vitgenshtein_liudvig_zametki_o_filosofii_psikhologii_tom_1

"Посмотри, как скачут!" — не для того, чтобы проинформировать другого; скорее, это реакция, с помощью которой люди контактируют друг с другом.

875.Понимание подобно знанию того, что делать дальше, а отсюда — оно является способностью; но "я понимаю", как и "я могу продолжить", является высказыванием, сигналом.

876.Я могу воспринимать мир субстантивно либо адъективно. Знаю ли я, чувствуют ли многие или те, с которыми я говорю, так же? Важно ли это для знания того, что они имеют в виду?

877.Мне не пришло в голову, что в обеих фигурах возникает один и тот же контур, так как в одной фигуре я принял его за -*, а в другой — за <-. Только в ходе размышлений я осознал, что контур был одним и тем же. — Доказывает ли это, что я всякий раз видел его иначе? — Важно, что обе точки зрения друг с другом несовместимы.

878.Является ли выражение лица чем-то визуальным? Я могу предста­ вить картину, на которой выражение будет двусмысленным. И которое, по этой причине, я не смогу распознать в другом окружении. В этом случае я говорю что-нибудь вроде: "А, линии те же; только они по-разному выглядят".

И конечно, я действительно вижу, что картина *- и картина -* одинако­ вы! Я не сознаю этого только, к примеру, делая измерения!

879.Ты говоришь, что я вижу два различных визуальных объекта, кото­ рые просто в чем-то схожи. Говоря это, ты просто делаешь ударение на од­ ни аналогии за счет других. Но теперь следует грамматически обосновать этот акцент.

880.Как это может быть, чтобы глаз, эта точка, смотрел в каком-нибудь направлении? "Смотри*. Он смотрит1." (И тут человека сам "смотрит".) Но мы не говорим так и не делаем этого непрерывно, размышляя над картиной.

Ичто это за "взгляни, он смотрит!" — это выражение ощущения?

881. У меня никогда не возникала мысль положить оба рисунка один на другой так или же сравнить их так. Ибо они подсказывают другой метод сравнения.

Картина «- не имеет ни малейшего сходства с картиной ->, скажем мы, хотя они конгруэнтны.

882."Теперь я могу продолжать!" — Я вижу, что это — передняя часть головы, а это — клюв. Эта линия — бровь, а эта точка — похожа на глаз. Но как зрительное впечатление от линии может походить на бровь? И что позволяет мне говорить, что такой характер имеет само зрительное впечат­ ление? — Ну, тот факт, что это не мысль, не интерпретация, что оно имеет длительность, как и зрительное впечатление.

883.У людей есть намерения. Постарайся описать этот факт! На что бу­ дет похоже такое описание? Для кого оно будет описанием? Спроси себя, какой цели оно будет служить?

131

884.Можно говорить с собой в воображении с большой "четкостью"; в то же самое время можно передавать информацию, содержащуюся в речи, хмыкая (с закрытым ртом). Этому помогают движения гортани. Но замеча­ тельно то, что в последнем случае мы слышим речь в воображении, а не просто чувствуем, так сказать, ее скелет в гортани.

885.В "воображении" существенно то, что в его выражении мы ис­ пользуем понятия сенсорной перцепции. (Предложение "Я слышу и не слы­ шу..." может быть использовано как выражение аудиовоображения. Ис­ пользование формы противоречия.) Главным признаком, отличающим представление от чувственных впечатлений и от галлюцинаций, является то, что представляющий ведет себя по отношению к представлению не как на­ блюдатель и что, таким образом, представление является волевым.

886.Вообрази разговор, одним из участников которого являешься ты, и вообрази его таким образом, чтобы ты действительно говорил в воображе­ нии. То, что ты говоришь, ты затем, возможно, ощутишь своим телом (горта­ нью, грудью). Это, однако, только описывает, но не определяет активность воображаемой речи.

887.Чувство неловкости. Как оно проявляется? Длительность такого "чувства". Как его можно прервать? Возможно ли, к примеру, иметь его, а в следующую секунду не иметь. Не отличает ли его характерный ход (начало

иконец), ход, которым он разнится от чувственного восприятия?

