komment_kontitucion_sud
.pdfпозиция не является "новой", поскольку она лишь завершает и обобщает промежуточные правовые позиции, изложенные в мотивировочной части. При этом промежуточная правовая позиция в итоговой может текстуально не просматриваться: чтобы увидеть ее "между строк", необходимо внимательно изучить все решение КС.
Правовая позиция может быть обязательной или рекомендательной, например о допустимости принятия нормативного акта по определенному вопросу. Но любая правовая позиция может быть определена как выявленный Конституционным Судом общеобязательный смысл положения Конституции или иного акта, являющийся результатом их толкования, обосновывающий решение КС и выражающий официальную конституционно-правовую доктрину. Правовая позиция КС в правовом государстве не может не быть конституционно-правовой (конституционной) позицией.
Таким образом, формулирование правовой позиции невозможно без толкования Конституции или закона. Изложенное подтверждается Определением от 8 октября 1998 года N 118-О <1>, в котором содержится "правовая позиция о правовой позиции", согласно которой "положения мотивировочной части постановления Конституционного Суда Российской Федерации, содержащие толкование конституционных норм либо выявляющие конституционный смысл закона, на которых основаны выводы Конституционного Суда Российской Федерации, сформулированные в резолютивной части этого же постановления, отражают правовую позицию Конституционного Суда Российской Федерации и также носят обязательный характер". Следует подчеркнуть, что данная правовая позиция, имеющая общий, универсальный характер:
--------------------------------
<1> В официальных изданиях не опубликовано.
-была изложена в определении, а не в постановлении Конституционного Суда;
-не учитывает общеобязательность правовых позиций, выраженных в определениях Конституционного Суда (а их немало);
-изложена в мотивировочной части "отказного" определения и никак не отражена в его резолютивной части;
-распространяется и на правовые позиции, выявляющие конституционный смысл комментируемого Закона, по вопросам конституционного судопроизводства;
-делает общеобязательным толкование Конституционным Судом положений не только Конституции, но и законов.
Определение от 8 октября 1998 года N 118-О не было отнесено КС к подлежащим официальному опубликованию (см. комментарий к статье 78). Возможно, потому, что такая же правовая позиция со ссылкой на статью 6 Закона закреплялась Определением от
7 октября 1997 года N 88-О <1>.
--------------------------------
<1> РГ. 1997. 17 октября.
4. Какая правовая позиция является общеобязательной - содержащаяся в мотивировочной или резолютивной части решения Конституционного Суда?
Несомненно, общеобязательной является правовая позиция (кроме рекомендательной) из резолютивной части решения Конституционного Суда. Но поскольку она основывается на правовых позициях мотивировочной части, а решение Конституционного Суда общеобязательно в полном объеме (см. комментарии к статьям 6
и79 Закона), то и промежуточные правовые позиции (кроме рекомендательных) также являются общеобязательными, в том числе и для самого Конституционного Суда.
Примеры универсальных, общеобязательных, социально обоснованных правовых позиций из мотивировочных частей решений КС:
1)"Стабильность в сфере конституционно-правовых отношений между государством
игражданами не должна быть меньшей по своему уровню, чем в сфере других
171
правоотношений, складывающихся на основе норм отраслевого законодательства" (Постановление от 1 декабря 1997 года N 18-П <1>);
--------------------------------
<1> СЗ. 15.12.1997. N 50. Ст. 5711.
2) "Изменение законодателем (в том числе посредством временного регулирования) ранее установленных правил должно осуществляться таким образом, чтобы соблюдался принцип поддержания доверия граждан к закону и действиям государства, который предполагает правовую определенность, сохранение разумной стабильности правового регулирования, недопустимость внесения произвольных изменений в действующую систему норм и предсказуемость законодательной политики в социальной сфере, в частности, по вопросам социального обеспечения военнослужащих; это, как и точность и конкретность правовых норм, которые лежат в основе решений правоприменителей, включая суды, необходимо для того, чтобы участники соответствующих правоотношений могли в разумных пределах предвидеть последствия своего поведения и быть уверенными в неизменности своего официально признанного статуса, приобретенных прав, действенности их государственной защиты, т.е. в том, что приобретенное ими на основе действующего законодательства право будет уважаться властями и будет реализовано" (Постановление от 23 апреля 2004 года N 9-П <1>);
--------------------------------
<1> РГ. 2004. 28 апреля.
