vitgenshtein_liudvig_zametki_o_filosofii_psikhologii_tom_1

На следующий день после смерти Фрэнка Витгенштейн должен был чи­ тать свою первую лекцию в Кембриджском университете — он читал их с несколькими перерывами в общей сложности почти 20 лет.

Манера, в которой Витгенштейн читал лекции, описывалась много раз вплоть до самых невероятных легенд, рассказывавших, что Витгенштейн лежал на полу и, глядя в потолок, бормотал что-то неразборчивое. Лучшее, описание его лекций дал его ученик, американский философ Норман Малкольм: "Читая лекцию или же просто беседуя с кем-то, Витгенштейн всегда говорил отчетливо и очень выразительно. Он говорил на отличном англий­ ском языке — так, как говорят образованные англичане, но с вкраплением отдельных германизмов. Витгенштейн сидел в центре комнаты на простом деревянном стуле. Он часто чувствовал, что зашел в тупик. Нередко у него вырывались такие выражения, как "Я дурак", "У вас ужасный учитель", "Сегодня я очень глуп". Иногда он выражал сомнение в том, сможет ли про­ должать лекцию. Он был очень нетерпелив и легко раздражался. Если ктонибудь чувствовал несогласие с тем, что он говорил, Витгенштейн настойчи­ во требовал от оппонента, чтобы тот четко сформулировал свое возраже­ ние. Однажды, когда Йорик Смидис, старый друг Витгенштейна, не смог об­ лечь свое возражение в слова, Витгенштейн грубо сказал ему: "С таким же успехом я мог бы говорить с этой печью!" Жестокость Витгенштейна была, как мне кажется, связана с его страстной любовью к истине. Он постоянно бился над разрешением сложнейших философских проблем. Решение од­ ной проблемы влекло за собой другую. Витгенштейн был бескомпромиссен: он должен был достичь полного понимания. Он был в неистовстве. Все его существо находилось в величайшем напряжении. Ни от чьего взгляда не могло укрыться, что эта работа требовала предельной концентрации воли и интеллекта. Это было одним из проявлений его абсолютной, беспредельной честности, которая распространялась как на него самого, так и на окружаю­ щих, и была причиной того, что он действовал на людей устрашающе и часто был просто невыносим и как учитель, и в личных отношениях с людьми".

Самым близким и верным учеником Витгенштейна на протяжении всей его кембриджской жизни был ирландец Морис Друри. Будучи преподавателем философии, Витгенштейн отговаривал всех без исключения своих учеников от профессиональной философской деятельности, так как считал ее бессмыс­ ленной и вредной. Друри сразу проникся идеями Витгенштейна. Он покинул философский факультет и нашел свое призвание, став врачом-психиатром.

Близким другом Витгенштейна был также студент-математик Фрэнсис Скиннер. Фрэнсис обладал двумя особенно заметными качествами — край­ ней застенчивостью и бесконечным благородством. Под влиянием Витген­ штейна Скиннер оставил занятия в университете и стал механиком. В 1941 году он тяжело заболел полиомиелитом и умер. Это был третий близкий

181

друг Витгенштейна, умерший молодым. Первое, что приходит на ум в этой связи, это сравнение с доктором Фаустусом Томаса Манна. И хотя, скорее всего, Витгенштейн не заключал договора с дьяволом, тем не менее в сере­ дине 1930-х годов у него возникла идея, что он должен исповедаться перед всеми друзьями в своих грехах.

Исповеди

С "римской прямотой" в ноябре 1936 года Витгенштейн разослал пись­ ма наиболее близким друзьям, где просил позволения у каждого встретить­ ся с ним для особого разговора. Из всех кембриджских исповедников вос­ поминания об этом событии оставили Роланд Хатт и Фаня Паскаль.

Для них обоих исповедь Витгенштейна была тяжелым испытанием. В случае с Хаттом дело происходило в кафе, Витгенштейн сидел напротив него и перечислял свои грехи громким монотонным голосом. Эпизод, кото­ рый поведал Витгенштейн Хатту, был связан с первой мировой войной: ко­ гда командир приказал ему перенести бомбы под мост через ручей под ог­ нем противника, он почувствовал страх. Витгенштейн победил свой страх, но сознание первоначальной трусости мучило его все годы.