888.Язык музыки. Не забудь, что, хотя стихотворение заключено в рам­ ки языка сообщения, оно не употребляется в языковой игре, связанной с сообщением.

Можно ли вообразить человека, который никогда не слышал музыки и который приходит к нам и, слыша, что кто-то играет задумчивую пьесу Шо­ пена, уверенный в том, что это язык, думает, что люди скрывают от него тай­ ный смысл языка?

В языковой игре есть сильная примесь музыкальности. (Вздох, модуля­ ции тона при вопросе, при заявлении, при просьбе; бесчисленные жесты в вокальных каденциях.)

889."Не ищи скрытого за феноменами; сами феномены являются тео­ рией" (Гёте).

890.Я пристально изучаю его лицо. Почему? 0 чем оно говорит мне? Например, грустное оно или довольное. Но почему меня это занимает? Если

яузнаю его настроение, это будет подобно знанию физических условий (например, температуры тела); из этого я могу многое заключить. И потому

яне наблюдаю в подобном же случае за своим лицом. Если бы я наблюдал за собой, мое лицо больше не было бы надежным указателем; и если бы даже оно было указателем для других, я все же не смог бы по нему ничего заключить.

132

891. Стыд от мысли. Стыдимся ли мы, когда мысленно произносим оп­ ределенное предложение?

Дело в том, что у языка сложные корни; у него не один корень, но корни.

892."В этот момент у меня возникла мысль". — Как возникла? — "У меня возникла картинка". — Так что, картинка была мыслью? Нет; Ибо если

япросто передам картинку другому, он не ухватит мою мысль.

893.Картинка была ключом. Или казалась ключом.

894.Как зрительные впечатления отличаются от слуховых? — Можно ли сказать, что их нельзя высказать; что тот, кто видит и слышит, знает, что они совершенно различны? Можно и сказать, что для кого-то одно опреде­ ленное зрительное впечатление не отличается от другого определенного слухового впечатления? Так что он может получить это впечатление как зрительным, так и слуховым образом? Покажет ли такой человек на картину, а затем ударит по клавише и скажет, что эти ощущения идентичны? И пове­ рим ли мы ему? А почему нет? Поверим ли мы, если он скажет, что душевный отклик был в обоих случаях одним и тем же? И если поверим, то как сможем использовать этот факт?

895.Генеалогическое древо психологических феноменов; я стремлюсь не к точности, а к целостному взгляду.

896.Связку "чувственных впечатлений" спаивает общее взаимоотноше­ ние. То, что является "красным", одновременно и "сладкое" и "твердое", и "хо­ лодное", и "звучит", если к нему прикоснуться. В оригинальной языковой игре с этими словами это не то, что "кажется красным" а то, что является крас­ ным (твердым и т. д.). Для наших игр существенны наши соглашения. Но иначе обстоит дело с "приятным", "неприятным", "красивым", "уродливым".

Боль в некоторых отношениях аналогична другим данным органов чувств, а в других отличается от них. Существуют выражения лиц, восклицания и болевые жесты (и жесты радости), слова отрицания, принятие, которое ха­ рактерно для боли, но не для ощущения красного. В этом отношении боли аналогична горечь.

Можно вообразить давление безо всяких органов чувств. Кто-то может слышать и, таким образом, хорошо изучить все языковые игры, связанные со слуховыми ощущениями, не имея ушей и не зная "чем" он слышит. Ибо до­ вольно редко случается, что слышат ушами. Вполне возможно, что кто-нибудь слышит так же хорошо, как и мы, и только позже выясняется, что он глухой.

Содержание опыта. Можно сказать: "Я вижу красное так", "Я слышу ноту так", "Я чувствую удовольствие так", "Я воспринимаю печаль так" и даже "Вот что чувствует человек, когда он грустит, вот это, когда он рад". Можно приписать людям мир, аналогичный физическому, состоящий из таких "это" и "так". Но это имеет смысл лишь постольку, поскольку есть картина того, что испытываете*, на которую можно указать, делая эти заявления.