3) "При регулировании общественных отношений, включая избирательные, федеральный законодатель связан конституционным принципом соразмерности и вытекающими из него требованиями адекватности и пропорциональности используемых правовых средств. Как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации в своих решениях, в тех случаях, когда конституционные нормы позволяют законодателю установить ограничения закрепляемых ими прав, он не может осуществлять такое регулирование, которое посягало бы на само существо того или иного права и приводило бы к утрате его реального содержания; даже имея цель воспрепятствовать злоупотреблению правом, он должен использовать не чрезмерные, а только необходимые и обусловленные конституционно признаваемыми целями таких ограничений меры" (Постановление от 14 ноября 2005 года N 10-П <1>);
--------------------------------
<1> РГ. 2005. 18 ноября.
4) "Федеральный законодатель, закрепляя конкретные меры, направленные на социальную защиту различных категорий граждан, и определяя степень и формы участия субъектов Российской Федерации в реализации этих мер, вправе установить, что обеспечение соответствующих лиц мерами социальной защиты осуществляется субъектами Российской Федерации, и отнести расходные обязательства по обеспечению такими мерами к расходным обязательствам субъектов Российской Федерации. Передача расходных обязательств по обеспечению граждан мерами социальной защиты не означает освобождение Российской Федерации от полномочий по их реализации. Определив степень участия субъектов Российской Федерации в правовом регулировании по данному предмету совместного ведения, Российская Федерация продолжает нести ответственность за состояние дел в сфере социальной защиты граждан, проявляющуюся в том числе в создании необходимых финансовых условий для надлежащего осуществления соответствующих полномочий субъектами Российской Федерации. В случае недостаточности собственных средств для покрытия соответствующих расходов субъекты Российской Федерации вправе рассчитывать на оказание им Российской Федерацией финансовой помощи целевого характера... Относя социальную защиту, включая социальное обеспечение, к сфере совместного ведения, Конституция Российской
172
Федерации не устанавливает конкретные способы и объемы такой защиты, предоставляемой тем или иным категориям граждан. Из этого следует, что федеральный законодатель располагает достаточно широкой свободой усмотрения при определении мер социальной защиты: он вправе видоизменять их применительно к конкретной жизненной ситуации, в которой оказывается гражданин, относящийся к числу нуждающихся в социальной поддержке, либо к определенной категории граждан, заслуживающих, по мнению государства, уважения и почета, избирать и изменять формы их предоставления - денежную или натуральную. Социальная защита и социальная поддержка населения могут осуществляться применительно к различным категориям граждан в разнообразных формах (льготы, компенсации, субсидии, услуги, дополнительные права и пр.). Поэтому сама по себе замена в действующем законодательстве слов "права и льготы" на "меры социальной поддержки" не может свидетельствовать о снижении уровня социальной защиты соответствующих категорий граждан, которое противоречило бы статьям 19, 55 и 56 Конституции Российской Федерации. Однако, внося изменения в содержание мер социальной защиты, в том числе направленные на ее сужение, законодатель должен исходить из недопустимости издания в Российской Федерации законов, отменяющих или умаляющих права граждан (статья 55, часть 2, Конституции Российской Федерации), и основывать свои решения на конституционных принципах и нормах, как закрепляющих единый для всех граждан Российской Федерации конституционный статус личности, так и обусловливающих специальный статус отдельных категорий граждан - получателей мер социальной поддержки" (Определение от 2 февраля 2006 года N 56-О <1>);
--------------------------------
<1> В официальных изданиях не опубликовано.
