- •Содержание
- •Глава 1.
- •Глава 2.
- •Глава 3.
- •Глава 4.
- •Глава 1. Трактовки дискурса в современной литературе
- •Лингвистические подходы к анализу дискурса
- •1.1.1 Разновидности лингвистических теорий дискурса
- •1.1.2. Лингвистический анализ политического дискурса
- •Кратологическая теория дискурса
- •Семиотические концепции дискурса
- •Социально-коммуникативная трактовка дискурса
- •Постмодернистская теория дискурса
- •Критический дискурс-анализ
- •Теория нарративного дискурса
- •Дискурсология как междисциплинарная наука о дискурсах
- •Предметная область дискурсологии
- •Дискурс как символический капитал
- •1.7.3. Основные виды дискурсов
- •Глава 2. Дискурс pr-коммуникации
- •2.1.Дискурсивный подход в пиарологии
- •Понятие pr-дискурса
- •2.3. Структурный анализ дискурса публичного выступления
- •2.3.1. Интенциональный план дискурса
- •Виртуальный план дискурса
- •2.3.4. Контекстуальный план дискурса
- •2.3.5. Психологический план дискурса
- •Дискурс шоу-политики и pr-шоу
- •Дискурс презентации
- •Глава 3. Дискурсы имиджа и бренда
- •3.1. Общая характеристика имиджа и бренда: сходства и отличия
- •Общие черты имиджа и бренда
- •Отличительные черты имиджа и бренда
- •Структурные компоненты дискурса имиджа
- •3.3. Дискурс имиджевого маскарада
- •3.4. Мифология имиджа
- •3.5. Дискурс харизмы
- •3.6. Сущность и дискурс бренда
- •Дискурс города-бренда
- •Дискурс бренда страны
- •Глава 4. Институциональный дискурс
- •Общая модель институционального дискурса: сущность и структурные компоненты
- •6. Жанры институционального дискурса – это формализованные конструкты стереотипных практик, получающие свое выражение в ритуальных актах, административных процедурах, речевых и письменных формах.
- •4. 2. Жанровая палитра корпоративного pr-дискурса
- •4.2.1. Дискурс вузовского герба
- •Дискурс юбилея
- •Юбилей профессора к.Н.Любутина
- •Дискурс медиарилейшнз
- •Глава 5. Дискурс сми и рекламы
- •5.3. Дискурс-анализ сми
- •5.3.1. Дискурс-анализ программ радиостанции «Эхо Москвы»
- •Дискурс рекламной мифологии
- •5.3. Символическое пространство политической рекламы
- •Глава 6. Дискурс имиджа и бренда
- •Дискурсивные особенности имиджа и бренда
- •Дискурс имиджа и бренда политического лидера
- •Город как дискурс
- •Глава 7. Уральская шеола дискурсологии: опыт pr-деятельности
- •Список литературы.
-
Кратологическая теория дискурса
Общепризнанной крупной фигурой в области интерпретации дискурса и его глубокого теоретического анализа является Мишель Фуко. С его именем связано появление и развитие кратологической трактовки дискурса, получившей широкое применение в таком направлении как критический дискурс-анализ (см. соответствующий раздел настоящей работы).
В своих работах Фуко акцентировал внимание на властной, принудительной силе дискурса. Дискурсы в его интерпретации выступают мощным властным ресурсом и потому оказываются объектами желаний, опасений, контроля.
Доступ к дискурсам регламентируется и контролируется в обществе властными инстанциями. За право их присвоения идет непрерывная борьба.
Такой институт социализации как образование выступает важной инстанцией по контролю доступа к дискурсам, а также инструментом их социально-дифференцированного присвоения и распределения. «Сколько бы ни утверждалось, - пишет Фуко, - что образование по неотъемлемому праву является средством, открывающим для любого индивида в обществе, подобном нашему, доступ к дискурсу любого типа, - хорошо известно, что в своем распределении, в том, что оно позволяет и чего не допускает, образование следует курсом, который характеризуется дистанциями, оппозициями и социальными битвами. Любая система образования является политическим способом поддержания или изменения форм присвоения дискурсов – со всеми знаниями и силами, которые они за собой влекут»30.
