Небратенко Г.Г. История донской полиции и суда. Ч. 2

ронотводакого-либоизсудей,причемоснованиядляэтогозаконо- дателем неопределялись,нотребовалась «уважительность причин отвода, окончательно определявшегося судом на основе местных обычаев». В процессе не принимал участие судья, об отведении которого заявляла одна из сторон, и тогда приглашался кто-то из «запасных судей».

Сам же процесс в станичном суде протекал в словесной форме со свободным допуском посторонних лиц, а также станичного атамана, его помощников, хуторских атаманов и писарей, но с запретом вмешательства в судопроизводство. По делам о проступках суд имел право осуществлять собственное дознание, если считал недостаточными показания лиц, участвующих в деле, осуществляя его в присутствии двух или более домохозяев. По тяжебным делам «осмотры местности при свидетелях», а также проверка доказательств производились только по просьбам сторон гражданского процесса, обычно одним из судей.

Примирительный уклон, на протяжении столетий характерный для «станичной юстиции», в конце XIX века закреплялся законодательно в отношении «спорных и тяжебных дел, личных оскорблений и нанесения обид», реализуясь путем выслушивания аргументов сторон. В случае достижения мирового соглашения, как и прежде, публично объявлялось, что одна сторона уступает другой, которая за это чем-то вознаграждается, а затем – как именно будет происходить исполнение договоренностей. Если же примирение не было достигнуто, судьи принимали к рассмотрению в качестве доказательств «заявляемые сторонами сделки и обязательства», и если они имели место, разрешали дела «на основании местных обычаев и правил, принятых в казачьем быту», а также «по рассудку и народному суждению».

При обсуждении судьями проекта окончательного решения, если на месте проведения станичного суда не было дополнительного помещения, все без исключения посторонние лица покидали зал по требованию председателя суда. Решения и приговоры принимались по большинству поданных голосов, а при их раз-

131

делении поровну мнение председателя давало перевес. Решения станичного суда по гражданским делам (спорам и тяжбам), приговоры за совершение проступков, а также условия мировых сделок записывались в книгу решений и приговоров, немедленно объявлялись сторонам, подписывались ими и самими судьями. Кроме того, в книге разрешалось записывать показания наиболее важных свидетелей. Завершая текущее заседание, станичный суд определял повестку дня следующего, представляя станичному атаману перечень участников судебного процесса, именуемый «списком сторон и свидетелей», для их вызова с целью дачи словесных показаний или «письменных свидетельств» [74, собр. 3, т. 11, № 7782, с. 335–340, 348].

Тяжесть официального наказания, выносимого станичным судом за совершение маловажного проступка, ограничивалась денежным взысканием на сумму не более шести рублей, арестом или общественными работами на срок не более восьми суток. Рецидив проступков увеличивал установленные размеры штрафа до десяти рублей, ареста или общественных работ до двенадцати дней. Однако латентное использование обычного права приводило к применению наказаний, не предусмотренных законодательно: штрафы напоем, «кулачные бои» и прочие [67, с. 88–89]. В случае нанесения материального ущерба потерпевшей стороне виновный по ее требованию обязывался законом компенсировать убытки, например, вернуть похищенное, возместить причиненный вред.

Обжаловать решения и приговоры станичных судей можно было в устной или письменной форме через станичного атамана в двухнедельный срок со дня их объявления, и если этого не происходило, то приговор вступал в законную силу. Вступившие в силу решения по исковым и тяжебных делам, вынесенные в отношении лиц, находящихся под опекой, обязательно утверждались окружным атаманом (начальником), но если последний считал судебное решениенеобоснованным,топроизводствовозобновлялосьпочетными судьями. Впрочем, даже окончательные решения и пригово-

132

ры, вынесенные станичными или почетными судьями, могли отменяться Областным правлением по «просьбам» заинтересованных лиц. Основаниями для этого являлись: рассмотрение дела, не относящегося к компетенции суда; вынесение решения или приговора без вызова к разбирательству заинтересованных лиц; вынесение наказания, превосходящего установленные законом пределы. Если же станичный суд явно превысил свои полномочия, то его приговоры или решения отменялись по «представлению» окружного атамана (начальника).