5) "Любая дифференциация правового регулирования, приводящая к различиям в правах и обязанностях субъектов права, как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации, должна осуществляться законодателем с соблюдением требований Конституции Российской Федерации, в том числе вытекающих из принципа равенства (статья 19, части 1 и 2), в силу которых различия допустимы, если они объективно оправданны, обоснованны и преследуют конституционно значимые цели, а используемые для достижения этих целей правовые средства соразмерны им. Соблюдение конституционного принципа равенства, гарантирующего защиту от всех форм дискриминации при осуществлении прав и свобод, означает, помимо прочего, запрет вводить такие различия в правах лиц, принадлежащих к одной и той же категории, которые не имеют объективного и разумного оправдания (запрет различного обращения с лицами, находящимися в одинаковых или сходных ситуациях)" (Постановление от 15
июня 2006 года N 6-П <1>);
--------------------------------
<1> РГ. 2006. 21 июня.
6) "Если в ходе выборов не обеспечена свобода политической дискуссии, не созданы надлежащие условия для свободного обмена мнениями, в котором участвуют не только кандидаты, их представители или представители избирательных объединений, но и граждане, такие выборы нельзя признать свободными, а образованные в результате их проведения органы - легитимными" (Постановление от 16 июня 2006 года N 7-П <1>);
--------------------------------
<1> РГ. 2006. 21 июня.
7) "Из положений Конституции Российской Федерации, согласно которым регулирование и защита прав и свобод человека и гражданина находятся в ведении Российской Федерации (статья 71, пункт "в"), а по предметам ведения Российской Федерации принимаются федеральные конституционные законы и федеральные законы, имеющие прямое действие на всей территории Российской Федерации (статья 76, часть 1),
173
вытекает конституционная обязанность государства посредством мер экономического, социального и юридического характера обеспечивать условия для реализации гражданами их конституционных прав и свобод" (Определение от 12 июля 2006 года N 264-О <1>);
--------------------------------
<1> ВКС. 2006. N 6.
8) "В силу прямых указаний Конституции Российской Федерации, иных актов, определяющих порядок опубликования и вступления в силу нормативных правовых актов
июридические последствия их несоблюдения, акт федерального органа исполнительной власти, затрагивающий права и свободы человека и гражданина, но не зарегистрированный и не опубликованный в установленном порядке, не должен влечь правовые последствия как не вступивший в силу и не подлежит применению, а его устранение из системы законодательства осуществляется судами в соответствии с предусмотренной законом подсудностью. Суды при рассмотрении подобных дел не вправе ограничиваться формальным установлением того, прошел ли акт государственную регистрацию и опубликован ли он в установленном порядке, - они также обязаны выяснять, содержит ли этот акт нормативные положения, затрагивающие права и законные интересы граждан. Выявив, что нормативный правовой акт федерального органа исполнительной власти, содержащий такие положения, не зарегистрирован и не опубликован в установленном порядке, суды должны признавать его недействующим, т.е. в каждом конкретном случае реально обеспечивать эффективное восстановление нарушенных прав. Иное означало бы необоснованный отказ в судебной защите, что противоречит статье 46 Конституции Российской Федерации. Согласно статьям 15 (часть 3) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации ограничения, затрагивающие права
исвободы граждан и организаций, должны быть предусмотрены в законах и находящихся с ними в нормативном единстве правовых актах. Сам же по себе бланкетный характер нормы не может свидетельствовать о ее неконституционности, поскольку регулятивные нормы, устанавливающие те или иные правила поведения, не обязательно должны содержаться в том же нормативном акте, что и нормы, устанавливающие юридическую ответственность за их нарушение" (Определение от 2 ноября 2006 года N 537-О <1>);
--------------------------------
<1> СЗ. 26.02.2007. N 9. Ст. 1145.
9) "Не входя в систему органов государственной власти, органы местного самоуправления вместе с тем обладают публично-властными полномочиями применительно к возложенным на местное самоуправление задачам, т.е. выполняют функции публичной власти на соответствующем территориальном уровне. При этом конституционными характеристиками местного самоуправления как формы публичной власти обусловливаются особенности его правосубъектности, сопоставимые с особенностями правосубъектности иных публичных образований - Российской Федерации и субъектов Российской Федерации" (Определение от 2 ноября 2006 года N 540-О <1>);
--------------------------------
<1> ВКС. 2007. N 2.
