1. Предметная область дискурсологии

Предметную область дискурсологии как новой научной дисциплины должны составить, прежде всего, вопросы общего порядка, рассматривающие основные характеристики дискурса, его структуру и функции.

Общая теория дискурса предполагает широкое применение разнообразных подходов.

С позиции коммуникативной парадигмы дискурс рассматривается как коммуникативное событие, сообщение, обладающее определенными коммуникативными свойствами и функциями. Дискурс выступает носителем и ретранслятором смыслов, ценностей, идей, образов, мнений, интерпретаций и прочих ментальных и виртуальных образований.

В то же время, согласно кратологическогму подходу, дискурс представляет собой мощный властный ресурс, посредством которого социальные институты и индивиды осуществляют свою саморепрезентацию, легитимацию, идентификацию, конструирование и продвижение тех или иных образов реальности, производят позиционирование в социокультурном, политическом и экономическом пространстве.

Коммуникативные и властные свойства дискурса прочно соединены с его семиотическими характеристиками.

С позиций семиотики дискурсы - это знаковые системы, которые выступают не только в виде разнообразных текстов, языков, символов, мифов, идеологий, иконических образов, но также в виде вещей, предметов массового потребления.

В обществе массовой культуры и массового потребления получают широкое распространение новые виды дискурсов. Таковыми являются дискурсы моды и модельного бизнеса, телевидения и рекламы, шоу-бизнеса и шоу-политики, Интернета и сотовой связи.

В качестве знаковых систем все виды дискурсов в дискурсологии подлежат семиотическому структурному анализу, примером которого могут служить работы известных семиотиков (Р.Барт, У.Эко, Ю.Лотман и др.).

При разработке общей структурной модели дискурса необходимо соединить в одно методологическое целое коммуникативный, кратологический и семиотический подходы к дискурсу. Иначе говоря, структурно дискурс должен представлять собой единство трех структурированных конструкций: 1) структуры коммуникации, 2)структуры властных отношений, 3) структуры семиотической системы.

Все три структурных измерения дискурса, на наш взгляд, обнаруживают общие моменты пересечения при том условии, если дискурс рассматривать как символический капитал.

2. Дискурс как символический капитал

Введению в научный оборот понятия «символический капитал» мы обязаны, прежде всего, П.Бурдье. Под символическим капиталом Бурдье понимал следующее: «любое свойство (любой вид капитала: физический, экономический, культурный, социальный), когда оно воспринимается социальными агентами, чьи категории восприятия таковы, что они в состоянии узнать (заметить) и признать, придать ценность этому свойству. (Пример: честь в средиземноморских странах является типичной формой символического капитала, который существует только через репутацию, т.е. представление о ней, составленное другими в той мере, в какой они разделяют совокупность верований, способных заставить их заметить и оценить качества и определенные поступки как достойные или бесчестящие.) Говоря точнее, это форма, которую приобретает любой вид капитала, когда он воспринимается через категории восприятия, являющиеся результатом инкорпорации делений и оппозиций, вписанных в структуру распределения этого вида капитала»¹¹³.

В смысловом содержании понятия «символический капитал» мы обнаруживаем одновременно все три ипостаси дискурса. Коммуникативный план в символическом капитале выступает в виде ориентации на сообщение и восприятие определенных ценностей, имеющих неутилитарный характер. Семиотический план представлен в самом символическом характере капитала. Слово «символическое» указывает на знаковый характер капитала. Ну а слово «капитал» прямо говорит о властном ресурсе, сконцентрированном в символическом капитале. Власть символического капитала такого же свойства, что и власть дискурса, а именно, символический капитал, как и дискурс, выполняют функции структурирования, упорядочивания картины мира, а также функцию позиционирования, определения соотношения и иерархии субъектов в этом мире.

Кроме того, если трактовать дискурс как символический капитал, то через данное определение мы можем обнаружить еще ряд дополнительных аспектов, характеризующих дискурс.

Капитал, если следовать теории капитала К.Маркса, есть основное понятие политической экономии, представляющее собой категорию для обозначения процесса самовозрастания стоимости или ценности путем вложения капитала во все новые средства производства и превращения его в процессе обмена в товар и деньги. Движение и возрастание капитала в марксистской политэкономии рассматривается через призму классовых противоречий, связанных с неэквивалентным обменом между буржуазией и пролетариатом.

По аналогии с политической экономией Маркса Ж.Бодрийяр выстраивает политическую экономию знака, где «главным действующим лицом» уже выступает символический капитал, а главным видом обмена – символический обмен¹¹⁴.

Сам процесс символического обмена, по Бодрийяру, представляет собой двойное социальное принуждение: «принуждение давать и принуждение брать». Принудительная сила символического обмена представляется Бодрийяром в качестве силы, порождающей противоречия между участниками обмена, связанные с возникающими в результате многоступенчатого обмена различными статусными позициями. Данная социальная логика в современной теории обмена, по мнению Бодрийяра, не артикулируется в соответствующем дискурсе. Обмен предметами, символизирующими социальные ценности и отношения социального неравенства, как правило, натурализуется посредством употребления понятия «потребность», которое трактует обмен как естественный, присущий природе человека процесс. В итоге происходит мифологизация процесса обмена и предметов обмена.

