Небратенко Г.Г. История донской полиции и суда. Ч. 2

ции. Впрочем, существовали исключения: гражданские и уголовные дела, по которым уже был назначен день их рассмотрения по существу; гражданские дела, по которым обе стороны заявили ходатайство об их окончательном производстве в Таганрогском или Екатеринодарском окружном суде по территориальной принадлежности.

§ 5. особенности судопроизводства по делам донских калмыков

Проведение в Области Войска Донского судебной реформы не ликвидировало специфики судопроизводства по делам донских калмыков, которые с 1884 года кочевали на территории, обслуживаемой Сальским окружным полицейским управлением. В судебном отношении этот район находился в ведении Новочеркасского окружного суда и Мирового съезда Первого Донского округа, включавшего мировых судей Первого Донского и Сальского округов [74, собр. 3, т. 4, № 1987]. Жалобы на решения сотенных сборов согласно мнению от 1 декабря 1887 года, представленному ВоеннымминистерствомнарассмотрениеГоссовета,приносились в Сальское окружное полицейское управление, наделенное правами «второй ступени расправы по делам калмыцкого населения» [74, собр. 3, т. 7, № 4854]. Жалобы подавались как в письменной форме на простой негербовой бумаге, так и словесно, но в этом случае записывались со слов просителя в особый протокол. Полицейское управление, истребовав у сотенного общества сведения о сути обжалуемого решения и обстоятельствах дела, на котором оно основано, при необходимости проверив показания сторон через участкового заседателя, выносило собственное решение с учетом существующих у калмыцкого народа обычаев. В тех случаях, когда гражданский иск (жалоба) имел связь с предметами, подлежащими ведению калмыцкого духовенства, для его рассмотрения ивынесениярешениявокружноеполицейскоеуправлениеприглашался «депутат от сего духовенства».

121

Жалобы на судебные решения, вынесенные полицией Сальского округа, отправлялись калмыками в Областное правление, представлявшее собой «третью и последнюю ступень расправы по делам сего рода», выносившее окончательные решения, руководствуясь законодательством Российской империи «применительно к обычаям калмыцкого народа». При рассмотрении жалоб

ипринятии решений Сальское окружное полицейское управление

иОбластное правление не придерживались «судебных форм и обрядов», следуя принципам краткости, ясности и скорости, причем в любое время в ходе процесса «сторонам» дозволялось по взаимному согласию обратиться «к суду посредническому», и после избрания посредников официальное производство прекращалось. Наблюдение за правильным и незамедлительным решением судебных дел калмыков в окружной полиции или региональном правительстве относилось к компетенции войскового наказного атамана.

Согласно мнению Государственного совета от 2 июня 1897 года к калмыцким поселениям Области Войска Донского было применено Положение об общественном управлении станиц казачьих войск 1891 года [74, собр. 3, т. 17, № 14240]. Сами поселения из «калмыцких сотен» еще в 1877 году были преобразованы в калмыцкие станицы: Платовская из 3-й и 4-й сотни Нижнего улуса, Денисовская – из 1-й, Иловайская – 2-й; Кутейниковская – из 2-й и 3-й сотни Среднего улуса, Власовская – из 1-й

и4-й; Граббевская – из 1-й сотни Верхнего улуса и 5-й Среднего, Потаповская – из 2–4 сотен Верхнего улуса [74, собр. 2, т. 52, № 57539]. В связи с этим при рассмотрении соответствующих дел «сотенный сбор» замещался «собранием стариков – отцов семейств», избираемых ежегодно станичным сбором в количестве пятнадцати человек, но с приглашением «для убеждения

совести депутата от местного ламаистского духовенства». С 1897 года просьбы об отмене решений этого собрания полагалось подавать непосредственно в Областное правление, где судебные дела подлежали окончательному разрешению.

122

§6. совершенствование станичного правосудия

вконце XIX века

В конце XIX – начале XX столетия развитие станичного правосудия происходило в рамках «Положения об общественномуправлениистаницказачьихвойск»от6июня1891года[74, собр. 3, т. 11, № 7782, с. 329]. Согласно ему окружные атаманы и окружные начальники сохраняли право наказывать виновных

вдисциплинарных проступках, применяя денежные взыскания

впользу станицы на сумму не более десяти рублей, арест или общественные работы сроком не более одной недели. Обжаловались «постановления» атаманов и начальников в Областном правлении в течение двух недель с момента их вынесения.