10)"Общие принципы юридической ответственности по своему существу относятся
косновам правопорядка и оказывают непосредственное влияние на конституционноправовой статус физических и юридических лиц в Российской Федерации; юридическая ответственность может наступать только за те деяния, которые законом, действующим на момент их совершения, признаются правонарушениями; наличие состава правонарушения является, таким образом, необходимым основанием для всех видов юридической ответственности; признаки состава правонарушения, прежде всего в публично-правовой сфере, как и содержание конкретных составов правонарушений, должны согласовываться с конституционными принципами демократического правового государства, включая
174
требование справедливости, в его взаимоотношениях с физическими и юридическими лицами как субъектами юридической ответственности; к основаниям ответственности, исходя из общего понятия состава правонарушения, относится и вина, если в самом законе прямо и недвусмысленно не установлено иное; наличие вины - общий и общепризнанный принцип юридической ответственности во всех отраслях права, и всякое исключение из него должно быть выражено прямо и недвусмысленно, т.е. закреплено непосредственно" (Постановление от 11 марта 2008 года N 4-П <1>).
--------------------------------
<1> СЗ. 17.03.2008. N 11 (2 ч.). Ст. 1073.
Конституционный Суд обычно формулирует правовую позицию путем перечисления ряда статей (положений) Конституции и (или) закона с указанием на их применение "во взаимосвязи" (разновидность: "в системной взаимосвязи", "по смыслу"). Далее излагается толкование, следующее, по мнению Конституционного Суда, из такой взаимосвязи (смысла).
Поскольку в решении Конституционного Суда содержатся не только правовые позиции, в нем может быть более одной правовой позиции, решение КС и выраженная в нем правовая позиция соотносятся друг с другом как целое с частью (с главной частью).
5.1. По какому вопросу может быть изложена правовая позиция Конституционного Суда? Можно ли принять решение, не соответствующее правовой позиции Конституционного Суда?
Конституционный Суд может сформулировать правовую позицию по вопросу, который он рассматривал. Вместе с тем любой ОГВ, в том числе Конституционный Суд, ограничены в принятии решений и, соответственно, их содержании вопросами своего ведения (полномочиями). Например, исходя из части третьей статьи 3 Закона, не должна излагаться правовая позиция Конституционного Суда, например, по политическому вопросу; соответственно, она не имеет обязательного значения.
КС уполномочен применять комментируемый Закон. Соответственно он может сформулировать в своих решениях (в основном в определениях) процессуальные правовые позиции, истолковывающие Закон. В свою очередь, правовые позиции КС, истолковывающие положения Конституции, являются материальными.
Любые правовые позиции Конституционного Суда по вопросам его ведения обязательны для всех без исключения органов и лиц. Но они не означают невозможность какого-либо изменения положений, в том числе Конституции, которым давалось толкование в решениях Конституционного Суда, иначе Конституционный Суд подменил бы нормотворческие органы.
Действие всех постановлений Конституционного Суда по делам о толковании положений Конституции сохраняется, поскольку они не изменялись. Но немало положений законодательства, которые были предметом рассмотрения Конституционного Суда по другим категориям дел и тем самым обусловили появление его правовых позиций, утратили силу. То, что решения Конституционного Суда, содержащие такие правовые позиции, формально не отменены, не свидетельствует о том, что все они - юридическое совершенство, не подлежащее изменению или отмене.
Праву как непрерывно развивающейся системе неизменность не свойственна в принципе. Правовые позиции Конституционного Суда в этой системе, напротив, статичны. Не подлежащие пересмотру, кроме как в порядке статьи 73 Закона, постоянно возрастая количественно и качественно, они постепенно загромождают правовое пространство, сужая возможности законодательного регулирования. Исключение составляют сравнительно немногочисленные универсальные правовые позиции КС. Поэтому комментируемый Закон необходимо дополнить положениями, позволяющими преодолевать правовые позиции, содержащиеся в "пленарных" решениях Конституционного Суда. Но пока это не сделано, правовые позиции Конституционного
175
Суда (по вопросам права) обязательны для всех. Это подтверждается Постановлением от 27 февраля 2003 года N 1-П <1>, согласно которому "данная Конституционным Судом Российской Федерации оценка проверяемой правовой нормы как не соответствующей или, напротив, как соответствующей Конституции Российской Федерации, а также выявленный им конституционный смысл правовой нормы являются обязательными как для законодателя, так и для правоприменителя и не могут быть отвергнуты или преодолены в законодательной и правоприменительной практике".