Политическая экономия знака призвана, по Бодрийяру, обнаруживать за мифологизированными знаковыми формами социально-противоречивую суть дискурса обмена и дискурса предметов обмена. Иначе говоря, «дискурс должен быть прочитан в своей классовой грамматике, классовых акцентах, в противоречиях, возникающих между индивидом и его социальным положением или между целой группой и ее социальным положением, в противоречиях, проговариваемых в самом дискурсе предметов»¹¹⁵ .

Дискурс, следовательно, выступает силой, осуществляющей производство отношений символического обмена, имеющих социально-классовый и статусный смысл.

Руководствуясь вышесказанными соображениями, можно, на наш взгляд, дать следующее общее определение дискурса:

Дискурс – это символический капитал, производящий и транслирующий смыслы и способы означивания разнообразных реалий.

Дискурсы конкурируют между собой, предлагая в форме символически-знаковых образований (вербальных и невербальных) различные интерпретации феноменов и процессов, выступают различными способами позиционирования, репрезентации и идентификации социальных акторов.

Дискурсы формируют и структурируют знаково-символическое пространство, обитают и функционируют в данном пространстве. Дискурсное знаково-символическое пространство пронизывает все другие пространства социального мира – политическое, экономическое, социокультурное, информационное.

Дискурсы – агенты смыслопорождения в сферах политики, экономики, культуры, общественных отношений.

Главным адресатом дискурсного воздействия выступает общественное сознание. Дискурсы осуществляют обработку общественного сознания, внедряя в него определенные нормативные и ценностные установки, образы и картины действительности.

Иначе говоря, дискурсы формируют у социальных субъектов ментальные образы мира (внешнего и внутреннего) и его оценочные матрицы.

Дискурсы, порождаемые и транстлируемые конкурирующими социальными акторами, представляют собой конкурирующие знаково-символические системы. В результате, одним и тем же событиям и явлениям даются различные интерпретации и оценки.

Общественное мнение формируется под воздействием наиболее сильных дискурсов, т.е. таких, которые в конкурентной борьбе с другими дискурсами в итоге оказались наиболее убедительными, впечатляющими, эмоционально и интеллектуально заряженными, энергетичнски емкими.

Дискурсная конкуренция особенно остро протекает в культурно-политической сфере. Достаточно вспомнить дискурсную войну, которая разгорелась весной 2007 года вокруг памятника советскому солдату в Таллине. Одна сторона, представленная российскими политиками и СМИ, транслировала дискурс, который означивал данный памятник как символ освобождения Эстонии и всего мира от фашизма, другая (эстонские националистические политики и медиа-каналы) – как символ советской оккупации.

В последнее время в международной политике с новой силой разгорелся спор вокруг способов означивания фактов массовых убийств армян в Османской империи в период Первой мировой войны. В США данный дискурсный момент стал предметом политических дебатов между президентом Бушем и конгрессменами от демократов, которые призывали президента признать, что этнические чистки армян следует обозначить понятием «геноцид». Глава комитета по международным делам Палаты представителей США Томас Лантос заявил: «Ни у кого не вызывает сомнения факт этнических чисток. Вопрос в одном – стоит ли называть их словом «геноцид». Надо взвесить наше желание быть солидарными с народом Армении и осудить этот исторический кошмар, имя которому действительно геноцид» ¹¹⁶. Перед голосованием за резолюцию, использующую понятие «геноцид», Буш выступил против ее принятия, мотивируя тем, что она может серьезно навредить отношениям США с Турцией как «ключевому соратнику» по НАТО и союзнику в борьбе с терроризмом. И действительно, как только голосование в Конгрессе подтвердило факт принятие нового дискурса в оценке этнической чистки армян, Турция отозвала из Вашингтона своего посла.

Можно также привести примеры из внутрироссийских споров вокруг того, каким образом следует оценивать и обозначать октябрьские события 1917 года. По данному вопросу пришли в столкновение целые дискурсные комплексы, связанные с той или иной системой идейно-политических установок. Левый политический дискурс означивает, как раньше, так и сегодня, приход большевиков к политической власти в России и последующие за этим события понятием « Великая Октябрьская революция». Правый политический дискурс транслирует иную систему означивания, согласно которой указанное событие трактуется как политический переворот, означающий откат России с цивилизационного пути развития к тоталитаризму. Отсюда – попытки переименовать дату 7 ноября в «День примирения и согласия», а также - лишения ее статуса государственного праздника.

Можно еще в качестве примера недавней дискурсной конкурентной борьбы привести дискуссию в государственной Думе и СМИ вокруг символического ряда Знамени Победы. Сохранение на нем знака «Серп и Молот» одними участниками дискуссии интерпретировалось как сохранение исторической памяти о советском народе, одержавшем победу над фашизмом. Другие участники дискуссии прелагали общественности такой дискурс, согласно которому советская символика трактуется как исторически и политически устаревшая, и потому неуместная на знамени главного всенародного праздника Новой России.

Кроме общей теории дискурса в структуру дискурсологии как науки должны войти частные теории дискурса, изучающие те или иные его разновидности. В основу выделения в рамках дискурсологии ряда частно-теоретических образований должна лечь определенная видовая типология дискурса.