133

897.Если бы только один человек однажды сделал движение, возник бы вопрос, является оно волевым или непроизвольным?

898."Когда я прилагаю усилия, я, конечно, делаю что-то, а не просто испытываю ощущения". И это так: ибо человек говорит другому сделать усилие или выражает намерение сделать усилие. И когда он говорит, что больше не может, то это не значит, что он не может более переносить чувст­ во, например, боли в суставах. — С другой стороны, люди страдают от уси­ лий, как от боли. Если человек скажет, что он совершенно вымотался, но будет передвигаться так же быстро, как и всегда, то такому человеку не по­ верят и его не поймут.

899.Точка зрения находится под волевым контролем. Если что-то ка­ жется мне синим, то я не могу увидеть его красным и не могу сказать: "Увидь это красным"; в то время как имеет смысл сказать: "Посмотри на это, как на...". И то, что точка зрения является чем-то волевым, так же сущест­ венно для нее, как существенно для воображения, что оно не является воле­ вым. Я имею в виду, что волевой характер представляется мне (а почему?) не просто дополнением; как будто я говорю: "Это движение, как показывает опыт, можно осуществить и таким образом". Существенно, что мы можем сказать: "Теперь увидь это как..." и "Вызови образ...". Ибо это связано с тем, что точка зрения "не учит нас чему-то о мире". Можно обучить словам "красное" и "синее", говоря, что это красное, а это — синее; но нельзя научить словам "фигура" и "фон", показывая двусмысленную картинку.

900.Мы не знакомимся сначала с образами, а затем учимся подчинять их своей воле. И конечно, неправильно думать, что мы, так сказать, направ­ ляем их своей волей. Как будто воля ими управляет, как приказы управляют людьми. Как будто воля является влиянием, силой или же первичным дей­ ствием, которое затем воплощается во внешние наблюдаемые действия.

901.Правильно ли говорить, что действие волевым делает физическое явление, в которое действие погружено? (Психологическое окружение.)

Являются ли мои движения при ходьбе "волевыми" в непотенциальном смысле?

902.Ребенок в ярости топает ножкой. Волевое ли это движение? И знаю ли я что-нибудь о его ощущениях движения, когда он это делает? Гнев­ ное топанье является волевым. Когда человек приходит после того, как его позовут, он действует волевым образом. Непроизвольная ходьба, еда, речь, пение, приготовление к ходьбе, еде, речи, пению в аномальных условиях. То есть, когда человек бессознателен: как будто в остальном ведет себя как бы под наркозом; или как будто движения идут сами собой и ты не знаешь о них ничего, когда закрываешь глаза; или когда не можешь скорректировать движения, как бы ни старался.

134

903.Ничто не кажется мне столь правдоподобным, как предположение, что с мышлением в мозге не ассоциируется никакой процесс. Так что, пред­ ставляется невозможным считывать процесс мышления с мозговых процес­ сов. Я имею в виду то, что, когда я говорю или пишу, из мозга исходит, как предполагают, система импульсов, скоррелированная с моими проговари­ ваемыми или написанными мыслями. Но почему система должна продол­ жаться далее в направлении центра? Почему бы этому порядку не разви­ ваться, так сказать, из хаоса? Это будет похоже на следующее: некоторые виды растений произрастают из семян, так что семя всегда продуцирует растение того вида, из которого оно появилось; так что невозможно вывес­ ти свойства или структуру растения из свойства семени, которое из него выходит, поскольку ничего из содержащегося в семени не соответствует растению, которое из него вырастает — это можно сделать, только исследуя историю семени. Так что организм может появиться из чего-то вполне аморфного, так сказать, без причины; и не видно, почему этому не быть спра­ ведливым также и для наших мыслей, а отсюда — для нашего письма и речи.

904.Вполне возможно, что некоторые психологические явления нельзя исследовать физиологически, поскольку ничто физиологическое им не со­ ответствует.