--------------------------------
<1> СЗ. 10.03.2003. N 10. Ст. 953.
Судя по "пленарному" Постановлению от 21 декабря 2005 года N 13-П <1>, принятому по так называемому делу о назначении губернаторов, Конституционный Суд осознал дальнейшую невозможность неизменности своих "пленарных" правовых позиций. Отступая в нем от "пленарной" правовой позиции, выраженной в Постановлении от 18 января 1996 года N 2-П, и соглашаясь с отменой выборов глав субъектов РФ, Конституционный Суд сформулировал, по сути, основание для отступления от правовых позиций по различным вопросам и категориям дел: "Поскольку положения Конституции Российской Федерации проявляют свое регулятивное воздействие как непосредственно, так и посредством конкретизирующих их законов в определенной системе правового регулирования, притом в развивающихся в социально-историческом контексте, правовые позиции, сформулированные Конституционным Судом Российской Федерации в результате интерпретации, истолкования тех или иных положений Конституции Российской Федерации применительно к проверявшемуся нормативному акту в системе прежнего правового регулирования и имевшей место в то время конституционной практики, могут уточняться или изменяться, с тем чтобы адекватно выявить смысл тех или иных конституционных норм, их букву и дух, с учетом конкретных социальноправовых условий их реализации, включая изменения в системе правового регулирования".
--------------------------------
<1> РГ. 2005. 29 декабря.
Другими словами, для КС основанием изменения собственной правовой позиции становится изменение не Конституции, а иного нормативного акта по вопросу, по которому такая позиция выражалась. Оказывается, смысл положений Конституции столь различен, что позволяет принимать и обосновывать противоположные решения. Поэтому в условиях частого, фактически непрерывного изменения законодательства (в РФ редкий закон долго не изменяется) следует ожидать еще больших отступлений Конституционного Суда от ранее выраженных правовых позиций.
Судья А.Л. Кононов, изложивший по делу о назначении губернаторов особое мнение, отметил в нем: "Очевидно, для Конституционного Суда было самым сложным объяснить кардинальное изменение своей позиции по одному и тому же предмету, однако, по нашему мнению, это в принципе невозможно. Нормальная логика не позволяет".
Следует отметить, что случаи пересмотра решений Конституционного Суда по его инициативе допускались статьей 53 Закона "О Конституционном Суде РСФСР". Наделение Конституционного Суда полномочием пересмотра (изменения, отмены) собственных правовых позиций позволило бы ему не допускать противоречий между ними. Любой орган должен иметь полномочие изменить собственное решение.
5.2. Правовая позиция выражается в решении Конституционного Суда, которое является не только общеобязательным, но и окончательным (см. комментарий к статье 79). Окончательность решения предполагает недопустимость его изменения принявшим его органом. Это отличает правовые позиции Конституционного Суда не только от актов законодательной и исполнительной власти, ОМС, изменения в которые могут быть внесены в любое время по усмотрению принявших их органов, но и от решений судов
176
общей и арбитражной юрисдикции, имеющих нижестоящие и вышестоящие инстанции. Причем решения высших судов общей и арбитражной юрисдикции - ВС и ВАС - также могут быть пересмотрены исходя из решений Конституционного Суда.
Конституционный Суд никаких нижестоящих и вышестоящих инстанций не имеет и, как показано выше (см. комментарий к статье 1), фактически является главным судебным органом страны. Поэтому его правовые позиции не могут быть изменены ни одним ОГВ РФ, в том числе им самим. На недопустимость преодоления правовой позиции Конституционного Суда обращается внимание в "палатном" Постановлении от 29 июня
2004 года N 13-П <1>.