Просьбы об отмене решений станичного суда по «тяжебным и исковым делам» передавались через станичного атамана окружному начальнику (атаману) и далее в Областное правление

вмесячный срок с момента их объявления, а по приговорам за совершения проступка – в недельный срок. При рассмотрении просьб устанавливался факт наличия процессуальных нарушений, допущенных станичным судом, и в случае их обнаружения при отмене приговора ввиду превышения станичным судом своих полномочий дело уже направлялось в компетентную для его рассмотрения судебную инстанцию. Если же превышение допускалось в области гражданского производства, то подателю жалобы предлагалось самостоятельно обратиться суд. В случае вынесения станичным судом решения или приговора по делу, ему подведомственному, но с иными процессуальными нарушениями, Областное правление «постановляло новое решение или приговор», или возвращало дело в станичный суд для его повторного рассмотрения.

Вступившие в законную силу решения и приговоры станичных и почетных судей, не подвергнутые отмене, приводились в исполнение станичным атаманом или его помощником. Наказание

ввиде ареста в особых уважительных случаях, рассматриваемых индивидуально, могло быть отсрочено на шесть месяцев по воле станичного атамана с разрешения атамана округа. По делу, касающемуся хуторянина, наказание исполнялось хуторским атаманом под надзором станичного «за общей их ответственностью и без

133

особого вознаграждения». При получении денежного взыскания с ответчика в случае его временной неплатежеспособности станичный атаман с учетом индивидуальных причин также мог предоставить отсрочку от одной недели до месяца, а более длительная отсрочка предоставлялась уже с согласия истца. Невыплата положенных средств в установленный период приводила к их принудительному взысканию, прежде всего из дохода, получаемого с недвижимого имущества. Если же у ответчика не было такового или соответствующим доходом не покрывалась выплачиваемая по суду сумма, станичный атаман описывал и назначал к продаже такую часть движимого имущества, утрата которой не приводила к расстройству хозяйства, «лишению семьи насущного пропитания до нового урожая». При этом запрещались к продаже иконы, форменное казачье обмундирование, вооружение, снаряжение и строевая лошадь «лиц служивого состава». Предварительно делалась опись и оценка выставляемого на продажу имущества, осуществлявшаяся по взаимному согласию истца и ответчика, а в случае его отсутствия – станичного атамана при участии свидетелей из числа стариков.

Продажа соответствующего имущества производилась публично станичным правлением в срок от одной недели до месяца со времени описи и оценки, о чем заблаговременно делалось объявление, а также принимались другие меры для оповещения потенциальных покупателей, но если имущество не приобреталось или предлагавшаяся за него цена была меньше установленной, то оно передавалось истцу. Если же продажа движимого имущества не покрывала сумму взыскания, то описи подвергалось недвижимое, исключая дом и двор ответчика, а также «надворные строения, разрушение которых привело бы к расстройству хозяйства» [74, собр. 3, т. 11, № 7782, с. 341–343].

Высочайшим повелением Николая II от 14 декабря 1891 года, объявленным Военным министром Петром Ванновским в Правительствующем Сенате, были утверждены рисунки знаков станичного судьи и почетного судьи, употреблявшиеся в казачьих

134

войсках [74, собр. 3, т. 11, № 8159]. «Нагрудный знак должности станичного судьи в казачьих войсках» носился на правой стороне груди, крепясь к униформе при помощи металлической заколки. Он представлял собой светло-бронзовую окружность, на лицевой стороне которой располагался государственный герб с надписью вокруг: «3 июня 1891 г.» (вверху) и «Станичный Судья» (внизу).НареверсепомещалсявензельАлександраIII с надписью вокруг: «________станицы» (с левой стороны) и «________казачьего войска» (с правой стороны). «Нашейный знак должности почетного судьи в казачьих войсках» носился при помощи металлической цепи одного цвета со знаком, который представлял собой светло-бронзовую окружность и на лицевой ее стороне изображался государственный герб с надписью вокруг: «3 июня 1891 г.» (вверху) и «Почетный Судья» (внизу). На реверсе помещался вензель Александра III с надписью вокруг «________казачьего войска».

