Небратенко Г.Г. История донской полиции и суда. Ч. 2

§ 2. Формирование станичного суда

Судебные функции на местном уровне осуществлялись органами станичной власти, которые состояли из станичного атамана (председатель), выборных стариков в количестве от двух до десяти (заседатели) и есаула (пристав), собиравшихся в станичной избе, а также станичников (присяжные), созываемых в казачий круг. Роль станичногоатаманавсудебныхделахбыланезначительной,ивосновном он следил за правопорядком среди местных казаков и несением ими внутренней службы, полицейской, конвойной или почтовой, давал «отзыв» (характеристику) казаку, на основе которого сыскные начальства выдавали «удостоверения», учитываемые при передаче лица под суд, рассмотрении ходатайства об отпуске, награждении или отставке [111, с. 36]. Кроме того, атаман организовывал задержание подозреваемых, председательствовал в станичном круге и при оглашении местному казачеству приговоров, предлагаемых стариками. Отсюда на Дону сложилась пословица: «Атаман не волен и в докладе» [92, с. 284–285]. И если местные казаки не соглашались с вынесенным станичными стариками приговором, то судебное разбирательство приобретало всенародный характер. При этом окончательное решение оставалось за толпой.

Таким образом, в судебных делах превалировала охлократия (власть толпы). «Сбор происходил по закличке около станичной избы. Закличка делалась так: по улицам ходил есаул и… кричал: “Атаманы-молодцы, вся честная станица Курмояровская! Сходитесь на беседу ради станичного дела! А кто не придет, тому станичный приговор – осьмуха! (третник ведра водки)”. Когда казаки соберутся, к ним выходил станичный атаман с есаулом и… вызывали обвиняемоговкаком-либопроступке...“Вот,честнаястаница!–гово- рил атаман, – старики присудили наказать его плетями за то-то! Как прикажете? Простить ли его или выстегать?”» [46, с. 99]. Рассмотрение дела осуществлялось всеми присутствующими казаками в становой избе, и на сборе обычно всегда было шумно, так как каждый стремился высказать свое мнение. При обсуждении дела по жало-

21

бам и тяжбам проситель выходил в центр избы и кланялся до земли на четыре стороны, затем подходил к атаману и излагал суть своего прошения, а старики внимательно слушали и предлагали варианты решения проблемы. Далее есаул докладывал казакам о начале дела, а атаман, выслушав советы стариков, – варианты его решения [34, с. 23–24]. После вынесения судебных решений их обжалование осуществлялось в «Главном войске», но это делалось не часто.

Между тем на основе ордера Григория Потемкина от 7 мая 1775 года в юртах Войска Донского были учреждены «станичные правления» в составе атамана и выборных стариков [8, с. 158–159], а утверждение вынесенных решений в казачьем круге уже не требовалось, и они могли приводиться в исполнение без всенародного объявления. Станичный атаман в случае совершения преступления на территории станицы или ее юрта, не дожидаясь приезда сыскного начальника, проводил «словесный розыск» и осуществлял задержание подозреваемых. В распоряжении станичного атамана для охраны правопорядка находился есаул и казачья команда, используемая для дежурства в правлении.

ВконцеXVIIIвекапристановыхизбахсталиповсеместнопоявляться станичные писари, подчиненные местному атаману, что создавало условия постепенного перехода к формализованному судопроизводству. «Должность станичного писаря состояла в прочтении войсковой опасной грамоты… и другого какого повеленья, коих не списывали, а, прочитав, отправляли в другие станицы… Копии с повелений начали списывать с 1783 года, Суд станичный также не записывался… Даже приговорная станичная книга была заведена только с 1795 года» [34, с. 23–24]. В войсковой грамоте от 24 января 1799 года говорилось, что «…книги сделаны тетрадями в четверть листа, а прочие хотя и на целых листах, но все сшиты беспорядочно и притом без шнура и печати, и никем по листам не закреплены. Из числа употребляемого расхода во многих статьях не пояснено, для кого именно последовали данные издержки, а в других не означено оным ни месяца, ни числа, да и записывает-

22

ся расход на некоторых станицах первоначально на разных малых клочках, а потом вводятся книги, пропустя довольное после того время, и хранятся сии книги у себя дома, а у иных станиц те книги не с начала нового года, а со вступления каждого атамана в должность».