--------------------------------
<1> СЗ. 05.07.2004. N 27. Ст. 2804.
Из этого правила есть единственное исключение, и установлено оно комментируемой статьей. Из нее следует, что Конституционный Суд может изменить свое решение, т.е. содержащуюся в нем правовую позицию, путем передачи рассмотрения дела палатой пленуму (полному составу Конституционного Суда) для последующего принятия им решения с иной правовой позицией, не соответствующей содержащейся в ранее принятом палатой решении. Изменение "палатной" правовой позиции означает, что ею уже нельзя руководствоваться на практике, в том числе при принятии последующих решений Конституционного Суда, без учета позднее принятого "пленарного" решения.
О юридической силе правовых позиций (решений) Конституционного Суда см. также комментарий к пункту 3 части первой статьи 43 Закона.
6. В практике Конституционного Суда имеется случай, когда палата передала дело на рассмотрение пленума на основании статьи 73 Закона.
Постановлением от 20 мая 1997 года N 8-П <1> Конституционный Суд признал конституционными положения Таможенного кодекса, позволяющие конфисковывать имущество в административном порядке у лиц, привлекаемых к ответственности за нарушение таможенных правил. Позиция палаты Конституционного Суда заключалась в том, что "вынесение таможенными органами постановления о конфискации имущества в виде санкции за таможенное правонарушение при наличии гарантии последующего судебного контроля как способа защиты прав собственника не противоречит требованиям Конституции".
--------------------------------
<1> СЗ. 26.05.1997. N 21. Ст. 2542.
Участвовавший в рассмотрении данного дела судья А.Л. Кононов изложил Особое мнение, в котором, обосновывая неконституционность оспоренных положений Таможенного кодекса, указал, что Конституционный Суд отступил от собственных позиций, выраженных в Постановлениях от 3 мая 1995 года и от 17 декабря 1996 года. Все три названных Постановления принимались палатами Конституционного Суда. "В соответствии с Законом о Конституционном Суде (статья 73), - заключал Особое мнение А.Л. Кононов, - при расхождении позиций палат дело должно быть перенесено в пленарное заседание".
Возможно, Особое мнение А.Л. Кононова повлияло на решение палаты Конституционного Суда, рассматривавшей дело о проверке конституционности других положений Таможенного кодекса и Кодекса об административных правонарушениях, которые также предусматривали конфискацию имущества в административном порядке без решения суда. Палата передала дело на рассмотрение пленума, который Постановлением от 11 марта 1998 года N 8-П <1> признал эти положения неконституционными. Особое мнение по данному делу никто из судей КС не изложил.
--------------------------------
<1> СЗ. 23.03.1998. N 12. Ст. 1458.
177
Но на этом "дело о конфискации на таможне" не закончилось. 14 мая 1999 года палата Конституционного Суда приняла еще одно Постановление (тоже N 8-П), которым установлено: "Признать содержащееся в части первой статьи 380 Таможенного кодекса Российской Федерации положение, согласно которому конфискация товаров, транспортных средств и иных предметов производится независимо от того, являются ли они собственностью лица, совершившего нарушение таможенных правил, а также независимо от того, установлено это лицо или нет, соответствующим Конституции Российской Федерации" <1>. Особых мнений по этому делу судьи КС не излагали.
--------------------------------
<1> СЗ. 24.05.1999. N 21. Ст. 2669.
Председатель Государственного таможенного комитета РФ обратился в Конституционный Суд с ходатайством об официальном разъяснении Постановления от 14 мая 1999 года N 8-П. Палата Конституционного Суда приняла по данному ходатайству Определение от 27 ноября 2001 года N 202-О <1>, которым, в частности, разъяснила, что "при рассмотрении дел о нарушении таможенных правил, в которых предполагается в качестве санкции конфискация товаров и транспортных средств у приобретателя или возложение на него обязанности по уплате таможенных платежей, доказывание вины лица осуществляется в соответствии с таможенным законодательством с учетом Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 27 апреля 2001 года по делу о проверке конституционности ряда положений Таможенного кодекса Российской Федерации". Особые мнения судей КС в связи с этим Определением также не излагались.