Несколько позже в Области Войска Донского появились нагрудные знаки для волостных судей: повелением Николая II от 19 июня 1900 года. Они «состояли из светло-бронзового кружка, на лицевой стороне которого помещался государственный герб с надписью вокруг “волостной судья”, а на обратной стороне – вензельное изображение Имени в Бозе почившего Государя-Императора Александра II с надписью вокруг: “19 Февраля 1861 года”». Знак носился волостными судьями на груди без определения стороны расположения [74, собр. 3, т. 20, № 18912].

Положением Военного совета от 24 марта 1906 года определялись права станичных атаманов и почетных судей, награжденных чином хорунжего в отставке, согласно «Правилам о награждении лиц, занимающих общественные должности в станицах и хуторах казачьих войск» от 4 июля 1903 года [74, собр. 3, т. 26, № 27595]. Определялось, что они пользовались правами личного почетного гражданства, носили офицерскую форму одежды «с погонами для отставных» и при желании освобождались от дальнейшего занятия должностей «общественной службы».

135

§ 7. третейский суд по положению 1891 года

Полное название данного учреждения: «Третейский по совестисуд».Онвключалвсебяодногоилинескольких«посредников», выбиравшихся обеими сторонами по взаимному согласию из числа односельчан или жителей различных поселений. Его ведению подлежали спорные и тяжебные дела без ограничения суммы исковых требований, не сопряженные с совершением преступления или проступка, а также не касающиеся лиц, находившихся под опекой. После рассмотрения дела решение этого суда объявлялось сторонам и записывалось в книгу, хранившуюся при станичном правлении, после чего считалось вступившим в законную силу и обжалованию не подлежало, приводилось в исполнение тем же порядком, что и решение станичного суда. В Положении от 3 июня 1891 года предусматривалась возможность заведения при станичном правлении (и даже хуторском) отдельной книги решений третейского суда [74, собр. 3, т. 11, № 7782, с. 342], что, вероятно, стимулировало интенсивность обращения в суд.

136

ЗаклюЧеНие

Напротяженииминувшихтрехсотенлетдесяткипоколений сотрудников полиции и милиции, а также судей обеспечивали реализацию правоохранительной функции Российского государства. Изучение накопленного опыта не является только воплощением идеологии патриотизма, а представляет собой попытку эффективного использования этого опыта, имеющего практическое значение для государственной службы, его адаптации к особенностям правовой культуры и правосознания России. Многие насущные задачи, стоящие перед правоохранительной системой, уже рассматривались Министерством внутренних дел, Министерством юстиции или Прокуратурой, а в истории Российской империибылиразрешенысразличнойстепеньюэффективности. С учетом непрерывности и преемственности правоохранительной деятельности отказ от использования отечественного опыта в этой сфере при рассмотрении схожих проблем являлся бы проявлением расточительности и недальновидности, наказанием за которое неизбежно стало бы повторение прежних ошибок.

Знание истории своего ведомства позволяет сделать оригинальные выводы, не всегда представляющие собой «указания к исполнению», но иллюстрирующие принципы развития службы, индивидуальное осознание которых без осмысления исторического опыта зачастую приходит лишь к окончанию профессиональной деятельности. История же катализирует интеллектуальные процессы, открывая мудрость предшествующих поколений до наступления ветеранского возраста лиц, уполномоченных принимать управленческие решения, позволяя активно внедрять уже накопленный опыт в условиях современной действительности.

Одним из таких оригинальных выводов является то, что реформированиеправоохранительныхорганов,связанноесихукрупнением или разукрупнением, само по себе не является ценностью, а служит инструментом в достижении конечной цели: повышении эффективности правоохранительной деятельности, связанном с

137

необходимостью соответствия реалиям изменяющейся действительности. Ведь прогресс и общество не стоят на месте, а полиция

исуд должны соответствовать уровню их развития. Разукрупнение аппарата приводит к увеличению связей между подразделениями, не являющемуся сильной стороной управленческой деятельности,

ичем меньше существует «стыков подразделений», тем эффективней работает вся система. Однако укрупнение ведомств приводит к снижению способности концентрироваться на выполнении непосредственных задач и перегрузке служебными обязанностями.