О том, как происходила исповедь с Фаней Паскаль, рассказывает она са­ ма: "Вспоминаются два "греха", в которых он исповедовался: первый касается его еврейского происхождения, второй — проступка, совершенного им в быт­ ность сельским учителем в Австрии. По поводу первого он сказал, что понял, что большинство знавших его людей, включая и друзей, воспринимают его на 3/4 арийцем и на четверть евреем. На самом деле пропорция обратная, а он не предпринял до сих пор ничего, чтобы предотвратить это недоразумение. "Слегка еврей", — сказала бы моя бабушка. Самая болезненная часть испо­ веди шла в конце. В то недолгое время, когда он учительствовал в деревен­ ской школе в Австрии, ему случилось ударить и ранить девочку из своего класса. Когда она пожаловалась директору, Витгенштейн стал отрицать свою вину. Этот случай, когда он солгал, навсегда отяготил его сознание".

Как и во всем, идя до конца, Витгенштейн решил искоренить свои грехи радикально и исповедей ему казалось не достаточно. Он поехал в Оттертаяь и просил прощения лично у тех учеников, которых он 12 лет назад наказывал или обижал, в частности у дочери Пирибауэра, который в 1926 году "зало­ жил" его полиции. Все это было мучительно для обеих сторон, но помогло мало, — весь 1937 год Витгенштейн чувствовал себя неважно. Он делал ошибку, достаточно типичную для большинства людей, страдающих тягост­ ными депрессивными расстройствами. Ошибка эта заключается в том, что они психологический план своего состояния переводят в этический. Вит­ генштейн от этого в разной степени страдал практически всю жизнь. Одна-

182

ко, возможно, что именно это креолизовалось в его столь своеобразном фи­ лософском творчестве, в частности, в идее о том, что этика невыразима.

Поездка в Россию

В 1934 году Витгенштейн попытался осуществить самый безумный и эффектный из своих экзистенциальных проектов. Он решил уехать на по­ стоянное жительство в Советский Союз. Политически Витгенштейн был на­ строен достаточно левым образом. Он одобрял коммунистический режим, хвалил Сталина за то, что тот "дал людям работу". Вполне позитивно он от­ зывался и о Ленине, говоря, что несмотря на то, что философские сочине­ ния Ленина — бред, "он все же хотел что-то сделать". В Москве ему очень понравился Мавзолей — он как профессионал хвалил архитектуру этого сооружения.

"Русский проект" Витгенштейна заключался в следующем. Он собирался в Ленинграде обратиться в Институт народов Севера и отправиться в экспеди­ цию к этим народам на манер Миклухо-Маклая. Начал же он с изучения рус­ ского языка. Как человек способный он очень быстро добился таких успе­ хов, что мог читать по-русски Достоевского и Толстого. Его учительница Фаня Паскаль уже после смерти Витгенштейна обнаружила роман "Преступ­ ление и наказание", где в каждом слове было проставлено ударение.

В1935 году, когда Витгенштейн уже всерьез готовился к поездке в Со­ ветский Союз, он настолько хорошо овладел русским языком, что мог об­ щаться с советскими функционерами. Когда Посол СССР в Великобритании Майский спросил Витгенштейна, как у него обстоит дело с русским языком, тот ответил: "Испытайте меня". После разговора на русском языке Майский похвалил Витгенштейна, сказав, что он говорит совсем неплохо.

Витгенштейн отправился на пароходе в Ленинград 7 сентября 1935 го­ да. Он прибыл в Ленинград 12 сентября. Здесь он посетил Институт Севера,

атакже отдал визит университетскому профессору философии Татьяне Горнштейн. В университете ему предложили читать курс философии.

ВМоскве состоялась встреча с профессором математической логики Софьей Яновской, с которой он потом переписывался и посылал ей (она была больна диабетом) лекарства из Англии. Когда он пришел на философ­ ский факультет Московского университета и представился, Яновская вос­ кликнула: "Нет, не может быть, неужели тот самый великий Витгенштейн?!" После продолжительной дружественной беседы, посвященной актуальным проблемам современной философии, Софья Яковлевна вздохнула и посове­ товала Витгенштейну "больше читать Гегеля".