--------------------------------
<1> РГ. 2001. 5 декабря.
Постановление от 27 апреля 2001 года N 7-П <1>, принятое пленумом, признавало часть вторую статьи 247 Таможенного кодекса, позволяющую налагать взыскания в виде конфискации (взыскания стоимости) товаров и транспортных средств независимо от времени совершения или обнаружения нарушения таможенных правил, с одной стороны, не соответствующей Конституции, с другой стороны, не противоречащей Конституции. По данному делу судья А.Л. Кононов изложил Особое мнение, в котором отметил, что "положения статьи 247 противоречат принципу справедливости".
--------------------------------
<1> СЗ. 04.06.2001. N 23. Ст. 2409.
Сучетом изложенного полагаем необходимым установить в Конституции положения
онормативном характере некоторых правовых позиций (отдельных видов решений) КС либо запрет придания им нормативного характера. Пока в Конституции нет положений, ориентирующих КС на нормотворчество, а практика и правовые позиции КС противоречивы.
Статья 74. Требования, предъявляемые к решениям
Комментарий к статье 74
1.1. Требование части первой статьи 74 Закона означает, что Конституционный Суд в решении по делу не должен ссылаться на материалы, которые он не исследовал в заседании. Только тщательно изучив все материалы и обстоятельства дела, можно принять обоснованное, конституционное решение. Позволяя Конституционному Суду изложить в решении собственную правовую позицию, которая, возможно, не озвучивалась сторонами, их представителями, свидетелями и экспертами, она вместе с тем ориентирует не увлекаться юридической доктриной и воздержаться от формулирования
178
правовых позиций, которые придают решению теоретизированный и наукообразный, далекий от практики характер.
В связи с этим часть 2 статьи 74 Закона ориентирует КС принимать решение по делу, оценивая в следующей последовательности:
1) буквальный смысл рассматриваемого акта в зависимости от категории дела: а) Конституции - в деле о толковании Конституции;
б) иных нормативных актов и договоров, рассмотрение которых подведомственно КС в соответствии со статьей 3 Закона - в деле о проверке конституционности их положений;
в) ненормативного акта - по спору о компетенции;
2)смысл, придаваемый акту официальным толкованием;
3)смысл, придаваемый акту иным толкованием;
4)смысл, придаваемый акту сложившейся правоприменительной практикой;
5)исходя из места акта в системе правовых актов.
Как видно, из пяти приведенных критериев оценки рассматриваемого акта четыре относятся к его различным возможным смыслам. И только лишь если выявление всех смыслов рассматриваемого акта не позволяет принять конституционное решение, необходима оценка акта исходя из его места в системе правовых актов. Поэтому само по себе место рассматриваемого акта в системе правовых актов и, соответственно, место издавшего его органа или лица в системе ОГВ, не может являться основным, тем более единственным критерием оценки его конституционности (за исключением места Конституции в системе правовых актов).
1.2. Часть вторая комментируемой статьи признает, что рассматриваемое Конституционным Судом положение может иметь как буквальный, так и "подстрочный" смысл. Наличие у нормативного положения второго смысла повышает неопределенность в его конституционности, но не обязательно означает саму неконституционность. Рассматривая дело, Конституционный Суд может установить, что и буквальный смысл, и смысл, придаваемый акту официальным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой, конституционны.
При этом буквальный, то есть понятный всем без толкования, в том числе КС, смысл акта является главным и не может никем игнорироваться. Напротив, игнорировать можно толкование и применение положения акта, противоречащее его буквальному смыслу. В свою очередь, буквальный смысл и смысл, придаваемый акту каким-либо толкованием, может не быть распространен в правоприменительной практике.
КС в своих решениях иногда называет буквальный смысл аутентичным. Например, в Постановлении от 30 июня 2006 года N 8-П <1> установлено:
--------------------------------
<1> СЗ. 10.07.2006. N 28. Ст. 3117.