905.Я видел этого человека много лет назад: теперь я снова встречаю его, вспоминаю его имя. И почему в моей нервной системе должна существо­ вать причина моего воспоминания? Почему там что-то должно храниться, — β любой форме? Почему должен откладываться какой-нибудь след? Почему не может существовать психологическое регулярное, которому ничто физио­ логическое не соответствует? Если это мешает нашей концепции причинно­ сти, то самое время ей помешать.

906.Предрассудок психологическо-физического параллелизма являет­ ся следствием примитивного понимания грамматики. Ибо, когда мы допус­ каем причинную связь психологических феноменов, которые не опосреду­ ются физиологически, мы допускаем существование рядом с телом души, которая имеет призрачную ментальную природу.

907.Должен ли глагол "верить" иметь прошедшее время? Если бы мы вместо того, чтобы говорить: "Я верю, что он придет", — всегда говорили: "Он может прийти", — но, все-таки говорили: "Я верил", —- тогда глагол "верить" не имел бы настоящего времени. Характерно для способа, кото­ рым мы рассматриваем язык, то, что мы верим, будто в последней инстанции должна существовать равномерность, симметрия: вместо того, чтобы, в про­ тивоположность этому, считать, что они не обязаны существовать.

908.Вообразим следующее явление. Если я хочу, чтобы кто-нибудь сделал заметки текста, который я ему передаю, чтобы иметь возможность позднее повторить его мне, я должен дать ему бумагу и карандаш, чтобы он

135

во время моей речи мог делать на бумаге пометки; если ему позднее при­ дется воспроизвести текст. Но я полагаю, что занесенное им на бумагу не является письмом; оно не связано определенными правилами со словами текста; и все же, без этих пометок, он не в состоянии воспроизвести текста; и если что-то в пометах изменить, если часть их уничтожить, он начинает в своем '"чтении" запинаться или пересказывает текст неуверенно, или не может подыскать слова. — Это можно вообразить! — То, что я называю краткими записями, не является передачей текста, переводом в, так сказать, иной символизм. Текст не будет откладываться, накапливаться в записях. Так почему он должен накапливаться в нашей нервной системе?

909.Почему начальное и конечное состояние системы не могут быть связаны естественным законом, который не охватывает промежуточных со­ стояний? (Только не думай о воздействии!)

910.То, что называется изменением понятий, конечно, не является про­ сто изменением в том, что мы говорим, но также и в том, что мы делаем.

911.Мы видим терминологию, но не замечаем техники ее применения.

912.Мы говорим, что нам кажется, будто человек испытывает страшную боль, даже когда у нас нет ни малейшего подозрения в том, что внешность обманчива. Но почему бы не сказать: "Я кажусь испытывающим страшную боль", — ибо и это по крайней мере имеет смысл? Я могу сказать это в до­ бавление; равно, как и "Кажется, что у меня есть намерение..." и т. д. Каж­ дый скажет: "Естественно, что я так не говорю, поскольку я знаю, испыты­ ваю ли я боль". Обычно меня не интересует, кажусь ли я испытывающим боль; ибо выводы, которые я делаю из такого впечатления в отношении других людей, — это выводы, которые я не делаю, когда дело касается ме­ ня. Я не говорю: "Я издаю страшные стоны; я должен видеть доктора", — но

явполне могу сказать: "Он страшно стонет, он должен...".

913.Если не имеет смысла говорить, что я знаю, испытываю ли боль, —

итакже, что я чувствую свою боль, то тогда также не имеет смысла гово­ рить: "Меня не заботят мои собственные стоны, поскольку я знаю, что испы­ тываю боль" — или "потому, что я чувствую свою боль".

Однако, верно, что меня не заботят мои стоны.

914.Я вывожу на основании наблюдения за его поведением, что ему нужно обратиться к врачу; но я не делаю таких выводов относительно себя, исходя из наблюдений над своим поведением. Или, скорее, я иногда это делаю, но не в аналогичных случаях.