Важнейшим критерием правоохранительной деятельности является оптимальный уровень общественного порядка, но его достижение невозможно без обеспечения нормальной работы социальной, экономической, образовательной, производственной, транспортной и прочих систем жизнедеятельности государства. Как, например, невозможно побороть коррупцию, борясь с ее проявлениями только в юридической сфере, без координации с иными областями российской действительности, особенно в условиях невысокого уровня жизни населения. Прошлое показывает, что относительно невысокий уровень содержания чинов полицейской стражи в Российской империи, а также перегруженность служебными обязанностями участковых заседателей

иполицейских приставов в начале XX века являлись условием для снижения их общего профессионализма, в том числе за счет ограничения возможности в подборе кадров, непростительного в канун российских революций.

Другой особенностью правоохранительной системы выступалоналичиерегиональнойспецифики,вызваннойправовымплюрализмом в империи. Донское казачье войско работало по «особым правилам» и обладало своей спецификой в правоохранительной сфере, находилось в ведении Военного министерства, а не только МВД России. Специфика предопределялась тем, что значительная часть населения края относилась к казачьему сословию, поголовно обязанному воинской службой. Отправление полицейских функций учитывалось в счет несения военной повинности, ибо в

138

полиции работали те же казаки, а войсковой наказной атаман являлся не только статским руководителем, но и военным, поэтому по служебным вопросам взаимодействовал с Военным министерством.

Однако в определенные периоды донская полиция напрямую подчинялась МВД России, выполняя тождественные для российских органов правопорядка обязанности, и аккумулировала в себе все их достоинства и недостатки. Судебная реформа 1864 года освободила полицию от судебных функций, которые она выполняла с момента учреждения, что позволяет рассматривать историю донской полиции смежно с историей развития суда. Однако, например, Сальское окружное полицейское управление в отношении калмыков выполняло судебные функции вплоть до 1897 года. Также Земская реформа 1864 года и Городское положение 1870 года позволили освободить полицию от обязанностей по благоустройству в уездах и городах. Впрочем, на Дону преобразования проводились с запозданием, вызванным необходимостью учета в законодательстве особого положения казачества.

Особой страницей в истории полиции стали события 1901– 1917 годов, представлявшие собой череду политических кризисов локального, регионального и национального масштаба, которые имелирукотворныйхарактеривитогепривелинетолькокуничтожению самодержавия, полиции или жандармерии, но и к смене самой формы Российского государства. Впрочем, эти катаклизмы не привели к ликвидации потребности в поддержании правопорядка, и он был восстановлен Рабоче-Крестьянской милицией и Всероссийской чрезвычайной комиссией по борьбе с контрреволюцией и саботажем.

139

литература

1.Агафонов А. И. Донские казаки. Грудь в крестах… Ростов н/Д, 2009.

2.Агафонов А. И. История Донского края. Ростов н/Д, 2001.

3.Агафонов А. И. Область Войска Донского и Приазовье в дореформенный период. Ростов н/Д, 1986.

4.Акты к истории сыскных начальств // Памятная книжка Области Войска Донского на 1904 год. Новочеркасск, 1904.

5.Алимжан К. А. Вопросы теории обычного права. Алматы,

2003.

6.Алмазов Б. А. «В тени Российской истории»: исторические очерки. СПб., 2015.

7.Антология памятников права народов Кавказа. Ч. 1: ПамятникиправанародовСеверногоКавказа.Т.7:Памятникиправадонского казачества. Ростов н/Д, 2010.

8.Астапенко М. П., Астапенко Е. М. История донского края. Ростов н/Д, 2005.

9.Березнев А. Т. История органов внутренних дел. Воронеж,

1998.

10.Борьба за власть Советов на Дону. Ростов н/Д, 1957.

11.Броневский В. Б. История Донского Войска. СПб., 1834.

12.Венков А. В., Небратенко Г. Г. Реализация органами местного управления Донского казачьего войска функций учреждений прокурорского надзора до создания Донской прокуратуры (XVIII в.) // Юристъ-Правоведъ. 2000. № 1.

13.Ветчинкин В. Н. Очерк поземельного владения на Дону в связи с развитием межевания // Труды Областного Войска Донского статистического комитета. Новочеркасск, 1874. Вып. 2.

14.Вся Область Войска Донского за 1899 год. Ростов н/Д,

1899.

15.Гаврюшкин О. П. Гуляет старый Таганрог. Исторический очерк. Таганрог, 1997.

16.Гордеев А. А. История казаков. М., 1992.

17.Государственный архив Ростовской области.

140