Яновская потом вспоминала, что Витгенштейн отзывался одобрительно

одиалектическом материализме. Но если хочешь найти работу, отзовешься положительно о чем угодно. Да и о чем ему еще было положительно отзы-

183

ваться? О Гуссерле? В Москве ранней осенью 1935 года одобрительных от­ зывов о Гуссерле не поняли бы. Между тем, Витгенштейн утверждал, что через Яновскую ему предложили (это уже какой-то снежный ком!) кафедру в Казанском университете, куда он ездил, чтобы побывать в универ­ ситетском городе, где учился Толстой, а также — место преподавателя в Московском университете. Витгенштейн не соглашался, говоря, что ему бы что-нибудь попроще, землицы в Костромской губернии или фрезерный ста­ нок на заводе Лихачева, но русские товарищи дали ему понять, что в каче­ стве рабочего и колхозницы он в России не нужен (своих девать некуда), и если не хочет кафедру в Казани, то пусть лучше едет обратно в Тринити колледж к английским товарищам.

После возвращения в Англию Витгенштейн ни с кем не обсуждал свою по­ ездку в Россию.

Последние годы

Во время второй мировой войны Витгенштейн работал санитаром в од­ ном из госпиталей Лондона. Не будучи в состоянии идти на фронт (ему бы­ ло уже больше 50 лет), он полагал бессмысленным и позорным преподавать философию, когда Лондон бомбили немцы (после того, как Гитлер захватил Австрию, Витгенштейн принял английское подданство). Официально долж­ ность Витгенштейна в госпитале называлась "аптечный носильщик" (dis­ pensary porter). В его обязанности входило разносить лекарства из боль­ ничной аптеки по палатам. Работая санитаром, Витгенштейн продолжал оставаться философом. Он разносил лекарства по палатам, а затем совето­ вал пациентам не принимать их. Когда руководителя Витгенштейна по ап­ течным делам через много лет спросили, помнит ли он Витгенштейна, он сказал: ''Конечно, отлично помню. Он пришел к нам работать и, проработав три недели, подошел ко мне и объяснил, как лучше организовать место. Видите ли, это был человек, который привык думать".

После войны Витгенштейн ушел с профессорского поста в Тринити коллежде на пенсию. Всю свою энергию он посвятил завершению основного труда второй половины своей жизни — "Философских исследований". За 20 лет в Кембридже Витгенштейн очень много написал, но ничего не опуб­ ликовал. Все рукописи, а также записи лекций после его смерти постепенно были опубликованы его душеприказчиками.

Под конец жизни Витгенштейном, как в юные годы, овладела депрес­ сия. Но экстравагантных поступков совершать уже не было сил. Все силы отдавались подготовке окончательной редакции главного сочинения. За­ кончить его Витгенштейн не успел. В 1950 году врачи поставили ему смер­ тельный диагноз — рак простаты. Последние месяцы жизни Витгенштейн жил в доме своего врача доктора Бивена. Когда ему объявили, что у него

184

рак, Витгенштейн ужаснулся не тому, что он обречен на скорую смерть, а тому, что ему придется умирать в больнице. Тогда доктор Бивен сказал, что Витгенштейн может перед смертью поселиться у него. Последние пять не­ дель перед смертью у Витгенштейна вдруг наступило просветление, у него была ясная голова и он много работал.

О кончине Витгенштейна рассказывают следующее: "В пятницу, 27 апре­ ля, после обеда, он гулял. Ночью ему стало очень плохо. Он был в сознании, и, когда доктор сказал ему, что он может прожить только несколько дней, он воскликнул: "Боже!" Перед тем как он потерял сознание, он сказал миссис Бивен, которая оставалась всю ночь у его постели: "Передай им, что у меня была прекрасная жизнь". 29 апреля 1951 года Витгенштейн умер.

Прибывшие к его одру друзья Смидис и Друри после недолгих колеба­ ний похоронили его по католическому обряду.

185

H ауч ное и з д а н и е

Людвиг Витгенштейн

ЗАМЕТКИ О ФИЛОСОФИИ психологии

художник В. Коршунов

ЛР № 071525 от 23 октября 1997

Дом интеллектуальной книги Москва, ул. Гиляровского, д. 54, стр. 1 Тел. 2471757

Подписано в печать 25.11.2000. Формат 60x90 1/16. Печать офсетная. Бумага офсетная N21. Печ. л. 12,0. Тираж 1000 экз. (1-й з-д 1-500). Заказ 6608.

Отпечатано в Производственно-издательском комбинате ВИНИТИ, 140010, г. Люберцы Московской обл., Октябрьский пр-т, 403.

Тел. 554-21-86