915.Здесь поможет воспоминание о том, что это примитивная реакция — позаботиться, полечить то место, которое болит, когда кто-то испытывает боль, а не только тогда, когда сам ее испытываешь, — отсюда, такая реакция является примитивной реакцией на болевое поведение другого, реакцией принятия участия, равно как и неприятие собственной боли.

136

923.Действительно ли цвета являются собратьями? Различаются ли они только цветом, или также различаются по типу? Являются ли зрение, слух, вкус в действительности собратьями?

Пытаясь обосновать понятие, ищи не только сходства, но и связи. Отец передает сыну свое имя, даже если последний на него совершенно не похож.

924.Сравни ужасный страх и неожиданную резкую боль. Вызывает ужас ощущение боли; но так ли обстоит дело с ощущением страха? Если кто-то растягивается в моем присутствии, является ли это просто причиной чрезвычайно неприятного моего ощущения? И как ответить на этот вопрос? Жалуется ли человек, рассказывающий о страшном событии, на ощущения, перехватывание дыхания и т. д.? Если человек хочет помочь другому изба­ виться от страха, лечит ли он тело? Не успокаивает ли он его, скорее, в от­ ношении события?

925.Если кто-то в своем кабинете имитирует для себя горе, он, конечно, будет осознавать напряженность своего лица. Но вспомните действитель­ ное горе или следите за грустным действием в фильме, и спросите себя, сознаете ли вы свое лицо.

926.Одной связью настроений и данных органов чувств является то об­ стоятельство, что мы используем понятие настроения, описывая ощущения

иобразы. О музыкальной теме, о ландшафте мы говорим, что они являются грустными, радостными и т. д. Но естественно, куда более важно, что мы используем понятия настроения для описания человеческих лиц, действий, поведения.

927.Сознание в лице другого. Взглянуть в лицо другого человека и за­ метить на нем проблеск сознания, а также особую тень сознания. Ты заме­ тишь в нем радость, равнодушие, интерес, возбуждение, тупость и т. д. Свет

влице другого.

Смотришь ли ты в себя, чтобы распознать ярость на его лице? Она там столь же отчетлива, как и в твоей груди.

(И что мы хотим тут сказать? То, что чье-то лицо заставляет, побуждает меня подражать ему, так что я ощущаю малейшие движения и мускульные ощущения на своем лице и имею в виду их сумму? Чепуха! Чепуха потому, что ты предполагаешь вместо того, чтобы описывать. Если здесь твоя голова забита объяснениями, ты будешь игнорировать наиболее важные факты.)

928.Знание, мнение не имеют лицевого выражения. Все равно присут­ ствует тон, жесты уверенности, но только когда что-то в этом тоне, с этим жестом говорится.

929."Сознание так же проявляется в его лице и поведении, как и в моем".

930.Что это означает, ошибаться относительно того, есть ли у него ду­ ша, сознание? А что будет означать высказывание относительно того, что у меня их нет? Что значат слова: "У меня нет сознания"? — Но разве я не

138

знаю, что у меня оно есть? — Даже если я это знаю, какой цели служит вы­ сказывание, согласно которому это так?

И как замечательно, что мы можем научиться быть понятными другим в таких вещах!

931.Человек может делать вид, что он без сознания, но делать вид, что он в сознании...?

932.На что похожи слова человека, который с полной серьезностью го­ ворит, что он (действительно) не знает, спит он, или бодрствует? —

Возможна ли следующая ситуация: кто-то говорит, что думает, будто он спит; он действительно вскоре просыпается, вспоминает, что он говорил во сне, и восклицает: "Так я был прав!" — Описание может означать только следующее: кому-то приснилось, что он говорил, будто спит.

Представь, что человек, находящийся в бессознательном состоянии, скажем, под наркозом, говорит, что он в сознании, — скажем ли мы, что ему лучше знать?

И если человек заговорит во сне и скажет, что спит, — скажем ли мы, что он совершенно прав?

Лгут ли мне, когда говорят, что находятся в сознании? (И говорят ли правду, когда утверждают, что находятся в бессознательном состоянии? И представь, что попугай говорит, будто не понимает ни слова, а граммофон утверждает, что они лишь машина?)