Поэтому на будущие времена сыскным начальствам предлагалось снабжать все станицы приходными и расходными книгами «за скрепою и печатью», с подтверждением, чтобы в них своевременно записывался приход и расход. «Проверять сии книги по третям года выборными от станиц нарочными счетчиками, начальствам же входить в разбирательство тогда, как от станицы будет жалоба… Атаманов в станицах предлагалось избирать с 1 января, но не препятствовать ныне находящимся не с того числа. Ежели станичное общество того пожелает, с того самого времени заводить все журналы, которые для лучшего порядка и иметь до истечения года…» Одновременно требовалось, чтобы во всех станицах со следующих к ним повелений и с передаваемых в другие станицы бумаг списывали копии и заводили дела. Случавшиеся по общественным

ичастным делам приговоры предлагалось писать с подробным объяснением существа дела и последующего по тому решения и их закреплять подписанием всех тех, кто «при учинении онаго был

ина то свой голос подавал, знающим грамоте самим, а вместо незнающихспросьбыихстаничномуписарюиликомудругому»[43,

с. 177–178].

Между тем после «Есауловского бунта» 1792–1794 годов наказным атаманом Андреем Мартыновым по требованию князя Алексея Щербатова, участника подавления восстания и председателя следственной комиссии по данному делу, работавшей в крепости Св. Дмитрия Ростовского, в 1794 году было издано «Наставление…длястаничногоправления».В«неспокойныхпоселениях» образовали «станичные начальства», члены которых назначались войсковым атаманом и «никогда не смели придавать суждению общим голосам и требовать воли казаков, но исполняли б как чиновники все им предписанное» [29, с. 86]. Сам же станичный суд

23

включал атамана, двух выборных стариков (станичных судей) и двух их помощников, определенных Андреем Мартыновым. Впрочем,вособыхслучаяхограничениесамоуправлениявременновводилось уже при атаманах Ефремовых.

Однакочрезвычайныемерыпродержалисьнедолгоибылиотменены войсковым атаманом Василием Орловым. В «Наказе станичным правлениям» от 17 августа 1797 года предусматривалось упразднение «станичных начальств» и восстановление выборных «станичных правлений» по типу созданных в 1775 году Григорием Потемкиным [67, с. 78–81]. Станичники, избрав атамана, обязывались подавать сыскному начальнику проекты заключений о его годности для утверждения войсковым атаманом. Кроме того, в Наказе содержалось требование точно и без замедления выполнять все предписания высшего начальства, а рядовым казакам предлагалось помнить, «что в прежние времена они имели великое уважение как к старшинам, так к старшим и почетным людям…» [40,

с. 243–244].

Предлагалось выбирать станичных атаманов из числа расторопных и «добрых в поведении людей». «Ради пособия им во всегдашних словесных судопроизводствах выбирать из степенных стариков, которые прежде именовались подписными, четырех человек или более. Обязанность атамана и стариков состояла в немедленном исполнении распоряжений сыскных начальств, в словестном разбирательстве всяких спорных дел. Все тяжебные дела на сумму не свыше 50 рублей могли быть решаемы на станичном сборе. Недовольные решением станицы могли переносить свои дела в сыскное начальство. Станичные атаманы и старики судили уличенных в разных преступлениях, особенно в малых воровствах» [90, с. 229]. Сами же старики были обязаны мирить ссорящихся, по делам публичного характера брали штрафы «напоем», объявляли на станичном круге виновных в преступлениях и ожидали общественного приговора (казни или помилования), а также знали очереди станичников в нарядах на службу и на общественные работы, давали «сказки об отставке» [34, с. 20].