Станичный суд признавался одним из органов местного самоуправления, включавших также станичный сбор, станичного атаманаистаничноеправление,приэтомчленысудана время судебных заседаний вполне ожидаемо освобождались от обязанности присутствовать на станичных сборах. К довольно обширной компетенции последних относилось принятие письменных жалоб и ходатайств по делам станичного общества, которые подавались собственнолично или через доверенных лиц, а также рассмотрение ходатайств об удалении из станичного общества «вредных и порочных лиц мужского и женского пола». В своей работе станичный сбор основывался на принципах неприкосновенности общественной собственности, превалирования публичных интересов над частной выгодой, уравнительного пользования угодьями, обеспечения благочиния и наказания за его нарушение, причем так, «чтобы меры взыскания служили сохранению древних обычаев доброй нравственности по общежитию и в семействах, благочестия, чинопочитания и уважения к старшим…, чтобы искоренялось пристанодержательство подозрительных людей и бродяжничество нищих…» [74, собр. 3, т. 11, № 7782, с. 329–337].

Для фиксации обращений местных жителей при станичном правлении имелись: книга станичного суда, куда заносились жа-

123

лобы и просьбы; книги решений и приговоров станичного и третейского судов; штрафной журнал о казаках служилого состава, числящихся в разряде штрафованных; книга сделок и договоров; а также книга взысканий, налагаемых станичным атаманом. Записи в книгу сделок и договоров вносились по взаимному согласию договорившихся сторон, как казаков, так и иногородних, при заключении сделок и приеме обязательств на сумму не более пятисот рублей. Данные записи или засвидетельствованные с них копии имели законную силу и принимались в суде в качестве письменных доказательств. Одновременно допускалось словесное объявление о заключении договора в присутствии не менее двух свидетелей, но с последующей его фиксацией в книге, скрепленной подписями обеих сторон, которые по просьбе неграмотного лица выставлялись любым доверенным. Однако за внесение записей требовалось уплатить десятикопеечную пошлину, поступавшую в станичные капиталы, а если в деле было более двух сторон, то каждый платил по пять копеек.

Согласно Положению от 3 июня 1891 года станичный суд состоял из двух инстанций: суд станичных судей, учреждавшийся в каждой станице, и суд почетных судей, создававшийся на каждые две станицы, причем почетные судьи или прикреплялись к определенному населенному пункту, или могли по очереди переходить то в одну станицу, то в другую. Однако в малолюдных поселениях суд почетных судей учреждался из расчета – один на три и более станицы, а в серьезно отдаленных от прочих населенных пунктов – один на каждую из станиц. Расписание судебных участков находилось в ведении войскового наказного атамана, а учет географических и демографических особенностей, вызывающих невозможность соблюдения общих правил, осуществлялся Военным министерством на основе ходатайств главы региона. Правом утверждать расписание судов почетных судей был наделен войсковой наказной атаман на основе мнения Государственного совета от 1 ноября 1904 года [74, собр. 3, т. 24, № 25265].

Состав станичных судей ежегодно избирался станичным сбором в количестве 4–12 человек, а почетных судей – тем же сбором

124

через каждые три года в количестве 3–6 человек от каждой станицы, входящей в округ почетных судей. Кандидатами в станичные судьи могли быть лица, которые на момент проведения выборов были старше тридцати трех лет, не состояли на действительной службе, пользовались полным доверием и уважением станичного общества, отличались безукоризненным поведением и домовитостью. Лица, отстраненные от участия в станичных сборах, состоящие под следствием или судом, ранее осужденные за совершение краж, мошенничества, присвоения или растраты чужого имущества, или иного рода преступления, за которое были подвергнуты тюремномузаключениюилиболеесуровомунаказанию,лишались пассивного избирательного права.

В почетные судьи избирались преимущественно грамотные казаки, урядники, офицеры или гражданские чиновники, а также лица, прежде награжденные за службу по общественному управлению в Области Войска Донского, или имеющие знак отличия Военного ордена, но при этом не моложе сорока лет. Впрочем, возрастные ограничения не касались представителей казачества, имеющих чины по Табели о рангах. Избранные судьи приводились к присяге окружным атаманом или начальником, и им вручался должностной знак, надевавшийся во время выполнения служебных обязанностей и в иных официальных случаях. Старообрядцы и иноверцы, не приемлющие присяги по традиционному православному обряду, давали торжественное обещание «отправлять судебные обязанности по правде и чистой совести». От вступления в судейскую должность можно было отказаться по следующим причинам: возраст свыше шестидесяти лет; болезнь (тяжелые недуги); предыдущее исполнение обязанностей в данной должности в течение полного срока, когда с момента его завершения не миновало трех лет; иные уважительные причины.

