, ежегодно случавшегося в мае-июне, в заранее определенном месте Аксайского юрта, где на возвышенности сооружался специальный лагерь. Заблаговременно до начала правосудия собирались «заказчики», а затем прибывал войсковой атаман и не ушедшие в поход старшины, осуществляя рассмотрение поступающих обращений и жалоб. На этих сборах апробировалась обычно-правовая нормативная информация, которая затем воспроизводилась в казачьих общинах. Работали ежедневно в первой половине дня до наступления жары. Суд включал войскового атамана (в качестве председателя), есаулов (приставы), дьяка (секретаря), войсковых старшин (заседатели) и всех прибывших казаков. Судебные решения носили окончательный характер, обжалованию не подлежали и немедленно приводились в исполнение.

Между тем всестороннее рассмотрение некоторых дел публичного характера, например, «об установлении или поновлении границ юртового довольствия» – было невозможно без непосредственногоознакомлениясихсодержаниемнаместевозникновения казуса. В этом случае организовывался «разъездной суд», состоящий из одного или нескольких «нарочных старшин», назначенных выездным «Судом заказчиков» или Войсковым кругом, при необходимости в сопровождении рядовых казаков, причем данный обычай появился не позднее XVII столетия.

Нарочные старшины выполняли в определенной для них местности и судебные, и полицейские функции. Рассмотрение дел и вынесение итоговых решений осуществлялось при непосредственном участии местного казачества, оно не всегда завер-

7

шалось мировым соглашением, достигавшимся путем установления «общей правды». Решение принималось нарочным старшиною и при необходимости утверждалось Войсковым кругом или даже сопровождалось написанием войсковой грамоты. После этого полномочия нарочного старшины заканчивались, однако в процессе работы ему приходилось рассматривать различные частные обращения казаков, не связанные с причиной команди-

рования [65, с. 22–23].

§ 3. походные и ватажные органы власти

Походные органы власти, осуществлявшие «особое производство» за пределами Войска Донского, функционировали в походном войске, создаваемом Войсковым кругом, и были представлены судом походного атамана. За пределами Войска Донского в отрядах казаков царила дисциплина и полное подчинение выборному начальству, сосредотачивавшему в своих руках воен- но-административные и дисциплинарно-судебные функции [16, с. 229]. Судить мог только походный атаман, вынося приговоры, не подлежащие обжалованию. Однако по возвращении на Дон он нес перед Войсковым кругом ответственность за их обоснованность. Этот же обычай распространялся на атаманов зимовой станицы и легких станиц, учреждаемых Войсковым кругом для реализации посольских и некоторых других задач в отношении подчиненных лиц, обладавших судебной властью. На практике атаманы старались при рассмотрении дел пользоваться советами походной старшины, дабы разделить с ней ответственность, а приговоры немедленно приводились в исполнение. Спешность «особого производства» определялась чрезвычайными условиями похода, и поэтому наказание могло даже носить характер «атаманского произвола» (казнь за малейшее непослушание), при этом донцы беспрекословно повиновались и выборным есаулам, и сотникам, но когда кончался поход, все опять уравнивались по правовому по-

ложению [109, с. 96].

8

На схожих принципах функционировали ватаги, причем они учреждалисьненаВойсковомкруге,авгородкахнаместномкруге или в инициативном порядке по воле одного или нескольких казаков, используясь для различных общественных надобностей, благоустройства, совместной охоты, рыбной ловли или даже разбоя (воровские ватаги), создавая свои органы самоуправления, наделенные судебными правомочиями. В ватагах, действовавших на территории Войска Донского и за его пределами, также царила дисциплина, но власть атамана была более зависима от ватажников, особенно тех, кто затевал поход, и в казуальном порядке делилась между ними, равно как делилась и ответственность за выносимые приговоры. Последние выносились в кругу казаков, но за атманом при прочих равных обычно сохранялся решающий голос.

§ 4. «казачий присуд»: рассмотрение дел в донских судах

Судебные решения, выносимые донскими судами, распространялись на всех лиц на территории Войска Донского, а также применялись в отношении донских казаков, временно находившихся за пределами края в походном войске, казачьей ватаге, зимовой или легкой станице. Однако в связи с тем, что до конца XVII столетия донцы свободно мигрировали за пределы края, в ряде случаев решения Войскового круга также распространялись и на другие казачьи войска. Так, в 1627 году Войсковой круг, запретив «воровать на Волге и Яике», в отписке в Посольский приказ отмечал, что донские казаки послали от себя «крепкий заказ» волжским и астраханским казакам, чтобы они «от воровства отстали, а если не отстанут, то казаки Донского Войска пойдут на них своими головами» [11, с. 110].

Донское казачество обладало особой юрисдикцией в виде «казачьего присуда», имевшего межрегиональное значение, и в отношениинего(присуда)российскоеправительстводолгоевремяпридерживалось особой позиции: не вмешивалось в судопроизводство, сложившееся в Войске Донском; старалось не рассматривать

9

деликты, осуществляемые донскими казаками за пределами края, в том числе в Русском царстве; требовало преследования преступников в Войске Донском и их наказания по обычаю (войсковому праву); допускало возможность распространения «казачьего присуда» на другие казачьи войска.

Между тем российское правительство могло выдвинуть требование о выдаче того или иного преступника, находящегося в Войске Донском, российскому правосудию; пожалуй, впервые оно прозвучало в царской грамоте от 6 октября 1629 года в отношении казаков, самовольно совершивших поход на Крымское ханство, но не возымело должного результата [21, с. 68]. В вопросах экстрадиции Войско Донское старалось придерживаться древнего обычая «…с Дона выдачи нет!», который априори распространялся не только на автохтонов, но и на сбежавших на Дон подданных русского царя по принципу «Доном от всех бед освобождаются», а сам обычай называли «правом убежища» [90, с. 551].

В периоды позитивного взаимодействия Русского царства с Войском Донским «право убежища» чтилось в отношении «новоприходцев из русских земель», даже недавно поверстанных казаков, нередко направляемых в Москву с зимовой станицей или состоявших в легких станицах, отсылаемых к воеводам приграничных русских крепостей. Хотя по этому поводу периодически возникали разбирательства, обычно они заканчивались в пользу донцов из-за того, что российское правительство не желало ухудшения взаимоотношений с казаками, пусть и задерживало станичников в Москве для выяснения обстоятельств. Так, в 1637 году в Посольском приказе рассматривалось дело казаков из «новоприходцев» Евтифея Гулидова и Смирного Мятлева, закончившееся для них положительно, однако в обратный путь к «зимовой станице» была выдана грамота, в которой предписывалось, чтобы с Дона таких лиц в Москву больше не присылали «во избежание ссор и разбирательства». Равно как и в 1683 году челобитная о выдаче казака зимовой станицы из беглых крестьян осталась неудовлетворенной, причем с пометкой «наперед сего

10