24

Соответствующие изменения были утверждены сенатским указом от 6 ноября 1797 года [74, собр. 1, т. 24, № 18239], и восстановлен станичный суд, просуществовавший до 1775 года, состоявший из «общего станичного сбора казаков» и «станичного правления». Дела, рассматриваемые на станичном круге, откладывались до наступления праздничных дней и общего сбора местного казачества, а станичные правления (атаман, старики и писарь) вершили суд в любое время. Вопросы, превышающие власть атамана, решались на собрании общины, а дела, превышающие власть общины, отсылались в сыскное начальство [2, с. 83].

§ 3. органы власти войска донского в 1701–1774 годах

Судебные функции на региональном уровне отправлялись органами власти Войска Донского, размещавшимися в городе Черкасске, а также специально выбранными старшинами, действовавшими по всей территории края. Значение Войскового круга постепенно снижалось, и к середине XVIII века он стал учреждением для выбора в «старшинские должности по Войску Донскому», например, так выбирали войскового дьяка, есаулов, сотников и писарей, а также для смещения их. Впрочем, званием «годового войскового есаула» могли наградить и повелением главы государства. Например, царской грамотой от 31 октября 1752 года «…по их казачьему обыкновению…» такое звание было жаловано Петру Скасырскому по ходатайству его отца – старшины Лариона Семеновича [44, с. 50]. Примерно с 60-х годов в Войсковом круге участвовали только войсковые старшины и представители от городских станиц Черкасска.

После того как должность главы края стала замещаться по назначению русского царя, войсковой атаман был обозначен высшим органом власти на Дону (проводник между Москвой и Доном). Административные и судебные полномочия Войскового круга с 40-х годов во многом взяла на себя «Войсковая канцелярия дел старшин», появившаяся без санкции российского правительства.

25

Ее возникновение происходило на основе прежде существовавшей «Войсковой избы», с 20-х годов XVIII века именовавшейся «Канцелярией войсковых дел», которая была необходима для работы войскового атамана и его помощников и ведения официальной переписки с Войском Донским. Там же собирались войсковые старшины, советом которых пользовался атаман, отдавая необходимые приказания для исполнения решений Войскового круга, и это неформальное объединение было производно от «тайного совета старшин», необходимого в XVII веке для планирования действий походного войска. Так, 26 августа 1746 года на сборе старшин в Войсковой канцелярии «приговорили о воспрещении сказочным жить

вхуторах и на мельницах, а только в станицах; и о мерах к отвращению злоупотреблений в рыбной ловле в Дону». В итоге в низовые станицы с войсковой грамотой, содержащей повеление «неводы и приволочки осмотреть и освидетельствовать, чтобы они не были мерой более, чем указано в приговорах от 13 сентября 1745 года и 7 марта 1746 года», направили старшин Андрея Харитонова и Лариона Скасырскова [44, с. 49].

Войсковая канцелярия дел старшин, находящаяся под председательством войскового атамана, включала всю казачью старшину максимальной численностью около 150 человек, варьируясь в зависимости от фактической возможности прибыть в «Главное войско». Грамотность не являлась обязательным условием, поэтому «судейской присяги» они не давали и выносимые приговоры не подписывали [65, с. 88]. Кроме того, в работе принимали участие два войсковых есаула (приставы), войсковой дьяк (секретарь), войсковой толмач (переводчик), а также караульные и канцелярские казаки (охранники и письмоводители). В последние, как повелось, принимали представителей старшинских семей с 15-летнего возраста, и в дальнейшем данное обыкновение получило закрепление

в§ 453 Положения об управлении Донским Войском от 1835 года. Так начинал свою службу в 1766 году будущий прославленный генерал Матвей Платов. О рассмотрении дел докладывал войсковой есаул, а определения и отношения Войсковой канцелярии записы-

26

вал войсковой дьяк, лично подписывавший внутреннюю корреспонденцию, затем атаман прикладывал свою руку (печать Войска Донского), «если надлежало иметь сношения с посторонними местами и лицами» [56, с. 459].