"О том, что аутентичное намерение законодателя именно таково - не допустить передачу имущества против воли субъекта Российской Федерации, в собственности которого оно находится, свидетельствуют выступления представителей Государственной Думы, Совета Федерации и Президента Российской Федерации при рассмотрении настоящего дела Конституционным Судом Российской Федерации. Из этого же исходило и Правительство Российской Федерации, закрепляя в Постановлении от 13 июня 2006 года N 374, что для принятия федеральным органом государственной власти решения о передаче имущества из собственности субъекта Российской Федерации в федеральную собственность необходимо предложение органа государственной власти субъекта Российской Федерации о передаче имущества субъекта Российской Федерации в федеральную собственность".
О намерениях законодателя (точнее, о публично выраженных намерениях законодателя) говорится во многих решениях КС словами "законодатель преследовал
179
цель", "стремился" и т.п. Нередко эти намерения используются КС в своих решениях для придания рассматривавшемуся акту конституционно-правового смысла. Полагаем, что КС не следует широко практиковать такой подход. Законодатель "поумнел" и, за редкими исключениями, давно не закрепляет в нормативных актах явно антиконституционные положения. Признание положения нормативного акта неконституционным или сохранение его в силе с указанием на обязательность его применения в соответствии с конституционно-правовым смыслом (в определенной части) имеет весьма различные последствия на практике. КС необходимо учитывать, что подавляющее большинство правоприменителей не имеют (и не будут иметь) не только ученых степеней по юридической специальности, но и никакого юридического образования. Для них непризнание положения нормативного акта неконституционным означает сохранение его действия, причем не в уютных судейских помещениях, а на практике. В этой связи представляется совершенно верным вывод о том, что "Конституционному Суду следует оценивать закон не по принципу того, "что имелось в виду при его принятии", а по принципу "к чему это привело на практике". Если на практике закон приводит к нарушению конституционных прав заявителей, то даже в случае формальной конституционной "нейтральности" закона он должен признаваться Судом неконституционным" <1>.
--------------------------------
<1> Сасов К.А. Споры о конституционности налоговых законов: полномочия Конституционного Суда Российской Федерации. Статут, 2006.
1.3. Проверяя положение акта в разных смыслах и оценивая его конституционность, Конституционный Суд тем самым выражает свое отношение не только к позиции органа, издавшего такой акт, но и к ее пониманию правоприменителем. Конечно, желательно, чтобы акт понимался в одном смысле, для чего он должен иметь определенное, достаточно четкое содержание, но это бывает далеко не всегда.
Придя к выводу, что положение акта не имеет "второго" смысла, Конституционный Суд признает его соответствующим Конституции или не соответствующим тем или иным ее статьям. Возможно также признание нормативного положения неконституционным в определенной части или "по смыслу, придаваемому правоприменительной практикой", а также конституционным в определенной части или только в смысле, установленном Конституционным Судом. В таких случаях Конституционный Суд приходит к выводу об отсутствии оснований для признания положения акта неконституционным и одновременно о наличии неверной практики его применения. Как правило, такие решения принимаются в отношении недостаточно неопределенных положений.
В подобных случаях Конституционному Суду важно найти очень тонкую грань. Согласно сформулированной и многократно подтвержденной правовой позиции Конституционного Суда, проверка законности и обоснованности, другими словами - правильности решений судов, не входит в компетенцию Конституционного Суда, так как является прерогативой вышестоящих судебных органов. Но как быть, если они подтверждаются вышестоящими судами и "тиражируются" во всех судах? В этом случае лицо не может рассчитывать на применение спорного положения в его конституционном смысле и обращение в Конституционный Суд становится последним средством правовой защиты его конституционных прав и свобод в РФ.
Как отмечено в Постановлении от 25 января 2001 года N 1-П <1>, "правоприменительные решения, основанные на акте, который хотя и признан в результате разрешения дела в конституционном судопроизводстве соответствующим Конституции Российской Федерации, но которому в ходе применения по конкретному делу суд общей юрисдикции или арбитражный суд придал истолкование, расходящееся с его конституционно-правовым смыслом, выявленным Конституционным Судом Российской Федерации, также подлежат пересмотру в порядке, установленном законом.
180