Вступившие в должность станичные и почетные судьи не могли совмещать работу в этой должности с выполнением других обязанностей станичного, а также хуторского самоуправления, причем первым (станичным судьям) жалование устанавливалось

125

по усмотрению станичного сбора, а вторым (почетным) в размере полутора рублей за каждое заседание. Кроме того, судьи освобождались от натуральных повинностей, от практических военных занятий, а порою и действительной воинской службы, даже в военное время. Те же, кто избирался повторно и работал непрерывно, на период службы наделялись чином хорунжего, а за отличное исполнение обязанностей могли быть представлены вышестоящим начальством «к денежной награде, похвальному листу, почетному чекменю, медалям за усердие или знаку отличия Святой Анны», а дворян и разночинцев представляли к денежным премиям, орденам и очередным званиям. Также почетных судей, троекратно избранных в должность, производили на постоянной основе в звание «хорунжих в отставке», исключая лиц, уже имевших офицерский чин.

Станичные и почетные судьи выполняли обязанности коллегиями по три человека по очереди, а почетные – также присутствиями по четыре; остальные из числа выбранных в эти должности являлись запасными, но через несколько месяцев происходила ротация, иони становились основными,меняясьместамис первыми. Присутствие почетных судей в одной коллегии устанавливалось в равном количестве от каждой из представляемых ими станиц. Очередность смены судей определялась в специальном протоколе, засвидетельствованном станичным атаманом. Каждая коллегия из своей среды избирала председателя состава, но если в ее рядах имелся офицер, то он становился председателем в силу имеющегося чина.

Станичный суд функционировал в воскресные и праздничные дни, а при необходимости в любые другие, при этом суд станичных судей – не менее двух раз в месяц, а почетных – не менее одного раза, причем последний при необходимости внепланово созывался станичным атаманом той станицы, в которой должно было проходить очередное заседание. Если кто-то из судей по болезни или иной уважительной причине не мог явиться, то он обязывался заблаговременно известить об этом атамана. Кроме

126

того, суд станичных судей по проступкам мог проводиться на месте происшествия или возникновения дела (по спорам и тяжбам). Впрочем, существовали требования к месту проведения судебных заседаний: по возможности в специальной комнате, где имеется портрет государя-императора; стол, покрытый сукном, и стулья для судей. Председатель коллегии отвечал за соблюдение протокола и порядка судопроизводства, при необходимости обращаясь за содействием к атаману. Виновные в нарушении «порядка и благочестия в суде» полномочиями председателя подвергались денежному штрафу в пользу станицы в размере не более трех рублей и удалению из «зала заседаний», но если для наведения порядка привлекался атаман, то взыскание осуществлялось главой станицы.

Суд почетных судей по отношению к суду станичных судей выступал вышестоящей инстанцией, в которой обжаловались решения станичных судей на сумму исковых требований, превышавшую тридцать рублей, а также приговоры за совершение маловажных проступков, предусматривающих наказание, тяжесть которого составляла более половины от максимально установленной законом меры. Однако если выяснялось, что перенесение дела из ведения станичных судей в компетенцию судей почетных имело целью проволочку или служило для уклонения от наказания, то размер санкций мог быть даже увеличен до полуторного объема от предела, установленного законом. Однако количество дел, рассматриваемых в суде почетных судей, было невелико. Например, в 1898 году – порядка 4,3 % от общего количества дел, завершенных в суде станичных судей [110, с. 143–144].

Компетенция станичных судей оставалась тождественной полномочиям волостных судов: окончательное рассмотрение споров и тяжб имущественного характера на сумму до тридцати рублей, которые касались движимого и недвижимого имущества, займов, купли-продажи, различных сделок и обязательств, возмещения убытков и иного ущерба. Впрочем, этому суду было предоставлено право рассмотрения дел на сумму от тридцати рублей

127

до ста, но в случае обжалования окончательные решения по ним выносились почетными судьями. Если же сумма ущерба превышала определенный законом размер или имущество приобреталось за пределами станичного юрта либо у лиц, неподсудных станицам, дела рассматривались в мировом суде. Хотя эти условия свободно преодолевались по взаимному согласию тяжущихся сторон, оформляемому письменно в книге решений и приговоров станичного суда.

Также в компетенции суда станичных судей находились маловажные проступки, не сопряженные с более тяжкими правонарушениями, не превышающие сумму ущерба в размере тридцати рублей: кражи, мошенничество, скупка краденного, «обиды словом

идействием», побои, пьянство, нарушение общественной тишины

испокойствия. В ведении станичной юстиции состояли постоянно или временно проживавшие в пределах юрта представители войскового и невойсковых сословий, не обладающие «особыми правами состояния». В случае совершения правонарушения обывателем одной станицы в юрте другой, дело рассматривал суд поселения, в пределах которого был допущен деликт. Кроме того, судьям запрещалось рассматривать дела, по которым они имели личную заинтересованность, а также касающиеся членов семей, ведших с ними общее хозяйство.