В сфере науки властно-принудительная сила дискурса осуществляется в требованиях соблюдения дисциплинарной идентичности. «Дисциплина – это принцип контроля над производством дискурса. Она устанавливает для него границы благодаря игре идентичности, формой которой является постоянная реактуализация правил»31.
Властная сила дискурсов, по Фуко, состоит в заключенных в них правилах и запретах, направленных на подавление всего, что не соответствует принятым в определенном сообществе нормам. Сила дискурсов как социальных контролеров проистекает из привносимых ими в общественное сознание оценочных схем, разделяющих слова, мысли, поступки на дозволенные и недозволенные, приличные и неприличные, публично артикулируемые и подлежащие умолчанию.
Следует подчеркнуть, что скрещивание понятий дискурса и власти у Фуко осуществляется на основе своеобразного толкования того, что представляет собой власть. Для Фуко власть – это не некий институт и не структура, а «множественность отношений силы», интеграция отношений силы. Власть трактуется как интегрированный результат игры подвижных отношений неравенства: «отношения власти не находятся во внешнем положении к другим типам отношений (экономическим процессам, отношениям познания, сексуальным отношениям), но имманентны им; они являются непосредственными эффектами разделений, неравенств и неуровновешенностей, которые там производятся; …отношения власти не находятся в позиции надстройки, когда они играли бы роль простого запрещения или сопровождения; там, где они действуют, они выполняют роль непосредственно продуктивную»32.
Внутри энергетического поля власти, по Фуко, находится множество точек сопротивления: «последние выполняют внутри отношений власти роль противника, мишени, упора или выступа для захвата. Эти точки сопротивления присутствуют повсюду в сети власти»33. Эти точки подвижны. Они вносят в общество динамику расслоения. Рой точек сопротивления, пронизывая социальные стратификации, перекраивает поле власти, производит изменения в индивидах, в их душах и телах.
Распределение и перераспределение власти для Фуко есть перегруппировка инстанций знаний. Сцепление власти и знания образует дискурс: «Именно в дискурсе власть и знание оказываются сочлененными» 34. Иначе говоря, дискурс – это диспозитив взаимосвязи знания и власти.
В конкретном дискурсе сращение «знание-власть» воплощается в определенной стратегии или в стратегических ансамблях. Так, например, дискурс о сексе, по мнению Фуко, начиная с ХУ111 века, заключает в себе четыре стратегических ансамбля:1) истеризация тела женщины (тело женщины было квалифицировано как тело, до предела насыщенное сексуальностью, и потому подлежало дисциплинарному воздействию, т.е. приведению в соответствие с существующими представлениями о социальной роли женщины и с определенными моральными нормами); 2) педагогизация секса ребенка («дети определяются как «пороговые» сексуальные существа, как находящиеся еще по эту сторону от секса и одновременно – уже в нем, как стоящие на опасной линии раздела; родители, семья, воспитатели, врачи и психологи впоследствии должны будут взять на себя постоянную заботу об этом зародыше секса»); 3) социализации репродуктивного поведения (проведение демографической политики путем применения различных социальных и налоговых мер по отношению к плодовитости супружеских пар, а также через вменение ответственности супругов перед социальным телом в целом, которое следует ограничить, или, наоборот увеличивать); 4) психиатризация извращенного удовольствия (сексульный инстинкт был подвержен дифференциации на нормальность и патологию посредством проведения клинического анализа выделенных аномалий; была предпринята попытка создания корректирующей технологии для вычлененных аномалий).35
Сексуальность, по Фуко, это не нечто, что существует независимо от «знания-власти». Это и есть само «знание-власть», т.е. дискурс в его конкретных стратегиях.
В целом отношения дискурса и власти носят амбивалентный характер. Дискурс одновременно выступает и средством и источником властвования, инструментом и эффектом власти, ее охраннником и подрывником. «Молчание и секрет, - пишет Фуко, - равно дают приют власти, закрепляют ее запреты; но они же и ослабляют ее тиски и дают место более или менее неясным формам терпимости»36.