«С этого времени атаман и старшины присвоили себе право распоряжаться с утверждения Военной коллегии… всеми делами: назначать очередных казаков в полки и отправлять их по царским указам в русскую армию, раздавать казачьи чины и должности квартирмейстера, хорунжего, сотника и есаула, разрешать тяжебные дела и споры между станицами» [84, с. 417]. Но при войсковом атамане Степане Ефремове, правившем в 1753–1772 годах, Войсковая канцелярия дел старшин подверглась реорганизации, получив в середине века лаконичное наименование «Войсковая канцелярия». На рубеже с 60-ми годами ее разделили на военную, гражданскую и уголовную экспедиции, а старшин атаман стал приглашать только по «повесткам» (собственному приглашению) [17, ф. 341, оп. 1, д. 23, л. 140–141], что привело к чрезмерной концентрации властных полномочий в руках атамана и его приближенных, имевших связи в правительственных кругах Российской империи. Однако войсковой атаман самостоятельно не отправлял правосудия, до большинства казусов не нисходил, так как был отягощен множеством других дел, за исполнение которых отвечал перед главой государства.

Между тем, невзирая на снижение роли Войскового круга, продолжал действовать «Суд заказчиков», причем с наделением его дополнительной обязанностью освидетельствования казаков, непригодныхкполковойивнутреннейслужбе,поихходатайствам, что походило на строевой смотр. В XVIII столетии «заказчики» собирались в начале мая на Аксайских буграх в Усть-Аксайском стане или в Тузловском Красном Яре [117, с. 26]. Кроме того, в первой половине XVIII века по-прежнему осуществлялось «разъездное судопроизводство нарочных старшин», которые на основе войсковых грамот действовали более решительно и инициативно. Развитие этого института сопровождалось превалированием его полицейского назначения.

27

§ 4. органы власти войска донского в 1775–1796 годах

Высочайше утвержденным 14 февраля 1775 года докладом Григория Потемкина «О создании Гражданского правительства» функции Войсковой канцелярии и Войскового круга в связи с их упразднением перешли к открывшемуся Войсковому гражданскому правительству. Последнее учреждалось по типу «губернского правления», обязываясь осуществлять свою деятельность на основе российского законодательства с соблюдением привилегий, дарованных Войску Донскому: «…Для правления всех земских дел… велено все хозяйственное их внутреннее распоряжение, равным образом сбор всех установленных у них доходов, также все до промыслов, торговли и прочие гражданскому суду подлежащие дела производить по генеральному во всем государстве установлению, с соблюдением данных оному Войску привилегий» [98, с. 32].

Проведение этой реформы привело к размежеванию гражданских дел с военными, остававшимися в единоличном ведении войскового атамана. «Войсковое правительство» стало многофункциональным учреждением, занявшим нишу органа исполнительной и судебной власти Войска Донского. Оно рассматривало дела малороссов, великороссов, однодворцев, а также казаков, действуя по принципу губернского суда. Располагалось оно в Черкасске, исключая май, когда выезжало в Усть-Аксай или Тузловский Красный Яр на «Суд заказчиков» для рассмотрения исков, ходатайств и освидетельствования негодных к службе казаков. Сюда же приезжал войсковой атаман или замещающий его наказной атаман, назначаемый императором [117, с. 25–26]. Этот суд носил словесный состязательный характер и оставался местом, где применялось обычное право.