Возбуждение производства по спорам и тяжбам осуществлялось по просьбе истца, а по проступкам – по жалобе потерпевшего, его родителей или старшего в семье, опекунов или попечителей, если потерпевший не достиг возраста совершеннолетия; по требованию станичного или хуторского атамана; «по извещению» свидетелей проступка, когда потерпевший не мог самостоятельно принести жалобу. Данные обращения вкратце вносились в станичную книгу просьб и жалоб, в которой помечались лица, подлежащие вызову для разбирательства, причем в выходные и праздничные дни это делалось самим станичным судом, а в прочие – станичным атаманом. Если же выяснялось, что проступок или правонарушение превышали компетенцию станичного суда,

128

то о происшествии станичный атаман в установленном порядке извещал «вышестоящее начальство».

Встаничном суде дела рассматривались по порядку их внесения в соответствующую регистрационную книгу, исключая экстраординарные, разбиравшиеся вне очереди. Впрочем, допускались случаи, когда станичный суд не принимал к рассмотрению просьбы или жалобы, или медлил с их рассмотрением, и тогда за восстановлением прав следовало обращаться к станичному атаману, а при его бездействии к окружному атаману (окружному начальнику). Сам станичный атаман, не являясь участником судебного процесса, многое делал для организации судебного заседания, например, у него имелся «список сторон и свидетелей», в котором он выставлял пометки об уведомлении соответствующих лиц об их привлечении к суду в том или ином качестве, а также

опричинах невозможности явиться в суд. В дальнейшем атаман передавал этот документ суду перед заседанием.

Вдень, определенный для проведения разбирательства, стороны процесса, подведомственные станичному суду, были обязаны лично явиться к месту заседания. Однако в случае проживания кого-либо за пределами станицы далее пятнадцати верст допускалось представительство «своих родных, домашних или односельцев», если последние не отстаивали чужие интересы за вознаграждение, а также любых других лиц, но при наличии веских оснований, препятствующих явке в суд. Свидетели обязывались являться лично, но при удаленном проживании или по другим причинам, признанным станичным судом уважительными, допрашивались по месту жительства городской полицией, а в селениях – станичным атаманом или волостным старшиной, а затем полученные показания отправлялись в суд. Стороны, неподведомственные станичномусуду,«какпотерпевшие отпреступных действий, так равно и истцы…, свидетели», не были обязаны лично являться в суд и могли быть представляемы «управляющими, приказчиками, старостами и другими лицами, заведовавшими у них хозяйством, либо сообщать суду свои заявления письменно».

129

Свидетельскиепоказаниясоответствующихлицистребовалисьсудом посредствам обращения к станичному атаману, пересылавшему «представление» в учреждения, в ведении которых находились фигуранты.

При неявке ответчика или обвиняемого по неуважительной причине допускалось заочное рассмотрение дел и вынесение по ним решений и приговоров, а по делам частного обвинения, которые могли закончиться примирением, неявка истца или потерпевшего приводила к прекращению судебного процесса. По делам публичного характера судопроизводство продолжалось и при отсутствии потерпевшей стороны, о вынесенном заочно решении или приговоре участники процесса, не явившиеся на судебное заседание, оповещались станичным атаманом. Однако в двухнедельный срок со дня такого оповещения «недовольный» мог представить станичному суду «удостоверение о причинах неявки», и если основание оказывалось уважительным, то рассмотрение дела возбуждалось вновь, но в случае повторной неявки

всуд производилось взыскание штрафа в размере, не превышающем двух рублей.

Свидетелям, прибывшим из другого поселения, предоставлялось право потребовать с неявившейся стороны от десяти копеек до одного рубля за каждый пропущенный ею день, в который «истребователь» сам являлся в суд. С «прогульщиков-свидетелей» также взыскивались штрафы, не превышающие трех рублей, но если в двухнедельный срок суду представлялось «удостоверение о причинах неявки», признанное заслуживающим уважения, то санкции автоматически аннулировались. Если же этого не происходило, то информация о штрафах, вынесенных за неявку в суд, а также о средствах, получаемых в пользу свидетелей, вносилась

вкнигу решений и приговоров, а сами деньги взыскивались станичным атаманом в пользу общественных капиталов частных лиц соответственно.

Втех случаях, когда явка на заседания была обеспечена, допускалась возможность мотивированного объявления одной из сто-

130