933. Представь, что частью сна являются слова: "Мне все только кажет­ ся", — истина ли это? Положим, что я записываю такую фантазию или рас­ сказ, воображаемый диалог, и в нем я говорю: "Я фантазирую", — но когда я его записываю, — как выясняется, что эти слова принадлежат фантазии, и что я не пробудился от фантазии?

Может быть, в действительности спящий, пробудившись ото сна, сказал: "Я сплю"? Вполне возможна такая языковая игра.

Это связано с проблемой "смысла". Ибо я могу написать в диалоге пье­ сы, что здоров, и не иметь этого в виду, хотя это верно. Слова принадлежат своим языковым играм.

934."Истина и ложь" во сне. Мне снится, что идет дождь, и я говорю, что идет дождь; с другой стороны, мне снится, что я говорю, будто сплю.

935.Есть ли у глагола "спать" настоящее время? Как человек учится им пользоваться?

936.Одна языковая игра, аналогичная фрагменту другой. Пространство, проектируемое на ограниченную область другого пространства.

937.Положим, что я переживаю что-то подобное пробуждению, нахожу себя в другом окружении, с людьми, которые уверяют меня в том, что я сплю. Положим далее, что я настаиваю на том, что не сплю, а каким-то об­ разом существую вне тела. Какую функцию несет такое утверждение?

139

938."Я обладаю сознанием", — относительно этого утверждения не­ возможно сомнение. Это же то же самое, что: "'Я обладаю сознанием' не является предложением".

Можно также сказать: "Что плохого в том, что некто утверждает, будто слова 'Я обладаю сознанием' являются недопускающим сомнений предло­ жением?". Положим, что кто-то мне так говорит, — почему бы мне не при­ выкнуть отвечать на эти слова молчанием, вместо того, чтобы начинать спо­ рить? Почему бы мне не относиться к его словам, как к свисту или хмыканью?

939."Нет ничего надежней того, что я обладаю сознанием". Почему бы на этом не успокоиться? Как будто есть огромная сила с неподвижной точ­ кой приложения, которая, таким образом, не совершает работы.

940.Играющий в кости выкидывает сначала 5, а затем 4 и говорит: "Если бы я только сначала выбросил 4, а затем — 5, я бы выиграл!" Условие является не физическим, но математическим, ибо можно ответить: "Если бы сначала выпало 4, как можно было сказать, что выпадет дальше!"

941.Если ты говоришь, что использование условного оборота покоится на вере в естественный закон, то тебе ответят: "Оно не покоится на этой вере; оно и вера находятся на одном уровне".

942.Судьба есть противоположное естественному закону. Мы хотим обосновать естественный закон и использовать его; но не так относимся к судьбе.

943.Понятие фрагмента. Нелегко описать использование этого слова

даже грубо.

944.Когда мы хотим описать использование слова, — не похоже ли это на желание нарисовать портрет? Я ясно вижу лицо; его выражение мне хорошо известно; и если бы мне пришлось его рисовать, я бы не знал, с чего начать. И если я действительно рисую, этого совершенно недостаточно. — Если бы передо мной было описание, я бы узнал его, возможно, даже указал бы на ошибки. Но то, что я могу это сделать, еще не означает, что я сам могу дать такое описание.

945.Два объекта "встречаются вместе". Учитель учит ребенка "расстав­ лять" вещи, сопровождая эту деятельность словами: "Это встречается вме­ сте". Ребенок также учит это выражение. Он может даже расставлять объек­ ты с помощью этого выражения и определенных жестов. Но слова могут также быть простым аккомпанементом действий. Языковая игра.

Представь такую игру, в которую играют без слов, но с соответствую­ щим словам музыкальным аккомпанементом.

946. "Положи это сюда" с указанием на место пальцем — является аб­ солютной спецификацией места. И если кто-то говорит, что пространство абсолютно, он может в качестве аргумента сказать следующее: "Существует, в конце концов, место вообще: здесь".

140