С созданием регионального правительства окончательно прекратилось равноправие казаков, ранее выражавшееся в работе Войскового круга, при этом соединение исполнительной и судебной власти, а также уголовного, гражданского, межевого, казенного и хозяйственного производства стало серьезным недостатком. Досто-

28

инством же Войскового гражданского правительства являлось рассмотрение «общеуголовных и разбойных дел» на основе российского законодательства: «Общего уложения и Артикула воинского»; но в остальном в отношении правонарушений и тяжб донских казаков оно не было обременено этой потребностью. Приговоры к смертной казни, наказанию кнутом и ссылке до 1791 года направлялись на утверждение Григорию Потемкину, а в 1792–1796 годах – в Военную коллегию. С 11 июля 1796 года приговоры по таким делам выносились региональным правительством, но по указанию Сената подлежали утверждению в Военной коллегии [90, с. 220].

Правительство под председательством войскового атамана Алексея Иловайского состояло из двух «непременных старшин», пожизненно назначаемых указом императрицы (войсковые судьи Дмитрий Мартынов и Амвросий Луковкин), и четырех «старшин погодных», ежегодно 1 мая избираемых на «общем собрании войсковых старшин». Чтобы «предупредить корыстолюбие», всем судьям полагалось жалование. Под «общим собранием войсковых старшин» фактически подразумевался Войсковой круг, ежегодно проводимый 1 января, а также 1 мая, то есть в преддверии «Суда заказчиков». При выборе «погодных судей» учитывались голоса станиц, подаваемые войсковому атаману; и старшины, набравшие большинство голосов, приводились к присяге, затем – по представлению Войска Донского утверждались Сенатом [117,

с. 22–23].

Также по «высочайше конфирмованному» штату состав Войскового гражданского правительства включал в себя двух войсковых есаулов, назначенных войсковым атаманом, одного войскового дьяка, двух дьяков и шестерых писарей, а также двух войсковых комиссаров, отвечавших за работу почт и продовольственных магазинов, расквартирование и транзит русских войск на территории Войска Донского. Охрана правительства и рассылка от его имени документов производились казаками «годового караула», находившегося под командой полкового есаула и включавшего двадцать четыре заслуженных к полевой службе неспособных казаков, 1 мая

29

ежегодно снаряжаемых городскими станицами Черкасска. Кроме того, в непосредственном ведении регионального правительства находились войсковой толмач, войсковой базарный и войсковые смотрители. Ежегодно 1 января выбирали двух войсковых есаулов, войскового толмача и подтолмача, а 1 мая – погодных судей, войсковых комиссаров и словесного судью.

Судебное производство в Войсковом гражданском правительстве начиналось и завершлоясь в формальном порядке, и без уведомления атамана многое просто не предпринималось. «Громадные права были у атамана. Сказал кто-нибудь атаману не так, как должно – “Секи его!”, показался ответ грубым – “На линию на две перемены!”. Вздумал атаман устроить праздник или скачки – “Взять из войсковых сумм – сколько нужно”» [46. с. 218]. Кроме того, единоличная его власть проявлялась в выборности полковой старшины, которая теперь определялась командирами казачьих полков с одобрения войскового атамана и утверждения Военной коллегии (квартирмейстеры, хорунжие, сотники, есаулы и старшины). Наряду с военными делами, войсковому атаману вменялись дела полицейские.

Устно, гласно и публично функционировал созданный в 1777 году при региональном правительстве «Войсковой гражданский суд», который состоял из словесного судьи, коим стал Иван Селиванов, его помощника, письмоводителя и пяти выборных стариков. Свою деятельность этот суд осуществлял в соответствии с инструкциями Войскового гражданского правительства, а с 1782 года в рамках «Устава благочиния или полицейского». Однако судью выбирали «по общему избранию здешних городских станиц», то есть в казачьем круге, а его помощника и письмоводителя назначало Войсковое гражданское правительство. Ими стали походный есаул Алексей Жмурин и Иван Юдин. Порядок выбора судьи определяла инструкция правительства от 27 апреля 1777 года № 1350: «В словесный суд избирались из отставных всех городских станиц Черкасска, собравшись в одно место, по пять стариков с рядовичами». Появление суда было важ-

30